Альмира Рай
Игрушка олигарха
Глава 7
Что-то защекотало нос, и я поморщилась.
– И что мне с тобой делать? – послышался голос Димы, от которого я проснулась в одну секунду. Даже еще не открыв глаз, осознала, что спала в его кровати, и он находился рядом, а что-то теплое и тяжелое на моих бедрах было его ногой. А еще он влез ко мне под одеяло.
Я распахнула глаза и испуганно уставилась на мужчину. Подперев голову рукой, он задумчиво улыбался, изучая мою реакцию. В то время вторая его рука играла с прядкой моих волос, которыми он и щекотал свою жертву. То бишь меня.
– Как вы вошли? – хрипло спросила я первое, что пришло в голову.
– Запасные ключи от всех дверей есть у меня, – игриво пропел Рогозин, заставляя мой нос снова и снова морщиться от щекотки.
Я попыталась его остановить, но он схватил мои руки и прижал их к изголовью кровати, а сам навис сверху, буквально устроившись между моих ног. Это была одна из тех опасных поз, которую даже Женя себе не позволял, когда целовал меня до беспамятства.
– Ты как будто не понимаешь, на что нарываешься, – пробормотал он и, опустив взгляд на мою грудь, добавил: – Клубничка.
Да, я была в той самой майке.
– Отпусти – те, – испуганно шепнула я, почувствовав недвусмысленную твердость между своих ног. К слову, твердость принадлежала вовсе не мне.
Очень медленно поднявшись, а затем опустившись, Рогозин дал почувствовать всю его длину. Я не была к этому готова. Я вообще убегала от мыслей настолько сексуального характера с первой минуты нашей встречи. Он папин друг! Он меня старше, в конце концов. Он… едва одет.
– Ты же сама пришла, – пожурил Дима. – Сначала ко мне домой, а затем и в мою постель.
В его взгляде читалась решимость, и я вдруг осознала, что оказалась в западне. Этот мужчина был настроен крайне серьезно. Он вообще не собирался меня отпускать.
– А как же ваша девушка? – спросила я и поморщилась от того, как это прозвучало. Будто та блондинка была единственным препятствием. Нет! Их было много! Начиная блондинкой и заканчивая тем, что дядя Дима выглядел так же, когда мне было тринадцать и я носила брекеты! А еще Женя! У меня есть парень, которому бы точно не понравилось, что другой мужчина лежит между моих ног.
– Она не моя девушка, – произнес Рогозин как ни в чем не бывало. Словно для него не имело никакого значения, что он провел с ней ночь. Да еще и добавил шепотом у самого уха: – И она не ты.
Я задохнулась то ли от абсурдности его слов, то ли от нахлынувших ощущений. Было слишком жарко в местах, где наша кожа соприкасалась. Фактически везде. Я не должна этого чувствовать. Это, черт возьми, вообще не должно быть так приятно… с ним.
– Ну а… А у меня… парень есть! – промямлила я, пытаясь оттолкнуть его мощную грудь ладонями. Но Дима, казалось, не замечал моих попыток. Он хитро усмехнулся и опустил свои губы на мою шею. Щекотка смешалась с жаром его дыхания, и по всему телу пробежались мурашки, собравшись комом возбуждения в одном конкретном месте. Из груди непроизвольно вырвался полустон – полухрип, и я будто очнулась от этого звука.
– Нет! – испуганно выкрикнула я. Пугала не столь настойчивость Димы, сколь ощущения, которые при этом возникали.
Он лизнул жилку на моей шее и отстранился, глядя на меня одним из своих фирменных взглядов. Будто предупреждая, что в такие моменты с ним лучше не спорить. Он вновь перехватил мои руки, на этот раз сильнее, и поднял их выше, а сам вжался в меня бедрами. Я прикусила губу и зажмурилась, пытаясь отрицать происходящее всем естеством.
– Нет – нет – нет, – зашептала я, прогоняя эту непонятно откуда взявшуюся похоть. Я вероятно просто сошла с ума. Это все его гипнотический запах. Но даже он не был достаточно хорошим оправданием для реакции моего тела. Оно начало жить собственной жизнью, не слушая доводы разума. В какой-то момент Дима застыл и даже отстранился. Я открыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.
– Что это?
Взгляд Рогозина метал молнии, а затем перед моими глазами показался его пистолет. Я с ужасом смотрела на мужчину, не представляя, как ему это объяснить. Смешно! Еще вчера я была настроена так воинственно. Собиралась устроить Дмитрию допрос насчет своего телефона, потребовать довести домой и даже возомнила себя крутым киллером. А сейчас… Я накинула на голову одеяло и сползла пониже, чтобы меня не нашли.
Рогозин выругался. Затем еще и еще. А потом кровать скрипнула, и я услышала, как на весь дом прозвучало имя его охранника. Вынырнув из – за одеяла, обнаружила, что осталась в спальне одна. Дима громко спускался по лестнице вниз, все пытаясь найти Никиту. Я даже слова не сказала. Неужели у кого-то опять будет сломан нос?
– Боже! – на выдохе прошептала я, прижимая ладонь к шеи. Клянусь, если закрыть глаза, то кажется, будто его губы все еще там. Вскочив с постели, я едва не упала от головокружения. Мне нужно бежать отсюда. От греха подальше.
Так что, спрыгнув с постели, побежала в ванную. Мне бы не помешал ледяной душ, но я ограничилась умыванием. Где-то снизу слышались голоса, но затем все затихло. У меня же сформировался довольно простой план – одеться и добраться домой. О том, чтобы выяснять, зачем Диме понадобилось рыться в моей телефоне, не могло быть и речи. Ведь для этого надо было с ним уединиться снова, а мне это противопоказано. Возможно, будет лучше, если я уйду тихо? Интересно, хозяин дома сильно разозлится? По шкале от одного до десяти насколько?
– До ста! – пробормотала я себе под нос, натягивая джинсы. Я не стала брать с собой вещи, купленные Рогозиным. Но на мне все еще была злосчастная майка с клубничкой.
Тяжело вздохнув, решила выйти из своего сказочного укрытия. Там внизу меня ждали злые мужчины, у которых из – за меня были проблемы. Я несмело вошла на кухню, услышав голоса, и замерла от представленной картины.
За столом сидел Никита, прикладывая к глазу пакет со льдом и бросая косые взгляды на своего работодателя. У холодильника стоял сам Рогозин в одних лишь трусах и с жадностью пил молоко из пакета. Одна капля упала на его грудь, и я, как завороженная, проследила весь ее путь до широкой резинки боксеров. Я бы, скорее всего, так бы и пялилась на мужчину, если бы не оклик Сени.
– Доброе утро, – приветливо произнес он, поднимая с плиты сковородку. – Яйца будешь?
Дима поперхнулся, и еще больше молока растеклось по его кубикам пресса.
– Мля, Сеня! Яичница! Уточняй, будь добр, – поправил Рогозин и тут же за меня ответил: – Будет. Садись.
Он отодвинул для меня стул, ожидая моих действий. Мне как никогда было жутко неуютно и хотелось испариться. Три пары глаз уставились на меня, но одни заставляли нервничать особенно.
«Смелей!» – подумала я и довольно твердо заявила:
– Я хочу вызвать такси и поехать домой.
И даже первые несколько секунд выдержала взгляд Димы, но потом он прищурился, и я запаниковала.
– Можно? – пискнула я, тем самым разрушив весь свой образ.
– Нет, – без секундного колебания ответил Дима. – Позавтракаешь, потом Сеня тебя сам отвезет, куда захочешь. Он схватил яблоко, а затем кивнул Никите, и оба вышли из кухни.
Вот так просто? Я недоумевала. То есть, с одной стороны, все нормально. Я же не пленница, в конце концов. А дядя Дима просто любезный… Угу. Была и другая сторона. Какого черта? Несколько минут назад он фактически находился между моих ног! А теперь вот так просто отпускал, будто ничего и не было? Возможно, мне тоже стоило притвориться, что все показалось. Ну, бывает. Проснулся человек, обознался в полудреме.
«Продолжай себя обманывать. У тебя отлично получается, Юлечка!»
– Яйца кетчупом поливать? – спросил Сеня и поморщился от своих же слов. – Действительно странно звучит.
Этот парень мне нравился, рядом с ним я почти все время улыбалась.
– Правда отвезешь в город? – на всякий случай уточнила я.
– Как только поедим, – кивнул он.
Что ж, так быстро я не ела, даже когда опаздывала на первую пару. А когда я уже обутая стояла у двери, дожидаясь медлительного Сеню, он вдруг выдал:
– А че, – поднял палец вверх, – не попрощаешься даже?
Я, честное слово, ждала, что Рогозин сам выйдет. Но он этого не сделал, потому я выкрикнула прощание. Ответа не последовало, а Сеня рассмеялся.
– Ты всерьез его дядей Димой зовешь или прикалываешься?
Я и сама уже не знала ответа на этот вопрос. Дистанцию при всем моем пылком желании так и не удалось сохранить.
– Он, наверное, в бассейне. Не услышит. Пойдем.
Парень кивнул и вышел, а я последовала за ним. На улице было пасмурно, моросил неприятный осенний дождик. Резиденция Рогозина была очень красивой как внутри, так и снаружи. Обойдя дом, Сеня направился к отдельно стоящему стеклянному зданию. Я издали поняла, что это крытый бассейн, и увидела Диму. Он будто специально нырнул под воду, как только меня заметил.
Водитель слинял, сказав, что должен проверить что-то в гараже. А я робко стояла у края бассейна, дожидаясь, когда его величество соизволит подплыть. «Соберись тряпка! Припомни ему телефон». Только макушка Димы показалась на поверхности, я выдала таинственно – заговорщически:
– Я все знаю!
– Да что ты! – охнул Рогозин.
И вообще ни капли сожаления в его глазах не было.
– Вы шарились в моем телефоне. И отвечали на мои письма, – тут уж я совсем разозлилась.
– Юляш, ты еще скажи, что я к тебе приставал! – заявил этот наглец, явно надо мной издеваясь. – Тебе никто не поверит. Я же приличный человек.
Он хитро улыбнулся, слегка поднялся на локтях, высовываясь наполовину из воды, и поманил меня пальчиком.
Я с опаской подошла и наклонилась. Знала же, что ничего порядочного не услышу, а все равно пошла.
– Парня ты себе хренового выбрала. Бросать его надо, – поделился Дима по секрету. А затем вообще поступил крайне глупо и потянул меня за руку. Я с визгом плюхнулась в воду прямо в ботинках и куртке. А когда выплыла, оказалась прижатой к телу «приличного» мужчины.
– С ума сошел! – завизжала я. Так и хотелось врезать по наглой улыбающейся роже.
– Не исключено, – тоном знатока произнес Дима. – Ой, зайчик, а ты же промокла вся. Придется остаться.
Я сделала то, на что мужчина сам напросился. Обрызгала его водой. Конечно, счастливым он не выглядел, но стойко терпел с каменным лицом, давая мне выплеснуть пар. Пока, в конце концов, его терпение не лопнуло.
– Ты опять напрашиваешься, – прорычал Рогозин практически в мои губы.
Я знала, о чем он думал. Мало того, снова чувствовала Это, учитывая позу, в которой мы находились в воде. Мои глаза медленно округлились от осознания, что многострадальный телефон был в кармане джинс. Он, можно сказать, технически был в заднице, как и вся моя жизнь прямо сейчас. Выдав смачное ругательство в стиле Рогозина, я сжала челюсти, испепеляя улыбающегося мужчину ненавидящим взглядом. Он! Причина всех моих неприятностей. Ну… Не всех, но многих.
– Юль, – осторожно позвал Дима, зачем-то утаскивая меня вглубь бассейна. А я плавать не умела. – Ты только не реви.
– Я и не собиралась, – процедила я даже резче, чем намеревалась. Чего уж тут сырость разводить? Ее и так вокруг слишком много. Нет, я сгорала от желания отпинать чью-то задницу. Чью-то очень конкретную.
– У меня сушилка есть, – начал оправдываться мужчина, видимо, наконец, осознав, что поступил крайне безрассудно. Охереть как безрассудно.
– Телефону это не поможет, – выдавила я из себя каждое слово по отдельности. Мне требовались все силы на то, чтобы не сорваться.
Дима провел руками под водой по моим ягодицам и достал телефон из кармана. Поразительная наглость. Я прикусила язык, чтобы не высказать все, что о нем думала. Рогозин видел мои потуги, но его губы подрагивали, когда он осматривал промокший телефон.
– Новый куплю, – совсем беззаботно произнес он и выбросил мою, между прочим, вещь. Я прикрыла глаза, когда услышала жуткий треск.
– Ну все, – не выдержала я.
– Юлечка, – примирительно начал он. Поздно, дядя Дима. Поздно.
– Это, муха бляха, уже слишком! – завизжала я, и мой голос эхом разнесся по помещению. – Да вы просто издеваетесь надо мной с первой минуты нашей встречи! Тебе нужен особый кредит, – передразнила я его голос, вспоминая все дословно. – Вы так ничего толком и не объяснили. Я торчу здесь уже третий день, пребывая в полном недоумении. Помогли – спасибо, я очень благодарна. Но что, черт побери, дальше? Я похожа на дурочку с переулочка? Просто назовите цену, и я уйду. Мне нужно вернуться к своей личной жизни, если она еще у меня есть!
Я гордо задрала подбородок, насколько вообще его можно задрать, находясь по шею в воде. Рогозин буравил меня хмурым взглядом еще с минуту, пока, наконец, не нашелся с ответом. А я за это время как раз и остыть успела, и пожалеть, что напросилась на конкретику, тоже.
– Никитина, – вкрадчиво и даже как-то зловеще произнес Рогозин. Не было больше шуток и флирта, даже хватка мужских рук на мне ужесточилась. – Деньги мне от тебя не нужны. – Первое слово он особо подчеркнул. – Ты можешь идти, я тебя не держу. Все равно прибежишь, как только Костяк снова на тебя выйдет.
Сказав это, он поднес меня к борту бассейна и усадил на него. Теперь его голова была на уровне моего живота. Но Рогозин поднялся на руках, показывая мне свои укрытые татуировками плечи, и мы едва не столкнулись носами.
– И когда это произойдет, я не буду таким вежливым. Я просто привяжу тебя к своей кровати и буду делать все, что вздумается.
Я была поражена заявлением настолько, что открыла рот, а Дима воспринял это, как приглашение. Он притянул меня за затылок одной рукой и впился в губы в жестком поцелуе. Я даже не успела осознать происходящее и тем более запротестовать, потому что мы оба начали падать в воду. А когда оказались там, Дима прижал меня к стене бассейна и придавил собой, не давая путей отхода. Его язык всего на секундочку соприкоснулся с моим, оставляя яблочный вкус. Мое тело отреагировало молниеносно, посылая острые уколы возбуждения в самый центр. Я боялась и не верила, что это происходило со мной на самом деле. Этот мужчина казался чем-то пугающим, далеким… Запретным.
– Это я вежливый, – произнес Рогозин, отстранившись. А затем он просто уплыл, оставив меня дрожащую с колотящимся сердцем.
– Вежливый он, – ворчала я, со злостью закидывая мокрые шмотки в сушилку. – Как же мне повезло!
Куртка и остальная одежда влезли, а вот ботинки нет. Придется ждать, как минимум, час.
– Он все продумал, – рассуждала я, не зная, то ли смеяться, то ли кричать. Возможно, когда я только пришла тем вечером, у него не возникли непристойные мысли на мой счет. Но затем… Что? Что я такого сделала, черт возьми, чтобы привлечь его внимание?
И все же я рассмеялась, представив смятение Димы. Вроде как и хочется, и колется. Может быть, не сложилось у мужчины с Надеждой, так он решил на мне отыграться? Но, беда, совесть не позволяет. Или что-то другое? У Рогозина могут быть такие страшные вещи, как совесть? Не уверена, но у меня она точно имеется, и прямо сейчас она кричит о том, что я поступила плохо. Пускай не я начала тот злосчастный поцелуй, но реагировать так на чужого мужчину, как на Женю, не должна была. Даже хуже.
– Нам просто нужно поговорить, – заверяла я себя. Дядя Дима, верно, все совсем не так понял. Я объясню, что у меня прекрасные чувства к другому, и он отпустит странную идею заполучить меня в свою постель.
«Свяжу и буду делать с тобой все, что захочу».
От представленной картины я вздрогнула и быстро покачала головой. Абсурд!
Обмотавшись полотенцем, которое предусмотрительно захватила с собой из бассейна, побежала по узкому проходу в дом. Как удобно у Димы тут все, однако! Захотел искупать девушку, тут же отвел в прачечную – сушилку, а оттуда и в дом.
Открыв двери, я поняла, что оказалась в незнакомом помещении. Здесь было темно и страшно. Вдруг резко зажегся свет, и я увидела Никиту. Он был одет и держал в руках дорожную сумку. Окинув меня полным презрения взглядом, парень направился к лестнице. И только тогда я поняла, что оказалась в подвале, куда мне было строго настрого запрещено ходить.
Подвал являл собой коридор с четырьмя дверьми по бокам. Одна из них, из которой появился охранник, была приоткрыта, и, проходя мимо, я заглянула в нее одним глазком. Ничего примечательного, одна из мальчишеских комнат в стиле «стены из плакатов с телками и тачками». Я не стала задерживаться, а побежала по лестнице вверх. Ник как раз выходил через парадную дверь, когда я проходила мимо.
– Подожди!
Я хотела попросить его передать кое-что водителю, но парень даже не обернулся. Я подумала, мог ли Рогозин его прогнать? Если так, то я… вроде как чувствовала вину за это. Хотя стоило вспомнить его вчерашний разговор с Сеней о намерениях подняться ко мне в спальню, и добрая и милая Юля умерла в одночасье. Он напугал меня до чертиков. Не нужны дяде Диме такие ненадежные работники.
Запасная одежда у меня была, это радовало. Но я опять оказалась в западне. Поднявшись в «свою» комнату, надела скромное синее платье с длинными рукавами и села на кровать. И чем заняться? Дом казался непривычно тихим и пустым.
– Юля? – послышался голос Димы. Я вскочила и побежала к мужчине на кухню с глупой надеждой, что он прямо – таки сейчас найдет для меня обувь, куртку и самолично отвезет домой. Или хотя бы посадит в такси. Да я даже в полотенце была готова завернуться.
Дима был одет в спортивный костюм, но его волосы все еще выглядели влажными.
– Борщ готовить умеешь? – огорошил он вопросом. И на мой изумленно – испуганный вид пояснил: – Борща захотелось жуть как. Сто лет не ел.
Я, конечно, умела, и весьма недурственно. Но он все же издевался.
Я захныкала и простонала:
– Домой хочу.
– Да тебе все равно не в чем! – выдал аргумент Рогозин и продолжил меня постепенно, но все же необратимо поражать: – И Сеня с Никитосом уехали. А так борща поешь! Ну что ты смотришь на меня? Я помогу приготовить. Но только не проси чистить картошку. И лук. От него плакать хочется, а мужчины не плачут.
Больше всего в нем меня раздражали перепады настроения. Нельзя сначала прижиматься к девушке полуобнаженным телом, целовать ее до мурашек, а потом просто предлагать ей приготовить борщ. Нет! Между всем этим должен быть огромный кусок жизни.
Глава 8
Рогозин схватил пульт, что-то нажал, и отовсюду раздалась веселенькая музыка. Его взгляд говорил одно – выхода у меня не было.
Горестно вздохнув, я таки сдалась. С нарезкой и подготовкой ингредиентов справилась быстро. Хуже стало, когда все это добро я начала сбрасывать в кастрюлю с кипящей водой. Именно этот момент подобрал Дима, чтобы встать позади меня. Я буквально оказалась зажата меж двух огней. Замерла, не зная, как реагировать. Он даже не касался меня, его руки покоились на столешнице по обе стороны от моей талии. А его дыхание обжигало шею. Но все же, он сохранял дистанцию.
– Мне интересно, – шепнул он, и я вздрогнула.
«Нормальная реакция», – уверяла я себя. Уши у многих эрогенная зона. А дядя Дима не иначе как играл со мной. Заманивал, возможно, запугивал, подкрадывался, притворялся… Одним словом, развлекался, как мог.
– Мне нужно пространство, – потребовала я.
Мужчина не отстранился. И чем дольше он стоял там, тем сильнее меня пробирало странное ощущение из смеси страха и сексуального предвкушения. С ума сойти. Я ждала его шага! И мне, наконец-то, хватило смелости признаться в этом себе самой.
– Это неправильно, – прошептала я скорее для себя, чем для него. – У меня есть парень.
– Не думаю, что он готовит лучше.
Я сжала губы, не желая потакать его шуточкам. Когда я закрыла крышку кастрюли, Дима развернул меня к себе лицом, и его руки остались лежать на моей талии. Они обжигали. Я хотела вырваться, но он не дал.
– Ты же не любишь его, – вдруг заявил он.
Да с такой наглой уверенностью, что я вмиг пришла в ярость. Он не мог этого знать. И уж точно не имел никакого права проверять на прочность наши едва зародившиеся отношения теми дурацкими сообщениями.
– Люблю, – со всей уверенностью произнесла я. Рогозин фыркнул и покачал головой.
– Это не любовь.
Я не могла не огрызнуться:
– Откуда вам знать? Вы не знаете ни его, ни меня.
Дима сжал челюсти так, что заиграли желваки, и насупился.
– Его я не знаю, это верно. Но ты, – он сделал паузу, сверля меня упрямым взглядом, – его не любишь.
– Люблю, – процедила я так, как это слово вовсе не подобает произносить.
– Тогда сочувствую, – ответил этот хам. – Ты сама все поймешь со временем.
Он отошел, тем самым закрывая тему, но я не хотела так просто оставить за ним последнее слово.
– Мне и так уже все ясно.
– Юляша! Ты подумай вот над чем. Этот твой сосунок каждый раз будет утыкать свой нос в сиськи другой бабы, когда твоих не будет под боком? И готова ли ты с этим мириться?
Я охнула, не веря, что он произнес что-то настолько гадкое вслух! Я хотела сказать, что все ложь и Женя так не поступил бы. Но отчего-то не смогла. Рогозин уже развернулся, и вот тогда мой язык, мой старый враг, опять меня подвел.
– И это говорит мужчина, который ночь провел в постели у одной, а утро встретил у другой.
Дима застыл. И что-то в его напряженной позе подсказало, что я перегнула палку.
– Что ты сказала? – зловеще протянул он.
Проклятье, да. Перегнула. Он повернулся, а я потупила взгляд.
– Где и с кем я сплю, пока что не твое дело, – произнес Дима, подчеркнув последние слова. Пока что… – А в мою постель ты влезла сама. Притом, что я запретил тебе входить в мою спальню. И уж тем более рыться в моих ящиках. Пистолет был не заряжен, но, черт возьми, каким местом ты думала?
С каждым словом его голос звучал все злее и громче.
– А вы в мой телефон залезли, – выпалила я. И только поэтому мне ничуть не было стыдно. Это еще Дима не догадывался, что я в его шкафу токсикоманила с час.
– А это потому что ты связалась непонятно с кем. И я должен был убедиться, не подослал ли тебя ко мне твой папашка.
– Что значит подослал? – удивилась я. Дима явно не собирался развивать тему и просто махнул рукой. Уже вдогонку я ему крикнула: – О чем вообще речь? Вы же друзья!
Мужчина не ответил, но его громкое фырканье меня остановило. Я недоуменно смотрела ему вслед, совершенно ничего не понимая. Он всегда был желанным гостем в нашем доме. Мой папа дружил с его, а Рогозина – младшего воспринимал как сына или, скорее, племянника. И даже после его отъезда я ни разу не слышала ни единого плохого слова от родителей о нем. Если только вспомнить слова мамы – она не была счастлива от новости, что мы пересеклись. Между ними произошло что-то, о чем я понятия не имела.
Спустя час мы обедали в гнетущей тишине. Я набралась смелости и позвала Диму, а он пришел и съел все за минуту. Мне так и хотелось задать наводящий вопрос про папу, но кое-кто явно пребывал не в лучшем расположении духа. Хорошо, возможно, я действительно не должна была трогать его вещи. Тем более, оружие, с которым я никогда не обращалась. Это было глупо с моей стороны. Дима скрылся в своем кабинете, бросив через плечо:
– Будь готова к шести. Отвезу.
– А борщ-то хоть понравился? – крикнула я. Но он не ответил, громко стукнув дверью.
До вечера я его не слышала. Но ровно в шесть, когда мои вещи и даже ботинки окончательно высохли, а я была полностью одета, мужчина показался из своего укрытия и молча прошел мимо меня к выходу. Это его молчание угнетало хуже некуда.
В гараже оказалось четыре свободных машины. Он выбрал черный джип.
Несмотря на подавленное нестроение, я была рада наконец-то вернуться домой. Но у Димы, как всегда, были свои планы. Вначале он завез меня в магазин сотовой связи и купил телефон. Вот так просто припарковал машину, заглушил мотор, бросил мне скупое: «Сиди», и вышел. А через минуту вернулся с дорогущим аппаратом и даже новой сим – картой. Номер блатной – все семерки.
Конечно, я не могла принять такой дорогущий подарок, о чем сразу же и сообщила, но Рогозину стоило лишь бросить мне взгляд «забодаю», и я молча прижала к себе беленькую коробочку с откушенным яблоком.
Ночной город украшали сотни огней, и я просто смотрела в окно, наслаждаясь видом столичных улиц и толп случайных прохожих. Здесь было иначе, людно. А когда мы остановились вновь, я поняла, что моего общежития и близко нет, хотя адрес я Диме называла раза три за поездку. Вздохнув и отпустив руль, Рогозин посмотрел на меня.
– Приглашаю на ужин, – официально заявил он.
Это не звучало как приказ, но я все равно знала, что отказ не предусмотрен. От этого почему-то захотелось улыбнуться, что я и сделала. Дима не улыбался, но его взгляд заметно потеплел.
– Сиди, – снова бросил он, но на этот раз для того, чтобы самостоятельно открыть для меня дверцу и подать руку.
Ох, эти его манеры. Потрясающее сочетание вежливости и наглости. Признаться, это подкупало.
Я вовсе не была удивлена, когда официанты поприветствовали Дмитрия Сергеевича и провели его к лучшему столику. Обслуживание было на высшем уровне, а блюда, которые на сей раз мне позволили выбрать, оказались бесподобными. Лучшего стейка я не ела в жизни.
Я уже подумала, что Дима достаточно расслабился для откровенного разговора, как его взгляд устремился ко входу в ресторан, и черты его лица ожесточились.
– Млять! – процедил он.
Я проследила за его взглядом, любопытствуя, что же могло вывести из себя этого безмятежного мужчину. Кроме меня, естественно. Но ничего интересного так и не обнаружила. У входа стоял лишь безобидный старик, протягивая пальто гардеробщику.
Но нет, ошибки не было, и Дима смотрел именно на пожилого мужчину. А тот, будто почувствовав его взгляд, обернулся и удивленно осмотрел нас двоих. Я поняла, что мужчины знакомы, и если мой спутник не был особо рад, то старик с улыбкой на лице подошел к нам.
– Василий Павлович, – поприветствовал Дима.
– Дмитрий Сергеевич, – в тон ему ответил тот.
Они пожали руки, и любопытный взгляд старика метнулся ко мне.
– Это Юля, – представил меня Дима.
– Дочка? – уточнил старичок и подмигнул мне. А затем без приглашения уселся рядом.
Мне бы рассердиться, вот только улыбка Василия Павловича обезоруживала, а угрюмое лицо «папика» так вообще веселило.
– Внучка! – буркнул Дима и жестом подозвал официанта.
– Юленька, вы на его ухаживания не ведитесь, – напутствовал мужчина по секрету, но так, чтобы все за столом слышали. Я смутилась и бросила на Диму быстрый взгляд. Он с прищуром осматривал нас двоих. – Это где такое видано, чтобы такую красавицу по забегаловкам водить?
– Кхм, – привлек внимание Рогозин. – Это мой ресторан, вообще-то. На прошлой неделе приобрел.
Василий Павлович откинулся на спинку стула, оценивая Диму непонятным мне взглядом.
– Но вы, конечно, об этом знаете, – продолжил он и отпил виски. – По делу пришли или поужинать?
– Можно и по делу, – произнес мужчина, и в его голосе послышались металлические нотки.
– Я сейчас занят, – отрезал дядя Дима, тонко намекая на мое присутствие.
Между мужчинами повисло затяжное молчание. Они будто общались взглядами, и те вовсе не были приветливыми. Наконец, снова натянув на лицо улыбку, старик осмотрелся.
– Хорошо здесь.
– Я все снесу, – тут же выдал Дима и отпил снова. Он смотрел на Василия Павловича с издевкой, явно наслаждаясь искорками злости в его бледно – голубых глазах. Я в который раз почувствовала себя некомфортно.
– Заигрался ты, Сергеевич, – протянул мужчина полным молчаливого предупреждения тоном. А затем повернулся ко мне и добавил: – Не любит он проигрывать.
– Не проигрывал в принципе, – поправил его Рогозин. Он был так строг и суров, точно как в первые часы нашей встречи, когда я и представить не могла его веселым и смеющимся. И что же из этого его истинное лицо, а что маска?
– Это пока, – горестно вздохнул пожилой мужчина и снова мне подмигнул. – Рано или поздно, а на моем месте ты все же окажешься. Придется пожертвовать одним в угоду другого.
Дима уже собрался ответить, и явно колкостью, как старик его опередил:
– Сто.
Дима хмыкнул и покачал головой.
– Пятьдесят.
Я, конечно, могла только догадываться, о чем речь. Но разве эти двое не торговались прямо сейчас?
– Девяносто, Сергеевич. И я спокойно ухожу на пенсию.
Дядя Дима окинул меня задумчивым взглядом и неожиданно улыбнулся. То ли мой растерянный вид его насмешил, то ли какие-то свои мысли. Но он вдруг подобрел.
– Пятьдесят, – он выдержал паузу, – и забирайте назад ресторан.
Павлович изумленно поднял бровь, а затем расплылся в широкой улыбке. Настоящей, которая коснулась и его глаз. А затем рука старика потянулась к Диме, и тот ее сжал, пряча улыбку.
– По рукам! Ну, Рогозин, – протянул хитрый старичок.
Он повернулся ко мне и поведал:
– С ним, Юленька, лучше дел не иметь.
– Она это уже поняла, – ответил за меня Дима и игриво поднял бровь. Смущенно улыбнувшись, я кивнула.
Ну а после Василий Павлович пообещал, что заглянет к Рогозину в понедельник с документами. Он учтиво попрощался и ушел. Мне было интересно проверить свои догадки, потому я задала вопрос, хоть и понимала, что дела дяди Димы меня совершенно не касались.
– Вы выкупили его ресторан? – спросила я.
– Угу, – ответил он и осушил свой стакан. На мой недовольный взгляд мужчина хмыкнул. – Сеня нас заберет.
Немного помолчав, я продолжила допрос. Авось, разговорю его и узнаю все самые страшные тайны!
– А за что вы торговались?
– За ночной клуб.
Он не торопился развивать тему, но пока что отвечал, так что я решила не сдаваться так просто.
– Пятьдесят тысяч?
Дима хохотнул, закинул в рот оливку и огорошил меня:
– Пятьдесят лимонов. И этот ресторан.
– Ух, – выдохнула я. – Ого! Это… Ого!
– Он в центре. – Рогозин беззаботно пожал плечами. – Хорошее место.
– Зачем тогда вы выкупили этот ресторан? Не проще было бы сразу приобрести у старика клуб?
Мне было непонятно, зачем столько манипуляций.
– Он не собирался его продавать, – начал объяснять Дима. Его голос хоть и быть спокойным, но мне показалось, тема для него малоприятная. – Не мне. Тогда я выкупил это место, оно важно для него по личным причинам.
– И вы собирались его разрушить? – ужаснулась я и тут же задала новый вопрос: – Как он продал вам ресторан, зная, что вы его разрушите?
– Не он владелец. Его дочь. – Дима продолжал изучать мою реакцию, но его мысли я прочесть не могла. – Ты видела ее вчера.
Мне понадобилась минута, чтобы пораскинуть мозгами.
– Надежда?
– Она самая.
– Хм. – Я сглотнула комок в горле и прикусила язык.
«Держи при себе эту колкость. Держи при себе».
– Значит, вы вчера все же удачно договорились.
«Черт! Юля!»
Рогозин рассмеялся.
– Ты что, ревнуешь? – спросил он.
Он не мог сказать ничего глупее. Наклонившись над столом, лукаво прищурился.
– Сделка состоялась еще на прошлой неделе через посредников. Не вчера. Видишь ли, в бизнесе все довольно просто. Главное – предложить оппоненту то, что он на самом деле хочет. Василий Павлович хотел сохранить семейный бизнес, который когда-то основал его дед. Я хотел тот ночной клуб.
