Алла Валько
Калейдоскоп чувств и событий в жизни Аси и её подруг
Потушенный костёр
На работе Леру ценили за трудолюбие, серьёзное отношение к порученным заданиям, умение глубоко вникнуть в суть проблемы. Однажды она серьёзно заболела, а после выздоровления получила путёвку в санаторий. Лера сильно похудела, на её лице выделялись лишь большие серые глаза. Она стеснялась своей худобы, которая, тем не менее, значительно уменьшала её возраст. Видя в ней молодую женщину, мужчины даже пытались знакомиться с ней на улице.
В санатории, преодолев в душе смятение, она решила пойти на танцы, которые регулярно проводились в городском парке. Она присоединилась к группе отдыхающих и по пути в парк познакомилась с Евгением, довольно симпатичным блондином. С этим именем у неё было связано много воспоминаний, так как в своё время она нравилась практически всем встреченным в её жизни мужчинам с этим именем. Почему она понравилась и этому Жене, Лера не знает и до сих пор.
В тот вечер он постоянно приглашал её танцевать, а впоследствии они неоднократно совершали совместные прогулки по ближним и дальним окрестностям санатория. В конце концов он стал делать ей недвусмысленные намёки, но она ему отказывала, видя его пристрастие к выпивке, невысокий интеллект и ограниченный круг интересов.
К тому времени он был уже разведён и, продолжая искать её благосклонности, уговаривать сдаться, приводя в пример парочку, образовавшуюся в санатории среди их общих знакомых. А она недоумевала, как это можно на короткое время сойтись с женатым мужчиной, как можно спать с ним в одной узкой железной кровати. «Как они вдвоём умещаются на ней?» – спросила она Женю, на что получила ответ: «Они спят, крепко обнявшись». Нет, Леру это не устраивало.
И всё же что-то в нём привлекало её. Возможно, его искренний интерес именно к ней, тогда как в санатории было много интересных женщин и не таких худых, как она. Её до глубины души потряс его рассказ о том, что дамы, принимавшие вместе с ней циркулярный душ и видевшие её раздетой, поделились с ним своими впечатлениями: «Что ты нашёл в ней? Ведь она худющая, как скелет!» Но их увещевания не произвели на него должного впечатления. К окончанию срока пребывания в санатории он в сердцах сказал ей, что она испортила ему отдых.
После санатория они встретились ещё раз, благо жили в одном районе, недалеко друг от друга, и пошли в лес, начинавшийся сразу за окружной автодорогой. Там Женя разжёг костёр. Тишина вокруг и потрескивание горящих веток создавали романтическую атмосферу. Они мало разговаривали, и она чувствовала себя на редкость умиротворённой, готовой впустить Евгения в своё сердце, столько в нём было невысказанной нежности и желания многое сделать ради неё. В то же время она отчётливо осознавала, что невозможно ещё раз повторить жизненный эксперимент с пьющим мужчиной и что нужно как можно быстрее положить конец этому знакомству.
И тогда впервые в жизни, подавив в себе сердечный трепет, она вняла голосу разума, ибо все её предшествующие увлечения и более глубокие чувства были крайне иррациональными, неконтролируемыми, доставлявшими ей немало страданий. Расставаясь с ним в этот вечер, она решила больше с ним не встречаться, оборвав это знакомство буквально усилием воли.
Прошёл год. Лера заметно поправилась, и когда однажды они неожиданно снова встретились на улице, он едва ли смог узнать в округлившейся, с явно выделяющимися формами женщине свою бывшую пассию. Она молча прошла мимо него, всем своим видом не желая давать ему повод для возобновления встреч, а он с удивлением и неизвестно с каким ещё чувством долго смотрел ей вслед…
Мост, оставшийся на бумаге
– Несостоявшийся сексуальный партнёр
Прошло два года. Лера снова получила путёвку в санаторий, и здесь у неё состоялось новое знакомство. Однажды, поднимаясь по лестнице в свою палату, она почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидела невысокого, довольно симпатичного, стройного, сероглазого мужчину. Они обменялись взглядами, в которых читалось, что оба приятны друг другу.
Познакомившись с ним, Лера узнала, что его зовут Алик, хотя позже выяснилось, что его настоящее имя Арнольд, и она недоумевала, по какой причине он хотел скрыть его. Алик рассказал Лере, что работает начальником конструкторского бюро в одном из родственных её предприятию проектных институтов и что у него сахарный диабет, который сильно осложняет его жизнь.
В санатории Лера и Алик лишь случайно встречались возле столовой или кабинетов лечебных процедур и мимоходом переговаривались. Но однажды он предложил ей почитать интересный рассказ в толстом журнале и, заверив, что сдавать его в библиотеку не будет, пока Лера не ознакомится с ним, пригласил зайти в свою палату. Там они немного поговорили, а затем он молча и недвусмысленно откинул край одеяла на своей кровати. В ответ она лишь удивлённо покачала головой.
Лера была готова к тому, что почти каждый мужчина не упускает возможности сделать женщине подобное предложение, поэтому этот его жест не произвёл на неё какого-то особо отрицательного впечатления. По окончании курса лечения они обменялись телефонами и договорились при возможности встретиться.
Через некоторое время после возвращения из санатория Алик позвонил ей и попросил отпраздновать его день рождения у Леры дома, добавив, что компенсирует ей все затраты. В назначенный день он приехал к ней и был приглашён за празднично накрытый стол. Расспрашивая его о работе, о жизни, Лера узнала, что у него есть жена и красавица дочь Ленка, которая была замужем за американцем.
Именно тогда он допустил серьёзную ошибку, предупредив её, чтобы она не рассчитывала стать его женой, так как он многим обязан своей супруге и не оставит её. Лера внутренне возмутилась, поскольку и не собиралась породниться с ним. Она не испытывала к нему нежных чувств, разве что чувство симпатии, но сейчас была сильно покороблена и в душе решила, что когда-нибудь он пожалеет о сказанном.
Алик с горечью поведал Лере, что сахарный диабет сделал с его организмом своё чёрное дело и как мужчина он теперь несостоятелен. «Возьми в рот», – попросил он. Но его предложение повергло её в шок. Она долго не соглашалась, испытывая чувство отвращения от одной только мысли об этом.
Шло время, и её чувство жалости к нему и его всё возрастающая привязанность к ней, в чём она постоянно убеждалась, позволили ей преодолеть себя. Во время нескольких таких актов, причинивших ей моральные страдания, Лера прикладывала все усилия, чтобы они заканчивались как можно скорее. А он полагал, что она, напротив, испытывает едва ли не те же ощущения, что и он. Каждый раз она давала себе зарок больше не повторять этот неприятный для неё эксперимент.
Когда в конце концов она отказала ему окончательно, он был очень расстроен. Тяжело переживая её отказ, он всё же был вынужден смириться с создавшейся ситуацией. Их и до этого нечастые встречи продолжались, но стали ещё более редкими. Тем не менее ему по-прежнему хотелось, чтобы она готовила к его приходу праздничный стол по случаю дня его рождения или какой-либо другой даты. Он давал ей деньги, и она покупала изыски, которые сама себе не могла бы позволить.
– Талантливый конструктор
Алик был талантливым конструктором и автором многочисленных изобретений, нашедших широкое практическое применение. Одним из них является шприц-автомат, регулирующий дозу инсулина для больных сахарным диабетом. Однажды он рассказал Лере о своём очередном проекте – оригинальной конструкции многопролётного погруженного моста на упругих опорах – и предложил ей ознакомиться с аналогичными конструкциями, а потом написать обзор по имеющимся по этой тематике патентам, чтобы подать заявку на изобретение.
В патентной библиотеке Лера быстро нашла описания конструкций висячих мостов и трубопроводных переходов, проложенных над реками, наплавных мостов, расположенных на водной поверхности, и трубопроводов или тоннелей для проезда автотранспорта по дну моря. Без труда справившись с написанием обзора и заявки на изобретение, Лера указала в ней на недостатки существующих конструкций. Она отметила, что укладывать трубопроводы на морское дно не всегда целесообразно, так как в случае их разрыва возникает экологическое загрязнение морского бассейна, которое трудно ликвидировать из-за трудности доступа к трубопроводу. Наплавные конструкции препятствуют прохождению судов, а висячие мосты целесообразно использовать лишь для преодоления водных бассейнов небольшой ширины, коими являются реки.
В качестве прототипа ею был выбран погруженный тоннельный мост через фьорд или озеро. В своей заявке на изобретение соавторы отметили, что сложная конструкция моста-прототипа, описанная в патенте США, затрудняет его эксплуатацию при больших глубинах и значительной ширине водных пространств. Преимуществом конструкции погруженного моста, предложенной Аликом, являлось то, что он мог быть помещён на глубину, не препятствующую навигации, а при некоторых условиях такой мост мог быть даже дешевле, чем мосты или тоннели на дне моря или тем более под ним.
Алик финансировал подачу заявки во ВНИИГПЭ. Заявка была принята, и после проведённой предварительной экспертизы ей был присвоен приоритет. Для прохождения дальнейших этапов для получения патента соавторам было необходимо найти потребителя, заинтересованного в финансировании проекта.
Изобретатели решили обратиться к тогдашнему министру транспорта Франку и записались к нему на приём. Лера начала готовиться к выступлению, так как Алик немного картавил и мог бы произвести на министра неблагоприятное впечатление. Приём был назначен только через месяц, и как раз в это время Леру послали в командировку, так что в это время её не было в Москве. Алик был вынужден общаться с министром один на один. Видимо, он и в самом деле не произвёл на министра должного впечатления, а, возможно, министр был в курсе надвигавшегося на страну дефолта и общего экономического положения в стране, поэтому в финансировании проекта Алику было отказано.
Спустя какое-то время, сославшись на приоритет во ВНИИГПЭ, соавторы написали письмо первому Заместителю Председателя Правительства РФ Аксёненко с просьбой рассмотреть схему погруженного моста для проезда автотранспорта через Татарский пролив между островом Сахалин и материком. Но и здесь изобретателей ждала неудача. В то время их предложение было слишком новаторским. Так была похоронена гениальная идея талантливого конструктора.
Между тем, здоровье Алика резко ухудшилось, у него сильно поднялся сахар в крови. Сказались и переживания за Ленку, перенесшую серьёзную операцию, и неприятности на работе, связанные со свёртыванием многих заказов и недофинансированием отрасли в трудные 90-е. Ему же были вредны любые стрессы. Он начал собираться на ПМЖ к дочери в Америку. Они с женой продали квартиру, а мебель частично отправили в Калифорнию морским транспортом, частично распродали. Его отъезд произошёл как-то стремительно и при всё ухудшающемся самочувствии, так что он не оставил Лере своих координат, кроме названия города, в котором собирался жить.
Спустя несколько месяцев она пыталась найти о нём хоть какую-то информацию в интернете, но безуспешно, поскольку Лера не знала фамилию Лены, а сам он нигде не был зарегистрирован, так как жил у дочери. На память о нём у Леры остались подаренные им красивые серьги с янтарём, оправленным в ажурное металлическое плетение, и описание заявки на изобретение.
Когда вокруг надёжности Крымского моста развернулась дискуссия, бывший директор ЛенГЭС, возводивший комплекс защитных сооружений Ленинграда от наводнений, доктор технических наук, профессор Юрий Севенард в своём интервью на Ленинградском интернет-телевидении высказал своё мнение по этой проблеме:
– … лучше всего было бы сделать мост под водой… Он мог бы залегать на 10-метровой глубине. Тогда над ним могли бы ходить корабли. И там легко предусмотреть защитный комплекс от снарядов, ракет и т. д. То есть по сути такой тоннель был бы вообще неуязвим. Более того, этот вариант обошелся бы в два раза дешевле – 100 миллиардов рублей.
Вопрос ведущей:
– Сейчас не поздно ли? Ведь столько денег уже вложено, стоят опоры…
Юрий Севенард:
– Поздно. Но не для всего. Можно оставить автомобильный мост надводным… Еще не поздно сделать подводным хотя бы железнодорожный переезд. При этом мы можем избежать множество неприятностей и бед.
Это было сказано Юрием Севенардом в 2016 году, а заявка на изобретение Алика и Леры «Многопролётный погруженный мост на упругих опорах» получила приоритет более двадцати лет назад, но в то время их проект оказался невостребованным.
Позднее раскаяние
В двадцатые годы прошлого столетия семнадцатилетние подруги Дора и Берта приехали в Москву с Украины, из города Житомира. Еврейские девушки жаждали получить в столице образование. Поначалу они ютились по съёмным углам, не имея собственного жилья, голодали, много работали, но молодость брала своё, и они как-то справлялись с бедностью и жизненными лишениями. Благодаря своей целеустремлённости обе стали студентками высших учебных заведений. Дора поступила в институт, позже переименованный в Институт цветных металлов и золота, а Берта – в Военную академию имени М.В. Фрунзе. По окончании вуза Дора стала одним из первых отечественных специалистов по тугоплавким металлам, а Берта и в академии, и ещё долго после её окончания была единственной женщиной-офицером.
Обе они вышли замуж: Дора – за еврейского юношу, инженера, а Берта – за русского парня, военного. Вскоре у Берты родился первый сын, а за ним и второй. Малышу же Доры в этой жизни не повезло. В трёхнедельном возрасте он заболел воспалением лёгких и умер. Горе Доры при всём её мужестве не поддаётся описанию. А сыновья Берты Женя и Саша росли вполне благополучными детьми.
Из-за плохих условий жизни в Москве муж Доры вскоре заболел туберкулёзом. Эту же болезнь вскоре диагностировали и у Доры, из-за чего ей было запрещено рожать детей. Но её желание иметь сына было столь велико, что, несмотря на запреты врачей, она снова забеременела и в двадцать девять лет родила ребёнка, но не сына, которого ждала с большим нетерпением, а дочку, которую они с мужем назвали Асей. Отец был безмерно счастлив, а Дора поначалу переживала, что родилась дочка, но потом смирилась.
Со временем обе семьи обзавелись отдельными комнатами в коммунальных квартирах, но через три года началась война, резко изменившая судьбы этих людей. Дора с маленькой Асей и мужем, которого из-за тяжёлой болезни не призвали в армию, эвакуировалась в Чувашию. Взрослые работали в посёлке под Чебоксарами на заводе, делавшем снаряды для фронта, а Ася ходила в детский садик. В 1943 году у мужа Доры начался открытый процесс в лёгких, и тридцатидевятилетний мужчина умер.
А Берта и её муж сразу же после объявления войны и вплоть до её окончания находились в рядах Красной армии. Оба их мальчика в это время оставались под присмотром своих бабушек, тоже переехавших в Москву, а спустя несколько лет после окончания войны родители Жени и Саши развелись. Несмотря на то, что Дора и Берта продолжали изредка встречаться, дети обеих подруг, уже учившиеся в школе, долгое время даже не были знакомы.
Однажды Берта пригласила Дору и Асю, которой было уже двенадцать лет, в гости, чтобы отметить восьмое марта. Впервые увидев обоих мальчиков, Ася остановила свой взгляд на высоком и, с её точки зрения, весьма красивом старшем сыне хозяйки Жене, который тогда учился в выпускном классе. И с этого момента она решительно и надолго сделала выбор в его пользу. Взрослые в этот день устроили нечто вроде танцев, и Ася по очереди танцевала с обоими мальчиками. Потрясение от нового знакомства, особенно с Женей, было столь большим, что она не могла выдавить из себя ни слова. Как ни старались её мама и тётя Берта, как называла её Ася, а потом и мальчики разговорить её, это им так и не удалось. Со стороны Аси это не было капризом, скорее всего, так проявилась её робость и мнительность.
Через несколько месяцев Женя окончил среднюю школу и уехал поступать в Житомирское Краснознамённое зенитно-артиллерийское училище. Во время учёбы Женя периодически присылал Асе письма, написанные аккуратным круглым почерком. Каждое письмо Ася ждала, как праздник. Несколько позже в это же училище поступил и младший брат Жени Саша. Оба парня решили стать потомственными офицерами.
Приезжая в отпуск в Москву, Женя обычно приглашал Асю в театр или на концерт, так как был любителем классической музыки. Позже Ася вспоминала, что, находясь у него в гостях, она ждала, пока он примет душ, прежде чем вместе с ним отправиться на какое-нибудь «культурное» мероприятие. И вот он выходил из душа, улыбающийся, с ещё мокрыми вьющимися волосами, и говорил своим красивым низким голосом: «Ну, я готов!» А потом он снова уезжал в Житомир, и Ася снова ждала от него писем.
Однажды, когда она с мамой приехала к тёте Берте, она неожиданно увидела стоявшую в рамочке на пианино фотографию миловидной девушки. Асе показалось, что у неё из-под ног начал уходить пол. Она ничего не видела и не слышала, в её голове звенел только один вопрос: «Ну, как же так?» Уже дома, видя угнетённое состояние дочери, Дора пыталась выяснить у неё, что произошло. И тогда, чуть не плача, Ася попросила её осторожно узнать у тёти Берты, кто эта девушка на фотографии. Дора была гордой женщиной, и можно не сомневаться, что она не выдала чувств дочери, беседуя со своей подругой. Тем не менее ей удалось-таки узнать, что это была Лида, приятельница младшего сына. Ася успокоилась и стала ждать окончания учёбы Жени.
Тем временем иногда она получала приглашения и от Саши искупаться в Серебряном бору, покататься на лодке или сходить ещё куда-нибудь. Ася никогда не отказывалась от приглашений, но при этом относилась к Саше чисто по-товарищески.
Прошло четыре года. За это время Ася окончила школу, а Женя – училище. Получив распределение в какую-то дальнюю точку в Сибири, он приехал к Асе, прежде чем отправиться в эту самую настоящую глушь. Как всегда, он был оживлён и необыкновенно привлекателен. Чего Ася ждала от него? Она и сама толком не знала. Даже если бы в тот момент он предложил ей поехать вместе с ним, она бы вряд ли согласилась. Ведь она только что поступила в институт. А он ничего такого ей и не предложил.
Ася на скорую руку готовила яичницу и ещё какие-то закуски, и у неё тряслись руки. Разговор не клеился. А потом Женя попрощался, не оставив ей никаких шансов, и у неё оборвалось сердце. Он уехал в свою Тьмутаракань и больше не напоминал о себе.
Вскоре Дора рассказала Асе, что Женя женился на девушке по имени Лида, правда, фамилию она назвала другую, не той девушки на фотографии. Лиде не нужно было заканчивать институт, и она, не раздумывая, как жена декабриста, поехала за мужем на край света. Жизнь там была необустроенной, климатические условия тяжёлые. У жён военных в тех краях не было работы, поэтому и служить и даже просто там жить военным и их жёнам было невесело.
Ася была слишком молода, чтобы не пережить первую серьёзную жизненную неудачу. Она закончила институт, «выскочила» замуж, поскольку уже чуть ли не засиделась в девках, но вскоре разочаровалась в своём избраннике. Он был искренне привязан к ней, но постоянно изводил своей ревностью, и Ася решила с ним развестись. Спустя несколько лет она снова, как в детстве, страстно влюбилась, теперь уже в Анатолия, который был почти на два года моложе её. Это опять была безумная любовь, бороться с которой она была не в силах. Дело закончилось бракосочетанием, которое никому из них не принесло счастья: увы, её новый муж не сумел оценить искренности и чистоты её огромного чувства. Она отдавала ему слишком много тепла, не получая взамен ничего.
Ася и Анатолий работали на одном предприятии, но никогда и никуда не ездили вместе. Если они случайно выходили с предприятия после работы одновременно и были вынуждены вместе идти до метро, то уже в подземке Анатолий мог в последний момент вскочить в другой вагон, а не в тот, возле которого они с Асей ждали поезда. Ася обижалась, но свои обиды переживала молча. Она понимала, что муж её попросту не любит.
Как-то раз в метро возникла техническая неисправность, и всех пассажиров высадили. До работы Асе и Анатолию пришлось добираться наземным транспортом. Однако желающих сесть в троллейбус или автобус было так много, что надежда попасть на работу вовремя у них таяла с каждой минутой. В конце концов Ася попросила мужа, чтобы он помог ей сесть в троллейбус, на что Анатолий ответил: «Ты сама по себе, а я сам по себе». Так они и жили, каждый сам по себе.
Когда он выпивал, что случалось всё чаще и чаще, то обычно становился более мягким, чем в трезвом виде. Но однажды, когда Ася начала выговаривать ему за то, что он злоупотребляет спиртным, он, будучи уже далеко не трезвым и совсем не контролирующим себя, в отместку сказал ей: «Сара». Асю это глубоко ранило. Она и раньше догадывалась, что муж – антисемит, чему способствовала среда, в которой он рос, и полное отсутствие даже намёка на интеллигентность в его семье. Ну, а теперь он раскрылся полностью.
Её отрадой была дочка, которой, к сожалению, она уделяла недостаточно внимания, так как была поглощена своими переживаниями. Но дочка была ещё совсем маленькой, и Ася не могла поделиться с ней своими невзгодами. Часто мать и дочь оставались одни даже в праздники, потому что Анатолий уходил к своим приятелям, тоже любителям выпить. От такой семейной жизни у Аси начали сдавать нервы, и она всё чаще начала задаваться вопросом, как быть и что делать дальше. Пережить новый развод она не смогла бы. Однажды Дора сообщила дочери, что через год из армии демобилизуется Женя и будет жить в Москве. И Ася стала ждать его возвращения.
К тому времени, когда Асе предстояло обменять свою двухкомнатную квартиру на трёхкомнатную, чтобы съехаться со свекровью, Женя и Саша уже были в Москве. Дора обратилась к своей подруге Берте с просьбой, чтобы её сыновья помогли Асе с переездом, на что было немедленно получено их согласие. Так спустя двадцать шесть лет Ася и Женя встретились вновь. Их встреча подействовала на неё, как глоток свежего воздуха. Она, прежде подавленная и униженная, начала оживать.
В Москве Женя начал работать в школе, ведя уроки военной подготовки и основ безопасности жизнедеятельности. Впервые услышав аббревиатуру ОБЖ, Ася смеялась над названием этой дисциплины, хотя и понимала, насколько она важна. Женя поделился с Асей своей печалью по поводу того, что, уехав на службу в Сибирь и выписавшись из московской квартиры, он навсегда потерял право на жилплощадь в столице и теперь вынужден жить в квартире тёщи. Ася спросила, почему Женя перед своим отъездом на службу после окончания училища так легко и как бы мимоходом попрощался с ней. Женя честно признался, что Ася была значительно моложе его, а он уже был взрослым мужчиной, и ему была нужна жена. Когда мужчине двадцать два года, то разница в пять лет кажется большой, а в Асе он тогда видел только девочку и в беседах с друзьями называл её не иначе как «сестрёнка».
О своей личной жизни Женя рассказал, что уже давно не находит общего языка со своей супругой и хочет найти в Асе настоящего друга и собеседника. Однако Асю совсем не устраивала перспектива быть только его другом… Их первая же прогулка по Подмосковью закончилась тем, что они перестали быть просто друзьями, причём Ася решилась на этот шаг, ни секунды не раздумывая. Женя же был поражён тем, что их сближение произошло так быстро. Но где ему было понять, какая бездна страданий наполняла душу Аси, жаждавшей любви и счастья!
Они решили вместе поехать по турпутёвке в Среднюю Азию, но буквально накануне отлёта Ася заболела гриппом. Пришлось сдавать билеты и просить о переносе срока действия путёвки. Грипп Ася переносила тяжело, у неё долго держалась высокая температура, и, ещё не выздоровев окончательно, она пошла на приём к участковому врачу, чтобы узнать, можно ли ей в таком состоянии лететь в Среднюю Азию. Врач с сомнением посмотрела на неё, но, немного подумав, сказала, что клин клином вышибается, и закрыла бюллетень.
Так Ася и Женя оказались в неизведанных ранее краях. Сначала в Узбекистане, где их встретили гостеприимные и солнечные города Бухара, Самарканд и Хива с их минаретами, медресе, мечетями, средневековыми дворцами, среднеазиатскими базарами, а также мавзолеем Гур-Эмир, местом захоронения Тимура. Впервые в жизни они посетили синагогу, благо Асю и Женю не разделяли ни национальность, ни вера, хотя в то время оба они и были атеистами. Потом был перелёт самолётом в Ашхабад над пустыней. Ася впервые с высоты увидела песчаные барханы. А потом, уже в Туркменистане, она села верхом на верблюда. Он стоял, как вкопанный, не шелохнувшись, пока она влезала в седло, и не проявлял никакого интереса к тому, что творилось вокруг. Затем на него решила взобраться толстая тётка. Выполнить это ей удалось только с третьей попытки. Каждый раз, когда она вставляла ногу в стремя, верблюд шатался и недовольно поворачивал в её сторону голову. «Смотри, тётка, – подумала Ася, – верблюд и плюнуть в тебя может!»
Все эти радостные впечатления и совместное путешествие создавали у Аси и Жени ощущение непреходящего счастья. За прошедшие с момента отъезда Жени к месту службы годы детская очарованность Аси героем своих юношеских грёз померкла, но сейчас появилась надежда на её возрождение. Отношения её и Жени были, можно сказать, трогательными, готовыми перерасти в нечто большее. Наблюдая эту нетипичную для уже немолодых людей нежность, директор турбазы даже поинтересовалась: «Вы муж и жена или просто путешествуете?» Промолчать или сказать ей неправду они не решились.
В те дни стояла страшная жара, и повсюду их сопровождала умопомрачительная грязь. В самом начале путешествия, поев в общепите, Ася начала страдать расстройством желудка. На это наложилось ежемесячное женское недомогание, и всё это совпало с ещё не вполне прошедшим у неё гриппом. Ася старалась не падать духом. Но её неприятно поразило то, что, несмотря на её скверное самочувствие, Женя добивался от неё близости. Ася пыталась объяснить ему, что сейчас это ей совсем не показано, но Женя настаивал. Ася содрогалась, но волей-неволей ей приходилось уступать, и неприятный осадок у неё остался надолго. Как-то она спросила друга:
– А с женой ты часто этим занимаешься?
Она даже не смогла произнести, чем именно, но он живо и с иронией ответил:
– Каждый день.
У Аси потемнело в глазах:
– Как же так? Ты же говорил, что у тебя с ней нет общего языка?
– Ну и что? Это разные вещи, – услышала она в ответ.
Несмотря на хорошее отношение к Асе, Женя легко закипал по любому поводу и часто разговаривал раздражённым тоном. Ася начала понимать, что былое чувство к ней никогда не вернётся. Она знала, что не порвёт с ним отношения, но голова у неё оставалась ясной, и она не собиралась совершать необдуманных поступков. Он же, напротив, начал испытывать к ней настоящее чувство и однажды по приезде в Москву сказал во время прогулки:
– Я люблю тебя. Я уже не мальчик, и ты не можешь позволить себе шутить надо мной. Однако его реплика осталась без ответа.
Когда после частичной парализации мужа Аси положили в больницу, Женя предложил ей бросить Анатолия и снять комнату где-нибудь в пригороде, где меньше арендная плата. Ася не допускала мысли о таком повороте событий и сразу же прервала разговор:
– Как я могу оставить человека в таком беспомощном положении?
Женя продолжал:
– Ты чувствуешь сильную зависимость от него и ведёшь себя перед ним униженно. Может быть, у тебя дочь не от него?
– От него, – ответила Ася.
Женя не мог себе представить, как можно сочетать в себе приниженность и одновременно привязанность к нелюбящему её мужу. Но что-либо радикально менять в своей жизни Ася была не в состоянии, поскольку не полюбила Женю по-настоящему.
Часто на встречу с Асей Женя приходил вместе со своим маленьким внуком, и они вместе гуляли в лесу или парке. Малыш ещё не разговаривал, поэтому Женя не опасался, что он что-нибудь расскажет его жене. Но время шло, малыш рос, и однажды Женя рассказал Асе, как внук после одной такой прогулки жестами пытался что-то оживлённо рассказать своей бабушке, так что даже по жестам и мимике ребёнка он догадался, что тот рассказывает про Асю. Больше Женя никогда внука с собой не брал.
Как-то Женя сказал Асе:
– Не обращай внимания, если я расскажу тебе, что с кем-то занимался сексом. Это всё моя ненасытная плоть, а люблю я тебя.
Слышать такое Асе было более чем странно, но выбирать не приходилось, поскольку слова любви в своей жизни она слышала очень редко и уж, во всяком случае, не от мужа.
Осенью следующего года они вместе поплыли пароходом по Волге до Астрахани. Вместе ходили на экскурсии, знакомились с городами, в которых останавливался пароход, наслаждались вкусной едой в ресторане, а по вечерам ходили на танцы. Маленькая Ася проигрывала на фоне красавца Жени, и многие женщины, которых, как всегда, на пароходе было больше, чем мужчин, с недоумением поглядывали на эту странную пару, про себя наверняка думая: «И что он в ней нашёл?» Как-то Ася даже выразила ему признательность за то, что он не смотрит на других женщин и по отношению к ней ведёт себя очень тактично. На это Женя возразил: «Я тебя люблю».
Однажды они серьёзно поспорили. Ася пыталась выяснить у Жени, зачем СССР начал войну в Афганистане, надеясь получить от него исчерпывающую информацию как от бывшего военного. У Жени на этот счёт сомнений не было, и он высказал ей общепринятую точку зрения на события в этом государстве Среднего Востока. Асю его доводы не убеждали, так как она была категорически против вторжения советских войск. Спустя несколько лет Женя признал, что ввод ограниченного контингента войск в Афганистан действительно был ошибочным. А тогда ей показалось, что Женя вряд ли способен мыслить глубоко, и это ей очень не нравилось.
На обратном пути Ася попросила Женю сойти с парохода не в конечном пункте маршрута – в Москве, а в Ярославле, где у Жени жили родственники. Ася боялась, что её муж Анатолий может прийти встречать её после путешествия и мужчины могут встретиться. Женя был явно обижен этим предложением, но ему пришлось согласиться.
В Москве они всё же продолжали встречаться то в квартире мамы Аси, то в квартире мамы Жени, и Асе каждый раз было неприятно видеть беспорядок в обители тёти Берты. Она внутренне содрогалась, когда видела волосы в ванной или ещё какие-нибудь проявления неряшливости матери Жени. В то время она возражала против их встреч, но Женя уже окончательно ушёл от жены и ещё какое-то время надеялся, что Ася примет решение окончательно соединить с ним свою судьбу. Он даже уговорил её поехать посмотреть съёмное жильё недалеко от Москвы по Белорусской дороге.
