Аля Кьют
Лучшее лекарство
Глава 3. Новая реальность
После встречи с Никитой я успокоилась. Он очень здорово подсветил мне самое важное в жизни. Это мои дети. Тимура больше волновал бизнес и, как оказалось, любовница. А я сама десять лет назад сместила фокус на семью и дом.
Решив не рубить с плеча, я поехала забирать детей из школы. Привычная рутина поглотила мое время и избавила от лишних мыслей. После уроков я отвезла Милу и Дина в бассейн, съездила за продуктами, пока они плавали. По дороге придумала ужин, успела погуглить самые интересные и красивые рецепты.
Последнее время меня особенно увлекала эстетика еды.
Тимур мои порывы не поддерживал. Говорил, что я с жиру бешусь.
Может, и так. Зато я не сошла с ума от страха и жалости к самой себе, когда осталась одна.
Даже Мила оценила красоту ужина. От нее похвала была особенно ценной.
Она вообще была очень милой, не спорила со мной, делала все уроки, сама показала дневник и покаялась за тройку по английскому.
– Папе не говори, пожалуйста, – попросила она, когда я не сдержала печального вздоха.
Игнорируя упоминание отца, я сказала:
– Какие ошибки? За что три?
Мила принесла тетрадь и показала предложения, которые переводили в классе. Я удивилась, потому что у нее было всего две ошибки. Можно было и четверку поставить. Странно.
Мы разобрали с ней все недочеты, и Мила почти веселая пошла в ванную.
Динар быстренько разобрался с уроками и рубился в приставку.
Никто из них ни слова не сказал об отце.
Я чувствовала, что Мила не зря смотрит на меня очень внимательно, но решила пока ничего не говорить. Надеялась, что Тим передумает…
Сама не знаю, на счет чего у меня была надежда.
Даже если он передумает жить с любовницей, я не готова все забыть.
Да и вряд ли такое случится.
Но я рассчитывала уговорить его пообщаться с детьми. В памяти всплыли откровения какого-то певца о разводе. Он рассказывал, что, перед тем как уйти, долго общался с детьми, чтобы не травмировать их, сохранить отношения и теплоту.
Да, я все еще верила в чудеса. Однажды за мной пришел принц и забрал в свою красивую жизнь. Может, он и уйдет красиво? Или хотя бы достойно.
Конечно, я рассчитывала, что беременность тоже смягчит Тима.
В пятницу я отвезла детей в школу, созвонилась Риммой. Она обещала забрать их после уроков к себе в гости на выходные.
У меня появилось свободное время. Чтобы не накручивать себя перед встречей с Тимом, я тоже решила поплавать, устать и приготовить что-нибудь полезное, вкусное, красивое.
Но планы не осуществились. Не успела я переодеться после плавания, в шкафчике зазвонил телефон.
Даже звонок звучал грозно. Не взглянув на дисплей, я почувствовала, что звонит Тимур. И не ошиблась.
– Где тебя носит, Лена? – заорал он в трубку, не утруждая себя приветствиями.
К горлу подкатил ком, глаза защипало. Он все время так делал. Просто орал, если был не в духе. У меня не было сил дать отпор, а оправдываться я считала ниже собственного достоинства. Я ведь не преступница какая-то.
– Дети в школе давно. Почему тебя нет дома? – продолжал рычать Тим.
– Я в бассейне. Плавала, – просипела я.
– Живо домой дуй. У меня дела. Я не собираюсь ждать тебя вечность.
Я хотела сказать, что он мог предупредить заранее. И вообще у меня тоже есть дела и потребности. Бассейн – это полезно и все такое.
Но Тимуру все это было неинтересно. Он бросил трубку.
У меня тряслись руки, пока я одевалась. В машине я почти ненавидела себя за трусость, потому что торопилась так, что не досушила волосы.
Интересно, если я заболею, Тимур хоть капельку раскается за свое безобразное поведение?
Скорее всего – нет. Скажет, что сама виновата.
Муж меня не разочаровал.
Он заметил влажные волосы, едва я вошла.
– Лен, почему волосы мокрые? Еще и без шапки! Ты иногда хуже Милы. Что за девки у меня безмозглые, – начал он ругаться с порога.
– Неужели твоя новая девка умнее? – не сдержалась я.
Тим сузил глаза и процедил:
– Ты лучше завязывай со своим тонким сарказмом. Я пытаюсь…
– Расстаться по-хорошему, – закончила я за него. – Помню.
– Вот и молодец. Сделай кофе.
Надо было послать его в жопу с чертовым кофе, но я решила не лезть в бутылку. Тим и так был не в духе, а мне нажать кнопку несложно.
Я разулась и прошла на кухню. Тим сидел за стойкой. Пока я доставала чашки и включала кофемашину, он отсчитал из бумажника деньги.
– Двадцать тысяч, – сообщил муж, бросив наличку на столешницу. – Детям. На месяц.
У меня волосы зашевелились везде, где были.
– Ты шутишь, Тимур?
– Я абсолютно серьезен, дорогая. Что тебя не устраивает?
– Этого мало.
– На еду хватит. За квартиру, школу, бассейн и футбол я сам буду платить.
Я очень сомневалась, что этого хватит на еду.
– Ты в магазин когда заходил последний раз, Тимур? – поинтересовалась я.
– Если не хватит – позвонишь. Я переведу. Но лучше научись экономить, Лена. Ты последнее время разбрасываешь деньги, как фантики. Я вообще-то работаю, как скотина, чтобы вы жили в шоколаде.
Назвать мою жизнь сахарной последние годы язык не поворачивался. Я напрочь забыла все хорошее, что у нас было. На первый план выкатились обиды и постоянная ругань.
– Мне придется выпрашивать у тебя каждую копейку? Отчитываться с чеками, что ли? – выпалила я.
– А какие у тебя альтернативы, милая? Ты же ни черта не умеешь. Найди работу, если тебе мало денег. Сколько можно сидеть на моей шее?
Кофемашина захрюкала, наливая в чашку ароматный эспрессо.
Мне стало так обидно. Как он смеет вообще?
Я хотела вернуться в универ после рождения Милы, но Тим был резко против. Потому что ребенку нужна мама.
Я хотела пойти работать администратором, когда дочь подросла. Но муж опять запретил, потому что это вообще не работа. Там меня будут клеить мужики.
После рождения Динара я больше не заикалась о самореализации и какой-то финансовой независимости. Все мое время съедали дети, которых надо было водить в сад, развивать в спорте, сидеть дома, когда болеют.
Глупо все валить на мужа. Я сама каждый раз соглашалась с ним. Спорить с Тимуром – гиблое дело. Он все равно продавит и добьется своего.
За десять лет я превратилась в его обслугу. Ему пришлось бросить меня, чтобы я поняла это.
Хватаясь за остатки собственно растоптанного достоинства, я заявила:
– Можешь подтереться своими деньгами, Тим. Я подам в суд при разводе. Будем делить имущество и бизнес пополам.
Тимур моментально среагировал. Он отшвырнул чашку и рванул ко мне. Схватив за шею, муж склонился и буквально выплевывал слова мне в лицо:
– Ты в бассейне наглоталась хлорки с озверином, душа моя? Откуда такая храбрость, Лена? Думаешь, год на юридическом дает тебе право так со мной разговаривать?
– Не смей… – прохрипела я, хватаясь за его руку и пытаясь отодрать от себя.
Но Тимур был сильнее. Он крепче сжал мое горло, и я закашляла.
– Это ты не смей, девочка. Даже думать не смей о разводе со мной! Тем более о разделе имущества. Ты ни копейки не заработала.
Он отшвырнул меня, как котенка.
Я ударилась о холодильник и забилась в угол.
Слезы бежали по лицу, я судорожно всхлипывала. Тимура это не впечатляло.
– Если подашь на развод – с голой жопой оставлю. Детей заберу, квартиру – тоже. Поедешь к мамке в село жить одна.
– Что ты делать с детьми будешь? – засмеялась я сквозь слезы. – Они тебе не нужны.
– Это уже не твое дело. Живи тихо, Лена. Не порти мне жизнь. Сама знаешь, я слова на ветер не бросаю.
Самое паршивое, что я знала. Тимур общался по работе с разными людьми. Они действительно могли уничтожить меня во всех смыслах.
Год на юридическом и десять лет в браке научили, что закон всегда работает в пользу сильных мира сего.
– И не надо корчить из себя героиню, – продолжал Тим уже спокойнее. – Возьми деньги и не кривляйся. Если не хватит, я добавлю.
Он одернул пиджак и пригладил волосы у зеркала.
– Черт. Кофе на рубашку попал. Придется сменить.
Тим переодевался, продолжая добивать меня.
– Машину тоже оставляю. А тебе мало. Развод захотела и компанию мою. Какая важная. Как была жадной маленькой стервой, такой и осталась. Могла бы и следить за собой получше. Косметологию я тебе не запрещал. Собери мои вещи и отправь матери с курьером.
Тимур застегнул рубашку, еще раз пригладил волосы.
– Если понадобятся деньги, звони. Не надо изображать гордость. С голоду вам подохнуть не дам.
– И на том спасибо, – буркнула я. – Такой ты добрый.
Я думала, Тим снова рассвирепеет. Мой язык меня погубит. Я сначала говорю, а потом думаю.
Но муж вернулся на кухню, посмотрел на меня насмешливо и снисходительно, сказал:
– Дура ты, Ленка. Слишком дерзкая. Тебе и по морде съездишь, а ты будещь продолжать брызгать ядом.
– Мгм, змея ядовитая. Тебя все устраивало раньше.
Тимур склонил голову и согласился:
– Раньше ты помоложе была, дорогая. Дерзость для юных девочек. Тебе пора стать послушной и кроткой как овечка.
– Лучше сдохнуть.
– И это можно устроить. Не заставляй меня.
Тимур ушел, оставив меня раздавленной и униженной.
Вряд ли он будет убивать меня, но судя по тону действительно имел такую возможность.
Чтобы не сойти с ума от всего, что Тимур наговорил, я стала прибирать разбитую чашку, разлитый кофе. Но для этого, к сожалению, не нужно было много времени. Слезы все время текли из глаз. Я пошла умыться и зависла у раковины на два чала. Ревела, сморкалась, умывалась, умирала от душераздирающей боли.
Когда из меня вытекли все жидкости, я легла в кровать, закрыла глаза и мечтала не чувствовать ничего. Спасительное забытье сна спасло меня на несколько часов.
Я проснулась, когда за окном уже было темно. Мне очень хотелось пить. Я прошла по пустой квартире на кухню, налила стакан воды. От волос пахло хлоркой. Я вспомнила, что не принимала душ, чтобы скорее приехать к Тиму.
Что за дура! Как будто эта идиотская спешка помогла.
Шмыгая носом, я пошла в ванную, стала раздеваться, чтобы помыться. Настроила воду и скинула трусики, но заметила, что они испачканы. Я развернула их и с ужасом увидела кровь.
Немного, но она была.
Ребенок.
Я инстинктивно приложила ладонь к животу. Боли не было. Но мне все равно стало ужасно страшно. Про душ я снова забыла. Металась голая по квартире, отчаянно загугливая кровяные выделения на ранних сроках беременности.
Ничего хорошего об этом не писали. Хотя меня немного успокаивало, что нет кровотечения как такового. Вроде бы его не было.
Но каждая статья заканчивалась советом срочно обратиться к врачу или вызвать скорую.
Полагаться на государственную медицину мне не хотелось, а все частные клиники вечером в пятницу оказались с полной записью.
Наплевав на стыд, я решила позвонить Никите. Его визитка лежала в сумочке. Я набрала номер и долго слушала гудки.
– Алло, – ответил он устало через сто тысяч лет, когда я уже собиралась сбросить.
– Привет, Ник. Это Лена.
– Привет. Что-то случилось? – ответил он встрепенувшись.
– Лена Серова, – решила уточнить я свою девичью фамилию. Уж слишком бойко стал говорить Никита. Может, перепутал с другой Леной.
– Я узнал, Лен.
– Как?
– У тебя особенный голос. И только ты зовешь меня Ником.
Я зависла на несколько секунд, не понимая, что особенного в моем голосе.
– Ты поболтать? Или все-таки что-то случилось? – напомнил о себе Никита.
Я решила не тянуть и выдала по сути:
– У меня кровь. Немного. И ничего не болит.
– Кровотечение? – сразу стал уточнять Никита. – Уверена, что болей нет?
– Да. Я вообще случайно заметила. Вроде все хорошо, но мне страшно. Такое бывает на ранних сроках?
– Все бывает, – быстро ответил Никита. – Но лучше тебе приехать в клинику.
– Сейчас? – уточнила я.
– Конечно, – он назвал адрес. – Набери, как приедешь. Я тебя встречу.
Глава 4. Предложение
Мои первые две беременности были идеальными. Пару раз анализы шалили, но не более того. Я никогда не лежала на сохранении и понятия не имела, что такое тонус матки. Поэтому кровь на белье перепугала до ужаса. Каждую секунду я ждала боли или влаги между ног.
За руль в таком состоянии, конечно, сесть не решилась. Я вызвала такси и на всякий случай сгребла со стола деньги Тимура. Наличкой я почти не пользовалась, но в такой ситуации может пригодиться.
Чтобы немного отвлечься, я решила погуглить клинику.
У меня глаза на лоб полезли, едва я зашла на сайт. Даже по описанию и дизайну было понятно, что это очень, очень, очень дорогая больница. В ней сопровождали беременность и принимали роды. Очень индивидуальный подход. Очень красивые кабинеты и палаты. Очень хорошие врачи.
Оставалось молиться, что у меня хватит денег на прием в экстренном порядке.
Все-таки мы не в Лондоне живем, и это не королевский госпиталь. Я наделась, что моих рублей будет достаточно.
Никита, как и обещал, встретил меня на стоянке у больницы. Он галантно подал руку, помогая выйти из такси. Сразу стал собирать анамнез:
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Боли не появились?
– Нет.
– Выделения?
– Вроде нет. Во всяком случае я не чувствую.
– Уже хорошо.
– У тебя была внематочная когда-нибудь?
– Нет.
– Ладно. Венерические заболевания?
Я кашлянула.
– Нет.
– Давно проверялась?
Я закашлялась сильнее, и Никита сразу объяснил:
– Понимаю, что это неприятные вопросы, но учитывая полигамию твоего мужа – все может быть.
Я аж споткнулась. Никита придержал меня за локоть и не отпустил больше. Он открыл дверь служебного входа, выдал мне бахилы.
На нем была синяя форма, которая невероятно красиво подчеркивала цвет его глаз. Мне бы о болезнях думать, а я любуюсь бывшим.
– Не проверялась давно, – запоздало проговорила я. – Вроде в первую беременность сдавала все анализы, а со вторым не потребовалось. Не знаю почему. Или не помню. Столько лет прошло. Думаешь, у меня СПИД?
Я, конечно, предположила самое страшное. Никита на это только хрюкнул, но быстро взял себя в руки.
– Думаю, что все в порядке, Лен. Но нужно проверить на всякий случай.
Он отвел меня в какой-то кабинет, где я оставила куртку. Оттуда мы снова пошли по уютному коридору. Теплое освещение и приятный персиковый цвет стен очень успокаивали. Я бы с удовольствием посидела на симпатичном диванчике, но Ник постучал в дверь кабинета.
– Марина Борисовна, – проговорил он, толкая дверь. – Побеспокоим вас капельку?
– Без проблем, Никита Георгиевич.
Приятная женщина в ярко-розовой пижаме улыбнулась мне и моему другу. Я немного растерялась и не решалась войти. Никита подтолкнул меня вперед.
– Марина Борисовна отличный врач. Я мог бы и сам тебя осмотреть, но это будет несколько неловко. Да?
Я покраснела до корней волос. Если честно, у меня вообще не было никаких мыслей на этот счет. Я точно не думала, что Ник будет сам меня осматривать. Я вообще не думала. Просто тряслась и рассчитывала на какую-то магию.
– Д-да, спасибо, – проговорила я, запинаясь.
– Расскажи все, что мне говорила, – попросил Ник.
– Да, милая. Давай с самого начала. Что случилось?
Я прошла и села на стул напротив Марины Борисовны. Ник остался в кабинете. Он подпирал стену плечом и слушал все, о чем мы говорили. Молча.
Я все рассказала врачу, и она поспешила меня успокоить. Если кровотечения нет, то скорее всего ничего страшного не произойдет, ни со мной, ни с ребенком.
На всякий случай мне сделали УЗИ, аккуратно посмотрели.
– Я бы посоветовала остаться на ночь у нас, – резюмировала Марина Борисовна. – Не думаю, что есть опасность, но лучше побыть в больнице. Мало ли что. Анализы тоже можно сдать утром и домой.
– Согласен, – подтвердил Никита, который до этого абсолютно молчаливо находился в кабинете.
Осматривали меня за ширмой, УЗИ тоже делали там. Он не рвался сопровождать, но смиренно ждал всех результатов.
– Спасибо, – прошептала я совершенно растерянная из-за ложной тревоги. – Вы меня успокоили. Даже неудобно.
– Глупости, милая, – возмутилась Марина Борисовна. – В вашем состоянии нужно быть бдительной. Молодец, что приехала. Мы для этого и дежурим. Да, Никит Георгич.
– Так точно.
Ник подмигнул ей и открыл мне дверь, приглашая выйти.
– Я провожу тебя в палату, – сказал он, указывая мне направление.
Тут я уже пришла в себя и начала отказываться.
– Нет-нет, Никит. Я домой поеду. Ничего со мной не случится.
– Детей одних оставила?
– Нет. Они у бабушки.
– Тогда лучше оставайся, Лена. Не обсуждается.
– Я ничего не взяла с собой.
– Здесь есть все необходимое, -закончил Никита и открыл мне двери палаты.
Она больше была похожа на номер в гостинице.
– Я дежурю сегодня. Утром провожу на анализы и довезу до дома. Если станет хуже, сразу меня набирай. Договорились?
Я пожала плечами и решила не сопротивляться. После жестокости мужа доброту Никиты хотелось жадно черпать половником и пить без остановки.
Не сдержавшись, я обняла его и совершенно неожиданно разревелась.
Мне стало неудобно ровно через секунду, и я попыталась прекратить. Но Никита обнимал меня в ответ и не отпустил.
– Прости, пожалуйста, – прорыдала я ему в плечо. – Извини, я не хотела… Но ты слишком… добрый… ко мне.
Он тихонько засмеялся, поглаживая меня по голове.
– Я просто добрый, – сказал Никита. – Работа такая.
Я постаралась собраться и вытерла слезы. Хотя ужасно хотелось рыдать Никитке в плечо всю ночь. На его синей рубахе осталось мокрое пятно от моих слез. Я показала ему пальцем, но он только отмахнулся.
– Всего лишь вода. Высохнет. Ты отдыхай. Я загляну через часик.
Никита пришел через два часа. Я почти спала, неожиданно почувствовав себя в больнице лучше и спокойнее. Мой доктор принес контейнер с салатом и велел есть при нем. Я послушалась, отчиталась об отсутствии кровотечения и решила уточнить:
– Ник, сколько мне все будет стоит? Хотя бы примерно.
– Нисколько.
– Это неправильно.
– Ладно, будешь должна мне романтический ужин.
– Я беременна, Ник. И все еще замужем. Какой ужин?
Он усмехнулся и уточнил:
– Ужин для меня и моей девушки, Лена. Надеюсь, ты все еще хорошо готовишь?
Я вспыхнула. Конечно, он имел в виду не наш ужин. Как я могла предположить иное?
– Ты только не умри сейчас, – продолжал веселиться Никита. – Я пошутил про ужин. Да и девушки у меня нет. Пока.
– Что очень странно, – решила я сменить тему. – Ты слишком симпатичный молодой доктор, чтобы быть одиноким.
– Я много работаю. В том числе ночами. Просто времени нет. Но я зарегистрировался в приложении знакомств.
– Уже неплохо. Уверена, ты не безнадежен.
– Спасибо, Лен. Мне полегчало. Спи давай. Утром отведу тебя на анализы и подброшу домой. Если ночью будет плохо, звони мне или сестру вызывай. Не смей стесняться.
– Хорошо. Я поняла. Но похоже на ложную тревогу.
– Похоже, – согласился Никита. – Но это не отменяет бдительности. Доброй ночи.
– Доброй, – шепнула я.
Он вышел из палаты, оставив меня одну. Я почти сразу уснула, как он и велел.
Утром Никита сам меня разбудил, выдал стаканчик для анализов, показал процедурную. Медсестры буквально расплывались от счастья, когда Никита заходил в кабинет или шел по коридору.
Разобравшись с анализами и со мной, Никита велел собираться. Мы встретились у его кабинета, и он провел меня там же, где и встречал: через служебный выход на парковку для персонала.
Только в машине я заметила, что он трет глаза и выглядит очень уставшим.
– Не спал всю ночь? – спросила я.
– Немного подремал утром. Нормально, – успокоил меня Никита. – Я привык. Адрес скажешь?
Он ткнул в экран бортового компьютера и указал мне на навигатор. Я написала в строке адрес.
– Хороший район, – оценил Никита.
– И квартира хорошая, вздохнула я. – Только все это заслуга моего мужа. Я всего лишь домохозяйка. Понятия не имею, что теперь делать. Почему я забеременела в такой ужасный момент? Как мне содержать детей?
Слова вылетали изо рта автоматом. Как будто уши Никиты были созданы для моего нытья.
– Прости, – быстро взяла я себя в руки. – Ты и так мне помог. Не хватало еще скулить…
– Можешь скулить, сколько влезет. Стоит признать, повод у тебя не выдуманный для жалоб.
Я сдвинула брови и поинтересовалась:
– Как ты умудряешься подбирать слова, которые мне льстят?
– Лесть? Я и не думал льстить, – стал отбиваться Никита. – Банально сочувствую, Лен.
– Спасибо. Мне кажется, что благодаря тебе я ночью спала, а не рыдала.
Ники на это ничего не ответил, потому что навигатор обратил его внимание на скорый съезд. Но он улыбнулся мне устало, и снова я почувствовала себя лучше.
По дороге мы болтали о школе и общих знакомых. С Никитой было легко и спокойно. Как будто мы снова школьники, и нет повода для тревог, кроме экзаменов и прийти домой вовремя.
Но как только машина остановилась у моего дома, я снова стала взрослой, беременной, брошенной.
– Спасибо, что подбросил и за ночь…
– В больнице, – закончил за меня Никита. – Это могла быть горячая фантазия, но в итоге все намного прозаичнее.
Я засмеялась сквозь слезы.
– Как у тебя получается шутить в такие ужасные моменты?
– Циничный врачебный юмор, – развел руками Ники. – Кроме шуток, я еще позвоню тебе по анализам. Тебе бы вообще встать на учет в нашу клинику.
– Боюсь, я не смогу себе позволить.
Я видела, что у Никиты на языке вертится ,что мой муж сможет. Но я точно не собиралась просить у него денег на то, что смогу получить бесплатно. Именно так Тимур мне и скажет.
Собираясь попрощаться с Ники, я взялась за ручку дверцы, но он остановил меня.
– Подожди, Лен. У меня есть предложение…
– Руки и сердца? – нервно засмеялась я. – Боюсь, я все еще замужем.
Никита закатил глаза и объяснил:
– Хочу работу предложить. Я всю ночь о тебе думал.
– Да ты что. Вместо того, чтобы детей принимать?
– Параллельно.
– Ты страшный человек, Ратманов.
– После ночной – да. Ты меня дослушаешь или будем продолжать стендап комедию?
– Я слушаю, конечно.
– Ты все еще хорошо готовишь? Как в школе?
Без лишней скромности я похвасталась:
– Намного лучше.
– Ничего не может быть лучше твоих сырников с домашней карамелью.
– Может, – заявила я смело.
– Нет.
– Это вызов? Сейчас я заставлю тебя подняться и накормлю…
– Нет-нет, я откажусь, пожалуй.
– Струсил?
– Боюсь уснуть, пока ты будешь готовить.
Мне стало стыдно. Я дрыхла всю ночь, а он работал.
– Черт, я все время забываю, что ты со смены.
– Ничего. Так вернемся к предложению. Мне отчаянно не хватает домашней еды. Сам готовить не люблю, да и времени нет. Зато люблю есть. Рестораны и доставка надоели.
– Зажрались вы, Никита Георгич.
– Возможно. Так может ты спасешь меня от пафосной еды?
– Как? – я все еще не могла понять, куда он клонит.
– Мне нужен повар на пару дней в неделю. Максимум через день. Что скажешь?
– Я никого не знаю, если честно.
Никита взял меня за плечи встряхнул:
– Ау, Лена. Я тебя имею в виду. Похоже, тебе нужна подработка, а мне оооооочень нужна домашняя вкусная еда. Давай сотрудничать.
– Я не повар, Никита.
– Ну и что? Ты отлично готовишь.
– Не уверена, что справлюсь.
– Ну, хватит, Лен. Я уверен в тебе. Ты хотела меня отблагодарить за услугу. Приезжай в понедельник утром – сделай сырники на пробу. Если понравится, считай работа твоя. Круто я придумал.
Я нахмурилась. Никита придумал круто. Спорить с этим глупо. Но я не могла отделаться от аромата жалости, который витал в воздухе.
– Не думаю, что мне это подойдет, – гордо проговорила я.
Никита не стал уговаривать, хотя я готовилась к этому.
– Подумай, – бросил он. – Созвонимся в понедельник по анализам.
– Да, хорошо. Спасибо, что принял меня среди ночи в выходной.
– Обращайся.
– Угу. Пока.
Я кисло улыбнулась и вышла из машины. Обернувшись у подъезда, я увидела, что Никита не уехал, а ждет, пока я войду в дом.
Невыносимый человек. Очень хороший.
Почему-то помощь от него я принимала с трудом. Отвыкла, что добро может случаться со мной просто так.
За десять лет брака я привыкла, что за все надо платить. Тимур становился добрым после горячих ночей, каких-нибудь экспериментов в постели.
Никите я такого предложить не могла и чувствовала себя странно.
Собиралась подумать дома о его предложении, но не вышло. Меня в прихожей встретила Мила.
– Ты что здесь делаешь? – спросила я.
– А ты где была? – не растерялась дочь. – Я не дозвонилась.
Я достала мобильный и увидела пропущенный. Телефон стоял на беззвучном, пока я сдавала анализы, а включить забыла.
– По делам уезжала, – сказала я туманно.
Милу такой ответ устроил. Или она сделала вид.
– А я свалила от бабули, – сказала она также неопределенно.
Собственно, это и так было ясно.
– Почему? Поссорились? – попыталась я угадать.
– Нет. Надоело просто.
– А Динар?
– Его отец забрал.
Я вздрогнула. Милена ушла в свою комнату, оставив меня раздеваться в одиночестве. Мне не понравилось ее пренебрежительное поведение. Я решила больше не откладывать разговор в дальний ящик. И так тянула долго. Понятно, что Тим не вернётся домой. Наша жизнь изменится. Совать голову в песок, отрицая новую реальность, глупо.
Мила сидела на кровати в наушниках. Я махнула рукой, привлекая ее внимание.
– Отец говорил с тобой? – спросила я, едва дочь обрела слух.
– Нет. А что?
– Тебя не удивляет, что его нет дома несколько дней.
Мила ядовито хмыкнула.
– Я похожа на дуру, мам? Понятно, что он свалил в закат.
– Почему ты не сказала мне?
– А почему ты не сказала?
Я сдавила переносицу пальцами. Стало так больно и противно. Ради чего я берегла детей? Чтобы сейчас препираться, как будто мне самой двенадцать?
– Мне жаль, Мил, – проговорила я.
– Да пофиг, мам, – отмахнулась дочка. – Фиг с ним.
– Не говори так. Он все равно твой папа.
– Ради бога. Но это не отменяет факта, что он скотина.
– Мила! – я повысила голос. – Так нельзя.
– Тебе нельзя,– поправила она. – А ему все можно, похоже. Ты бы слышал, что он бабуле про тебя наговорил. Они думали, я сплю, и не стеснялись мыть тебе кости. Так что не старайся промыть мне мозги, мама. Можешь с Дином заниматься такой фигней. Он тупой. А я взрослая уже.
– Твой брат не тупой, – простонала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной.
– У него на уме одни игры. Поехал с батей в автоматы, даже не спросил ничего. Он тупой, мам.
– Жизнь это поправит. Он повзрослеет.
– Ну-ну. Ты только не удивляйся, когда ему отец с бабулей мозги промоют.
– Посмотрим, – сказала я и ушла на кухню.
Я села за стол и расплакалась. Решения моего мужа уже влияли на детей. Мне было больно видеть Милу озлобленной и обиженной. Я так старалась сгладить их конфликт, но теперь станет только хуже.
Очередная волна отчаяния накрыла меня. Я старалась не рыдать, размазывала слезы, когда мне на плечо легла рука дочери.
– Мам, не плачь, – попросила она, присев на стул рядом. – Пошел он в жопу. Еще убиваться. Сам себе хуже сделал.
Меня так удивили ее слова, что я и плакать почти перестала.
– Чем хуже, Мил? Ему нормально. Он может себе это позволить.
– Зато у него не будет нас, – возразила она. – Такого счастья сам себя лишил. Ну не идиот ли? Ты крутая, мам. Красотка и вообще. Он еще опомнится и локти будет кусать. Вот увидишь!
Я рассмеялась сквозь слезы и обняла дочку. Так странно получить поддержку от своей маленькой девочки. В ее мире все было так просто.
В десять лет я тоже верила, что мир черно-белый, не видела нюансов. С годами максимализм затухает, заставляя все чаще идти на компромисс.
Я от души завидовала Миле, которая искренне верила, что все у нас будет хорошо. Уверять ее в обратном я не стала.
Мы еще немного посидели обнимаясь, и я решила сказать ей про ребенка.
– Мил, знаешь, я беременна. У тебя будет брат или сестра.
– Лучше сестру рожай, – пожелала Мила бесхитростно. – Одного брата-дятла мне хватит. Отец знает?
– Нет. Я еще не говорила. С тобой захотелось поделиться.
– Думаешь, он вернется, когда узнает?
– Сомневаюсь.
– Лучше бы не возвращался, – пожелала вслух дочка. – Пожалуйста, не плачь. Тебе нельзя переживать. Хочешь чай?
Я согласилась и наблюдала, как она хлопочет. Мила ворчала себе под нос, пока кипятила воду и заливала заварку кипятком. Меня беспокоило ее резко негативное отношение к отцу. Что-то от меня ускользало. Я точно знала, что бессмысленно вытягивать сейчас из нее что-то. Только закроется и набычиться. Сама такая была. Знаю.
Моя дочь повзрослела слишком быстро, к сожалению. Наше расставание скорее всего ускорит процесс. Я не желала своим детям того, что пережила сама. Но Тим не оставил мне выбора. Придется мне тоже повзрослеть и приспосабливаться к новой жизни.
Хватит надеяться на милость мужа и чудеса.
В тот же вечер я написала Никите, что согласна на испытание сырниками. Мы договорились встретиться у него в понедельник в десять.
