bannerbannerbanner
полная версияБольшая ошибка

Аля Кьют
Большая ошибка

Полная версия

Глава 13. Гостеприимство

Саша

– Детка, открой, – потребовал Женя, настукивая в сотый раз в дверь нетерпеливую морзянку. – Что ты там делаешь столько времени?

Меня тошнило в унитаз. Я пыталась делать это максимально тихо, чтобы муж не догадался. Прошел месяц, а я так и не сказала ему, что беременна. От ребенка тоже не избавилась, хотя времени и возможностей у меня было навалом. Но от одной мысли об аборте у меня накатывали слезы. Жене нельзя было видеть, что я плачу. Поэтому я думала очень редко. Плыла по течению безмозглым бревном.

Офигенная позиция, знаю. Учитывая, что Женя со мной проводил не двадцать четыре часа в сутки, я могла думать вне его присутствия. Но тоже не думала.

Не знаю, что за чудо я ждала. Или просто оттягивала момент, мучаясь медленно и болезненно. Как и до свадьбы, я много училась. Курсы отлично отвлекали. Близилась аттестация. Все силы и мысли я устремила на практические итоговые работы.

Куратор дал мне настоящих клиентов. Мы много общались, и я составила планы продвижения через соцсети, настроила таргет рекламы.

Пожалуй, именно учеба не позволяла мне сойти с ума. Я вставала утром, занималась, созванивалась с клиентом, обсуждала этапы развития и по пунктам решения в продвижении.

Женя возвращался поздно, спал до обеда. Он пропускал мой утренний токсикоз, который, слава богу, особенно не беспокоил. Муж уходил из дома ближе к двум, и я почти сразу ложилась спать. Он снова ничего не замечал. Я как будто тоже. Не знаю, зачем я оттягивала момент. Нужно было все ему сказать, но я боялась. Ужасно боялась, что он заставит меня сделать аборт и не даст развод. Развода тоже боялась, потому что у меня не было денег на ребенка, не было крыши над головой.

Жить у матери и стоять на учете благотворительного фонда я точно не хотела. Хватит этому миру меня, которая росла в нищете. Но и убить своего ребенка не хватало сил. Так я и бултыхалась, как навоз в проруби.

Женя не спал со мной. Вернее, он ложился в постель и спал. Но у нас не было обычного секса. Иногда он раздевал меня, гладил и целовал. В эти минуты я все время пыталась прикоснуться к его члену, но он не давал. Эрекции просто не было, как я поняла. Он физически не мог сделать мне ребенка. Моя очередная подлость подохла в зародыше. Я не смогу подсунуть Грифу ребенка от Марата. В какой-то момент я этому обрадовалась. Не придется падать ниже дна. Зато туда меня отправит сам Гриф, когда правда выйдет наружу.

Сегодня, как на зло, меня накрыла тошнота вечером. Наверное, из-за экзотической рыбы, которую приготовил повар, и мне пришлось есть. От одного вида и запаха меня мутило. Нужно было сразу уйти, но при госте я делала вид, что все в порядке. Зря. Анатолий вряд ли бы обрадовался, если бы меня стошнило при нем.

– Я спущусь через минуту, – пообещала я мужу.

Женя неожиданно уточнил:

– У тебя месячные?

– Нет.

Я испытала очередной приступ паники, потому что однажды он заметит, что месячных нет слишком долго. Вряд ли я смогу это скрыть или запудрить Грифу мозги. Дураком он точно не был.

– Ты пугаешь меня, Саша. Открой дверь.

– Все хорошо, – соврала я в очередной раз.

– Открой, – потребовал Гриф. – Или я вынесу эту чертову дверь.

Пришлось повиноваться. Я быстро умылась и открыла дверь.

Женя вошел в ванную и тут же стал рассматривать мое лицо.

– Ты бледная, – сообщил он.

– Устала. Встала сегодня рано. Много занималась аттестацией.

Муж раздражённо выдохнул и стал отчитывать меня уже по привычному сценарию.

– Не надо убиваться на этих курсах, Саш. Что ты какая ответственная?

– Ты купил мне эти курсы. Я хочу получить максимум знаний.

Женя обнял меня за плечи, уводя из ванной и махнул рукой.

– Да плевать на них. Может тебе лучше что-то очное? Хочешь в МГУ? Мне кажется, там и то не такая нагрузка. Или ты везде себя сумеешь загнать?

Он болтал, не особенно требуя от меня ответа. Я вяло улыбалась и кивала.

– МГУ – это слишком, – проговорила я.

– Ты к себе необъективна, детка. Я уверен, ты сумела бы стать самой прекрасной ученой леди.

Мы спустились в столовую. Женя выдвинул мне стул. Я опять оказалась напротив Анатолия. Муж сел во главе, спрашивая гостя:

– Как думаешь, Толь, отправить Сашку в университет? Она так любит учиться.

– Не уверен, что девушке нужно забивать голову учебой, если она уже замужем.

Я не выдержала и закатила глаза. Спорить не было смысла. Шовинистическая позиция Толика была мне известна давно.

Женя с гостем некоторое время обсуждали образование для замужних девушек, потом вернулись к рабочим вопросам и общим новостям страны, даже мира. Я быстро устала от их разговоров и с трудом подавила зевок, но он предательски вернулся через секунду. Пришлось прижать ладонь ко рту.

– Я нагоняю тоску на твою жену, Жень, – усмехнулся Анатолий.

– Она рано встала сегодня.

– Тогда, возможно, нам стоит закончить этот вечер.

Я хотела сказать, что это точно не вариант, но Женя вмешался прежде.

– Иди в спальню, Саша, – приказал он.

Я не стала спорить. Этот тон был мне очень хорошо знаком. Он не допускал обсуждений и ослушания.

– Простите, Анатолий, – попыталась я оправдаться перед гостем. – Мне действительно лучше лечь спать. Доброй ночи.

– Конечно, – усмехнулся он. – Сладкой ночи, Саша.

Его глаза, как обычно, прошлись по всей моей фигуре, когда я поднялась.

Как обычно, мне было противно, но я быстро стряхнула с себя это мерзкое ощущение и скорее пошла наверх. Самое прекрасное в таком ужине – его конец.

Я вошла в комнату, разделась, легла в постель. Теплая благодарность к Жене затопила мое сердце. Пожалуй, это был один из немногих его приказов, что я исполнила с радостью. Лежа с закрытыми глазами, я погружалась в сон. Ранний подъем и приступ тошноты измотали меня. Но едва я начала погружаться в блаженное беспамятство, открылась дверь комнаты.

– Женя? – пискнула я, возвращаясь из сна.

Муж сел на кровать. Я услышала, как он снимает пиджак.

– Да, детка. Рад, что ты еще не спишь.

– Анатолий уже ушел? – запереживала я. – Так неудобно вышло. Я все испортила.

– Тихо, тихо. Все хорошо, сладкая. Ты ничего не испортила, – зашелестел Женя мне в губы.

Он подался вперед и стал целовать меня, раздевая.

Я заерзала, удивляясь пылкости мужа. Он был возбужден. Я его таким не помнила. Женя снимал с себя рубашку, нетерпеливо и дергано, не прекращая целовать меня. Его губы были требовательными, но не жестокими, как на свадьбе.

Тихонько застонав, я обняла его. Моя рука словно случайно упала ниже, касаясь паха. Проклятье, под брюками я ощутила твердость. Женя тут же поймал мои запястья, уложил меня на спину и подмял под себя, заводя руки мне за голову.

– Закрой глаза, – потребовал он.

Мне снова не стоило спорить. Я повиновалась. Глупая надежда, что сейчас он наконец меня трахнет, и я получу шанс, сжала мое сердце. Я едва дышала, боясь спугнуть эрекцию мужа. Он продолжал стягивать с меня шелковую сорочку, обнажая и трогая по дороге. Гриф подвинул меня, кажется, чтобы я оказалась поперек кровати. Я на все была согласна, продолжая держать глаза закрытыми. Но скоро муж встал с кровати и обошел ее. Он встал за моей головой, снова стискивая запястья пальцами, словно наручниками.

Я почему-то подумала, что он сейчас вгонит мне член в рот. Но ошиблась. К сожалению.

– Не шевелись, – велел Женя, сильнее сдавливая мои руки.

В этот момент я поняла, что мы не одни в спальне. Распахнув глаза, я увидела Анатолия с другой стороны кровати. Крик родился у меня в горле, но вылететь не успел, потому что Женя ловко перекинул мои запястья в одну руку, а другой зажал мне рот.

– Не надо кричать, Саш, – заговорил он убийственно спокойным и тихим голосом. – И дергаться тоже не надо.

Его приказ лег в благодатную почву. Я никогда не кричала, когда отчим поднимал на меня руку. Моей реакцией всегда было оцепенение. Как у мелких грызунов, которые притворяются мертвыми при нападении хищника. Вот и в этот раз я ощутила невидимые ледяные путы, которые сковали мое обнаженное тело.

Хотелось зажмуриться, но мои глаза не закрывались. Я смотрела, как Анатолий раздевается, ощупывая меня при этом своим фирменным плотоядным взглядом. Я не хотела смотреть на него, но не смотреть тоже не могла.

Рыдание рождалось в животе и трясло меня изнутри. Совершенно ужасно при этом ощущались Женины поцелуи на лице и ядовито нежный голос мужа:

– Будешь тихой, хорошо? Я сейчас уберу руку, и ты не станешь орать, как одержимая. Угу? Сама знаешь, в доме никого нет. Бессмысленно шуметь тут на нас.

Смысл слов проникал в меня как будто не через слух, а впитывался кожей. Она горела, словно от яда, которым меня заботливо натирал родной муж.

Он убрал руку с моего рта, и я действительно не издала ни звука.

– Ты будешь хорошей девочкой, Саш. Я знаю, – продолжал гипнотизировать меня Женя. – Лежи тихонько, сладкая. Вот видишь – не кричишь. Умница. Сейчас я отпущу тебя, и ты останешься лежать.

Беззвучный вопль сотрясал мое тело, когда Женя действительно отпустил меня. Возможно, я бы попробовала забиться в угол, но Анатолий сразу же навалился на меня своим телом. Он был худой, и его кости сразу впились в меня, придавливая к матрасу и причиняя боль. Женин партнер радостно пыхтел, лапая меня везде, где мог дотянуться. Он сосал мою кожу, кусал и больно щипал.

Я запрокинула голову в отчаянии и нашла глазами Женю. Он так и стоял около меня, жутко улыбаясь. Член в его руке был как никогда бодр. Анатолий тоже не страдал импотенцией, да и терпением не отличался. Потискав больно мои груди, он тут же стал возиться с презервативом.

Я продолжала смотреть на Женю, который так охотно отдал меня. Я умоляла его глазами. Без результата, конечно. Женя только яростнее дрочил, наблюдая за мной. Многое становилось понятно, но не легче от этого.

 

Не зная, что делать и как спасти себя от медленной смерти и этого брака, я закричала:

– Женя! Женя, пожалуйста, так нельзя.

– Можно, красавица, можно, – гадко засмеялся Анатолий.

– Женя, я беременна. Врач сказал, мне нельзя…

Уже потом я пыталась понять, зачем сказала ему при таких ужасных обстоятельствах. Для меня этот ребенок стал самой великой драгоценностью, и я подумала, что Женя не решится рискнуть его жизнью тоже. Хотя почему? Он вообще не особенно ценил жизнь других людей и прекрасно знал, что не мог быть отцом.

Но неожиданно лицо моего мужа изменилось. Он даже свой проклятый член отпустил.

– Ты беременна?

– Да и похрен, Женьк, – влез Анатолий, который продолжал воевать с резиной.

– Ты беременна? – повторил Гриф.

Я закивала. Женя кивнул мне на угол кровати, безмолвно разрешая отползти и прикрыться. Я не упустила возможности – сразу схватила простыню и уползла подальше от Анатолия. Муж молча сходил в ванную и вернулся в халате. Растерянный гость стоял посреди спальни с мятым презервативом в руке.

– Тебе пора, Толь. Я провожу.

– Да ты шутишь, Гриф?

– Нет. Не шучу.

– Мы договорились! – взвизгнул Толя.

– Изменились планы.

– Да какого…?

– Один звонок и за тобой приедет бригада, – все тем же спокойным голосом пригрозил Гриф, кивнув на телефон, что лежал на тумбе. – Ты планировал в городскую думу пролезть? Вряд ли там придется ко двору попытка изнасилования.

Он сам собрал вещи Анатолия и открыл дверь спальни, приглашая выйти. Я сидела в кровати, трясясь как осиновый лист. Облегчение накатило вместе со слезами. Я понятия не имела, что будет со мной теперь. Но, кажется, даже смерть лучше такой жизни.

Анатолий не среагировал на намеки Грифа. Мужу пришлось выпроваживать гостя. Я прислушивалась, различая ор внизу. До драки вроде не дошло. Женя отправил своего партнера восвояси и вернулся ко мне.

Я продолжала сидеть, тиская одеяло в кулаках. Мое оцепенение превратилось в равнодушие. Я не смела даже на деяться на лояльность Жени. Самое прекрасное, что он мог сделать – это не позволить Анатолию меня поиметь. Думаю, на этом лимит великодушия у Грифа исчерпан. Остаться бы живой.

Мне, наверное, нужно было рвануть в окно, забрав с собой паспорт. Но Женя догонит, даже если я попытаюсь удрать в одеяле, не тратя время на одевание. К тому же меня все еще колотило. Вряд ли я смогу подняться с кровати сейчас.

Хватило сил только заерзать и переместиться к краю кровати. Именно там меня и нашел муж. Он вернулся быстро. Никуда бы я не успела убежать. Немного безумные глаза Грифа только подтверждали это. Но он как будто не злился. Я видела его в ярости – сейчас он был совсем не такой.

Женя присел на кровать со мной рядом и трогательно сжал мои пальцы. Как будто не он фиксировал их пару минут назад, обездвиживая меня.

– Сашка! Ты беременна? Это правда? – возбужденно и радостно воскликнул Женя. Как ребенок, которого мама обещала отвести на аттракционы.

Я с трудом выдавила:

– Да.

– Боже, как же это прекрасно, – продолжал ликовать Гриф.

– Ты серьезно? – переспросила я, полагая, что это какая-то изощренная форма сарказма.

– Конечно. Ты, я, ребенок. Я всегда мечтал, что у меня будет ребенок.

– Женя… – сдавленно проговорила я.

Он не слышал.

– Наш малыш, детка. Как же здорово.

Муж залез рукой под одеяло и погладил мой живот. Я сжалась и отодвинулась от него, чувствуя брезгливость и страх. Это все смахивало на театр абсурда. Женя вроде был в здравом уме, хоть и с особенностями. Не может же он верить, что это его ребенок. Я точно не собиралась жить в этой шизофрении.

– Женя, я беременна, – прошептала я. – Ты же понимаешь, что…

Он закрыл мне рот рукой, и тут же с его лица слетел восторг.

– Я все понимаю, Саша, – проговорил он. – Ты шикарная молодая женщина из крови и плоти. Я знал, кого беру в жены. Я дал тебе свободу до свадьбы. Ты могла выбрать…

Его слова вонзились в меня острыми шипами. О, да. Я могла выбрать. Я могла выбрать совсем другое, черт побери. Лицо Марата встало перед глазами. Туман слез размыл его. Я моргнула. Передо мной снова бы Женя. Женя, который в очередной раз поражал меня в самое сердце.

– Я рад, что ты выбрала меня. Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться. Это лучший подарок, любовь моя.

И он поцеловал меня в губы. Требовательно, жестко, больно. Как на свадьбе. Я всхлипнула, чувствуя, как его зубы впиваются в мою нижнюю губу. Женя отстранился, посмеиваясь. Он лизнул то место, где только что укусил, и пообещал:

– Толик не побеспокоит тебя. Я позабочусь о твоей безопасности. И о нашем ребенке. Ложись спать, сладкая.

Он встал, поцеловал меня в лоб и вышел из спальни. Я услышала, как внизу открылась и закрылась дверь. Через несколько минут под окнами к воротам проехала машина. Я вскочила и увидела, как Гриф уезжает.

Наверное, помчался догонять Анатолия или в клуб. Понимая, что осталась одна дома, я вскочила и начала собираться. Странное милосердие Грифа и его щенячий восторг по поводу беременности не обнадеживали. Скорее наоборот. Женя прекрасно понимал, что никогда не будет спать со мной в традиционном смысле. Пока я бросала вещи на кровать, все вставало в моих воспоминаниях на свои места.

Гриф взял меня себе как красивую игрушку. Он женился на живой кукле, которую абсолютно точно с самого начала собирался подкладывать под своих партнеров. Я не знала, да и не собиралась разбираться в особенностях эрекции мужа. Видимо, у него стоял на зрелище. Как бы то ни было, я точно не собиралась быть бесплатной порнушкой для Грифа. Пусть он хоть тысячу раз мне муж.

Наверное, я заслужила это дерьмо. Что еще может достаться такой, как я? Переспала с другом жениха, залетела и собиралась врать всю жизнь. Чертов закон бумеранга прилетел обратно и больно шарахнул прямо в лоб. Правда, мозги не вышибло.

Я остановилась с джинсами в руках и словно прозрела.

Гриф никуда меня не отпустит. Чтобы выйти за территорию дома, придется снять сигнализацию на воротах. Жене тотчас придет оповещение на телефон. Можно не сомневаться, что он моментально найдет меня. Я не успею убежать далеко. У меня даже денег нет. Вернее, есть на карте, но немного. Этого не хватит даже на первое время. Да и карта привязана к счету Жени в банке. Он знает все о своих деньгах.

Я снова вернулась к вопросу о нищете. Обречь себя – это одно, но я теперь не одна. Мой ребенок будет со мной всегда и разделит судьбу. Я могу купить билет, уехать на край света, работать в магазине, получать гроши, питаться скудно, носить старое и дешевое. Но даже при самом удачном побеге я не смогу прокормить ребенка.

Пока ни один вариант не казался мне подходящим для человека, что рос во мне. Я точно не хотела, чтобы малыш родился в этой семье и стал наследником Грифа. Сама мысль об этом убивала. Даже нищенское скитание было привлекательнее. Но и с ним я не хотела мириться. К хорошему привыкаешь быстро. Отказываться от достатка, хорошей еды и красивой одежды совсем непросто. Да и бог с ней с одеждой. Я не смогу купить коляску или кроватку. Мне негде жить. Даже цены на детскую смесь, которые я подмечала последнее время, доводили до паники.

Присев на кровать, я долго думала. Ни один план не терпел спешки.

Я сидела на кровати долго. Обнимала джинсы, думала, плакала, гладила свой живот. Как будто мои прикосновения могли смыть отпечатки пальцев Жени. В конце концов, я встала и стала складывать вещи назад в шкаф. Раз уж я вышла замуж расчетливой сукой, нужно продолжать быть ею. Отчаяние и боль точно не приведут нас с малышом к правильному решению.

Горячий душ спас меня от запаха чужих рук. Я собиралась сменить простыни, но даже кровать вызывала омерзение. Конечно, заснуть было тяжело и в соседней спальне. Но беременность как будто защитила меня от потрясений. Организм требовал сил на восстановление и безапелляционно вырубил мое сознание. Я была благодарна за это. Если мой разум не в состоянии нормально заботиться о ребенке, пусть хоть тело действует во благо.

Глава 14. План

Саша

Я нашла Женю утром в нашей комнате. Он безмятежно улыбался во сне, но едва я переступила с ноги на ногу, сразу открыл глаза. Гриф моментально вскочил с кровати удивительно бодрый. Как будто спал и видел, как бы скорее меня схватить. Я с трудом подавила желание вырваться из его объятий и убежать.

Бежать некуда. Пришлось терпеть прикосновения мужа и послушно сесть на кровать с ним рядом.

– Привет, любовь моя. Как спала?

– Нормально, – прошептала я.

– Я вернулся поздно. Хорошо, что ты легла отдельно.

Женя пел так сладко и складно, что мне становилось все страшнее и страшнее.

– Хочешь, эта комната будет твоей теперь?

– Да, можно, – согласилась я, с трудом веря в его чистые намерения.

Не было у Грифа ничего святого. Я глупо верила, что он бережет мое тело до свадьбы. Ширма благородства, как оказалось, прикрывала ужасные извращения. Я снова вспомнила голого костлявого Анатолия и Женины пальцы вместо наручников на моих запястья. Судорожный вдох забулькал в горле. Я отвернулась от мужа.

А он как ни в чем не бывало стал проявлять беспокойство.

– Тебе нехорошо? Тошнит?

– Просто не по себе, – проговорила я еще тише, стараясь не оцепенеть от страха окончательно. – Жень, я…

Он положил мне палец на губы, запрещая продолжать.

– Тихо, Саш. Слушай меня сейчас. Ты должна думать о ребенке, хорошо?

Я кивнула. Пожалуй, только с этим я была готова согласиться.

– Я не позволю никому тебя пальцем тронуть, пока ты беременна, – продолжал Женя, оговариваясь.

Пока я беременна. А потом…

– Давай мы сейчас позвоним в клинику, съездим к врачу. Ты сказала, у тебя угроза выкидыша.

– Нет угрозы, – идиотски честно выпалила я. – Я не знаю, почему соврала. Вернее… знаю, но…

Слезы потекли по лицу. Женя удивительно нежно приобнял меня за плечи и прижал к себе. Но от его участия мне стало еще больнее и страшнее. Таким милым и нежным он был, когда начал ухаживать за мной. Я так легко поверила, что он настоящий.

– О, тихо, любовь моя. Не надо нервничать. Думай о ребенке, – продолжал заклинать меня муж, гладя по волосам и спине. – Тебе нужно успокоиться. Давай сходи умойся, прими душ, а я пока наведу справки о враче. У тебя будет лучший.

Ох, кто бы сомневался, что Женя найдёт мне посредственного гинеколога. Разумеется, он привез меня в тот же день в центр Москвы. Говорят, жена президента пользовалась услугами этой клиники.

Я ужасно боялась, что Женя пойдет со мной вместе в кабинет. Но он удивительно тактично уточнил у деверей:

– Хочешь, чтобы я был с тобой?

Его лицо было таким одухотворенным. Он реально хотел этого ребенка и пытался сделать для меня все самое лучшее. Но я сразу поняла, что Гриф точно не фанат таких интимных приёмов у врача. Поэтому я с легкостью поддержала его в этом.

– Лучше я сама. Это не очень приятный доктор.

Женя истово закивал и с радостью остался в коридоре. Я и сама всегда ходила к гинекологу, как на каторгу. Слава богу, проблем по этой части меня не было, активной половой жизни тоже. Но кресло всегда внушало ужас.

Частная клиника и приятный доктор поменяли мое представление о гинекологии. Очень приятная современная женщина говорила со мной доброжелательно и тактично. Видя, что я совсем молодая, она рассказала мне намного больше, чем я спрашивала. Про зачатие, развитие плода, про УЗИ и витамины. Даже про секс с мужем, который чаще всего не просто возможен, а еще и полезен для ребенка.

Конечно, последнее она уточнила, потому что я сказал, что совсем недавно вышла замуж. Конечно, я не стала ее останавливать и объяснять, что у моего мужа стоит на меня в очень ограниченных условиях.

Я вышла из кабинета без ощущения брезгливости. Женя тотчас подскочил и стал расспрашивать меня обо всем. По дороге домой я рассказывала все, что поведала мне врач. Муж сам сходил в аптеку, купил витамины, а потом отправил водителя на местный рынок за лучшими продуктами. Женя освободил целый день чтобы пойти со мной на УЗИ. Это событие он пропускать не захотел.

Когда пришло время первого скрининга, муж поехал со мной в клинику, пошёл в кабинет и держал меня за руку, пока врач водила датчиком по моему животу.

Я с трудом различала крошечного человечка и ничего особенно не чувствовала. А вот Женя был в щенячьем восторге. Он даже прослезился, когда врач неуверенно предположила:

– Рано, конечно, но похож на мальчика.

– Мальчик! Сашка, слышишь? Блин, ну как же круто.

– Какой вы милый папаша. Сентиментальный, – не сдержалась врач.

Женька вытер глаза и признательно покивал.

Мы вышли из клиники, сели в машину. Я ужасно хотела есть. Женя услышал, как урчит у меня в животе. Он заставил водителя заехать в ресторан, чтобы накормить меня. Любимое заведение мужа на Патриках было битком, но для нас нашли стол. Повар вышел поприветствовать лично и уточнил:

 

– Особые предпочтения, Александра?

– Без рыбы. Хочу большой крутой бургер с карамелизированным луком и огурчиками.

Итальянский шеф засмеялся и заверил, что сделает все в лучшем виде. Женю забавляла моя беременность. Он закатил глаза и философски изрек:

– Вот и приводи беременную жену в приличный ресторан.

Шеф уверил его, что бургеры для беременных – это святое. Через десять минут я вонзила зубы в самый невероятный бургер, что когда-либо пробовала. Вкуснее был только хот-дог, который мне покупал Марат.

Кажется, это было миллион лет назад. Марата я с тех пор не видела. Он как будто перестал существовать. Не знаю, что думал об этом Женя. Наверное, из его жизни нередко уходили друзья. Простые приличные люди не задерживались в среде Грифа.

Мне бы тоже бежать без оглядки, но штамп в паспорте и золотая клетка держали крепко. Наверное, в тот момент во мне пробудилось что-то под влиянием гормонов и фирменного соуса. Чувствуя себя немного пьяной от еды и мыслей о Марате, я спросила:

– Женя, ты действительно хочешь этого ребенка?

Гриф замер, не дорезав стейк, положил приборы и посмотрел на меня. Он моргнул, и в его взгляде я прочла ответ. Но муж не побрезговал проговорить его словами:

– Ты и малыш – самое дорогое, что у меня есть, Саша. Я смирился, что не смогу иметь детей. Но теперь мое дело будет продолжено, как и мой род. Чудо, что ты подаришь мне это сокровище. Я очень хочу ребенка, любовь моя.

Разумеется, самое дорогое сокровище Гриф всегда умел грамотно вложить, чтобы приумножить свое богатство. Подобная участь ждала меня после беременности. Конечно, он даст мне время для восстановления и заботы о малыше, но Женя точно повторит маневр с Толиком, как только я приду в форму. А может и не только с Толиком. Скорее всего, список партнеров моего мужа станет и моим тоже. До себя мне особо не было дела. Ужасно, что нечто подобное Гриф уже планировал сотворить и с ребенком.

Нет, я не об интиме и насилии. Но планы Женя точно имел далекоидущие. Он хотел наследника, поэтому и вцепился в меня мертвой хваткой. У меня было время, чтобы разрушить планы мужа и создать свои. Чуть больше полугода. Не так много, но и не мало.

Всю мою беременность Женя вел себя как образцовый муж и будущий отец. Он не водил в дом гостей, исполнял все мои желания, очень интересовался развитием малыша. Он не просил меня вернуться к нему в спальню и в кровать. Теперь не нужно было изображать нежность. Заботой было – не тревожить меня лишний раз. Заботой было – особые распоряжения для повара. Заботой было – приставить ко мне водителя и никуда не выпускать из дома одну.

Я делала вид, что все принимаю, что всему рада. Сама же в это время каждый день продумывала план побега и откладывала деньги. Женя не скупился на мое содержание. Я аккуратно, но достаточно часто обналичивала средства с карты. Дом наполнялся вещами для ребенка, мебелью, игрушками, бытовыми приборами.

Женя разрешил сделать ремонт в примыкающей спальне, которая станет детской. Он также настоял на работе с дорогим дизайнером. У меня появилось еще больше возможностей для снятия наличных. Каждый раз, когда я оставляла себе часть денег, совесть включалась. Я мучилась, считала себя воровкой, но неизменно каждый раз договаривалась с угрызениями.

Никогда я бы не взяла у Жени его денег, если бы он сам играл честно. Если бы я могла уйти из его дома. Если бы могла подать на развод. Иногда, особенно вечерами, я вспоминала Марата и позволяла боли завладеть мной. Невыносимо, но одновременно сладко было вспоминать его и представлять нас. Мне не нужны были никакие деньги. Я была согласна на скромное существование без ресторанов и дорогих шмоток, без дизайнерской мебели для детской и платиновых погремушек.

Был ли у меня выбор в день свадьбы? Отпустил бы меня Женя? Позволил бы он Марату владеть мной?

Очень вряд ли.

Поэтому мне остались только фантазии о нормальной жизни и любви. Не хотела я признаваться себе в этой глупости, но я любила Марата. Возможно, не его самого, а того мужчину, который за полчаса в лифте заставил меня забыть все и побыть свободной и счастливой. Мне нравились эти горькие мечты вперемешку с воспоминаниями. Иногда я даже представляла, что он придет и спасет меня, как настоящий рыцарь настоящую принцессу.

Но очень скоро я возвращалась в грязную реальность, где мне приходилось делать вид, что жить в замке и ходить под конвоем – нормально для принцессы. И припрятывать деньги – тоже.

С каждым днем мне становилось все страшнее, ведь Женя как будто читал мои мысли о побеге. Он на корню зарубал каждый мой план. Сначала я хотела улететь в Турцию или Египет, а оттуда попытаться попасть в Европу. Светка как раз собиралась на отдых, и я убедила себя, что Женя не станет возражать. Сам он, конечно, не раз говорил, что будет занят до лета.

Не знаю, почему я рассчитывала на этот план. Возможно, потому что Женя ни в чем мне не отказывал. Тем страшнее было услышать от него «нет».

Я подгадала хорошее настроение мужа после встречи на светском рауте. Женя редко теперь брал меня с собой, но такие вечеринки были особым поводом показать всем мой еще небольшой живот и похвастаться скорым отцовством.

Мы ушли рано, но Гриф все равно весь светился от гордости. Он держал мою руку, пока мы ехали домой, сам приготовил мне на кухне какао и заметил, что я хочу поговорить.

– Что-то случилось? Ты такая загадочная и почти не сонная для такого позднего времени.

Я усмехнулась. Часы едва перевалили за десять вечера.

– Я давно не сплю по двадцать часов.

– Недели две? – продолжал дразнить меня Женя.

– Почти месяц. Я правда хотела поговорить. Токсикоз у меня прошел, а живот растет каждый день. Светка зовет в Аланью на недельку. – Я сразу заметила, как Женя напрягся и пошла на попятную. – Может дней на пять. Или на выходные?

Он кратко и сразу ответил:

– Нет. Я не смогу поехать сейчас.

– Мы вдвоем…

– Нет.

– Жень, это абсолютно безопасно.

– Не думаю.

– Я не смогу потом никуда полететь сто лет…

Слезы брызнули у меня из глаз. Конечно, не потому, что я не увижу море, а из-за краха первого плана.

Женя, похоже, принял мои слезы за первый вариант. Он взял меня за руки и стал уговаривать:

– Не плачь, Саш. Пожалуйста. Я разгребу дела, и мы поедем. На Мальдивы! Весной! Вместе!

– Я буду весной размером с дом, – продолжала я выть. – Мне рожать в июне.

– Тогда осенью полетим. Обязательно. Клянусь тебе. Возьмем малыша и рванем на виллу. И всю зиму там будем жить.

– Ты никуда не уедешь из Москвы, – всхлипывала я, смиряясь. – Ты каждые выходные в клубе, а по будням в Москве.

– Я буду работать над этим. Честно.

Мне нахрен не уперлась его честность. Никуда я не хотела лететь с Грифом и его ебанутыми тараканами. До осени мне точно нужно было удрать. Пусть первая попытка провалилась, но у меня еще есть время, возможности и мозги. Буду думать.

И я думала. Вторая попытка тоже не стала удачной. Вместо Турции я выторговала отдых под Калугой. Женя отпустил меня с Настей в загородный комплекс, но приставил к нам Лешу-водителя и охранника теперь. Я думала, что смогу улизнуть, собрала самые важные вещи, документы. Была готова даже ночью пешком идти до ближайшего такси. Денег у меня было уже порядочно. Но план снова рухнул. Алексей не просто таскался за нами по территории, но даже спать лег в нашем коттедже на первом этаже.

Я спустилась вниз ночью, и он тут же вскочил, загородил мне дорогу своим шкафным туловищем.

– Вам плохо? – спросил мой Цербер, протирая глаза.

– Нет, – буркнула я. – Пописать хочу. Можно?

– Ммм, конечно.

Он посторонился, но стоял почетным караулом под дверью, пока я делала свои дела. Второй заход под утро также оказался неудачным. Леша, видимо, спал очень чутко и очень близко к сердцу принимал службу у Грифа.

Мне даже стыдно стало, что я своим побегом подставила бы его и Настю тоже. Разочарование снова сжимало сердце, пока мы ехали домой. Но одновременно я немного радовалась, что мой побег не состоялся и никому не влетит.

Правда, эти альтруистические порывы затухли, едва я вернулась в особняк Грифа и увидела его самого. Нужно спасться и думать только о себе и малыше.

Рейтинг@Mail.ru