Грядет буря, грядет революция! Вслед за буржуазной и пролетарской пришел черед революции интеллектуалов! Самая гонимая, самая беспомощная часть человечества отважилась, наконец, взять власть в свои руки. Царство разума на земле или милосердие к побежденным? Но овцы не могут пасти волков. Поэтому без крепких решеток не обойтись, дабы чудовище не вырвалось на свободу. Рай и ад разделились в реальном мире, и низ поменялся местами с верхом.
В сборник вошли роман «Вольер» и рассказ «Мы, народ…».
Мальчик Тим живет в поселке «Яблоневый чиж», где все друг друга признают равными, никто никого не обижает и даже завтрак готовить не надо, все сделают «домовые». Одним словом, идиллия. Чего еще желать юноше на пороге второй зрелости? Друзья есть, в Зале Картин по вечерам крутят «фильмы», невеста имеется, и даже младший братик завелся. Странноватый односельчанин Фавн стругает уродливые елки, выдает абракадабру и с неохотой отвечает на вопросы мальчика, расплачиваясь потом головной болью. В остальном же, тишь да благодать в «Яблоневом чиже».
Ах да, есть еще Радетели, которые и накормят, и напоят, и согреют, и как жить правильно расскажут.
Но Тиму полной мерой отвесил кто-то любопытства, вот и лезет он, куда никто больше лезть не хочет. То «Азбуку» на чердаке отроет, то на странный «ВЫХОД» наткнется с ИНСТРУКЦИЕЙ. Первое знакомство с книгой выглядит по-филологически трогательно (но «где-то-это-уже-было»). А загадочное слово мучает паренька ежедневно и еженощно, но и с этим жить можно.
Да только случилась у Тима беда – пропала невеста, Аника, и следов не осталось. Вот и отправляется парень в путь…
– Мне туда, где прячется солнце. Через лес, а дальше, как получится.В минус книжке идут порой совершенно лишние подробные описания каждого действия, распиливание каждой мысли на составляющие.
И даже жаль, что этот набор – не шибко образованный юноша, его знакомство с буквами и печатным (в данном случае электронным) словом и его же попытка добиться правды от странных, что-то мутящих взрослых, – уже знаком по другим подростковым книжкам настолько, что кажется уже каким-то штампом.