Алмаз Браев
Два тоталитаризма. Two brothers
© Алмаз Браев, 2020
ISBN 978-5-0050-2772-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Содержание
Введение
Глава I. Как делать карьеру
Глава II. Почему честность это слабость
Глава III. Старший фашист, младший коммунист
Глава IV. У номадов все на одно лицо
Глава V. Младшие социалисты идеалисты
Глава VI. Элита превращается в старших братьев
Глава VII. Коммунист Тельман
Глава VIII. Ремиды государственники
Глава IX. Нет никакого государства
Глава X. Уровни тоталитаризма
Глава XI. Уроборос
Глава XII. Без ремидов нет тоталитаризма
Глава XIII. Наследство
Глава XIV. Почему Маркс понравился в России
Глава XV. Направо нацизм, налево коммунизм
Глава XVI. Во Франции не было фашизма
Глава XVII. Волчья яма
Глава XVIII. Три тоталитаризма
Глава XIX. Реакция
Глава XX. Честное имя важно
Глава XXI Немцы не воровали
Глава XXII. На кого мы похожие
Глава XXIII. Люди своего пути. Виват Италия!
Глава XXIV. Это время войны.
Глава XXV. Традиция. В чем смысл.
Глава XXVI. Куда потекут события.
Глава XXVII. Первая мировая родилась так.
Глава XXVIII. Пирамида дает фашизм
Глава XXIX. Когда традиция против народа.
Глава XXX. Ни бог, ни царь и не герой…
Глава XXXI. Если долго смотреть в бездну.
Глава XXXII. Пример как колхозники развалили государство.
Глава XXXIII. Почему законы безродных нравятся.
Глава XXXIV. Почему нет демократии и не может быть.
Глава XXXV. Какая новая плата.
Глава XXXVI. Мировая война идет.
Глава XXXVII. Что ждет через 10 лет.
Глава XXXVIII. Обобществление как признак коммунизма.
Глава XXXIX. Коммунизм есть, войны нет.
Глава XL. Штурм неба.
Глава XLI. Тоталитарная торговля.
Глава XLII. Машина Маркса.
Глава XLIII. Троцкист Хрущев
Глава XLIV. Беременный маршами.
Глава XLV. Ошибка Троцкого. Вероятное время китайского термидора
Введение
Как так получилось, что советский режим справедливости и интернационализма приравнивают к бесчеловечному режиму нацизма? Про СССР мы слышали как про «Империю зла». А сегодня он оказался равным фашистской Германии. Надо сказать, это соединение формальное. Оба режима как в СССР, так и в Германии исповедывали диктатуру. Были правящие партии и были вожди диктаторы. И конечно же не было демократии. Демократия сегодня победила, одержала верх над тоталитарными режимами. Поэтому победители особо не отличаются щепетильностью. Нет прав человека – на сегодня самого главного значения, значит идите на свалку истории неразлучной парой.
На самом деле нет ни коммунизма и нет фашизма. Это все условности диктата. Условность воли правящей группы во главе с вождями. На самом деле то, что именуется коммунизмом и фашизмом, является традиционной схемой. Так веками строилась, а проще говоря жила традиционная семья. Во всем мире. Только именно в Германии и в СССР традиционная семья и ее выражение произошло через государство. То есть у данных народов родство оказалось выше интереса, коллектив выше индивидуумов. Остался только один вождь и его люди. На самом деле один отец народа и его сыновья. Может кому то покажется странным и удивительным, но вся разница между коммунизмом и нацизмом на самом деле есть разница не только «возраста» народов. Что они позже других встали на тропу рынка. Разница еще и в том, что нацизм – это показатель рыночной молодости, а коммунизм рыночного детства и младенчества. И если мы берем государство как традиционную семью, то нацист в данной семье – старший брат, а коммунист – младший брат. Оба они подчинялись отцу.
Весь 20 век велась самая радикальная борьба с традицией и традиционной семьей в частности. Только в СССР и в Германии на рыночный прогресс и всеобщую свободу ответили тотально и на уровне государства. Это была борьба за старую и новую традицию.
Глава I
Как сделать карьеру
«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные».
Братья Стругацкие
Кого они выбирают и почему (отрицательная селекция).
Командно – административный стиль.
Все знают что такое командно -административный стиль руководства?
Откуда он возник? Откуда растет философия тоталитаризма?
Советским людям объяснять не надо. Все они жили при командно -административном строе, именуемом чаще социализмом, эти слова произносят иногда вместе иногда по одиночке, но это сути не меняет. Буквально – это такой стиль, или организация, когда неинициативное большинство, можно называть это меньшинство народом, социумом, бригадой или колхозом подчиняется руководителю – начальнику разного уровня и калибра – директору или секретарю, генералу или завхозу. Начальник – руководитель поменьше типа директора или бригадира приходит и сообщает всем волю (план, инструкцию) секретаря, а секретарь взял волю генерального секретаря. И все начинают сообща решать эту волю – план в зависимости от количества работников. Пролетарии, рабочие, колхозники работают значит, выполняют план – волю, вся страна выполняют, напрягаются или делают вид. Агитаторы обсуждают нужность и важность на пламенных или лицемерно пафосных, или просто формальных и нудных, смотря какой уже опыт, собраниях, труженики проливают три ведра пота, а может тоже делают вид, механически на автомате каждый день ходят на работу, что не освобождает никого от ответственности, хотя бы даже моральной.
Предположим один вариант из ранних вариантов, когда ответственность была не только моральной: выходит начальник исправительно -трудового лагеря для врагов народа и сообщает: «Сегодня план повышается на 5 процентов. Каждый день теперь будете давать на 5% больше». Зэки молчат. «Есть вопросы?», – спрашивает начальник лагеря. «Нет вопросов». Конвойный! Тут из смурной, безлико серой, тоскливой толпы раздается: «А пайка будет увеличена, начальник?». «Кто сказал?», резко отреагировал начальник лагеря. «Шаг вперед!».
Конечно никто не будет делать никакие шаги. Если начальник не повторит. Здесь приводится гротескный вариант командно -административной крайности: я начальник – ты дурак, а условному дураку слова не давали. Все, кто научен своим жизненным опытом знает, что в такой системе инициатива наказуема, она почти такая же лагерная наглость. Лучше смешатся с толпой и тогда через тебя никто из начальников отыгрываться не будет. А начальник конечно захочет отыграться, чтобы показать другим, бей своих, чтобы чужие боялись. В лагере начальник лагеря может назначить бур, карцер, на воле начальник просто поднимет смельчака на смех или попытается это сделать, чтобы показать, кто в доме хозяин.
Почему в народе говорят молчи.
Сойдешь за умного или смирный телок двух маток сосет. А ведь на самом деле. И это не простой пересказ народной мудрости. Это приветствуемая парадигма общения сверху донизу. Это традиция. Смирный телок или сын строгого отца на самом деле имеет много чего, миску супа, но самое главное -большие шансы на наследство, чем строптивец или упрямец. Традиционный отец и родители не любят странных сыновей. Покладистых, послушных, может даже хитроватых. Такой сынишка тихушник наверняка приумножит семейные капиталы. А бунтарь все спустит на пустые фантазии или просто пропьет. Идеалисты, романтики и фантазеры по хозяйству ни к чему.
Наверху точно такая же кадровая политика.
Система ищет телков, хитроватых, послушных, лицемерных, но исполнительный и не перечащих начальству, а угождающих – почитающих. Смирные сыновья почитают любого, даже недостойного отца. Какая им разница, какой у них отец, он отец и все тут. Пусть он хоть ничтожество, вор или еще какой моральный нарушитель, главное, что он завещает дело и добро. Точно такая же кадровая политика у власти. Один в один. И карьеристам все равно, какая власть, пусть хоть тотальная, пусть хоть административно -командная. Пусть хоть коррупционно -воровская, гнилая, аморальная – хоть какая. Главное, что она пустит в закрома государства как к наследству отца. Ну разве не хочет командно -административная власть, чтобы сыновья были истинно покорными и исполнительными? Оттого начальникам не важно, что их подчиненные карьеристы и подхалимы и что они врут. Они сами когда то приспосабливались, чтобы отцы их погладили. Что внизу в традиционных семьях, что во власти картина не меняется.
Провинциальная власть набирает провинциалов.
В этой системе идет контр эволюционный отбор.
Отрицательная селекция. Провинциалы не есть перед общества, они есть его зад. Отцы мещане и секретари партии выбирают одинаковых телков по своему образу и подобию. Отсюда такая система застоя и загнивания. В центре государства сооружается овин. Система приспособленцев не имеет другой морали и другой идеологии, кроме традиционной, что есть традиционная мораль выживания. Потому в центре сооружается овин или загон для коровы. Только прикладная система хороша для мирного времени и то, не очень долго. Как только возникает опасность, хозяйские люди уходят в леса или откочевывают в степь – ты меня не трогаешь, а я тебя. А пока я отсижусь до лучших времен, погуляю, помолчу. Мальчиши плохиши уступают место для подвига другим. Зачем рисковать. В момент форс мажора все потенциальные приспособленцы прячут не только себя и добро, но и улыбки. Жизнелюбивые лучезарные улыбки исчезают за губами. Они тут не просто сосут языки, они тут просто молча губами хлопают. А на сцену выходят их антиподы, – авантюристы и пройдохи. И начинают. Если конечно риск снова не велик, то это конечно будут пройдохи. Если риск будет запределен, то пройдохи будут за кустами со своими жизнелюбивыми приспособленцами братьями. Это больше подходит для героизма современных майданов, когда толпой можно управлять, как стадом алчных, эгоистичных животных.
Пройдохи и циники – это новый вариант смирного телка до поры. Они знают, что все равно выиграют на финише, когда фишка ляжет как надо. И лохи избиратели сами принесут свои гроши, а не их нищие отцы. Взбесившиеся граждане сами принесут, потому что они не признают отныне смирных и удобных правителей.
Но когда же на сцену выходят настоящие герои?
Это когда от любой ситуации старший – младший, отец – сын, начальник – дурак нет никакой выгоды смотреть преданно в рот. В то же время нет выгоды обманывать осатаневшую и озлобленную толпу так называемого электората, которую много раз меняли на ласку от очередного начальства самые смирные телки протеже. Причем те же активные или креативные новые телки прекрасно знают, что хочет осатаневший и озверевший электорат. Он никакой справедливости не ищет. Он хотел быть смирным сам. Но его надули и обокрали. Каждый хотел.
Это культура такая.
В традиционной системе в независимости от существующей идеологии власть сама выбирает телков – самых смирных и удобных. В это же самое время народ изображает покорность до уровня тупости, потому что в традиционной системе – это единственный способ сделать карьеру. Независимо от идеологии! Это просто по моде сначала говорили про социализм. Или говорили, преданно и пафосно во имя шанса. Потом те, кто говорили, это социализм это великое изобретение, легко разменяли социализм на рынок. Кто больше всех говорил, тот и поменял. А почему? Потому что выгоднее другое уже.
Надо смотреть преданно и по другому, но креативно. Весь народ по привычке делает преданные глаза до сих пор. Как это делают все существующие лидеры вчера, а они сегодня. Каждый в толпе надеется, что его тупой взор понравится очередному начальнику (лагеря). Это такая культура, как вы не хотите это понять! Если народ традиционный, ему не важно, какая там идеология в кабинетах какие знамена развевает ветер. Каждый традиционный сын хочет получить наследство. Потому он молчит и преданно смотрит в даль. Но не в даль, а куда надо.
А теперь аферисты или другая ипостась телка – сыны майдана. Что хотят они и куда смотрят. Но вы то прекрасно знаете куда. Они уже выбрали крышу. Самую сильную нацию мира. И деньги. Но они смотрят смирно и преданно не только туда. Они смотрят на беснующуюся и в то же время смирную в своем корне толпу, которая сама была бы не прочь смотреть смирно, но терпение вышло. И вот эти взоры встречаются. Толпа признает, что ей активисты – новая эманация телков врут, просто смирные поменяли моду, но и понимает, что сегодняшнее выражение преданности совсем другое, чем было вчера. Они все хотят сосать. И сосать у маток на халяву. Просто сформировалось поколение халявщиков. Они не просто показывают отрицание морали лагеря. Они в лагере устроили последние танцы. Один день, но зато он мой!
Глава II
Почему честность есть слабость
В традиционном мире нет понятия честность. Скорее всего современные люди под честностью понимают открытость. Для своих братьев и сестер зереф должен быть понятным как степной ветер. Под честностью надо понимать ответственность. А еще вернее понятие долга, хотя для зерефов обязанности, возлагаемые на них. и есть ежедневный долг родственника. Кому придет в голову заботливого отца называть честным? Он никакой не честный. Он выполняет, что обязан делать – заботится о детях. О жене, о семье, а уже потом и прочие обязанности у него. Если он их не будет исполнять, то его осудят всем племенем. Осудят и изгонят из коллектива. Каждая единица для народа важна. Поэтому все зерефов обучают или воспитывают с самого детства: каждый в роду выполняет свою роль в зависимости от возраста. А значит и от силы. Каждый мужчина не только добытчик, но и воин. Воина никак нельзя назвать честным. Скорее героем. Или трусом.
Отношение к враждебным племенам прямо противоположенное. Зерефа соседнего племени также воспитывали, как и зерефа этого. Поэтому они герои, если соседний род будет повержен. Если один зереф сбежит, что маловероятно, потому что трусости его не учили, только мужеству, то он будет для народа трусом. Еще будет трусом, если сохранит пленному врагу зерефу жизнь. Вот этот момент жестокости и отсутствия компромисса нам поможет понять, почему у зерефа честность есть слабость.
Кроме ответственности перед коллективом родни, зереф желает быть выше. У зерефов есть зерефное честолюбие. Они хотят быть выше всех, все время казаться почетными людьми.
Если мы берем людей совершенно дикими, только для того, чтобы понять мотивы в самом естестве. Современные зерефы не менее честолюбивые. Они все время должны казаться авторитетнее других зерефов. Чем больше авторитета, тем больше почета. Зерефная элита – зероты живут очень хорошо. Они могут не работать даже. Родственники принесут все необходимое сами. Эта ярко выраженная тяга быть, выглядеть элитой, при этом не забывая о своей семье и своих интересах, пожалуй, самое очевидная на сегодня качество. Именно с отсутствием честности, которая есть ответственность зерефу легче жить. Отвечать не надо, он может ни за что не отвечать, даже быть неподсудным современному суду, если он такого высокого ранга. Что услугами ему, другие традиционалисты получат свою выгоду.
Честность подразумевает коллективизм. Честность -это придумка цивилизации. Если зереф будет честным, он оставит себя и свою семью голодной. Он почти пожалеет врага по аналогии с первобытным условием малодушия. Таким образом, современный традиционный человек окажется перед выбором – расти, становиться авторитетным и содержать семью, кормить своих детей или проявлять малодушие – быть честным. При этом другие зерефы его не поймут, если он выберет честность. Честностью он будет работать не на свой один род, а на весь народ. Он будет подобен авторитетному зерефу от сразу двух враждебных друг другу племен и даже больше. Вся культура родового мира говорит, что это противоречит окружающей природе. Не могут два рода пастись на одном и том же участке. Не может природа обеспечить сразу два народа едой. Все племена есть большие индивидуалисты. Их эгоизм обусловлен скудностью ресурсов и бедностью техники освоению природы. Вот потому то в трудные моменты экономического кризиса малорефлексивные люди самые живучие. Они не задумываются о честности, они ее не знают просто по культуре.
Если какой правитель захочет быть честным у народа традиции, он очень рискует. Он рискует быть плохо понятым. Он рискует прослыть чужаком и манкуртом. Мало кто захочет ему в этом помочь. Тем более если другие зерефы уже увидели, чем можно поживиться. А при рынке многие традиционно воспитанные увидели множество так называемых рыночных соблазнов. И уже тем более, что после овладения большими деньгами, никто не захочет вернуть их назад. Таким образом у равенства нет шансов. У равенства еще более нет шансов, если людей нетрадиционных, не зерефов будет поменьше. Ведь все остальные традиционные люди их поймут. В традиционном мире таким образом, если и есть справедливость, то она специфическая. Справедливо или просто даже хорошо, а не справедливо, что хорошо тебе и твоей родне. Вот так будет яснее для понимания поступков зерефов.
Глава III
Почему старший сын – фашист, младший – коммунист
Что мы знаем о фашизме? Из советских политических словарей – справочников мы знаем, что фашизм есть реакционное течение мелкой буржуазии. Фашизм представляют жупелом, человеконенавистническим течением морали.
Родиной зарождения фашистского движения считают Италию 20 -х.
Но больше всех конечно фашизмом связывают нацистский режим Третьего рейха.
Фашистские государства исповедуют монополию государства, говоря понятным языком государственно монополистический капитализм. То есть они не отрицают рыночные отношения, но стараются рыночную анархию поставить под контроль нацистской идеи. Идейные чиновники, в данном случае чиновники нацисты были противопоставлены космополитической бирже. Так в фашистском движении проявились элементы патернализма и стали очевидными. На самом деле нацизм оказался продолжением немецкой феодальной традиции. Никто не удивился на сказанное? Одно вырастет их другого, нет ничего удивительного. По какой причине она оказалась настолько гипертрофированной, это вопрос другой темы. Но немецкий этатизм или крен в сторону государственных интересов не появился на пустом месте. Немецкий этатизм произошел из немецкой культуры, а та в свою очередь из немецкой истории. Тут же здесь уместно конечно вспомнить конечно и про экономическое запаздывание Германии в развитии, как ее былая раздробленность оставила немцев без колоний, а следовательно без дополнительных ресурсов. Да, это так. Но как немецкая культура обернулась в милитаризацию немцев. Разве не сами немцы, их герцоги, бароны, графы больше всех сопротивлялись объединению? Автаркий из автаркии. Точно также милитаризация произошла из традиционного немецкого феодализма. Немецкий чиновник оказался почти что немецким средневековым рыцарем. Но почему он стал нацистом, а не биржевиком космополитом, как это случилось в другой цивилизованной Европе?
Старший брат.
Как немецкая семья этому могла поспособствовать?
Как немецкий чиновник стал дико воинственным?
Мы могли бы обратиться к немецкой традиции. Чтобы найти в ней истоки этатизма. Мы нашли его в немецком феодализме. Другие скажут, а почему такой же этатизм не проявился в Европе в другом мечте? Радикальный крен в сторону государственных интересов это не только болезнь немцев. Но именно у немцев он стал радикальным. Абсолютизм как бы вырастает из абсолютизма. Тоталитаризм из тоталитаризма. Патернализм из патернализма. Ничего нет лишнего. Итак, в чем причина?
Любой европейский отец передает наследство старшему сыну. Не только немецкий. Этот старший сын не только наследует земли и вещи, он передает привычки семьи свои детям. Вот так вот складывается традиция, вот так и получается народ. Отцы смотрят на старших сыновей, а сыновья стараются перенять отцовский вид. Во всем ему подражают. Передача из поколения в поколение характера отца, его поведения, стиля и создает данный народ. Когда отцы видели, что старшим сыновьям (именно старшим!) не хватает земли, не хватает наследства, они вооружались и шли в поход. Так вооружился весь феодальный народ. Но идеологами были как раз старшие сыновья, те самые, что перенимаю и передают традицию от отца к сыну.
На самом деле немецкий чиновник нацист не был переодетым феодалом, но был его новой копией. Он был старшим сыном немецкого бюргера. По всей Европе отцы передавали заветы точно также, через старших в роду. Именно старшие были наследниками традиции, ну и имущества в том числе. Чтобы народ не свернул с проторенной предками дорожки, в конце концов не исчез как народ, как раз все старшие сыновья за этим следили. Одни старшие старели и передавали другим старшим. Те в свою очередь также старились, но успевали научить своих старших сыновей. Все эти операции как то связаны с землей. Есть невидимая связь, сакральная единение традиции с аристократией. Единственная карьера для старшего сына – почетного карьера военного. Все офицеры в армии – сплошь старшие сыновья. Так почему же с приходом рынка этим старшим офицерам было бы не поддержать нацистскую идею? Офицерами становились и младшие сыновья. Если старшие наследовали все имущество. Младшие, поступив на военную службу, поддерживали сам институт традиционной семьи и общества.
Вся Европа 20 -х и 30 -х годов была под властью военных. Многие режимы: в Венгрии (адмирала Миклош Хорти), Румынии (маршала Антонеску), Польше (маршала Пилсудского), Португалии (генерала Де Кошты), Испании (генералиссимуса Франко) не доросли до нацизма, до идеологии тотального превосходства, но были авторитарными режимами, диктатурами. Но они были очень похожими на немецкий режим.
Если вы заметили связь правого тоталитаризма, правого этатизма с майоратом, то есть с институтом передачи наследства старшим сыновьям, то теперь посмотрите, что делают в это время сыновья младшие.
Особо пристально попрошу посмотреть на Россию. Кроме того, придется рассмотреть в развитом движении анархистов Италии, Испании и России одну и ту же проблему. Эта проблема не столько вывода анархизма на арену чуть раньше авторитарных и тоталитарных режимов, сколько выхода проблемы младших сыновей наружу. Иными словами всякий левый, леваческий и прочий протест и темы равенства и социальной справедливости завязан на проблемах наследства и отсутствия его у младшеньких.
«У старинушки три сына: Старший умный был детина, Средний сын и так и сяк, Младший вовсе был дурак.…
