Аля Даль
Лот номер 69
Глава 26 (От лица Хозяина)
Рука занемела и начала неприятно пощипывать, заставив меня приоткрыть глаза и посмотреть на беспокоящую конечность. Сквозь сон я увидел каштановые волосы, ощутил приятный запах шампуня, заставивший меня взбодриться. Голова Миры целую ночь лежала на моей руке, что и привело к дискомфорту. Мне так не хотелось ее будить или даже минимально тревожить, что я решил потерпеть до утра, но не вышло. Рука натурально онемела и перестала ощущаться, что заставило меня аккуратно вытащить ее из-под головы Миры. К счастью, девушка даже не дернулась, а продолжила спать, тихо посапывая от удовольствия. Видимо, снилось что-то хорошее. Смотря на неё спящую, я ощущал себя ценителем искусства, посетившим картинную галерею, и вот теперь я смотрел на один из самых выдающихся шедевров, что создал человек. Желание коснуться волос, ощутить мягкость, погладить их, отвергалось мной из-за того, что на часах было около шести утра. Слишком рано, чтобы будить. У девушки есть ещё часик поспать до подъема, после которого последуют сборы и поездка в аэропорт.
Я практически бесшумно встал с кровати, понимая, что бессонница не даст мне больше отдохнуть. Накинув халат на плечи, пошёл умываться, после чего уселся за рабочий стол. Глядя на бумажки, понимал, что скучаю по работе, но не могу туда вернуться еще и потому, что бывшая до сих пор в совете директоров. Контакты с ней сведены к минимуму, и я хотел бы, чтобы так оставалось навсегда.
Закурив, отчего-то вспомнил, как на помолвку дарил ей кольцо матери, которое теперь лежит в моем сейфе. Вернула, хотя я и не просил. Глухие щелчки проворота замка сейфа не разбудили Миру. Приоткрыв дверцу, я без интереса посмотрел на несколько внушительных стопок долларов, боевой пистолет с двумя дополнительными магазинами, а вглубине сейфа нашел маленькую, но очень дорогую мне коробочку. Первым, что принёс домой отец, когда контрабандный «бизнес» пошёл в гору – кольцо для матери. Она, счастливая скорее от того, что больше не придётся доедать хлеб без соли, отнеслась к его подарку скорее как к ненужной роскоши, но не высказала отцу ничего по этому поводу. Мудрая была женщина… а потом жизнь так лихо завертелась, что из голодающего мальчика времён перестройки я превратился в представителя новой буржуазии, который даже спустя тридцать лет может позволить себе купить женщину просто потому, что хочет.
Я достал из сейфа коробочку, открыл ее, чтобы убедиться в том, что кольцо в порядке, и поставил обратно. Закрыл сейф на ключ, понимая, что лучше бы украшение осталось у бывшей вместе с моим сердцем. Все равно я больше никогда не соглашусь жениться или завести детей. Даже одному ребёнку, Даше, я не могу дать то, что обязан хороший отец. Обеспечить – это только полдела. Как продукт советского воспитания и образа жизни, я понимал, что забота и внимание гораздо важнее, чем любые материальные блага, но ничего не мог поделать с решением суда, по которому Даша проживает со мной всего неделю в месяц.
Что касается Миры… меня искренне пугала моя сентиментальность в отношении неё. Одно дело, если бы я был пьян, но ведь нет, я испытывал к ней нечто особенное от чистого сердца. Ладно, чего было сидеть и окунаться с головой в раздумья. Новизна в отношениях пройдёт, и пелена влюблённости упадёт с глаз вместе с неземным, почти волшебный очарованием Миры. По крайней мере, я очень наделся на это.
Переодевшись, я вышел из комнаты, спустился в столовую, из неё – на кухню, где уже трудилась бессменная кухарка в компании Евы. Обиженная на меня до глубины души, она изображала вселенскую тоску на лице от того, в каком тоне я поговорил с ней вчера перед ужином, хотя должна бы быть мне благодарна. Надо было гнать ее в шею, но я не мог. Поступить грубо с женщиной, которая отдавала себя, – как-то не по-мужски, я не так воспитан. Не мог я просто выкинуть ее на улицу, хотя чувствовал, что зря.
– Вы так рано, хозяин! – радостно воскликнула Ева, чуть ли не бросившись мне на шею. Мой холодный от безразличия взгляд отрезвил ее, заставил натянуть на лицо маску бесконечной печали, в искренность которой я не сильно верил.
– Что тебя удивляет? – вскинул я бровью. – С моей-то бессонницей и не вставать рано…
Девушка сконфузилась, но тут же решила исправиться.
– Не хотите ли кофе?
– Именно за ним и пришёл, – сказал я, громко зевнув. Не уточнял, какой именно, потому как Ева знала меня, как облупленного, и всегда заваривала правильный кофе. Было бы грустно расставаться с ней, как с прислугой, потому как она в этом плане была полезна. Но придётся сделать это, если хоть еще раз Ева решит навредить Мире или кому-либо еще.
Через несколько минут Ева принесла кофе, и я вышел с ним в столовую. Девушка зачем-то увязалась за мной.
– Хозяин, – звала меня Ева, но это совсем никак не откликалось в сердце, и даже не вызвало низменного возбуждения. Я сел за стол и поднял взгляд на девушку. – Мне кажется, вы меня больше не любите…
Обида в голосе слышалась очень отчётливо, но не она заставила меня улыбнуться, а наивность фразы в целом.
– С чего ты взяла, что я тебя вообще когда-то любил? – спросил я без боязни сделать ей больно. – По-моему, я был с тобой предельно честен. Я тебе изначально сказал, что мы занимаемся сексом и больше ничего. За это ты получала деньги и была вполне довольна жизнью до недавнего момента.
– Это правда, но… – девушка замялась, я заметил, как сильно она вжимает ногти в кожу ладоней. – Но эта новая девочка, она другая. Не такая, с которыми вы занимались сексом, а через неделю забывали.
– В каком смысле? – я вскинул бровью, одарив ее ироничным взглядом.
– Есть в ней что-то нехорошее. Я чувствую, что она подставит вас или сделает больно, как только представится возможность, – продолжала она раздувать предположения из ничего. Я отпил кофе и поставил чашку на блюдце.
– Неужели? А не ревность ли случайно придает твоим речам живости? – глянув на Еву после вопросов, я понял, что попал в десятку. Девушка отвела взгляд, но, видимо, сдаваться не собиралась.
– Вот увидите! Она сделает вам больно! – воскликнула Ева и, не дождавшись ответа, удалилась на кухню. Через неё можно было попасть в обитель прислуги, куда я заставил переселиться Еву, чтобы она не имела доступа к Мире. Проводив девушку взглядом, я покачал головой.
Мира не сделает мне больно, потому что уже. Вскрывать старые раны? Делать из меня, расчетливого и циничного человека, который последний год только и занимался тем, что пил и менял любовниц, сентиментального романтика, который не может побороться с мыслями об одной единственной? Это и есть яд, который разъедает меня изнутри. Я не хочу этого. Не хочу навязчивых мыслей и чувств, не хочу вспоминать, что есть что-то большее, чем низменные страсти. Но не представляю, что должно случиться, чтобы я нашёл в себе силы выгнать Миру из своей жизни. Ни сейчас, ни через неделю… по спине побежал холодок от того, что последним словом мне пришло на ум «никогда».
Глава 27
Меня никто не разбудил, что удивило не меньше, чем пустая половина кровати рядом. Вспомнив, что сегодня утром должна увидеться с мамой, я моментально разлепила глаза и начала искать часы. Без пяти восемь… слава богу. У меня есть ещё целый час на сборы. Успокоившись, я легла обратно и отчего-то вновь посмотрела на пустую половину кровати. В душе появилась капелька печали, словно я уезжаю не на полдня, а навсегда. Сердце сжималось от последнего слова, но я сразу же взяла себя в руки – вечером же вернусь и всё станет как прежде. Нас с Феликсом ждёт ещё много дней вместе.
Я и не заметила, как за сборами прошел целый час. Я мылась, красилась и одевалась как могла быстро, не забыв при этом сумочку с телефоном в своей комнате. Феликс зашёл за мной в спальню в назначенное время. В домашнем халате он совсем не был похож на богатого человека, скорее на обычного мужчину, которому благодаря правильному питанию и дорогому алкоголю удалось примерно к сорока годам не обрюзгнуть, а расцвести. Глядя на него, стоящего на пороге, не собирающегося входить, я ощутила себя как будто дома, словно родилась и прожила здесь всю жизнь.
– Ты готова? – бесцветно поинтересовался Феликс.
– Да, – ответила я и подошла к мужчине. Он окинул пристальным взглядом мой повседневный наряд – блузку с юбкой, и тепло улыбнулся.
– И как ты умудряешься хорошеть на моих глазах с каждым днем? – спросил Феликс, по-хозяйски положив руки мне на талию. Я кокетливо хихикнула, почти привыкнув к комплиментам, и отвернулась. Феликс тут же воспользовался этим и опалил мою шею коротким, но очень запоминающимся поцелуем.
– У вас надо спросить, – честно ответила я. – После пережитого я могла бы зачахнуть, умереть, но вы сделали всё, чтобы меня спасти, хотя могли бы добить, не моргнув глазом.
Феликс отвёл взгляд, словно почувствовал себя неловко от моего признания, и тут же решил сменить тему.
– Внизу тебя ждет водитель, он же будет тебя охранять, на всякий случай, – сказал мужчина как бы невзначай.
– Что со мной может случиться во время поездки в аэропорт? – иронично спросила я, смотря на Феликса, как на человека, который излишне печётся обо мне. Очень напрасно: никому я не нужна, даже Роберт не протянет ко мне свои мерзкие лапы, пока Феликс не откажется от меня.
– Мало ли… – мужчина ответил так, словно сам не знал, чего мне опасаться. Вместо этого он поцеловал меня в губы, но не дал насладиться глубоким и долгим поцелуем. – До аэропорта ехать около сорока минут. Иди в машину, а то еще опоздаете и не увидишь маму.
– Но ведь еще два часа до отлета… – удивилась я тому, что мужчина меня будто бы прогоняет. – Мне явно некуда спешить.
– Ты обещала заехать в аптеку сама, когда я предлагал тебе купить контрацепцию, – напомнил Феликс. Меня пробрало холодом, и желание зацеловать его на прощание моментально испарилось. Не знаю, почему, но это предложение обижало меня сильнее, чем любые другие грубые слова. Тем не менее, устраивать скандал – не в моем характере. Я… что-нибудь придумаю.
– Да, точно, – я попыталась натянуть на лицо улыбку, получилось, наверное, не очень. – Заедем по дороге.
– Возьми мою карту, – Феликс достал из кармана золотую кредитку и протянул мне. – Так я буду уверен, что ты меня не обманула.
Да почему его так волнует этот вопрос? Если ему не нужен ребенок, то не надо было в меня кончать! Почему я должна сейчас отдуваться из-за его невоздержанности?
Сжав губы от злости, я взяла кредитку и положила ее в сумочку. Феликс потянулся поцеловать меня на прощание, но меня настолько переполняла злость, что я вывернулась из его объятий и побежала к лестнице. Ком боли подступал к горлу, глаза намокали, но я старалась подавить негодование. Я не должна плакать сейчас, иначе что скажет мама? Будет еще сильнее волноваться за меня? Нет, я не хочу ее беспокоить.
Глубоко вдохнув, я отстранилась от разговора с Феликсом и вышла на крыльцо. Около дома стоял чёрный додж, не такой большой, как бмв, но наверняка такой же шикарный. Водитель стоял на улице, и едва я вышла, как он открыл мне дверь на переднее сидение. Что же, я сама не хотела ехать сзади, чтобы по пути на меня не напали грустные мысли. Лучше уж посидеть спереди, немного поговорить с водителем на отвлечённые темы. Тем более, с виду он молод, так что вряд ли будет навязывать мне разговор о политике или делиться жизненным опытом по любому поднятому вопросу.
Я села в салон и пристегнулась. Водитель закрыл за мной дверцу, обошёл машину и сел рядом. Вежливо улыбнувшись мне, он поправил зеркало заднего вида.
– Сначала в аптеку, потом в аэропорт? – спросил водитель. Я коротко кивнула, и этого было достаточно мужчине, чтобы завести мотор и тронуться с места.
Я отвернулась к стеклу, смотрела, как мы выезжаем с огороженной территории обители Феликса, как едем по хорошей, недавно сделанной просёлочной дороге, почему-то ожидая увидеть по обочинам пьяниц или сгорбившихся бабок, идущих домой с поклажей наперевес, но видела только чистых, небогато одетых, но приличных с виду людей.
– Да, изменилась деревня-то со времен девяностых, – задумчиво сказал водитель, словно прочитав мои мысли. Я отвлеклась от пейзажей за окошком, чтоб обратить внимание на собеседника. Его фраза была похожа на способ завести разговор, и я не видела препятствий отказывать водителю в желании пообщаться, пока он не начал философствовать или строить и себя эксперта с мировым уровнем по всем социальным или политическим вопросам.
– Есть такое, – коротко ответила я. Мужчина показал мне на одно здание, стоящее отдельно возле дороги.
– Помню в детстве в день зарплаты мать отправляла меня вот сюда за хлебом. Это был единственный магазин, но всегда с еще тёплым, горячим хлебом, который было очень вкусно обкусывать под дороге домой, – рассказывал мужчина, а у меня появилась насмешливая улыбка на лице. – Теперь через три улицы построили хлебный завод, но я все равно хожу сюда каждые выходные.
Мне было интересно послушать истории из жизни другого человека, но более всего меня интересовал хозяин.
– А Феликс… Данилович, он тоже здесь вырос? – спросила я как бы между делом.
– Нет, – усмехнулся он моему вопросу, – настолько я знаю, он построил здесь дом ради семьи… вернее, для жены, которую тяготила жизнь в городе.
Картина начала потихоньку проясняться. Я думала, что ещё спросить такого о хозяине, как вдруг водитель продолжил:
– Все мы так или иначе заботимся о семье, – общими фразами начал он, видимо, собираясь вывести меня на какую-то мысль. – Вы ведь тоже едете к матери, насколько я понял?
Я кивнула, не перебивая. Очень было интересно, к чему он ведёт.
– У меня тоже есть мать, но я никак не могу передать ей подарок… – мужчина дотянулся до бардачка и открыл его передо мной. Помимо бумаг, похожих на документы на машину, я увидела чёрную коробочку. – Вот вожу с собой уже неделю.
Я глянула на коробочку. Обычная, ничем не примечательная. Наверное, там какое-то украшение, которое водитель выбирал в свободное от работы время.
– Понятно, – я поглядывала то на водителя, то на коробочку, искренне не понимая, что именно он хочет от меня. Чтобы я оценила его выбор?
– Можете взглянуть как женщина? А то я сомневаюсь в подарке, – попросил он, даже немного покраснев. Я пожала плечами, но не видела причин отказывать. В коробочке лежало золотое кольцо с небольшим белым камнем посередине. Видно, что старое и, возможно, даже ношеное, но все еще в хорошем состоянии.
– В ломбарде купили, что ли? – усмехнулась я. Закрыв коробочку, я вернула ее в бардачок.
– Ну да, – ни капли не смущаясь, ответил он. – Мама сама в ломбарде работает и говорит, что покупка новых украшений – глупая трата денег… потому вот, съездил в город за этим… так как вам?
– Скромно, но красиво, – ответила я честно. – Хотя больше похоже на обручальное.
Водитель неловко усмехнулся, и я не поняла его эмоций.
– Надеюсь, маме понравится, – продолжал говорить водитель. – У неё сегодня День Рождения, и я хочу передать ей подарок, если вы не против.
– Вы хотите заехать к ней по дороге? – мужчина кивнул в ответ. – Без проблем, если успеем в аэропорт…
Я не вспомнила про аптеку, потому что решительно не хотела туда ехать.
– Вот сейчас у нас есть полчаса… вы же в аптеке быстро справитесь? Может, заедем сразу после? – с надеждой в голосе спрашивал мужчина. Я не видела препятствий, а потому быстро согласилась.
– Хорошо, – ответила я. Когда мы согласовали план действий, на лице водителя я заметила улыбку, не облегченную или благодарную, а с нотками ехидства. Не понимая, что это могло означать, я отвернулась от мужчины и продолжила разглядывать происходящее за стеклом. Ничего удивительного на глаза не попадалось – из одной деревни или посёлка городского типа мы выехали в другую и ехали дальше, пока не остановились около небольшого здания с надписью «аптека».
Глава 28
Я нехотя приоткрыла дверь сама, хотя водитель подорвался помочь, как ему и полагалось. Остановив его осторожным касанием, я заметила растерянный взгляд и улыбнулась, намекая, что не нужно ко мне относиться, как к королеве, потому что я этого ни разу не заслуживаю. Да и вообще, руки есть, ноги есть, значит, выйду сама.
– Я быстро, – предупредила водителя на всякий случай.
– Погодите, – остановил меня мужчина. – Возьмите кольцо сразу. Ломбард, в котором работает мама, буквально за углом.
– В смысле? – удивилась я. – Вы хотите, чтобы кольцо передала я?
Мужчина неловко покосился в сторону и оголил предплечье. На руке выше запястья висел мудрёный браслет с мигающей красной точкой, назначение которого мне было неизвестно.
– Если я отлучусь опять, это будет третье предупреждение за неделю, а значит, лишение премии, – водитель почесал голову, словно не хотел признаваться. – Но если не можете, то… ничего страшного… просто юбилей у мамы… хотелось бы поздравить хотя бы так…
И ведь бил же по самому больному. Я тяжело вздохнула, потому что до конца не хотела заниматься чужими делами, но конкретно в этом случае он, понимая или нет, воспользовался моей слабостью.
– Ладно, – я недовольно сжала губы и открыла бардачок. – Видимо, я буду летним Дедом Морозом… вернее, Снегуркой?
Водитель широко улыбнулся и достал пакет из другого бардачка. На нем было написано «С Днём Рождения!». Дотянувшись до коробочки, он положил ее в пакет и вручил мне. Затем развернулся на сидении и указал на одно из многочисленных зданий.
– Вон там, видите, пятиэтажка? На первом этаже с надписью «Ломбард», – объяснил он, а я проследила за его рукой и действительно увидела там нужное место. – Просто зайдите и оставьте пакет для Елены Ивановны.
Вроде звучало не трудно. И хотя странное ощущение терзало душу, я взяла пакет и вышла из машины. Неприятное предчувствие списала на то, что мне предстояло зайти в аптеку за экстренной контрацепцией. Я очень, очень не хотела это делать, но не знала, как мне пойти против воли, а, вернее, ожидаемого гнева Феликса. У меня, в общем-то, было два варианта: купить и принять, после чего сожрать себя изнутри, потому что я не хочу этого делать; и не купить, а значит, с большой вероятностью забеременеть и остаться одной с ребёнком на руках. Хотя насчет беременности – это тоже только мои догадки. У меня могут быть «безопасные» дни. Понятия не имею, когда у меня овуляция, а потому, возможно, я себя накрутила не без помощи сна, а на самом деле ничего не случится. Тогда, получается, лучший вариант – не провоцировать скандал?
В раздумьях я на автомате зашла в аптеку и подошла к окошку. Провизор в белом халате тут же встала из-за рабочего компьютера и приблизилась ко мне.
– Что вам? – спросила она, когда я слишком долго ничего не говорила. Слова буквально стали поперёк горла, и пришлось сглотнуть, чтобы найти в себе силы что-либо сказать.
Я выдавила из себя название таблеток, опустив глаза, словно нашкодивший котёнок.
Женщина лишь коротко кивнула и ушла копаться в ящиках. Вскоре вернулась с нужным мне препаратом и пробила по кассе, назвала цену. Я тут же достала карточку, которую дал Феликс, и расплатилась. Теперь на его телефон должно прийти оповещение, что я сделала так, как он хотел. И пусть подавится этим. Забрав препарат, я ещё с десяток секунд смотрела на белую коробку с неприятным мне названием, понимая, что сейчас или в машине принимать его не буду. Положила в сумку, решив, что сделаю это позже, когда буду одна.
Выйдя из аптеки, я направилась к машине, но вовремя вспомнила, что нужно зайти в ломбард, выполнить просьбу водителя. Решив быстренько с этим разобраться, я спешно пошла в нужном направлении, а сама мысленно уже была в аэропорту. Не знаю, как скрыть от мамы подавленное состояние… да и вообще стоит ли? Наверное, глупо даже пытаться врать маме в глаза о том, что все хорошо. Она ведь не поверит.
В ломбарде было тихо и спокойно, никого не оказалось даже за стойкой. Оповестив звоночком на стойке о своем присутствии, я подождала с минуту, а когда никто не вышел – оставила пакет рядом с окошком и вышла из ломбарда. Также быстро вернулась в машину, а когда пристегнулась, поймала на себе вопрошающий взгляд водителя.
– Все хорошо, – ответила я на немой вопрос. – Пакет оставила рядом с окошком. Там никого не было, и мне не хотелось ждать…
– Ничего страшного, – улыбнулся мужчина и вместо того, чтобы завести машину и поехать, взял телефон в руки. – Я сейчас наберу и скажу ей, что подарок на рабочем месте. Подождёте немного?
Я посмотрела на время – оставался примерно час до вылета, а ехать нам в самом худшем случае не больше получаса, так что никаких препятствий потратить время на звонок не видела. Поправив ремень безопасности, я приоткрыла окошко без спроса, потому что мне не хватало воздуха. Подавленное состояние преследовало меня. Из головы не выходила мысль, что происходящее со мной – неправильно, и я не должна была идти в аптеку в принципе. Должна была стоять на своём. Даже если бы в итоге вылетела бы, как пробка, из его дома.
– Алло? – послышалось позади. – Да, все хорошо, забери пакет со стойки, пожалуйста.
Водитель скинул звонок, а я, безразличная к нему, продолжала смотреть, как на улице люди мирно спешат по делам. Хотелось бы и мне чувствовать себя безмятежно и весело, но увы. Хотя когда-нибудь чёрная полоса в жизни закончится, если верить словам мамы.
Машина тронулась, и мы безмолвно поехали дальше. Я почти засыпала по дороге, а потому совсем не запомнила местность, которую мы пролетели слишком быстро благодаря высокоскоростной трассе. Очнулась только, когда увидела, как мы заезжали на парковку. Вокруг было так много машин, что мы едва нашли место, где остановиться. Припарковавшись, водитель радостно объявил: «Прибыли!» и широко улыбнулся.
– Через полчаса вернусь, – объявила я. – Может, вам что-то нужно, раз вы не можете отойти далеко от машины?
– Не, – отмахнулся водитель. – Если принесёте поесть, то потом будут проблемы с туалетом.
Я недовольно покачала головой.
– Не верю, что Феликс так строг с подчиненными, – сказала я вслух, хотя не хотела этого. Мужчина довольно снисходительно отнёсся к проделкам горничной, и хоть я ее больше не видела, почему-то не думала, что он мог устроить ей большие проблемы из-за дурацких шалостей. Как-то не вязались слова водителя с характером Феликса. Он может казаться грозным и пугающим на первый взгляд, но на деле, при более близком знакомстве, невозможно не заметить в нем доброго человека с повышенной чувствительностью, которую большинство мужчин очень напрасно скрывают или, что ещё хуже, убивают в себе.
– То ли еще будет, – загадочно ответил водитель, а я не поняла, к чему он это сказал, но выяснять не хотелось. Потому я просто открыла дверцу сама и вышла, легонько хлопнув дверью. Открыла телефон, чтобы найти сообщение от мамы, в котором указано, где она ожидает своего рейса.
