Алла Эдуардовна Матвеева
Гости Лозаннской долины
Кафе «Карма»
Утро понедельника приветствовало Нику радостным ржанием лошадей. Вчера после долгой цепочки пересадок такси, самолетов и поездов она приехала на вокзал Лозанны. Доехав на последнем автобусе до конечной остановки в районе Эпаланж, девушка добралась до самого дешевого и отдаленного отеля. Двери были уже заперты, так что Нике пришлось звонить и просить, чтобы ей открыли. Иностранку встретила приветливая женщина, она что-то быстро лепетала по-французски, но Ника ничего не поняла. Управляющая решила, что продолжать беседу бесполезно, – и проводила ее в номер. Уставшая путешественница еле затащила два чемодана по лестнице на третий этаж. Там ее ждала небольшая комната под крышей, с белеными стенами, деревянной мебелью и массивными дубовыми балками под потолком. Ника упала на кровать и уснула, не умываясь, прямо в одежде.
Отель находился за городом, и ночью не было видно, что расположено вокруг. Поэтому с утра Ника первым делом выглянула в окно – там ее ждал сюрприз. Дом располагался на территории конного клуба – и прямо во дворе гостья увидела нескольких лошадей, предоставленных самим себе и бегающих друг за другом по просторному загону. Радости Ники не было предела. Она всегда мечтала жить в месте, где природа гармонично вливается в городской пейзаж и животные комфортно чувствуют себя среди людей.
Яркое солнце августа уже прогрело воздух – и Ника в одном платье и босоножках выбежала во двор, чтобы поздороваться с новыми знакомыми. Самая смелая из трех лошадей, коричневая с крупными белыми пятнами, с любопытством подошла к ограждению. Она внимательно рассмотрела девушку, а затем боком вплотную прижалась к доскам забора. Ника пальцами дотянулась до шерстяной шкурки – и с усилием почесала лошадь в нескольких местах. Та фыркнула, как только девушка остановилась, что было явным приказом продолжить ритуал. Две другие лошади также подошли поближе, не в силах устоять от любопытства. Но они желали других развлечений. Блестящие бусины темных глаз всматривались в ее лицо, гибкие ноздри шевелились, подчеркивая нежность покрова животных. Черный конь с ухоженной шелковой гривой мягкими губами дотронулся до ограды. Ники с досадой раскрыла перед ними ладони, показывая, что у нее нет угощения. Поэтому, после приветствия, животные отправились дальше играть в догонялки.
Вероника прошлась до конца клуба по песчаной тропинке, которая уходила дальше в лес. Затем она вспомнила, как на втором этаже пробегала мимо кухни, источающей дивные запахи выпечки. В стоимость проживания входил традиционный континентальный завтрак – и пора было изучить местное меню. Женщина, которая вчера открыла ей двери, принесла на подносе два дымящихся масляных круассана. К ним в набор шли ягодные джемы, йогурт с клубникой, нарезанные сыр, колбаса с хлебом, небольшой металлический кувшин молока с откидной крышкой, а также заварник с чаем. От кофе Ника любезно отказалась. Она искренне не понимала, как люди могут пить эту горькую черную жидкость, да еще и на завтрак. Еда манила чарующими запахами, и любой съел бы все, что было на столе. Однако Ника так переживала насчет зачисления в университет, что даже не чувствовала вкуса еды.
Имея на руках письмо-приглашение, она все еще сомневалась, что ее действительно ждут здесь с распростертыми руками. Казалось, что когда она приедет в приемную комиссию, там непременно скажут, что не хватает пары документов, без которых ее не могут принять. И, поджав с позором хвост, придется удалиться обратно, сопровождаемой взглядами других, более удачливых абитуриентов.
Вдобавок Ника сомневалась насчет самого вида кампуса. Полгода назад, когда она отправляла пакет документов, девушка даже не представляла, как выглядит университет. Три месяца спустя, получив письмо и преодолев первый шок, она полезла в карты в поисках изображений. Однако первое, что ей показали, – это было поле подсолнухов с трактором, а также стадо овец. «Видимо, к ним присоединится еще одна этой осенью», – подумала в недоумении Ника. Обычно когда она слышала словосочетание «европейский университет», то представляла старинное здание в несколько этажей в самом центре города. Зачем там может быть фермерское хозяйство, ей даже в голову прийти не могло. Она тогда сильно расстроилась, решив, что поэтому ее туда и взяли, ведь в такое село никто разумный ехать не захочет. Но потом оказалось, что Лозаннский университет на пару с другим образовательным учреждением занимают обширную территорию в несколько станций метро. Они включают множество зданий, между которыми помещается не только поле с трактором, но и лес, спортивный центр, футбольное поле, а также аллеи, теннисные корты и две огромные библиотеки. И все это на самом берегу Женевского озера. Вероника никогда не была в подобных кампусах, поэтому ей сложно было представить, что такое бывает.
Теперь Нике предстояло найти среди всех точек одно здание, где располагалась приемная комиссия. Завершив трапезу, она подвела черту идеального утра, собрала документы, ноутбук – и отправилась в кампус университета. Немного подождав, она села в автобус и доехала до самого центра, к станции метро под названием «Флон». На тот момент Лозанна была самым маленьким городом в мире с собственным полноценным метрополитеном. Здесь имелось всего две линии, но как же хороши они были! Большинство станций находилось над землей – и по пути открывался дивный вид на пролетающие мимо здания. А одна из линий полностью автоматизированная. Вместо кабины водителя проектировщики оставили открытое пространство с обзорным стеклом. Необычным оказался и набор пассажиров. Семестр еще не начался, но количество молодежи поразило Нику. Это место действительно можно было назвать городом студентов. Вагон наполнен молодыми ребятами, также направляющимися в сторону кампусов. Все говорили на разных языках.
Доехав до станции «УНИЛ – Мулин», Ника вышла вместе с толпой. Те уверенно направились через рельсы в сторону таблички «УНИЛ». Название указывало напрямую, что здесь находится Никин университет, но следующая остановка, «УНИЛ Сорж», также подходила. Поиск в навигаторе не давал результата по запросу «приемная комиссия», поэтому необходимо было найти здание самостоятельно. Ника спросила нескольких прохожих – и все они указали в одном направлении, но совершенно не туда, куда предполагала девушка. Неподалеку стояло огромное здание, на вид которому было всего лет сорок, достаточно современного стиля. Облицованное коричневыми прямоугольными пластинами и рядами стекла, оно больше напоминало научный центр, чем классический университет. Однако все ребята показали в сторону поля, на противоположной стороне которого находилась роща. Ника решила им довериться – и пошла в том направлении.
Солнце заливало всю поляну, посередине которой стояло огромное дерево, высотой превышающее шестиэтажное здание. Его ствол был настолько широк, что его не обхватили бы и три человека. Густая крона мирно шелестела в потоке легкого ветерка, порывами спускающегося к земле. На другой стороне находился источник, заключенный в оковы деревянной траншеи. Поток воды вытекал из нее и направлялся вниз, собираясь в глубоком корыте, выдолбленном из широкого длинного бревна. Вся конструкция напоминала средневековые поилки для скота. Рядом установлен стол из среза дерева, такого же массивного, как тот гигант на лугу. Вокруг расставлены стулья из мелких пеньков. Ника любила натуральный этнический стиль и остановилась на пару минут, чтобы насладиться ручьем в тени высокой рощи. Неподалеку был установлен бетонный параллелепипед, покрашенный в голубой цвет. Сбоку он был расписан надписью на французском: «УНИЛ – Университет Лозанны». Передохнув и перекусив круассаном, оставшимся с завтрака, Ника отправилась дальше по тропинке – и через пять минут пришла к двухэтажному коричневому зданию, на входе которого висело непонятное длинное название: «Service des Immatriculations et Inscriptions UNIL». Около него толпилось множество ребят. Девушка прошла внутрь – и увидела окно, над которым в списке был указан ее факультет экономики и бизнеса (HEC). Чтобы занять место в длинной очереди, девушке пришлось последовать в конец хвоста, уходящего на улицу.
Ожидая своей участи, Вероника рассматривала людей вокруг. Вот стоит испанка со своим парнем. Статная, прямая, выше ростом, она говорила ему что-то, указывая пальцем на листок в руках. Несуразный, в широких джинсах, не по размеру свисающих внизу складками, чуть согнувшись, он послушно внимал ее речам, заламывая пальцы. Рядом с ними стояла стройная африканка в белом платье и с выпрямленными волосами. Еще совсем юная, она выделялась подчеркнутой округлостью подтянутых форм. Коричневая лоснящаяся кожа напоминала сдобный шоколадный кекс. Сложно было не заметить ее среди других – и взгляд сам по себе притягивался к ее фигуре. Трое друзей неподалеку от нее разговаривали по-немецки. Просто одетые, но хорошо сложенные ребята, они увлеченно обсуждали что-то, перебивая друг друга, а потом смеясь на весь коридор. За Никой встали две француженки с кудрявыми русыми волосами. Их произношение было грубоватым и не вписывалось в Никины представления о Париже, навеянные старыми черно-белыми фильмами. Все такие разные и одновременно одинаковые. Нике казалось, если напрячься, можно почувствовать эту энергию переживаний и предвкушения окружающих, также приехавших попытать свое счастье в этой стране. А Ника подсознательно искала в толпе взгляд, который подскажет, что это свой человек, соотечественник. Но не было слышно ни одного слова на родном языке.
Подошла ее очередь, и Ника заглянула в окно. Она представляла, что там будет строгая женщина лет пятидесяти с требовательной интонацией в голосе. Однако увидела веселую девушку с растрепанными волосами лет двадцати пяти. Та с улыбкой произнесла на французском приветствие и еще пару фраз. Увидев замешательство Ники, она перешла на английский. Иностранка дала специалисту свои документы – и девушка закивала головой.
Настал тот самый волнительный момент. «Вот сейчас меня разоблачат! Скажут, что чего-то не хватает! И разведут руками». Сердце Ники учащенно забилось, и она притихла, выжидая ответа. И вдруг та спросила: «А где ваша ID карточка? По какой визе вы приехали?» «Вот оно! Я не имею права здесь находиться!» – время будто замедлилось, и Ника, сама не ожидая от себя, хриплым голосом выдавила из пересохшего горла: «Еще в процессе оформления…» Наступила тишина. Девушка непонимающе смотрела на Нику: «Повторите еще раз, пожалуйста». «У меня пока нет визы, жду документы из консульства», – еще тише произнесла Ника. «А, понятно! – радостно ответила девушка. – Хорошо, тогда потом принесете – нам нужно отсканировать!» – и она выдала Нике студенческий и инструкции с номером группы и прочей информацией по кампусу. «Вот по этим координатам надо оплатить членский взнос за первый семестр», – добавила она и попрощалась. Ника перетащила свои ноги на несколько шагов в сторону. Ей казалось, что она весила тонну в этот момент, – и потом осознала: «Все получилось! Ура! Я студентка!» Тяжесть будто испарилась – и на душе стало так легко, что она пулей вылетела из здания, пройдя мимо толпы оставшихся абитуриентов. Теперь она из другой группы – и к этим ребятам уже не относится. Больше не абитуриент! Она зачислена на курс!
Магистерская программа была действительно бесплатная, но по швейцарской системе студенты все равно платили минимальный взнос за сервисы в университете: принтеры, организация расписания, скидки на питание, содержание библиотеки, спортивные кружки. Сюда не входила зарплата преподавателей, которая была одной из самых высоких в Европе. Сумму, которую взимали в Лозаннском университете, в пятьсот восемьдесят франков в семестр, была минимальной среди швейцарских образовательных учреждений. В других платили более тысячи. Если же программа была платной, она могла обойтись и в сто двадцать тысяч франков за год. По сравнению с этим пятьсот восемьдесят франков казались копейками. Так что Ника действительно сорвала джекпот в плане расходов на швейцарское образование. Однако, учитывая скопленные Никой гроши, да еще и с учетом курса валют, и пятьсот восемьдесят франков были существенной суммой. Нельзя было расслабляться и позволять себе излишние расходы.
Вероника сообщила родным радостную новость. Затем, решив, что важных дел на сегодня достаточно, она отправилась на прогулку по кампусу. Тропинка привела ее к просторному полю, засеянному культурой, похожей на пшеницу. Пожелтевшие колоски стеной шевелились в одном ритме, подчиняющиеся дуновению ветра. «О! Вот же оно – поле с трактором с изображения!» – воскликнула девушка про себя. Техники нигде не было видно. Наверное, машины приезжали сюда позднее – во время сбора урожая. Перед полем дугой растянулось трехэтажное коричневое здание библиотеки. На первом ярусе расположилась главная столовая для студентов, профессоров и гостей кампуса. Длинные ряды столов сейчас были почти пусты. Ника еще не хотела есть, поэтому прошла мимо. По дороге назад она увидела длинную аллею с высокими деревьями. Казалось, великаны дотрагивались до неба. Ритмичный ряд стволов стеной отгораживал аллею от прилежащего футбольного поля с одной стороны и от пролеска с речкой с другой. Ника прошла по аллее – и вышла к берегу Женевского озера. Ей открылся вид на французские Альпы, голубыми линиями возвышающиеся на противоположном берегу. Озеро было настолько длинным и широким, что более походило на море. Вода колыхалась еле заметными волнами. Ника подошла к самой кромке и тронула холодную поверхность рукой. В кристально чистом озере можно было легко рассмотреть узор из мелких камней. Мимо промелькнула стайка мальков.
Однако самое чудо ждало ее слева на берегу, где у устья реки расположилась целая стая лебедей. Нику охватил такой восторг, что у нее перехватило дыхание. Как маленькая девочка, завороженная, она медленно подошла ближе. Особей пятнадцать крупных и еще пятеро помельче облюбовали небольшой полуостров. Она огляделась вокруг: кроме нее и этой дивной стаи не было никого. Вся красота в этот момент развернулась только для нее, будто она зритель в первом и единственном ряду театра. По мере приближения лебеди стали поворачивать шеи в ее сторону, но не сдвигались ни на шаг дальше. Ника уже стояла в трех метрах от ближайшего из стаи. Он сурово расставил крылья и начал шипеть, предупреждающе наклонив голову. Ему не могло представиться, что этим он только поднял Нике настроение. Еще никогда в жизни она не стояла так близко к стае лебедей, наедине общаясь с ними. Ника пожалела, что у нее с собой не было хлеба или другой пригодной им еды.
Девушка задумчиво протянула вперед палец, желая увидеть, что в ответ сделает этот смелый охранник. Лебедь сначала еще больше зашипел, а потом подошел ближе, вытянув шею до предела. Он уже было открыл рот в ожидании лакомства, но в последний момент понял, что рука пуста, – и с досады крепко укусил Нику за палец. Затем шикнул на прощание и попятился назад. Ника от неожиданности вскрикнула и схватилась за место укуса. Оно немного саднило, но следов не осталось. Оказалось, что в плоском клюве птицы находилась щетина шипов, напоминающих отдаленно зубы. Они не были достаточно острыми, чтобы прокусить кожу, но ущипнуть могли на славу. Ника засмеялась во весь голос. Какой смешной вожак! И такой смелый! И вдруг она всем телом ощутила то чувство, по которому так соскучилась за долгие годы. Вот оно: волшебство внутри! Будто искры фейерверка переливаются в животе, разлетаясь в стороны разноцветными огнями. Ника ощутила себя счастливой как никогда ранее. Чего еще желать: лето, озеро, лебеди – и Ника наедине с природой в Лозанне! Она начала прыгать и кружиться, изображая, что танцует вальс. Птицы недовольно поглядывали на нее, но было видно, что они совершенно не боятся. Рядом лежало огромное бревно, Ника села на него и еще долго наблюдала за стаей: как они быстро чистят перья, гоняют друг друга, купаются в озере. Она верила, что может вечно так просидеть, любуясь красотой момента. А в душе у нее играла мелодия из слов: «Не напрасно приехала, все не зря!»
Вернувшись в центр города, Ника решила погулять и осмотреть основные достопримечательности. До этого девушка была в городе всего раз, проездом с папой, но тогда шел дождь и за час прогулки они не успели толком ничего увидеть. Теперь можно было в полной мере насладиться видами. Фактура горных массивов создавала уникальный рельеф пейзажа.
Рассматривая фасады, Ника вспомнила размышления отца о том, как творчество влияет на настроение людей. Папа любил повторять: «Хорошее искусство держит человека в правильных трансах. А правильность транса определяется задумкой автора и запросом созерцателя». Ника была с ним полностью согласна. Стоит, например, на темном складе пыльный черный куб – а на нем вещи свалены. Везде мусор, беспорядок. И никакого особого подтекста этот объект не несет. Зайдет кто сторонний туда – и увидит просто груду вещей. Проникнется желанием уйти из этого хаоса, или прибраться там, или появится в его голове страх, что за ящиком чудище сидит. Но стоит включить яркий свет, убраться в помещении, расставить все в определенном порядке, придать ритм формам – и созерцатель сразу наполнится другим трансом: созидание, размышление об истории этих вещей, их владельцах. Если постараться, можно вызвать улыбку или слезы ностальгии по прошлому. Любой предмет может стать объектом искусства при правильной подаче. А осознанный созерцатель идет дальше – он сам выбирает себе трансы, обращает внимание лишь на те детали, которые помогают ему оставаться в правильном для него состоянии. Транс ощущается как нота звучания, мелодия сердца, у каждого своя. Еще Ника заметила, что у всех есть базовая нота: у кого-то – мелодия печали, страдания либо лидерства, победы; у кого-то – желание отупеть или, наоборот, созидать. С помощью искусства можно выправить свое базовое звучание, сделать его радостным, более гармоничным. Искусство может исцелить. Базовая нота Ники была желанием создавать, созидать и всему придавать порядок, стройность, четкость. И этот город звучал с ней в одной тональности.
Ника родилась в старинном городе с богатой историей дворцов, художников, театров и музеев. Ее искушенную насмотренность мало какие места могли удивить. Бывают скучные серые поселения, где архитекторы копируют чужие формы, одну за другой, пытаясь уложиться в бюджет и удовлетворить незамысловатый запрос заказчика. Многие жилые районы не зря называются спальными. Они будто погружают прохожего в сон. Однако в Лозанне архитекторы проявляли себя в полной мере, воплощая в реальность всевозможные идеи. Арочный мост высотой в несколько этажей, мощенный камнем, соединял два уровня города, рядами спускающегося по склону к берегу. Между опорами моста ездили машины, прогуливались прохожие. С одной стороны конструкция изогнутым виадуком вливалась в узкую улицу, ведущую к берегу. С другой – он врезался в массив домов, а под ним открывалась отвесная стена. Везде чувствовался уклон земли, и становилось сразу понятным, почему женщины здесь редко ходят на каблуках и все предпочитают удобную одежду. Столетние дома, выровненные штукатуркой и окрашенные в светлые оттенки, плели узор из красных черепичных крыш. Вертикальные сады с клумбами покрывали отвесные стены. На маленьких площадях на пересечении дорог стояли старые фонтаны со стойками для питья. Серые булыжники ограждений кое-где покрывал мягкий зеленый мох. Витые каменные лестницы змейками устремлялись на верхние ярусы города. Не было и двух схожих улиц, старые и новые здания были гармонично перемешаны, каждое подстраивалось под рельеф побережья.
Вероника вышла на площадь Рипон. Здесь, у подножия холма Ситэ, она обнаружила дворец Рюмина, о котором читала в статье про университет. Сто лет назад он был построен на деньги, завещанные городу одним русским аристократом. По завершении строительства в это роскошное здание, построенное в стиле флорентийского неоренессанса, был перенесен Университет Лозанны. А в восьмидесятых годах двадцатого века был учрежден новый кампус, где и будет учиться Ника. «А вот и классический европейский университет. Ну привет, дорогой!» Сейчас, зная масштабы территории современного университета, было понятно, почему дворец больше не удовлетворял запросам образовательной системы. Но как же он был прекрасен! Большие арочные окна, песочные стены украшены статуями львов, ангелов и мифических существ. Позади, на возвышенности, за площадью Мадлен, стоял огромный кафедральный собор в готическом стиле. Наверное, это было счастьем – приходить сюда на учебу.
Однако пора было обедать – и Ника отправилась обратно, вниз, к центральным улицам города. Блуждая в поисках подходящего места, Ника обнаружила кафе с чарующим названием «Карма». Девушка не была суеверной, но обожала эзотерику. Она не стремилась говорить с духами или обнаружить инопланетян, не верила в гадания, но магия, предсказания для нее были своего рода специями, маленькими прелестями жизни, без которых жить было уже не так интересно. Она решила, что непременно должна испытать свою судьбу в кафе с таким названием. Ника поднялась по лестнице на второй этаж и зашла внутрь кафе. «Ну что, посмотрим, какой знак мне принесет посещение этого места. Вселенная, я готова тебя слушать!» – подумала в предвкушении чуда девушка.
Занавешенные окна создавали сумрак в просторном помещении, по периметру были расставлены широкие столы. Ника выбрала один в самом углу и принялась читать меню. Блюда европейской кухни – ничего особенного. Она заказала салат цезарь с креветками, ягодный чай и принялась просматривать список объявлений о сдаче квартир, который раздобыла на информационной стойке в кампусе. Уже пора было искать постоянное жилье. Опомнилась она через двадцать минут, осознав, что ей до сих пор не принесли ни чай, ни салат. Она позвала официантку – и та уверила, что скоро все принесут. Прошло еще двадцать минут. Ника в раздражении уже хотела встать и уйти, как наконец-то заказ был подан. Уставшая, девушка начала есть салат: листья айсберга, мелкие помидоры, креветки, сыр… ничего особенного, как вдруг она заметила какие-то зеленые комочки, щедро рассыпанные посреди всех листьев. Приглядевшись, Ника чуть не вскрикнула от неожиданности. Салат был усыпан дохлыми гусеницами… Их там было не одна, не две, а десятки согнутых в полукруг червячков. Ника с ужасом осознала, что парочку она только что проглотила. Трупики настолько сливались с цветом листьев, что сразу разглядеть их было сложно. Она подняла руку и позвала официантку. Указав на неожиданный ингредиент, Ника посмотрела на девушку, ожидая реакции. Та наклонилась над тарелкой и с полминуты пристально рассматривала содержимое. Потом без капли удивления взяла тарелку и извинилась, сказав, что салат заменят. Ника уточнила, было ли у них уже такое, девушка заверила, что в первый раз. Салат теперь есть не хотелось, поэтому она попросила просто рассчитать ее за чай. Счет несли еще минут десять.
Ника убрала ноутбук и осмотрела странное кафе. Там не было никакого дизайна. Голые стены серого цвета и столы со стульями. Расплатившись, Ника выбежала из кафе и пошла в сторону остановки. Ей уже не хотелось есть, внутри была гнетущая тревога. «Вот тебе и знак свыше! И что это значит?» – подумала расстроенная девушка. Она села в автобус и стала ждать отправления. Но странности на этом не заканчивались. Транспорт стоял уже пятнадцать минут. Это была конечная станция, и период ожидания там всегда предполагался, но не такой долгий. И вдруг Ника осознала, что ей чего-то не хватает: сумки с ноутбуком! Тут она услышала голос водителя, что они отправляются. Ника выбежала в закрывающиеся двери и устремилась обратно в кафе. С того момента, как она вышла оттуда, прошло уже минут сорок. Вернувшись, она бросила взгляд на свой столик – и с удивлением обнаружила, что официантка до сих пор не убрала тарелку со счетом, чайник и чашку с чаем, которые оставила Ника. Подойдя ближе, Вероника с облегчением вздохнула: сумка с ноутбуком так и лежала под столом, мирно ожидая хозяйку. Ника взяла сумку и, ссутулившись, пошла, усталая, домой. На сегодня приключений ей уже хватило. У входа в отель к вечеру открылось уличное кафе, и за столиком сидело несколько неопрятных рабочих со стаканами пива. У одного из них черты лица были особенно грубыми, а из перекошенного улыбкой рта виднелась щетка кривых заостренных зубов. Мужчины активно зашумели, увидев Нику, но их комментарии она разобрать не сумела. Пока она поднималась по лестнице и открывала дверь, ее мысли опять вернулись к кафе «Карма».
«Что же значила эта тарелка с гусеницами? А потерянный и вновь обретенный ноутбук?» Девушка так и не поняла знака Вселенной. Ей почему-то вспомнился рассказ ее мамы, как та не выучила билеты к экзамену в институте – и пошла молиться в храм по соседству, чтобы Бог помог ей сдать на четверку. И в этот день она получила свою единственную двойку за экзамен. Мама твердо решила, что таким образом Бог хотел ей показать, что в таких вещах нужно самому не плошать и не надеяться на помощь свыше. Так и Ника пусть не играет в эти игры с кармой и не пытается вытянуть у пространства ответы на ровном месте без серьезного повода. Она ждала волшебства от мира, а пространство напоминало, что магию нужно создавать самому. Что же, пора было по полной вовлечься в жизнь и организовать себе почву для новых свершений – и найти жилье.
Настроение было испорчено, и в полной мере вдруг накатило то самое чувство, которое с приездом в Швейцарию усилилось. При всем том количестве людей, с которыми она общалась на работе, в пути, в кампусе, ей все чаще становилось одиноко. Она уже жила одна четыре года, но по большей мере проводила время в офисах, в дороге, с друзьями или в делах. Чувство одиночества черной тенью бежало за ней, где бы она ни находилась, и теперь готово было наброситься и лишить ее покоя и наслаждения от путешествия. Что делать с этим проявившимся с новой силой чувством, она не знала. Ника была еще на стадии, когда такого рода проблемы кажутся нерешаемыми. О возможных инструментах избавления от страданий она даже не подозревала. В тот вечер Ника позвонила родителям и долго говорила с ними по телефону.