Алла Мироненко
Узники баобаба
© АО «Издательство «Детская литература», 2024
Пролог. Предложение, от которого нельзя отказаться
Утром шестнадцатого июля на голову белки Шишкиной неожиданно свалилось счастье. Впервые за последние три года ей дали отпуск. И не на день, не на два, а на целый месяц!
Когда она, как обычно, явилась на работу, председатель Совета девяти семей олень Копыткин вышел в приёмную и вместо привычного «Здрасьте» бодреньким тоном Деда Мороза из Бюро Добрых Услуг сообщил:
– Сюрпрайз! – И протянул опешившей белке увесистый пакет. – Здесь приказ. Плюс карточка с отпускными и премией за три года.
– Я что, уволена? – пробормотала белка.
– Ни в коем случае, – поморщился Копыткин. – Ты сама давно хотела в отпуск. Не вижу радости!
Реакция сотрудницы не вписывалась в сценарий, который он для себя сочинил. Председатель был готов, что темпераментная Шишкина повиснет от восторга у него на шее или начнёт скакать со стула на стол. В конце концов, просто заплачет от умиления. А она застыла, как истукан, да ещё смотрит с таким видом, будто в чём-то нехорошем подозревает.
Шишкина его недовольство уловила, но поделать с собой ничего не могла. В её голове что-то упорно дребезжало, противно поскрипывало, но пазл в картинку не складывался. Застыв с конвертом в лапах, она мучительно пыталась понять, что произошло этой ночью. Новорождённому ослику ясно, что не от доброты душевной Копыткин расщедрился. К тому же, выглядел её шеф совсем необычно. По его всегда строгой сосредоточенной морде блуждала глупая улыбка. Глаза подёрнулись поволокой, а на правой щеке угадывались затёртые следы красной губной помады.
Молчание и неприлично испытующий взгляд белки заставили председателя Совета Правящей Семьи внести некоторые пояснения:
– Члены совета в отпусках. Я хотел начать разбор архивов леса, но внезапно получил приглашение возглавить жюри престижного международного конкурса. Послезавтра уезжаю в Африку.
– Поздравляю! – буркнула Шишкина, а про себя подумала: «Он отбывает в Африку. Ах-ах! А мне-то что делать прикажете? Меня-то никто никуда не приглашает!»
Она открыла рот, но Копыткин не дал ей заговорить:
– Всё-всё, всё потом. – Он по-отечески потрепал белку по огненным вихрам и почти вытолкнул из офиса.
Оказавшись на крыльце, Шишкина услышала, как щёлкнул замок. Это насторожило её ещё больше, чем неожиданный отпуск. Прежде Копыткин никогда на ключ не запирался. Белка приложила ухо к двери, но вспомнила, что олень ушёл в кабинет, а оттуда даже при настежь распахнутой двери ничего не слышно. Тогда она обошла здание, взобралась вверх по сосне, которая росла напротив кабинета Копыткина, и заглянула в окно.
Копыткин был не один. Более того, её начальник сидел не в рабочем кресле, а на стуле за длинным столом переговоров, что подчёркивало его тёплые отношения с собеседником, вернее собеседницей, расположившейся напротив оленя.
Это была гадюка, упакованная по последнему писку моды в элегантный кожаный комбинезон с рваными вставками, чёрными кружевами и серебряными нитями люрекса. Глаза гадюки блестели, с губ не сходила широкая профессиональная улыбка, напоминающая застывшую гримасу. В портрет доброй феи также не вписывался длинный раздвоенный язычок, то и дело предательски выскакивающий наружу.
– Раз сидит напротив, а не рядом, значит, всё-таки переговоры, – пробормотала белка, рассматривая незнакомку. – Интересно, откуда она взялась?
Некоторое время Шишкина наблюдала за собеседниками. Ей ужасно хотелось услышать, о чём они оживлённо говорят, но плотно закрытые окна и жужжание кондиционера звуков не пропускали.
Полная сомнений и дурных предчувствий, Шишкина спустилась с дерева, села на велосипед и отправилась к закадычной подружке – барсучихе Брошке.
– Только бы она не свалила куда-нибудь до моего приезда, – бормотала белка, отчаянно нажимая на педали.
Ей повезло. Брошка сидела на скамеечке возле входа и с аппетитом грызла макуху[1].
Выслушав сбивчивый рассказ приятельницы, барсучиха сказала:
– Не нравится мне эта история. Вроде придраться не к чему, а на душе неспокойно. Пойдём-ка лучше прогуляемся.
Солнце начинало припекать, поэтому для променада подружки выбрали тенистую берёзовую аллею, ведущую к болоту.
– Жарко, – пожаловалась Брошка, – и кушать хочется. Вроде здесь кафешка была?
– Элитный ресторан «Сюрпризы болота», – поправила Шишкина. – Дорогущий. Разве что со щедрых отпускных в него заглянуть… Правда, шансы туда попасть невелики, столики обычно на месяц вперёд бронируют.
Им повезло. Заглянув в просвет между тесно сплетёнными деревьями и кустарниками, подруги увидели, как пара цапель, рассчитавшись, поспешно покидает зал. Через минуту вежливый до приторности хостес выхухоль проводил их к освободившемуся столику. Приятельницы так устали и проголодались, что сразу кинулись изучать затейливое меню, даже не осмотревшись по сторонам.
Зато их появление в ресторане заметили сразу.
– Смотрите, ваш-ш-ша рыжулька нарисовалась, – прошипела гадюка. Копыткин пригласил заморскую гостью на обед в лучший ресторан. – А с ней жуткая толстуха с мордой в полоску.
– Это Брошка, тётушка легендарного министра Зубери, – сказал олень, старательно пережёвывая рагу из маринованных колокольчиков. Слышали про такого?
По морде гадюки пронеслась лёгкая тень:
– Наслыш-ш-шана. Но от личного знакомства бог пока спа…
Она тут же поняла свою оплошность и быстро вывернулась:
– Говорят, медоед очень необычная личность.
– Герой, суперзверь! – с чувством произнёс Копыткин. – Имел честь лично познакомиться. Он у нас по просьбе тётушки одно запутанное дело раскрыл.
– Так они поддерживают родственные связи? – живо заинтересовалась гадюка. – Вы нас познакомите?
Копыткин перестал жевать и с изумлением уставился на змею.
– Не удивляйтесь, председатель. У меня возникла идея. Давайте устроим министру сюрприз. Захватим барыш-ш-шень в Страну Красных Песков. У меня на теплоходе есть резервная двухместная каюта.
– Ценю ваше доброе сердце, – засопел олень. – Только не факт, что Зубери обрадуется незваным гостям. Очень не хочется, чтобы один из самых влиятельных зверей континента заимел на меня зуб.
– Вы меня удивляете и даже несколько разочаровываете, председатель, – вкрадчиво прошипела змея. – Уверена, Зубери будет благодарен за столь щ-щ-щ-щедрый подарок.
Копыткин с сомнением покачал роскошными рогами и в волнении отхлебнул настойки с дурман-травой.
Гадюка сильно бы удивилась, если бы ей сказали, что белка и барсучиха сейчас тоже обсуждают тему поездки в Страну Красных Песков.
– Зубери давно звонил? – поинтересовалась белка.
– Дня четыре назад, – отозвалась Брошка. – Голос у Зубеньки усталый. Не обедает, наверное, вовремя… – И добавила: – Скучаю по нему.
– А у меня отпуск провисает, – с особой звонкой ноткой в голосе сказала Шишкина.
Подруга подняла тут же заблестевшие глаза:
– Предлагаешь Зубеньку навестить?
– Почему бы нет?
– Дорога неблизкая, а я самолётов побаиваюсь, – призналась Брошка, наблюдая за элегантной перевязкой-официанткой[2] с большим подносом в лапах, ловко лавирующей между столиками. – Пахнет вкусно. – Она посмотрела содержимое принесённого стакана на просвет. Внутри розовато-серого напитка замерцал болотный огонёк.
Белка, которая до этого с аппетитом уплетала салат из молодых шишек со свежими грибами, неожиданно насторожилась. Она умела маскировать свои чувства, однако барсучиха сразу заметила перемену.
– Что-то не так?
– Копыткин со своей змеюкой расфуфыренной в зале. До чего мерзкая! Куда только олениха смотрит?! О, он ещё копытом нам машет. Кажется, подойти собирается.
– Его только не хватало, – возмутилась Брошка.
Но Копыткин уже направлялся к ним. Следом скользила змея.
– Привет, девчонки! – радостно завопил олень и пошатнулся.
Белка подумала, что её начальник явно переборщил с настойками. Не спрашивая разрешения, весёлый Копыткин и его сдержанная спутница уселись за столик к подругам.
– Официантка, всем по коктейлю за мой счёт! – скомандовал олень.
Перевязка недовольно прищурилась, но гадюка украдкой показала ей малиновую купюру, и та быстро принесла напитки.
Несмотря на щедрое угощение, разговор не клеился. Копыткина, который пил редко и помалу, клонило в сон. Он бормотал что-то несвязное и ужасно обижался, что никто не смеётся над его шутками.
Гадюка переключила инициативу на себя.
– Госпожа Красивая, – представилась она. – Директор туристического агентства «Золотой плод». Кроме турпоездок мы проводим массу мероприятий по всему миру. Сейчас готовимся к финалу конкурса красоты. Он пройдёт в Стране Красных Песков. Доходы от ш-ш-шоу пойдут на помощь обездоленным зверятам.
– Это весьма благородно с вашей стороны, – сказала Брошка. То ли от коктейлей, то ли от мерцающего света лампочек, то ли от вкрадчивого голоса змеи, но она вдруг почувствовала необыкновенное расположение к собеседнице.
– В Стране Красных Песков живёт мой любимый племянник, – тараторила барсучиха. – Как я по нему скучаю!
Гадюка оказалась идеальным слушателем. Она улыбалась, поддакивала и всячески сочувствовала Брошке. Заметив, что на глаза собеседницы навернулись крупные слёзы, госпожа Красивая перешла к действиям:
– Кажется, я могу вам помочь, – так дружелюбно прошипела она, что белка, знавшая толк в дипломатических переговорах, снова насторожилась.
Шишкина готова была поклясться, что Красивая ведёт с ними какую-то игру. Только не могла понять, зачем они ей нужны. Богатств у них нет, под стандарты красоты тоже не подходят…
– Речь идёт о двух горящ-щ-щих билетах на океанский лайнер, – раскачиваясь из стороны в сторону всем туловищем, продолжала гадюка. – Двое гостей неожиданно заболели. Каюта со всеми удобствами.
– Слышала, что на кораблях путешественники часто страдают от морской болезни, – слабо сопротивлялась Брошка, но горящие глаза выдавали её с головой.
– Враньё для бедняков, – заверила её Красивая. – «Золотой плод» – не просто корабль, это настоящ-щ-щий рай! Аквапарк с водопадом, семь бассейнов, двенадцать гидромассажных ванн, куча ресторанов, баров, кинотеатров, ночных клубов и прочих развлечений. Билеты горят. Скидка семьдесят процентов. Не упустите свой ш-ш-шанс. Соглаш-ш-шайтесь! Отправление послезавтра из порта в Лимонадном море.
– Как послезавтра? – изумилась Шишкина. У нас даже это… чемоданы не собраны.
– До моря добраться не успеем, – поддержала подругу барсучиха.
– Два часа на сборы хватит? – спросила Красивая. – Я сама довезу вас до причала. По дороге заскочим в клинику доктора Гепарда. Там сделают обязательные прививки.
– Зачем прививки? – вскинулась Шишкина. – Я против.
– Боюсь, что в таком случае вас просто не пустят на корабль, – пожала плечами змея. – Это обязательное условие для круиза, чтобы обезопасить своё здоровье. Можете у Копыткина спросить, если мне не верите.
Желание отправиться в путешествие было так велико, что Шишкина подавила в себе сигнализирующий об опасности голос интуиции.
Через день Брошка и Шишкина поднялись по широкому трапу на борт белоснежного красавца-лайнера размером с небольшой остров.
Матросы макаки в полосатых тельняшках подхватили чемоданы путешественниц и потащили в каюту.
– Счастливого пути, – прошипела гадюка.
– Зачем ты это сделала? – раздался позади Красивой знакомый голос. – Если с этими дамочками в дороге что-нибудь случится, с нас три шкуры спустят!
– Чуш-ш-шь, – прошипела змея. – Доплывут с ветерком. С их помощ-щ-щью мы будем держать ухо возле министра Зубери.
– Ты их подкупила?
– Обижаешь. Зубери измену в два счёта раскусит. Вместе с обязательной прививкой самкам ввели чип-опознаватель доктора Гепарда. Это устройство, – она вынула из сумочки предмет, напоминающий карманный фонарик, – помогает управлять им. Оно находит пациента и проникает в его подсознание. Слыш-ш-ша в голове чей-то голос, жертва подчиняется его командам.
– Я слышал, некоторые звери не поддаются гипнозу[3].
– Вот уж точно не наш-ш-ш случай!
– Вдруг Зубери что-то пронюхает?
– Не пронюхает, – отмахнулась змея. – Аналогов чипу доктора Гепарда в мире нет. Кстати, при крайней необходимости мы всегда отыщ-щ-щем барсучиху и возьмём в заложники. Посмотрим, что тогда неподкупный министр запоёт!
– А если эти красотки нам не понадобятся?
– Это будет лучш-ш-ший из всех возможных вариантов.
– А чип?
– Через две недели от него и следа не останется.
Письмо
Птица-секретарь Лезеди в периоды полнолуния спала плохо. А в этот раз из-за того, что муж отправился в командировку, ей спалось ещё хуже. Она долго лежала одна в огромном, свитом в кронах акаций гнезде, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Наконец выпила сонный порошок и провалилась в беспокойную полудрёму.
Ей снилось, что министр Зубери бежит в горящую степь, а за ним с громкими воплями несётся толпа поклонниц. Зубери в отчаянии начинает с невероятной скоростью рыть тоннель и скрывается под землёй. Фанаты лезут следом, мешают друг другу, давятся, задыхаются…
Лезеди закричала и проснулась. Сразу начался кашель, глаза защипало от густого сизого дыма. В Стране Красных Песков свирепствовали степные пожары. Третьи сутки на земле и в воздухе с огнём боролись бригады пожарных. Очаги возгорания удалось локализовать. Но трава ещё продолжала дымиться. Ветер разносил копоть в разные стороны. Звери неохотно выходили на улицу. А после каждой прогулки тщательно чистили шкуры, стирали одежду.
«Ветер в нашу сторону, – подумала Лезеди. – Может, хоть это остановит буйство фанатов и даст небольшую передышку?»
После возвращения из леса Певчих Свиристелей шеф Лезеди, медоед-министр Зубери, обрёл такую популярность, что перед ней слава певцов, танцоров и актёров казалась лепетом новорождённого ягнёнка.
Свой пост поклонники Зубери не оставляли ни днём, ни ночью. От скуки они постоянно делали крупные ставки на действия своего кумира. Гадали: пришёл ли министр на работу? Если да, каким образом он сегодня незамеченным добрался до своего кабинета? А как будет из него выходить?
Самые азартные заключали пари, делая огромные ставки, и старались вычислить тайные ходы министра. На сайт в Интернете выкладывались сотни вариантов. С каждым днём ставки становились всё внушительнее, потому что кроме своих, местных, к фанатам стали присоединяться иностранцы, заинтригованные личностью суперзверя.
Справедливости ради стоит заметить, что никому из почитателей министра ни разу не удалось вычислить правильный вариант. Зубери оставался неприступным, неразгаданным и независимым. Более того, выступив по центральному телевидению, он сравнил свою славу с вредной мухой цеце. Напоследок даже пригрозил:
– Самых неугомонных бездельников будем отправлять на принудительные общественные работы!
Однако это нисколько не уменьшило пыл энтузиастов. Наоборот, они расширили круг действий, пытаясь с помощью шантажа и подкупа втереться в доверие если не самого министра, то хотя бы кого-нибудь из его ближнего круга. Лезеди засыпали «взаимовыгодными» предложениями и конвертами с внушительными суммами. По рекомендации Зубери она переводила эти средства на помощь беднейшим слоям страны.
Сотрудники министерства постепенно привыкли работать в осадном положении. Их знали и в анфас, и в профиль. При их приближении толпа фанатов почтительно расступалась, давая дорогу. Ни один незнакомец не смел ближе, чем на пять метров, подступиться к ведомству.
К своему огорчению, птица-секретарь ошиблась. Ни дым степных пожаров, ни пронзительные ветра, ни холод ночей не смогли остановить армию поклонников. Ещё издали Лезеди заметила, что в министерство пытается прорваться чужак…
«Хотя не такой уж и чужак», – хмыкнула про себя птица, узнав в жертве фанатов своего старинного недруга – «адвокатессу» Монифу. Геренук[4], нервно жестикулируя копытами, пыталась что-то доказать обступившим её зверям.
От поста охранников с воплем обличения примчалась запыхавшаяся антилопа:
– Она обманщица! Обманщица! Ни на какую Монифу пропуск не заказывали!
Толпа угрожающе заревела и стала смыкаться. Лезеди в ужасе зажмурила глаза, но процесс расправы остановил спокойный голос медоеда:
– Немедленно пропустите адвоката!
Никто не видел, откуда взялся министр. Толпа дружно ойкнула и расступилась, а под крошкой-дикобразом от восторга образовалась круглая лужица.
– Дорогу! Дорогу! – кричала верная птичка-медоуказчик Стрелка, пролетая над животными так низко, что её крылышки задевали некоторых поклонниц.
Монифа, цокая по каменным плитам копытцами, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее помчалась ко входу. Министр лично распахнул перед ней дверь.
– Ура! Зубери! Он появился! Но откуда?! Ты видел? А ты видел, видел, видел?! – спрашивали друг у друга звери.
– А я сфоткать его успела, – пропищала мышка.
– И мы, и мы успели, – верещали неугомонные обезьяны. – Вот тут он стоял. Сто монеток – и фотки на вашем экране. Эксклюзив! Поторопитесь! Через полчаса цены начнут расти!
Все так увлеклись, что Лезеди спокойно прошла ко входу. В глубине души она испытывала некоторое разочарование, что «адвокатесса» слишком легко отделалась. Когда-то они считались подругами. Антипатия к жирафовой газели вспыхнула в душе птицы-секретаря после того, как Зубери имел неосторожность похвалить длинные ноги Монифы. Конечно, как всякая хорошо вымуштрованная секретарша, Лезеди старалась никак не проявлять своей неприязни, но это у неё плохо получалось.
В свою очередь, Монифа не упускала случая задеть вредную птицу едким замечанием.
Министр, не раз с интересом наблюдавший за их стычками, пытался примирить враждующие стороны. Но проходило немного времени, и неприязнь вспыхивала с новой силой.
Между тем Зубери пытался привести незадачливую геренук в чувство. Он усадил её в удобное мягкое кресло, принёс воды и только после этого задал вопрос, давно вертевшийся у него на кончике языка:
– Что случилось? Почему без предупреждения? Ты понимаешь, что это могло для тебя плохо закончиться?
Монифа перестала трястись и, к немалому удивлению медоеда, ответила довольно резко:
– Не кричите на меня, пожалуйста! Да, я рисковала! Но те, ради которых я рисковала, сейчас находятся в ещё большей опасности!
– Ты о ком? – удивился министр.
– О вашей иностранной тётушке и её рыженькой подружке, – выпалила Монифа.
– О ком о ком? Ты ничего не путаешь? – изумлённо переспросил медоед.
– Ничего я не путаю, – обиженно сказала адвокат. – Таможенники не нашли ничего лучше, чем ворваться ко мне посреди ночи. Из их несвязных объяснений я успела понять, что в порту задержаны две иностранки, которых подозревали во всех смертных грехах. Однако убедительного компромата на них не нашли, а срок задержания утром истекает. При этом одна из иностранных гражданок утверждает, что она близкая родственница самого министра Зубери, хотя никаких документов, способных подтвердить её слова, при них не обнаружено. Но таможенники на всякий случай решили убедиться, что самки не врут. Меня доставили в пункт передержки подозреваемых в особо тяжких преступлениях. В камере, то есть в номере спецотеля на меня буквально кинулись толстуха барсучиха и рыжая вертлявая белка. Они наперебой уверяли, что приехали к вам по личному делу, а не предупредили, потому что хотели сделать приятный сюрприз.
– И этот сюрприз, судя по всему, удался на славу, – нервно пробормотал Зубери. – Давно они там сидят?
– Вроде с начала пожаров, – пожала плечами Монифа. – Ах, да. Я же от них письмо привезла. Там всё описано.
Зубери выхватил из копыт собеседницы плотный серый конверт, вынул из него исписанный убористым почерком листок и погрузился в чтение.
«Дорогой Зубенька! – писала Брошка. – Мы с Шишкиной хотели сделать тебе приятный подарок, поэтому не сообщили о своём приезде. Всё так хорошо начиналось! Роскошный белоснежный корабль вёз нас по океану. Первый день мы наслаждались великолепными видами и даже поплавали в бассейне. Но на следующее утро поднялся сильный ветер и меня, вопреки заверениям госпожи гадюки, накрыла морская болезнь. Это было ужасно. Постоянно тошнило. Кружилась голова. Сердце колотилось, как бешеное. Шишкина за мной ухаживала и лишь изредка выходила на палубу подышать свежим воздухом и полюбоваться бирюзовыми волнами океана. В конце концов, белка привела доктора. Он сильно ругался, что мы долго скрывали от него мой недуг. Потом дал какие-то чудесные таблетки. Наутро я была здорова. Моё сердце зашлось от счастья, когда корабль прибыл по месту назначения – в порт города Баобаб. Мы думали, что от причала вызовем такси и помчимся к тебе. Но всё пошло не по плану. У нас стали выяснять цель визита. Я сказала, что мы приехали к тебе сюрпризом. Таможенник гиена лицемерно улыбнулся, кивнул и спросил:
– А где вы будете жить?
Я сказала, что, конечно, у тебя, Зубенька. Почему-то именно это ему ужасно не понравилось. У него перекосило морду, и он заорал так громко, что на нас стали оглядываться.
– Опять эти чёртовы фанаты! Прут и прут! Что с этими идиотками делать прикажете?
Я ему говорю:
– Ты, мил зверь, отведи нас к Зубеньке. Знаешь, как он обрадуется!
А тот зубы скалит:
– Могу, – говорит, – себе представить!
– Отправь их в пункт передержки, – посоветовал ему другой таможенник, павиан, ужасно противный молодой самец. – Да смартфоны не забудь отобрать, пока не удостоверимся в подлинности их документов.
Тогда вмешалась Шишкина:
– По какому такому праву вы у нас документы отбираете?
А павиан в ответ:
– В стране пожары. Мы подозреваем, что их устроили иностранные террористы. Вдруг вы тоже из их числа?
Я говорю:
– Мы никакие не террористы. Я вообще родственница вашего министра внутренних дел, медоеда. Не боитесь его рассердить?
А павиан отвечает:
– В том-то и дело, что боимся. Тут у нас к господину министру что ни день, то всякие разные тётушки наезжают целыми тучами и толпами. И все непременно жить у него хотят.
После этого нас заточили в темницу, которую почему-то отелем называют. Только какой это отель, если выходить из него не разрешается, а на окнах – решётки?
Я всё плачу, Зубенька. Тошно очень. Вот, наконец, адвокатшу прислали. Уверила, что письмо лично тебе в лапы передаст. Вызволи нас отсюда, пожалуйста.
Целуем, твои любящая тётушка Брошка и хорошая знакомая белка Шишкина».
Прочитав послание, Зубери схватился за голову.
– Почему ты их сразу не освободила?
– Откуда мне знать, кто они такие? Вдруг правда обманщицы, мошенницы, террористки? – огрызнулась геренук. – Но если они говорят правду, то следует поторопиться. Их могут отправить обратно, только на грузовом судне и уже без всякого комфорта.
Министр распахнул окно и крикнул в тут же поднявшую восторженный вой толпу:
– Освободите дорогу. Нужно срочно выехать в Баобаб!
– Ура, Зубери! В добрый путь! – завопили звери и послушно расступились.
– Ура! Мы тоже едем в Баобаб! – крикнула мартышка. – У меня в кустах акации грузовичок припрятан. Кто со мной?
– Вот и не верь после этого снам, – сказала Лезеди, мрачно наблюдая, как коллектив поклонников министра штурмует грузовик.
