Аля Кьют
За каменной стеной
Глава 4. Триумф женственности
Алекс
Никогда мне не нравился тестостерон в чистом виде. Все эти загорелые качки с пляжей Майами и Кали вызывали рвотный рефлекс. Тонна самолюбования, перемешанные со стероидами. Я не любила кубики, вообще, мужчины без мозгов меня никогда не привлекали.
Но с этим Костей рушились все принципы и стереотипы. Я возбуждалась от одного прикосновения. Мои ноги раздвигались, когда он начинал целовать меня. Остатки винной смелости усугубляли ситуацию, но не программировали ее. Я хотела этого мужчину до умопомрачения.
Было много поводов, чтобы очнуться и отступить, но я ими не воспользовалась. Оторваться от него не было сил.
Слава богу, в ванной нашлись презервативы. Я думала, мы вернемся в спальню, но русский опять меня покорил, усадив прямо на столешницу между раковин. Он снова завладел моими губами, и я вцепилась в его волосы не в силах сдержаться.
Мне нравилось царапать его шею и подставлять свою неистовым требовательным губам. Мне нравилось, как он стонал, когда я сильнее тянула его за волосы.
Костя, кажется, сдерживал стоны, но они все равно прорывались через его попытки оставаться суровым мужиком. Каждый раз, когда он издавал гортанные звуки, я испытывала маленький оргазм. Абсолютный триумф.
Все чаще он тешил мой слух, когда спустился губами ниже и стал посасывать соски.
Приоткрыв рот, я откинула голову назад, подставляя грудь его рту.
– Думал, у всех здесь сиськи пришитые, – бормотал он, сдавливая пальцами мои соски.
– Это комплимент, Костя? – выдавила я между стонами.
– Да, Лена. Комплимент. Я не делаю больно?
Он сильно пососал меня и облизал сосок.
– Ох, нет. Ты все очень хорошо делаешь. Перестань болтать и продолжай.
Он усмехнулся и послушался.
Я выгибалась, дрожала и стонала, пока он ласкал мои груди. Они были слишком маленькими для его больших ладоней, но Костя как будто не страдал от этого. Я думала, все русские любят большие груди, но мой русский прекрасно любил мои весьма скромные.
Все стало еще лучше, когда он тронул меня между ног, не выпуская изо рта сосок. Я вдавила ногти ему в плечи. Костин палец нашел клитор с первого раза.
Проклятье, даже у Мани не выходило так точно. От этого нелепого сравнения возбудилась еще сильнее. Хотя куда бы уже? Костя надавил на местечко чуть выше пульсирующего бугорка, и я вскрикнула, готовая кончить. Но он тут же убрал руку и выпрямился, лишая меня и поцелуев.
Я застонала, открыла глаза и стала искать причину его отстранения. Она меня устроила. Костя возился с упаковкой презервативов. Вернее, возился бы кто-то другой, а он четко вскрывал. Костя разорвал фольгу резким точным движением, вынул резинку и раскатал на члене. Я восхищенно простонала.
– Что? – не понял он моей реакции.
– Ты даже презерватив идеально надеваешь. Это законно быть таким крутым?
Он опять усмехнулся. И ответил вопросом:
– В этом Штате? А черт знает.
Больше мы не разговаривали. Я развела ноги шире, Костя подвинул меня чуть ближе к краю и вошел очень медленно, замер и стал целовать так же осторожно.
Он словно спрашивал, все ли в порядке? Я уверила его в этом, протолкнув свой язык в его рот. Этого хватило, чтобы Костя снова стал страстным и неудержимым.
Он сжал мои бедра и начал двигаться. Я совершенно не ожидала, что его член будет таким большим, а он сам таким яростным. Костя брал меня быстро и яростно. Я даже стонать не успевала между толчками, настоль обезоруживающе мощными были ощущения. Тестостерон не так уж и плох, оказывается.
Я кончила совершенно неожиданно. Слишком быстро. Даже сама с собой я не кончала так скоро и сильно. Оргазм разорвал меня на куски. Я крепче стиснула Костины плечи и замерла, чтобы чувствовать каждый миг этого потрясения. Костя тоже замер, но почти сразу стал двигаться.
– Черт, детка. Не могу остановиться. Прости. Я чувствую твой оргазм даже через резину.
И он толкнулся в меня еще несколько раз, даря еще несколько менее острых взрывов. Я наконец смогла простонать от наслаждения. Костя одарил меня сладкими звуками и кончил, уронив мне голову на плечо.
– Клянусь, я не скорострел, – пробормотал он, пытаясь не захлебнуться воздухом.
– Я тоже, – тихонько сообщила я.
Он посмеивался, целуя мои плечи и растирая нежно внутреннюю сторону бедер, где только что сжимал меня так сильно, что, наверное, остались синяки.
Тестостерон и нежность не были соперниками.
– Оказывается, мужчина умеет быть внимательным и после секса, – проговорила я неожиданно вслух свои мысли.
– После? – удивился Костя.
Он оставил мою шею, отстранился и приподнял бровь.
– Ты очень милый, – попыталась объяснить я. – После секса.
– «После» еще не наступило, детка. Так что придержи восторги при себе.
Он стащил меня со столешницы. Мои ноги коснулись пола, но одну Костя сразу приподнял.
– Ты хотела, – проговорил он, снова безошибочно ставя палец на клитор. – Хотела, но я не мог ждать. Сейчас могу.
И он стал гладить меня именно так, как я хотела несколько минут назад. Он заметил, что мне было приятно, зафиксировал и сейчас исполнял. Праздник оргазмов продолжался. Костя удерживал мою ногу навесу, стоял чуть боком. Я смогла дотянуться до его члена. На нем больше не было презерватива. Когда только успел снять? Что самое удивительное, он снова был твердым.
Я водила рукой по члену, желая доставить ему не меньше удовольствия, чем получала сама. Правда, очень скоро палец Кости на моем клиторе стал рисовать круги и надавливал то сверху, то справа. У меня не осталось сил ни на что, кроме второго оргазма, который накатил слишком быстро и снова неожиданно. Я кончила, повиснув на Косте, и точно в этот раз нуждалась в перерыве. Нужно было пойти в спальню, поваляться.
Но Костя не читал моих мыслей в этот раз. Не дожидаясь, когда я закончу стонать и дергаться, он вошел в меня на этот раз быстро. Я захныкала, сжалась и, не закончив с одним оргазмом, начала путь к следующему.
Костя продолжал держать мою ногу и смотрел мне в глаза. От его взгляда становилось горячо. Он двигался теперь медленно, позволяя мне чувствовать его. Под таким углом он задевал какую-то ужасно чувствительную зону. Я стонала, не замолкая. Иногда он склонял голову и пил мои стоны с поцелуями.
На грани очередного оргазма Костя отпрянул и развернул меня лицом к зеркалу. Я уперлась руками в столешницу. Его ладони легли на мои, обездвижив и заперев. Совсем как во время моего горячего душа. Я снова была у него в плену, не в силах двинуться или убежать. Но в таком формате мне нравилось.
Правда, я не постеснялась послать ему в зеркало убивающий взгляд и выплюнула:
– Говнюк.
Костя улыбнулся мне в ответ не менее обезоруживающе. Он наслаждался эффектом, который создал.
– Не нужно ругаться, леди, – проговорил он мне на ухо, куснул за мочку и добавил. – Но можно кончить уже. Давай, Лен.
Он ускорил темп, не позволяя мне ответить. Я на миг ощутила легкое чувство вины за фальшивое имя. Как будто воровала этого мужика и эти оргазмы. Как будто себе, Алексии Стерн, я такого позволить не могла.
Однако почти сразу все глупости вылетели из головы, потому что мое тело послушно исполнило приказ Кости. Я кончала, пока он яростно врывался в меня сзади. Оставив на столешнице одну руку, Костя положил вторую мне на шею. Я запрокинула голову и вынуждена была смотреть ему в глаза, пока он трахал меня, пока я кончала так сильно и долго. Странно, что искры из глаз не летели.
У меня помутилось сознание. Я не очень помню, что было после. Кажется, Костя тоже кончил. Едва он отстранился, я стала оседать на пол. Сильные руки поймали и не позволили растянуться. Я оказалась в постели. Заботливый голос спросил:
– Ты в порядке?
– Нет. Кажется, меня кто-то затрахал до смерти.
Костя хмыкнул:
– Интересно, кто это мог быть?
Я завозилась, но он обнял меня сзади, обездвижив. Его рука легла на мою талию тяжелым, но приятным грузом. Я сразу замерла и поняла, что мне очень удобно прижиматься попкой к его паху и чувствовать его дыхание на своей шее. В этой позе у меня не было шансов. Я уснула через мгновение.
Костя
Лена свела меня с ума. Не понимаю, как я держался в стороне весь вечер. Как только она нырнула ко мне в постель, то подписала себе (да что уж там, и мне) смертный приговор. Я точно не мог больше держать руки при себе. И не только руки.
У меня сто лет не было секса. Я шарахался от американских девиц, которые предлагали провести ночь после второго коктейля. Это было в Лос-Анджелесе. Как только я переехал в Пало-Альто, девиц не стало вовсе. Проблема отпала. Странно, что не отпал мой член. Я немного волновался, когда у нас с Леной все зашло в… ванную. Опять. Видимо, суждено нам было трахнуться там. От судьбы не уйдешь. Я и не пытался.
Слава богу, первый быстрый выстрел Лена приняла толерантно. Она и сама, похоже, не была избалована оргазмами. Кончила еще раньше меня. От ее чувственности у меня снесло остатки мозгов. Я брал ее яростно, иногда даже грубо. У меня не было сил и желания притормозить, дать ей передохнуть.
Лена не жаловалась. Но я понимал, что она не привыкла к такому марафону. Через три оргазма и столько же презервативов я смог немного успокоиться. Лена едва стояла на ногах, и я скорее отнес ее в постель, где она сразу заснула.
Мне такого счастья не досталось.
Слишком давно я не спал ни с кем в постели. Мне нравилось держать девушку в объятиях. Я почти убедил себя закрыть глаза, но сон не шел. Пришлось снова смотреть на нее. Это было чудесное зрелище. Она слишком красива для случайной связи с беглым преступником. Запоздалые угрызения совести подоспели в компанию к бессоннице и терзали меня.
Понимая, что глупо лежать и пялиться на нее страдая, я встал и собрал вещи в дорогу. Лучше уехать сейчас, чтобы не было мучительно неловко утром. Она проснется в похмелье, натертая между ног, растерянная, будет прятать глаза, не дай бог, начнет извиняться.
Лучше пусть все это произойдет с ней в одиночестве. Лена не просыпалась, пока я собирал вещи в сумку. Я специально шумел, но она спала, как ангел, положив кулак под щеку. Правда, ангел не имел бы права скинуть одеяла и соблазнять меня голой попкой.
Поддавшись глупой ностальгии, я разбудил Лену, и мы снова занялись любовью. Я понимал, что очень грубо беспокоить ее, тревожить, но эгоизм взял верх. Когда мне еще посчастливится переспать с красивой русской девушкой.
Лена немного ругалась, но не противилась. Она что-то бормотала про дыхание, когда я попытался поцеловать ее, и спрятала лицо в подушку. Мня это не смутило. Не смущало и дыхание, но желание девушки – закон. Я целовал ее спину, водил руками по бокам.
– Сукин ты сын, – ругалась Лена.
– Оставить тебя в покое? -спросил я, прекрасно зная, что не стоит.
– Только попробуй, я убью тебя.
Засмеявшись тихо, я продолжил ласкать ее спину губами. Мне нравился ее зад на ощупь. Я мял попку, покусывая плечи. Палец скользнул между ягодиц. Желание проникнуть туда же членом появилось следом.
– Это только выход, Костя, – сообщила Лена.
Я снова улыбался, качая головой. На столике у кровати лежал последний презерватив из упаковки. Я погладил влажные половые губы, надел резинку и скользнул в пульсирующую глубину.
Какая она была горячая. Возбужденная и готовая Лена заводила меня с полуоборота. Я придавил ее немного, помня, что ей это нравится, стал проникать быстро, нетерпеливо. Как будто торопился.
Девушка застонала, крепче обняла подушку.
Нам обоим снова не понадобилось много времени. Я протолкнул ладони под ее тело, сжал груди и приподнял Лену немного. Она выгнулась. Не успел я сдавить соски пальцами, Лена застонала и стала вздрагивать. Ее оргазм стал и для меня финалом. Я отпустил ее, позволяя расслабиться.
Отпускать не хотелось, в душ идти тоже. Я осторожно вышел, снял защиту, уложил Лену на бок, сам пристроился рядом. Хотел посмотреть на нее еще, но глаза-предатели моргнули и не открылись. Я наконец заснул.
Вместо будильника для меня стал насмешливый громкий голос.
– Гондоны по всему дому, мужик в твоей постели. Ты перестала быть лесбиянкой? Поздравляю.
Я вскочил и каким-то самым нелепым образом потянул Лену за собой. Мы оба рухнули на пол. По дороге в самое нелепое положение я успел разлепить глаза и теперь видел, что в спальне находится мужчина. Высокий в ярких красных шортах и розовом поло. Он был того странного возраста, который невозможно определить, если человек следит за собой. Или если ты только продрал глаза. Лена чертыхалась, пока я помогал ей подняться и подавал простыню.
Мужчина прикрыл глаза ладонью и издевательски присвистнул. Если это ее муж, то пять баллов за выдержку.
– Это твой муж? – спросил я, пытаясь подготовиться к мордобою хотя бы морально.
– Нет, – простонала Лена, забираясь обратно в постель.
– Разве у лесбиянки может быть муж? – задал мне очень коварный вопрос мужчина, оторвав ладонь от глаз.
– Не знаю. Я их не встречал, – отрапортовал я, чувствуя, что сыплюсь и заваливаюсь.
– Это мой отец, – проговорила Лена, натягивая простыню на голову, пытаясь спрятаться.
– О…
Отец закатил глаза, как будто наша тупость ему до смерти надоела.
– Вы будете меня бить? – спросил я, окончательно усугубляя свой приговор.
– А надо?
– Я бы не хотел.
– Ты ее обидел?
– Нет, он был милым, Марк! – огрызнулась Лена из своего убежища. – Я сама кого хочешь обижу.
Отец, которого почему-то Лена назвала Марком, вздохнул.
– Да уж. Ты та еще заноза, Лен.
И обратился ко мне:
– Нет, чувак, бить не буду. Но позволь дать совет – гондоны нужно прибирать.
Я покраснел, как школьник. Папа Лены красноречиво смотрел на презерватив, который валялся на полу. Я быстро подобрал его, буркнул:
– Простите, – и прошмыгнул мимо раннего гостя к ванной, где валялись еще.
Умывшись там заодно, я попытался проснуться и решить, что делать. Мне помогла Лена. Она вошла в ванную. На ней уже была моя майка, и я не мог видеть меленькие груди и плавные изгибы тела. Наверно это к лучшему. Неуместно глазеть в присутствии ее отца.
Она выглядела враждебно растерянной и не сразу подобрала слова. Я поспешил ей помочь.
– Мне нужно было уехать еще час назад. Я все проспал с тобой.
– А… – бросила Лена. – Ладно.
– У тебя будут проблемы? Мне остаться?
Лена усмехнулась.
– У меня тонна проблем, но, если ты исчезнешь, станет на одну меньше.
Я должен был почувствовать облегчение, но – нет. Мне нужно уехать, и точно не самая приятная перспектива знакомиться с отцом девушки при таких обстоятельствах. Нормальный мужик уже бы мчался по дороге на юг. Я стоял как вкопанный.
– Уезжай, Костя, – приказала мне Лена.
Я снова стоял.
– У тебя все будет хорошо? – упрямо поинтересовался я.
Она ответила ехидно:
– Помолись за меня, тогда будет.
Намек уловить было легко. Ей тоже не нужна компания для общения с отцом. Но я продолжал топтаться. Лена вздохнула и отправила меня, чтобы наверняка.
– Костя, ты ждешь, что я пообещаю позвонить?
– Не знаю, – ответил я честно.
– Уезжай, раз собирался.
Я кивнул сам себе и вышел из ванной.
Мои вещи ждали внизу. Я оделся в гостиной, поднял с пола сумку, прошел в гараж, завел машину и выехал в сторону Лос-Анджелеса.
Глава 5. Приключения
Алекс
– Обязательно было устраивать цирк? – зашипела я на отца, когда Костя уехал.
– Конечно. Семейный цирк – мое любимое в этой скучной жизни.
Марк, как всегда, кривлялся и паясничал. Он не умел быть серьезным. Но я слишком хорошо знала, когда за улыбкой клоуна скрыто волнение. Сейчас был именно такой момент. Отец смотрел на меня серьезно, хотя улыбался и острил при этом.
– Зачем ты приехал, Марк?
– Как официально, Алексия.
Он задрал лапки кверху, глянул в окно.
Звук отъезжающего авто сообщил, что Костя отправился по своим важным делам. Больше мы никогда не увидимся. Я знала об этом и вчера, но сегодня стало грустно.
– Твой приятель уехал на Порше Эрика. Позвонить копам?
– Нет, – поспешила я успокоить отца. – Он друг Берга, жил здесь и взял машину по договоренности.
– Ммм… Значит, это не случайный мужик, которого ты подцепила в баре? – Марк приложил руку к груди. – Слава богу, мне полегчало.
– Серьезно?
– Нет. От твоих ориентационных качелей у меня аритмия.
Я застонала и отправилась вниз, чтобы сделать кофе.
Не было у Марка никакой аритмии. Он помрет в сто пятьдесят лет и то не своей смертью.
Голова побаливала после вчерашнего Калифорнийского, но не критично. Завтрак, кофеин и буду в порядке. Физически хотя бы. Об остальном лучше не мечтать. Появление Марка – доказательство, что я в полной жопе. Не примчался бы он просто так.
– Кофе? – предложила я, оттягивая суровый разговор.
– Конечно. Спасибо.
Отец открыл холодильник.
– Тут мясо осталось. Вы хорошо повеселились у барбекю?
– Да. Костя тут все освоил.
– Даже тебя.
– Пап, я большая девочка, но обсуждать секс с тобой не хочу и не буду.
– Ладно. Хотя жаль. Мне интересно…
Я зарычала и яростно стукнула яйцо о сковороду.
– Понял-понял. Не будем теребить твой флюгер чувственности.
– Мааарк, – теперь я смеялась.
Папа Марк был самым забавным и классным мужиком в моей жизни. В детстве я была уверена, что выйду замуж за такого, как он. Ну или как Алан. Они оба были разные, но чертовски офигенными.
Жизнь показала, что таких папочек больше не делают. Я разочаровалась в мужчинах. Теперь и в людях вообще.
– Лешик, я прилетел из Канады не для того, чтобы застать тебя в постели с мужиком. Ты же понимаешь. Хотя этот Костя внушает доверие… Особенно после мяса.
Марк кинул кусок в рот и прикрыл глаза от блаженства.
– Даже остывшее божественно.
– Забудь, – я махнула рукой и решила прекратить оттягивать неприятности. – Ты видел, да?
– Боюсь, что видели даже космонавты с орбиты.
Я довольно улыбнулась.
– Отлично. Пусть.
– Весь штат стоит на ушах. «Спарта» и так была под пристальным вниманием из-за статьи, теперь официально в компании начнется расследование. Пусть пока не трогают технологию и финансы, но ты сама знаешь, что это дело времени.
– Знаю, – согласилась я, вибрируя от тревоги в голосе Марка. – Что с того?
– Алекс, я ведь знаю, как ты рисуешь. Алану можешь показать концерт с недоумением. Меня и маму ты не проведешь. Арт на крыше выполнен твоими руками.
– Нет, – выдохнула я, беспомощно отрицая.
– Так и отвечай в полиции.
– С какой стати?
– Они докопаются, малыш. Ты же знаешь местных копов. Им хорошо платят. Они хорошо работают. Это Силиконовая долина. Тут даже менты гениальные.
– Нет. Никто не поймет.
– Комбинезон в машинке.
– И что с того?
– Он до сих пор пахнет краской. Уверена, что не оставила следов, которые можно найти?
Я хотела побиться об заклад, но даже через свою самоуверенность была обязана признать, что улики возможны
– Нет. Я не уверена.
– Да ладно? – Марк приподнял бровь. – Твой пропуск на территорию действует. Они точно привлекут тебя для свидетельства. Чуть позже начнется суд. Что все это принесет тебе, Алекс?
– Не будет суда, Марк, – застонала я, обманывая и себя, и его.
– Ты знаешь, что это неизбежно. Дело времени. Еще есть возможность отойти в сторону.
– Нет у меня такой возможности. Особенно после… Ты понимаешь.
– Понимаю, родная. Не понимаю только, почему ты должна платить за чужие махинация космических масштабов. Она подставила тебя, котенок.
– Все не так однозначно.
– Ты однозначно сядешь с ней вместе. Лет на десять.
– Папа, пожалуйста…
– Алекс, ты слишком веришь в американское правосудие. Но им будет все равно, понимаешь? Ты участвовала в разработках. Ты прикрывала ее.
Слезы навернулись на глаза. Я хлопнула по кнопке на кофеварке и взглянула на Марка.
– Я не знала. Я верила ей. Я действительно верила, что у нее получится. Это было одно из чудес долины. И все они тоже верили, пап. Ладно я, но остальные инвесторы. Все эти миллиардеры… Они ведь не тупые.
– Даже их можно обмануть, – выдал Марк и привлек меня к себе.
Я уткнулась носом в его майку, желая спрятаться от всего зла в этом мире. Марк был столпом справедливости и уверенности. Если кто-то и мог меня спасти, то только он. Или Алан. Или оба.
– Детка, послушай меня, пожалуйста.
– Угу, -буркнула я, зная, что вряд ли мне понравятся его речи, но, скорее всего, они будут разумными.
– Ты должна вернуться в Россию. Громов сможет тебя защитить.
– Смеешься? Громов дуется на всех нас с тех пор, как Клим и Эрик свалили вслед за Лерой.
– Его можно понять. Он создал все условия для инноваций, а мозги все равно потекли на Запад. Ты можешь его задобрить своим возвращением. Он много раз предлагал тебе работу.
– Где? В его министерстве магии? Звучит бредово.
– Возможно, но бред намного привлекательнее тюрьмы. Не согласна?
– Согласна.
– Я очень прошу тебя уехать. Хотя бы на время. Пока еще не посадили дома под арест или подписку. Тогда никто не сможет тебе помочь.
Я отстранилась и закрыла лицо руками. Как в детстве. Как будто я – весь мир. Если я никого не вижу, значит, никого нет.
Но руки пришлось убрать, глаза открыть. Мир был. И я была. А между нами было много конфликтов.
– Как я брошу ее, пап? – спросила я у Марка, заранее зная, что он ответит.
Отец не разочаровал.
– Она подставила тебя, Алекс. Обманула и подставила. Лучшее, что ты можешь сделать сейчас – защититься. Уехать. Мама просит тебя. Я прошу. Ты наш ребенок. У нас нет сил просто наблюдать, как тебе копают яму и хоронят.
– А Алан? – встрепенулась я. – Алан не просил?
– Ты же знаешь его, Лешк. Он не просит, а действует. Ал ждет нас в Лос-Анджелесе. Его трудами тебе организован безопасный выезд домой.
***
Марк вел машину по серпантину вдоль побережья Тихого океана. Я обычно предпочитала более ровную, менее живописную трассу. Но мой папочка не признавал полумер и любил выпендриваться во всем. Он хорошо водил, знал дорогу, и я не переживала. О дороге. Других переживаний хватало.
Я была не в восторге от перспективы вернуться домой, в Россию. Учитывая, что большую часть своей жизни я провела, кочуя с родителями по миру, дома в виде страны у меня не было. Можно сказать, моим домом была моя семья, а они были русскими. Поэтому я тоже чувствовала себя именно такой. Но прежде всего я себя идентифицировала не русской, а Стерн. Меня научили, что эта фамилия – большие возможности, большая удача и большая ответственность. Сама я добавила к этому списку еще и большую гордость.
Поэтому меня убивала потребность просить что-то у Громова. Пусть он хоть сто тысяч раз президент. Я-то Стерн. Почти королева.
Андрей Михалыч, конечно, мужик умный и сильный. Он сам все предложит и сам все даст. Однако до него все равно придется достучаться. Прямого доступа к президенту у меня не было. А вот Марк с ним, можно сказать, дружил. Я искренне полагала, что мои папочки наладили мосты.
– Что Андрей от меня хочет? – спросила я Марка, любуясь океаном.
– Громов? – уточнил отец.
– А какой еще?
– Боюсь, он хочет навсегда забыть, как мои дети его кинули.
В голосе Марка не звучала издевка, чтобы принять переживания за шутку. Я повернулась к нему.
– В каком смысле?
– В прямом, Лешик. Ты же сама знаешь. Клим и Эрик. До них – ты. Вы все уехали, отказались от его предложений. Боюсь, он не горит желанием иметь с нами дело.
– Ты серьезно?
– Да. Вполне.
Я начала нервничать.
– То есть, ни ты, ни Алан не говорили с ним?
– Если мы заведём об этом разговор, то, скорее всего, только усугубим твое положение. Громов стал малость нервным после истории со своим дворецким. Начни я или Алан проталкивать тебя, могли бы и на запрет въезда в страну нарваться. Тогда точно дело – труба.
После этих слов к нервам прибавилась и злость. Я взмахнула руками не в силах сдержать эмоции.
– Так какого черта мне лететь в Россию? Если Громов знать меня не хочет, то…
– Лиза, – перебил мою истерику Марк.
– Кто?
– Элизабет Торнтон Громова, – назвал он полное имя жены президента.
– И что с ней?
– Вы подруги, кажется.
– Все еще не вижу связи.
– Ох, Лекси, ты у меня такая умница, но в фундаментальной науке нихренашечки не смыслишь.
– В какой фундаментальной? В физике?
Марк захохотал на весь каньон и, только проржавшись, пояснил:
– В любви, девочка моя. В любви. Элизабет имеет очень большое влияние на нашего дорогого презика.
Я сморщилась. Отец иногда говорил, как Клим. А Клим говорил, как гопник. Им обоим шел легкий налет быдла, но меня немного раздражало.
– Так вот, если ты пообщаешься с Лиз и объяснишь ей все, она обязательно донесет Андрею и так прекрасно донесет, что он не сможет игнорировать твое присутствие с ними в одной локации.
– А мы будем присутствовать в одной локации?
– Да, тебе нужно будет добраться до Алтая. Элизабет любит снимать дом в горах летом. Расписание Андрея чуть плавает, но мы уточним его.
– Господи, как это унизительно. Может, не надо, пап?
– Полиция, суд, тюрьма, – напомнил Марк кратенько.
Я завыла.
– Знаю, малыш, знаю, – он похлопал меня по коленке. – Я тоже в твоем возрасте предпочитал удавиться, чем просить кого-то о помощи.
– В моем возрасте? А теперь, значит, стал лояльнее к прошению?
– Намного.
– Что же так меняет человека?
Марк пожал плечами.
– Возможно, опыт. Или чуть больше мозгов в голове. Или… А, нет, это опять опыт. Но если ты чешешься от одной мысли, что придется просить об услуге, есть один выход.
– Какой?
– Не проси.
Тут уже я начала хохотать.
– Как так, пап?
– А вот так. Ты же Стерн, Алексия. Ты умная, дерзкая, безумно талантливая, нестандартно мыслящая. Просто расскажи, какая ты офигительная, и Громов сам тебе предложит место в ложе долбоебов. Ой, то есть министров.
Я смеялась до боли в животе. Все-таки хорошо, что меня забрал из Пало-Альто именно Марк. С Аланом вряд ли было бы весело. Он смог бы успокоить, вселить уверенность, но рассмешить так, как делает Марк, не умел.
Мне все еще не нравилась идея ходить кругами, чтобы добраться до Громова. Мы с Лиз, конечно, дружили, и я вряд ли смогу сдержаться и не рассказать ей печальную историю моего провала в науке. Она, конечно, захочет мне помочь и организует встречу с Андреем.
Марк был прав. Жена имела хорошее влияние на президента. Она помогала ему не забывать, что срок закончится, а страна останется стоять при другом правителе. Они же снова станут почти обычными людьми с почти обычными родственниками и друзьями.
Андрею будет выгодно оставить меня в России надолго. Он не скрывал, что ищет среди своего окружения талантливых специалистов. Я сама уже не очень была уверена в своей ценности, но Марк верил в меня. Ему я доверяла больше, чем себе сейчас.
Отец увел машину на хайвэй, и мы набрали скорость. Он гнал без лишних остановок. Лишь пару раз свернул на заправку перекусить.
Мы въехали в Лос-Анджелес ночью. Я думала, Марк поедет в отель, но он направил машину к дому Кирилла Александровича Салманова. Будем ночевать в гостях. Путешествие на машине и отказ от регистрации, чтобы не светить паспорта. Все одно к одному.
Можно сказать, приключения начинаются.
