Алмаз Браев
Оранжевый и коричневый. Новый и старый фашизмы

Полная версия

© Алмаз Браев, 2023

ISBN 978-5-0059-4474-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

О фашизме

«Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала»

Г. Димитров

Определение Димитрова устарело и не отражает всей палитры, самое главное не объясняет причины фашизма.

Димитров берет фашизм в готовом виде, когда финансовый капитал якобы взял под контроль мелких фашистов и создал из них террористов. Откуда взялась база для фашистов, определение Димитрова не дает. Димитров марксист. Карл Маркс также ничего не смысл в традиции, следовательно, объяснял природу реакции в экономическом кризисе. До сих пор такой технократический, абстрактный и идеологизированный подход нечего не объясняет. Марксисты, леваки плутают в дебрях своего фарисейства, на самом деле невежества: повторяют догмы Маркса и Димитрова столетней и более давности: сегодня не могут объяснить, значит направить пресловутый «пролетариат» что делать, кого поддержать. Старые штампы только путают людей. Столкнулись два фашизма – мировой финансовый и территориальный имперский.

Провинциалы – почти нацисты?

Все измы – изобретение традиционных людей. Масса людей, сбежавшая от демографического кризиса из деревни, аула, хутора в города воплотила, реализовала официальный фашизм, коммунизм, а теперь и либерализм в жизнь. Нет сегодня более ярых сторонников демократии в мире, – только на условной периферии современной культуры и цивилизации. Чем шире и дальше проникает Интернет, тем шире и выше посыпается оголтелый национализм провинциалов. (Правительства и олигархи не знают про это, но ищут прибыль по всей территории, в самых труднодоступные районы проводят сеть).

Почему именно нацизм и фашизм?

Нацизм – это самая понятная и удобная защита. Сотни тысяч, миллионы людей попадают в недружественную обстановку современных мегаполисов, где они никому не нужны. Поэтому они вынуждены объединяться, даже условно нелюбя и презирая друг друга.

А кто кого любит в современном городе? В современном городе живут отравленные потребительской психологией горожане. Эти горожане конкурируют друг с другом за престижное место, за выгоду, за деньги. Им никто не нужен. Они женятся для вида, для вида заводят детей, с такой же частотой разводятся, – им никто не нужен. Сама городская обстановка – это фабрика эгоистов. По сути, психология городских одиночек гармонирует с либеральными канонами свободы. Пока люди не знают, что такое свобода на самом деле. Все предыдущие теории учили, что свобода – это независимость от царей, феодалов, империалистов, оккупантов и так далее. Враги свободы обязательно приходили и отбирали продукты, потом полезные ископаемые и заставляли говорить на языке оккупантов. Но сначала монархия и ее вассалы не признавали простых людей за людей. Вот что такое свобода, вот какой она была. Так они думают.

На самом деле свобода – это не стереотипная свобода, навязанная старыми трафаретами. На самом деле свобода – это совсем не то, о чем бубнят миллионы одевающих фирму болванов

На самом деле свобода – когда у тебя нет семьи и детей. Вот что такое настоящая -абсолютная свобода!

Абсолютное одиночество есть свобода.

Все думают, свобода начинается со свержением монархии: точно так думали еще древние греки, когда свергали тирана. В Европе свергали монархов по «греческому» принципу. Теперь и на периферии сегодня, повторяя опыт предыдущих революций, свергают какого-нибудь диктатора. Однако после, когда свергают «тиранов», эти болваны почему-то не чувствуют свободы. Сначала наступала абсолютная анархия. История фиксировала массовые погромы, хаос, также гражданскую войну всех со всеми, народные гуляния, воровство, тотальную коррупцию, еще худшую чем во время правления тирана. Потом приходил новый диктатор. Все забывали – а зачем тогда свергали старого диктатора? Но свобода то оставалась!

Теперь, все по порядку. В города сбегали голодные крестьяне из традиционных семей. А традиционная семья – многодетная- мы про это уже сказали. Они всегда помнили, откуда они сбежали, потому что от побега прошло не так много времени, даже если они брали грязную работу: нанимались на базаре в носильщики, были домашней прислугой, даже занимались проституцией на улице. Ничего не изменилось. Ничего не поменялось до сих пор. И сегодня люди сбегают из разрушенных деревень, отсталых хуторов, аулов, кишлаков. Сегодня мигранты попадают в точно такую же обстановку: только современные мигранты не такие грязные, одеты хорошо, и улицы городов не такие страшные, наоборот, эти улицы прекрасные, яркие. Тем хуже для мигрантов. Они тоже хотят красиво жить. Красиво хотели жить все. В том числе и все будущие нацисты фашистской Германии. Все, кто сбегают в города, ненавидят города и высокомерных горожан в первую очередь. Все горожане ведут себе не совсем так, как настоящий простой народ. Чтобы была понятна база нацизма: всем мигрантам кажется, что в городе не только живут иначе, но и говорят не как на хуторе. Если же «чужие» «живут не по совести», говорят на другом языке, еще и люди другого этноса и другого вероисповедания, то горе таким «чужим». Сепарация враждебного ядра происходит последовательно. Мигрантам нужен враг, чтобы успокоить себя. Для понимания природы нацизма недостаточно одного факта широкой миграции. База фашизма в монокультуре, религии предков, в поиске родни, то есть в родственных чувствах и крови. Самое главное, что отличает все традиционные народы – это стратификация, иерархия. Армия мигрантов вторгается в города, видит разложенные по полочкам и профессиям полуфеодальный город, мигранты смотрят друг на друга – находят универсальное оружие против всех горожан. Для армии будущего нацизма религия и культура отходит на задний план. Они все зажаты своим статусом. Поэтому они начинают больше говорить, потом кричать. Кто не говорит как они, тот враг. (Если бы при коллективизации в города не сбежали миллионы крестьян, Сталин не смог бы организовать свои московские процессы. В большевизме сохранялся радикализм классовой борьбы. Сталин указал на элиту, красную интеллигенцию, генералитет пальцем и тех выволокли буквально на улицу). Но как же так? – Спросите вы. Где же тут врожденный крестьянский национализм?

Ведь все крестьяне, сбегающие из деревни, а сегодня все провинциалы – это врождённые националисты. Да, это так. Но большевизм нарушил старую иерархию, истребил, изгнал дворянство – объекты ненависти. Поэтому провинциалы могли встретить в советских городах точно таких же бывших крестьян. Эти свежие горожане еще ездили домой – погостить, навестить родственников. Они говорили на одном языке, носили почти такую же бедную одежду. Только красное начальство выделялось на этом фоне. Все уничтоженные Сталиным враги народа, эти самые генералы и интеллигенция были культурными и грамотными. Пол Пот также использовал в Кампучии ненависть к «ученым». Все традиционные народы воспитаны в иерархии. Поэтому любой переворот у подобных народов будет сопровождаться массовым насилием при смене ролей. Кроме того, без влияния на настроение крестьян – мигрантов в виде марксизма, как это произошло в России, нацизм неизбежен. Нацизм – это естественная эволюция страдания и горя. Необязательно материального. Крестьянская масса встречает враждебных людей, совсем не родственников. Если такая встреча произошла бы в деревне или ауле, чужаков бы побили. Нацизм, так называемый фашизм есть избиение чужих людей. Фашистские вожди хорошо знали свой народ, потому что все эти лидеры были такие же амбициозные провинциалы. Впрочем, все яркие нацисты это злобные амбициозные провинциалы. Патернальное культурное ядро, отец – вождь, старшие братья, люди твоего хутора ближе, роднее превращается среди неродственных провинциалов в лозунги uber ales – твой народ, твоя нация лучшие: твоя мама – лучшая, твой папа лучше всех – превращается в превосходство над другими untermensch. Этот старый племенной лозунг сегодня нам кажется детским. Но разве мы не считаем первобытных людей из далеких веков такими милыми дикарями? На самом деле детский, девственный мир, переработанный и превращенный в нацистский, хорошо работает и вдохновляет. Если повторять и вдалбливать превосходство в течение нескольких лет, появляется целая армия агрессивных молодых людей.

Итак. Чтобы появился новый фюрер, нужна широкая миграция и города, заселенные «чужаками», чтобы снять комплексы мигрантов. Но сначала: чтобы появился нацист, он должен увидеть либерала. Он должен увидеть либерала и очароваться им. Но ведь у настоящего либерала нет родни и коней. Либералами и демократами могут быть, только не помнящие своих прадедов, не имеющие связи с малой родиной минимум одно поколение (а также всякие разные холостяки и старые прочие девы. Бобыли и старые девы – это высший стандарт по либеральным канонам свободы. Потому что они никому не обязаны. У них нет семьи, нет детей). Но либералами называют себя точно такие же мигранты (Америку заселили мигранты). У официальных мигрантов сегодня нет ни корней, ни родни, но они имеют много денег, контролируют мировые банки и СМИ. Поэтому все туземные либералы, необязательно олигархи тоже хотят иметь банки и СМИ только на локальном туземном уровне. Кроме банков они имеют родню и помнят, где родились, сравнительно недавно покинули малую родину. Но туземные олигархи не могут быть либералами никак, не верьте ни одному заявлению оппозиционных олигархов, что они построят вам демократию. Во – первых, у них много родственников. Во – вторых, они рожденные в патернальных отношениях туземцы и этим все сказано. Еще смешней выглядят либералы, эдакие «идейные» демократы, у которых в кармане пусто. Эти маргиналы живут на подачки фондов и кричат о святой вере в демократические ценности (среди бывших кочевников демократические ценности? Вам смешно? Нет? Это такие же совки или туземцы, возгордившиеся своими долларовыми подачками. Типа они союзники США, потому они как бы выше других. Кардинал и галантерейщики – это сила!)

Глава 2

Из села сразу на проспект

Скептики до сих пор не могу понять, что фашизм является неизбежной стадией развития общества. Вернее речь идет о нацизме. Когда миллионы традиционных людей внезапно попадают на рынок. Миллионы пост поселковых людей, приученных к дисциплине и иерархии, попадают в города и не видят порядка. Демократия для них это не порядок, а беспорядок, хаос, беззаконие, несправедливость по отношению к ним, к пост традиционным, пост поселковым людям. Тогда они объединяются по единственному понятному признаку, по признаку всех поселков и всех провинций, – по языку. Выбирают для себя вождя, нервного и смешного фюрера, чтобы он говорил за всех. Потом хотят всех подчинить, потому что хотят отомстить. Еще раз: главная причина – это широкая миграция сельского населения в города. Соблазнение «деревенщины» яркими рыночными красками и перспективами. Нацизм – это самый легкий и быстрый путь удовлетворения данных сельских амбиций. Нацизм – это демократия некультурной закомплексованной массы, которая хочет все и сразу. Но сначала желает успокоиться. А успокоиться эти люди могут, если увидят порядок. Где они наверху, где они правят. Девиз дикого рынка «чтобы меня не съели, я буду есть» – преломляется в миллионах в тот самый нацизм, который принято называть фашизмом.

Глава 3

Разные фашизмы, разные коммунизмы

Фашизм как система возник в первой четверти 20 века. История же коммунизма, его принципы значительно древнее. Даже европейский научный коммунизм на сто лет старше фашизма, в смысле вовлечения массы мелкой буржуазии в свои цели. От предыдущих стадий и империй фашизм отличается радикальным, можно сказать сверх патриотизмом. Комплекс неполноценности мелкой буржуазии поддерживается режимом, затем превращается в средство, в таран для имперских захватов. Немыслимо, чтобы прошлая аристократия искала союза с низами, с толпой, с массой, с чернью: фашизм отодвинул внутреннюю кастовую иерархию и переместил ее во вне – во внешнюю агрессию. Все оттого что людям с начала человеческой истории хочется организоваться и доминировать (показывать превосходство со времен обезьян). То есть старый фашизм, он же фашизм 20 века – это организованный национализм, до которого сверх национализма не было. Этнические стычки были во все времена, но лишь индустриальный рынок одновременно организовал этносы, отныне ставшие нациями, затем армиями против соседей, других наций недочеловеков. Так получилось, что фашизм образовался позднее официального русского коммунизма. По факту русской революции 1917 года русскому коммунизму не хватило развития капитализма и сверх организации. Хотя русские верят в своего царя – наместника Бога на земле, они все равно анархисты. Они не терпят сверх организации, а в случае сверх гнета они сбегают. Русские крестьяне жили общиной в деревне. Но в русской культуре не было культа денег. От этого буржуазную нацию заменяла русская империя. Русское дворянство не видело необходимости организовывать мещан на принципах превосходства. Достаточно феодальной иерархии. Русская буржуазия не имела силы и влияния, какую имели в Европе банкиры и биржевики. За неимением денег (и власти денег над умами) русский капитализм организовался в пролетарскую диктатуру при первом же кризисе. Марксизм помог русской элите воплотить патриархальную иерархию как врожденную, присущую человечеству, в диктатуру рабочих. Между фашизмом и коммунизмом 20 века появилась такая разница. Фашистская элита сплотила нацию, реализовала идею превосходства, развернула буржуазию во вне. Коммунистическая элита в Москве переделали русскую общину в диктатуру пролетарских низов над любой аристократией, то есть внутрь. Русской элите не хватило бы буржуазной заразы и энергии, чтобы толкнуть свой плебс на завоевание мира. Зато научный коммунизм Карла Маркса помог сохранить Русскую империю (под названием СССР). Жадность-главное чувство, позволившее Европе отказаться от марксизма – коммунизма: большинство европейцев давно сбежали со своих деревень, забыли общину и родство. Жадность это чувство, знакомое вообще каждому торгашу. В традиционном мире деньги не имели той силы и власти. Поэтому коммунизм стал единственным путем развития любого традиционного народа. В 20 веке так и случилось. Мир разделился на два лагеря – НАТО и Варшавского договора. Было много еще «не примкнувших» стран третьего мира. В этих странах не было власти банков и не сформировалась элита даже для марксизма. То есть традиция была сильнее и денег, и страсти крестьян диктовать власть феодалам. В любом случае любая управляющая верхушка склонялась в ту или другую сторону. Потому что мир сближался технологически. Традиционным народам социализм был ближе, в то же время каждая локальная элита не желала отдавать все народу. Так получались гибридные режимы «третьего пути» – и нашим, и вашим: в виде совмещения рынка, что неминуемо привело бы к власти местных банкиров и непрерывных переворотов черных полковников против них (как в Латинской Америке), либо как на Ближнем Востоке и в Северной Африке: офицеры арабы все время провозглашали «народный строй». На самом деле этим странам не хватало зеремидов как в России, чтобы создать плановую экономику, либо рефагов, чтобы создать стройную банковскую систему и отказаться от традиционной культуры. В таком виде весь мир заполз в 21 век.

В силу глобализации и доминирования денег стал поднимать голову новый фашизм. Но этот фашизм совершенно вненациональный, каким он был фашизм в 20 веке. Этот фашизм глобального банка, то есть вненациональный. Произошло подчинение всех стран и правительств единой валюте, где национальные банки, значит их правительства оказались филиалами мирового банка. Все страны мира оказались вассалами мирового правительства. Де-юре сохраняется видимость независимости и «прав человека», де-факто, любая страна, ее лидер, не подчиняющиеся мировому плану, попадают под санкции. Сначала под санкции попадали совершеннейшие изгои по типу Кубы, Северной Кореи, Ирана в виде пробы сил и влияния. Теперь под санкции Запада попала Россия – один из столпов традиционного мира, самая большая империя расово белых людей. (С цветными империями справится легче, потому что они не лезут за пределы исторического проживания, тем самым не имеют сверх идеи. Сильный пол в таких странах также молится на деньги, а женщины оккупировали косметологические кабинеты, чтобы сделать европеизированные глаза) Если добить Россию, никто больше не устоит.

Правительство, которой повело себя как высокомерная элита Третьего мира в 20 веке. В 20 веке коммунизм бил фашизм. Но что это был за коммунизм?

Это был сельский коммунизм по причине так называемой диктатуры пролетариата. Пролетариат – это бывшие переодетые в рабочую робу крестьяне. С помощью новой дисциплины (диктатуры) Советская власть перенаправила бунтарскую энергию народа в созидание. Но сначала позволила перебить старую, затем новую революционную (ленинскую гвардию) элиту. Это та же самая фашистская хтоническая энергия, что и у европейской мелкой буржуазии. Но эта энергия была направлена на внутреннее истребление каст и конкурентов. Старая фашистская идея объединяет всех любителей и владетелей денег и направляет ее против «чужих», сельский коммунизм объединяет толпу против «дармоедов» (под дармоедов попадают все люди с гонором – образованные люди). Элита сельского коммунизма использовала зерефов для своей власти, диктатуры партийной номенклатуры. Получилась система официального коммунизма как противовес поднимающемуся фашизму. По сути пик сельского фашизма и пик сельского же коммунизма пришелся на пик мирового партийного строительства – когда партия против партии. В обоих отрядах собраны бывшие крестьяне. Поэтому не только старый коммунизм, но и фашизм 20 века является также сельским. В 20 веке сельский коммунизм противостоял сельскому фашизму (и даже победил его в 1945 году). Но сельский коммунизм пал сам по себе эволюционным путем в 1991 году вместе с СССР. Падение СССР как предупреждение другим «сельским» странам Третьего мира: " вы тоже так закончите, как мы, если пойдете нашим путем». Объективно варвары тоже добили Древний Рим с его культурой, организацией и военной машиной. Руководящая элита советской номенклатуры была варварской, то есть крестьянской. И они строили не социализм, а капитализм, но сами про это не знали. Хотя элементы плана и массовой организации и дисциплины творили сначала чудеса. Все варвары копируют лучшую организацию. Советская варварская элита объективно вернулась на путь мировой эволюции, с которого она свернула в 1917 году, тем самым доказав, что любому фашизму не хватает просто культуры денег. И ее носителей – зеремидов и рефагов.

Прошло всего 30 лет и современная Россия получила нужное для сельского фашизма население. Чем вообще отличается сельский фашизм от сельского коммунизма?

Заменой любой иерархии (по знатности при царе, по должности при советах) на культуру денег. С момента созревания поколения денег, частной собственности, когда безродные горожане становятся организованной силой (с помощью патриотических лозунгов) с этого момента эволюционно созревает сельский фашизм – хотите вы или не хотите. Пусть никого не смущает сопровождение сельского фашизма горожанами. Горожанами, быстро освоившими конкуренцию, цинизм и ненависть. Сопровождение старого фашизма сельским определением необходимо для понимания – коммунизм и фашизм 20 века создается массой бывшего традиционного населения, – зерефами. Новым провинциалам и претендентам на новую элиту все равно какие лозунги разбрасывать в эфире. Все зависит от населения. Доминирование свежих горожан, возбужденных быстрым богатством олигархов, обязательно рождает претензию к доминированию, что и есть старый сельский фашизм в новом исполнении. Но если есть мировой фашизм финансистов, почему же нет мирового гражданского коммунизма?

Сельский коммунизм не годится. Он победил сельский национальный фашизм Германии и Японии в 1945 году. Он исчез вместе с СССР. Являясь всего лишь филиалом мирового фашизма банкиров, сельский фашизм не может противостоять объединенному миру денег. Каждый лидер, каждый чиновник, каждый человек, признающих деньги за основную ценность и смысл жизни, заранее проиграет. Нужна другая глобальная идея для формирования новой дисциплины и организации. Другая система ценностей. Очень солидаризирующаяся с консервативными ценностями, проповедуемыми всеми традиционными общинами мира. Все прошлые стереотипы отметаются как устаревшие и мешающие разглядеть новый глобальный фашизм финансистов.