Алия Латыйпова
Счастье там, где ты
Фотограф Алия Латыйпова
© Алия Латыйпова, 2020
© Алия Латыйпова, фотографии, 2020
ISBN 978-5-4498-7118-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Какой он твой вкус свободы?
На полу, разбросав тетради, рюкзак, ручки, сидела девушка. Она наматывала рыжие локоны на ручку, переводя взгляд с окна на чистый лист бумаги перед ней. Руку поднималась над листом и вновь опускалась. Взгляд остановился на стене, сознание словно выключили.
Девушка прикусила губу, рот наполнил соленый вкус крови. Очнулась. Легла на живот, вытянула ноги, попутно сняла шерстяной вязаный свитер. Взяла ручку, бумагу и стала рисовать. Сначала были бессвязный набор линий, точек, закорючек. Затем появился сюжет.
Фонарный столб, листья, скамейка. Девушка потянулась к рюкзаку, вытащила телефон и набор разноцветных ручек. Взяла красную ручку, нарисовала на чёрной скамейке красный шарф. Черным цветом вывела следы от фонарного столба до середины листа, остановилась. На встречу к ним отправила красные. На рисунке получилась встреча. Красное и чёрное. Девушка остановилась, поднялась с пола, выключила свет. Быстрыми шагами подошла к подоконнику, взобралась, укрылась пледом и стала наблюдать.
Вечерело. В домах напротив один за другим зажигались окна, виднелись экраны телевизоров. Во дворе, как в игре «Тетрис», кружили машины, пытаясь найти ночлег. Прошла влюбленная пара, держась за руки. На встречу ей шёл, мужчина с собакой на привязи.
Девушка взяла в руки телефон, отыскала диктофон, включила и начала говорить:
– Жизнь. Она не ждёт, пока кто-то успокоится, придёт в себя после счастья или удара. Некогда. Миллионы жизней рождаются и умирают в это мгновение. Пока кто-то грустит в одной квартире, в другой празднуют радостное событие. Одни идут с похорон близких, еле перебирая ногами и проверяя, живы ли они сами? Другие – встречают новую жизнь. Миллиарды людей, миллиарды судеб. Миллиарды:
– Больше не могу. Прощай. Он умер. Я родила. Привет. Выходи за меня. Развожусь. Всем кажется, что их горе самое горестное, темнота беспросветная, все враги, предатели. Но одного не понимают: всё проходит. Всегда. Немного времени, к нему добавить щепотку печали, приправить слезами, отчаянием, украсить надеждой. Свобода. Её люди получают в итоге. Свобода от боли, обид, несбывшихся мечт, человека, отношений, работы, провала, отчаяния, прошлого.
Какой у неё вкус? Всегда разный и, смотря какой ценой досталась. Долгожданная самая сладкая, такая ванильно-шоколадная. Неожиданная – солено-острая, как сушёная рыба. Свобода, которая означает определенность – смесь шоколада, солёного, жгуче-острого и приторно-сладкого. Попробовав её, хочется воды. Много. Изнутри и снаружи. Утолить жажду, как в жаркий день. Помыться. Нет, не так. Отмыться. Хочу.
Все хотят свободы. Но готовы ли? Одно дело мечтать, другое – получить. Я счастлива. Сегодня стала свободной. Без слёз, истерик, битья посуды. Моя свобода с лёгким привкусом горечи и отвращения.
Запомню этот момент, день, слова. Ушла. Тихо, но громко. Мой голос, смех, имя, тело, взгляд, руки растворились среди тысячи похожих. Ушла. Гори. Я буду счастлива, обещаю. Они – не я. Она – не я. Свободна. Ммм… чувствую вкус шоколада. А ты?
Девушка нажала кнопку «Стоп» диктофона, убрала телефон, улыбнулась. За окном крупными хлопья повалил снег, скрывая следы прохожих, укрывая всё живое.
– Благодарю и принимаю. Разрешаю себе жить, быть, творить, любить и быть любимой. Да будет так, – произнесла шёпотом девушка и закрыла глаза.
А в это время, в доме напротив на балконе, поджав ноги, сидел мужчина. Он размышлял о жизни, дружбе, любви, предательстве и лжи. Смотрел на хлопья снега, сочинял стихи, обещая себе не любить ни за что и никогда. А ещё не доверять сильно, не подпускать близко друзей. Он ещё не знал, что утром, спеша на метро, столкнется с девушкой и собьёт её с ног. Она неудачно упадёт, подвернёт ногу и они вместе поедут в травмпункт. Там позабудутся все обещания, клятвы, зароки. Но это уже совсем другая история.
Шаг вперед
Склон, пожелтевшие деревья, у подножия, сметая препятствия, бежит речка. Лена оставила машину на обочине. Мелкими шагами, стараясь не упасть, стала спускаться вниз. Поднялся ветер, старался сорвать с головы берет, тянул за куртку. Солнце безмолвно наблюдало, но не грело. Лена придерживала беретку, поправляла шарф и продолжала спуск. Заиграла мелодия, девушка достала телефон, отклонила вызов. Немного подумала, отключила телефон и убрала в карман.
– Не сейчас, – произнесла она задумчиво. Голос слегка дрожал, глаза блестели. Слезы выжидали, чтобы начать свой путь исцеления, очищения, облегчения. Лена держалась. Прошло некоторое время, она закончила спуск. Пару раз чуть не упала, цеплялась за сухие ветки, траву. Здесь, внизу, ветер не чувствовался. Деревья, кустарники, светлая поляна, река. От неё веяло холодом.
Лена обернулась, достала из рюкзака плед, расстелила и села.
– Какой воздух. Почему все, когда грустно, идут к речке или водоёму? Помню, бабушка говорила:
– Если на душе плохо, сходи к водице. Она твою тоску заберёт, развеет.
Сейчас посмотрим. Вот ты, речка, бежишь, шумишь, несешься. Сильная, быстрая, чистая, холодная. Тебе никто не нужен, а вот ты – нужна. Забери мою печаль? Прошу. Тяжело, трудно дышать, словно воздуха нет, задыхаюсь. Заберёшь? Я не хочу так больше, понимаешь? Устала. Жалко, обидно, досадно до скрежета в зубах. Кусаю губы, ломаю себя, выкручиваю пальцы. Держусь. Почему другие могут? А я нет. Слабая? Глупая, верю в чудо, в доброе, в перемены? Да, да, да. Но я устала быть такой! Слышишь? Забери, прошу, умоляю, забери мою боль! – горячие слезы побежали по лицу. Быстрые, ловкие, соленые, дождались своего часа.
Лена плакала. Сначала тихо, робко, еле слышно. Плачь стал громче. Девушка подобрала под себя ноги, опустила голову и обняла колени. Затем разжала пуки, ударила об землю. Ещё и ещё. Громкий плачь перешёл на крик, который эхом пронесся по поляне.
Спустя некоторое время, Лена успокоилась, легла на плед, поджала ноги, закрыла глаза.
– Если ты можешь, смогу и я. Нужно просто решиться и всё. Всё! Сколько можно, не железная, не каменная, не робот. Я – человек, женщина. Да, сильная. Да, красивая, смелая, волнующая. Помогаю многим, радую, облегчаю страдания. Да, я – клад. Счастливая. Полегчало, спасибо, речка. Бабушка была права, ты чудо. Замёрзла что-то. Пора возвращаться в мир.
Лена посидела ещё немного, затем неспешно поднялась, собрала плед, убрала в рюкзак. Обернулась на речку, помахала рукой, улыбнулась. На склоне снова ветер старался сбить с ног, Лена держалась. Оказавшись возле машины, достала ключи, открыла машину, села. Немного подумав, взяла из кармана телефон и включила. Один за другим приходили сообщения о звонках, письма. Бегло просмотрела от кого, ответила на пару, отложила.
– Решено. Я вернулась. Теперь всё будет легко, свободно, как я хочу. Как раньше. Прощай.
Лена улыбнулась, надела солнечные очки, включила быструю музыку. Двигаясь, в такт музыке, завела машину и тронулась с места. Это потом, она разорвёт контракт с партнёром и останется ворохом проблем в бизнесе. Выскажет лучшему другу и подруге, что те не правы, зазнались. Поставит ультиматум возлюбленному, который десять лет тянет, не делая предложения. Разорвёт с ним и, выходя из пекарни со сладкой сдобой в руке, встретит своего мужчину. Но это – потом. А сейчас, Лена свободна, легка, невесома.
Недосказанные слова
Кафе. Шумно, многолюдно, столик возле входа. День.
– Как ты? – начинает разговор блондинка и ставит локти на стол. «Дай повод, прошу. Дай повод» – проносится мысль.
– Отлично. Сама? Нашла сотрудника? – ерзает, задает встречный вопрос брюнетка, поправляя волосы. «Ну же, дай повод! Дай!» – мысленно кричит девушка.
– А, да. Ты? Нашла клиентов? «Скажи правду, попроси! Давай! Лучшего специалиста, чем ты, не найти!» – умоляет про себя блондинка.
– Да, конечно. Не проблема. "Ага, нашла. Столько времени посвятила твоему проекту, всех клиентов потеряла. А ты даже не предложила поработать! Как будто не знаешь, без денег, в долгах.» – отвечает не вслух брюнетка.
Тем временем в другом городе. Ночь. Приходит сообщение в телефон мужчине:
«Значит, остаёмся друзьями? Будем общаться, как прежде. Но…»
– Останови! – шепчет девушка, перечитывая отправленное письмо.
Недолгая пауза.
«Хорошо» – отвечает мужчина.
– Не делай, не надо! Не хочу! – вслух произносит мужчина, убирает телефон, закрывает голову подушкой.
Офис. Утро. Сотрудники разошлись по кабинетам. В дверь входит начальник:
– Люба, отчёт готов? "Как же ты достала! Видеть не могу! Если б не твой папаша, уже давно вылетела отсюда. Бездарь, лодырь, пустышка!» – мысленно посылает девушку.
– Не успела, Иван Иваныч. К обеду будет. "Господи, да когда уже уволишь, а?! Специально туплю, ничего не делаю. Давно б уже выгнала на твоём месте! Совсем что-ли больной?! Не хочу здесь работать, неужели не понятно?!» – презрительно думает Люба, отворачивается, принимается за работу.
Осенний парк возле детского садика. Гуляют пары, мамы с детьми. К девушке подсаживается женщина средних лет.
– Вы тоже ребенка из садика забираете?
– Нет. У меня нет детей. «Если бы. Моя боль», – проносится в голове у девушки.
– Неужели не хочется? В них счастье, без них всё не то. "Вот дура – то! Чего ляпаю! Вдруг, не получается у них, больна может, " – думает женщина, ерзает.
– Да рано ещё, успеется, – отвечает девушка, встаёт, уходит. "Как же надоели с советами! Будто сама не знаю, что пора! Если бы могла! Если бы..» – размышляет девушка, плачет.
Квартира. Телефонный разговор сына с матерью.
– Мам, всё хорошо. Ты как? Может приехать? «Скажи да, ну?! Приеду, соскучился, устал. Только ты понимаешь. Ну же?» – думает мужчина, ждёт.
– Я в порядке, сынок. Зачем ты будешь мотаться столько? Разные страны, перелёт долгий. Не переживай за меня, – отвечает мама, а в мыслях думает: " Зачем спрашиваешь?! Не слушай, приезжай, сынок! Приезжай! Соскучилась, болею. Отрада моя»
Место силы
Громко тикают часы. Возле стен стоят шкафы с книгами, толстые фотоальбомы, глобус. В углу грамоты «Финалисту велопробега протяженностью десять километров».
На самой нижней полке медали" За отвагу», «за мужество», «за доброе сердце». На журнальном столике печатная машинка, рядом ноутбук, блокноты, тетради. На свободной стене пара картин с пейзажами, под ними велотренажёр.
Девушка оглядывалась по сторонам, возвращаясь взглядом к мужчине напротив. Сосредоточенное лицо, седые волосы, глаза тёмно-синие, взгляд добрый, с хитрецой. "Какие теплые, добрые руки. Как у дедушки. Он всегда говорил: «В твоих руках добро или зло. Не ошибись. Дедушка. Тебя не хватает. Сотни интервью за плечами. Сижу, будто в первый раз. Даже шелохнуться не смею. Андрей Петрович Богданов. Выдающийся переводчик, писатель, меценат. 93 года. Интересно, проживу столько? И чтоб мозг работал, тело слушалось» – размышляла девушка, не отрывая глаз от мужчины.
Андрей Петрович откашлялся, снял очки, закрыл книгу, убрал тетрадь в сторону.
– Простите, Светлана, заставил ждать. Плотный график. Ну, с чего начнём? Не волнуйтесь, что Вы? – потирая руки, с улыбкой произнес мужчина.
– Андрей Петрович, успела оглядеться. Когда Вы всё успеваете? Путешествия, работа, книги, переводы, лети, внуки?
– Встаю рано, ложусь поздно. Человек не знает, когда закончится его путь. Хочется успеть побольше, подольше быть полезным, оставить после себя не просто след.
– Но ведь нужны силы. Где берете? Что или кто помогает? Жена?
– Жена – друг, соратник, опора, тыл, часть меня. Но есть деревянный дом с крыльцом, баня. Перед домом яблоневый сад, внизу, в овраге, родник. Вода холодная, сладкая. Холмы, горы, равнины, заброшенные колхозные фруктовые сады. Поля, луга, лес, грибы, ягоды. А какие в деревне рассветы. Встанешь рано, слушаешь разговоры птиц на заре, у каждой своя песня, язык. Создал Творец невероятно разное, красивое, живое. Звенья одной цепи, друг без друга невозможно. А свидания ночи с утром? Это надо видеть! Короткие, то нежные, то страстные. Как у людей. Заря. Синий, белый, жёлтый, розовый, красный. Целая палитра намешана. В тишину громко, звонко, врывается соседский Петька с «ку-ка-ре-ку». Подхватывает Бурёнка, Манька, коза, голос подаёт, Шарик поддерживает. Выходишь на крыльцо, Мурка трётся об ноги, плутовка. Все ждут.
Вот бабушка с полным ведром, разливает парного молочка по мискам. Провожает Буренку к пастуху. Начинается новый день. Хозяйство, куры, сено, сад. У бабушки сильные, быстрые, умелые руки. Ни минутки не присядет. Вот по дому несётся аромат пирогов с яблоками, его перебивает запах картошечки с грибами, да с лучком. Обед. Сметанка с погреба, лепешка, чай из самовара. Рассказы бабушки о маме, папе, добре. Строгий взгляд с хитрецой, на все вопросы есть ответ. Её советы всегда со мной. Голос, песни, былины. Была мне мамой. Моя рано умерла, сразу после родов. Папе не до меня было, целину поднимал. Оставил с бабушкой, уехал. Сначала ненадолго, оказалось, навсегда.
– Как удалось не озлобиться?
– Не было времени. Да и бабушка учила прощать, да отпускать с миром. «Бог рассудит, ему виднее», – говорила она.
– Значит, сила в деревне?
– Не совсем. Детство, воспоминания дают силы. Память – сила, слабость, радость, печаль. С нами навсегда, всю жизнь.
– Андрей Петрович, Вы усыновили двадцать детей. Я считаю, подвиг.
– Да ну, какой же подвиг? Вот Родину спасти – да! Сделать открытие – да. А здесь, просто человеческий поступок. У каждого должно быть детство. Желательно, счастливое. Мы, взрослые, обязаны воспитать думающих, добрых, порядочных, ответственных людей. С большим сердцем. Обязаны.
– Жена не была против?
– Поддержала, обрадовалась. Не делили на своих и чужих.
– В деревне часто бываете?
– Каждый год ездим всей семьёй. Женщины убирают дом, мужчины дрова колят, печку растапливают, баньку готовят. Так проводим лето. Зимой на новый год приезжаем. Всем составом. Родной дом, воздух, силы. Здесь верят, любят, как раньше. Сидишь порой в беседке, смотришь на речку, будто бабушку слышишь. Петь любила, голос звонкий был. Вечером выйдут к дому с подружками, сядут на скамейку, да песню затянут. Мы, малышня, слушаем, хихикаем. Понимаете, дом, основа. Беречь нужно. Пока есть, живёт память, ты. Когда основы нет, человека нет.
Разговор прервал звонок. Спустя некоторое время, Андрей Петрович извинился, пришлось срочно уехать. Светлана собралась, вышла следом. Интервью перенесли на завтра. Журналистку долго не покидало ощущение, что живёт как-то не так, чего-то не хватает. Немного прошлась по парку, села на скамью, оглянулась по сторонам.
– Семьи. Мне не хватает семьи. – проговорила вслух Светлана, улыбнулась, достала телефон, написала сообщение:
– Да. Я согласна.
Крючок
Ночь. В комнате выключен свет. Бессонница Вали длилась второй день. Нервное напряжение, истощение, бессилие, дошли до самой верхней точки. Теперь или решать или сдаться.
– Боже, как могла попасть на крючок? – шептала девушка, сидя на кровати, опираясь спиной об стену. Экран телефона загорелся, пришло сообщение. Валя дрожащей рукой открыла письмо.
«Я тебя люблю больше жизни. Без тебя не за чем жить. Без тебя нет меня. Я собрал чемоданы, купил билет, завтра вылетаю. Встретишь меня? Хотя нет, не надо. Это неудобно, холодно, простудишься. Береги себя, умоляю. Твои слова забыл. Их не было, нет, не будет никогда. Всё, малышка, спи, люблю, целую. Твой Миша»
Валя отложила телефон, беззвучно, обессиленно заплакала. Второй день Миша забрасывал сообщениями, умолял, угрожал, просил прощение.
– Господи, что делать? Господи, – шептала Валя, перечитывая послание.
Девушка схватилась за голову, поджала под себя ноги, легла на бок. Слезы текли горячей лавиной. Валя вспоминала, как познакомились с Мишей. Он устроился к ним на работу, в службу безопасности. Опрятный вид, открытая улыбка, добрые шутки, всегда готов помочь.
Затем начались первые намеки, знаки внимания. Валя не придала им значения. Отвечала вежливо, но твёрдо. Была влюблена в коллегу. Служебный роман, о котором никто не догадывался.
Ухаживания Миши стали настойчивее, его стало много. Всё чаще девушка слышала на отказ от свидания:
– Ну, конечно, кто я и ты? Обычный работяга, с мозолями на руках. Машина русская, квартира однушка, не пентхаус. Не ровня. Понятно. Ты прости. Просто влюбился, не гони, умоляю. Разреши просто смотреть, видеть, говорить с тобой. Большего не нужно. Я ведь одинокий. Только ты и мама – самые близкие люди.
Она в тяжёлом состоянии. Ты свет мой, опора, стимул жить. Обещаю, не давить, не преследовать, не доставать. Просто буду рядом. Даже не почувствуешь.
Валя вспоминала, как тогда впервые испытала чувство жалости. Потом ещё. Затем смущение, сострадание, страх обидеть, чувство вины. Через некоторое время пришло первое сообщение от Миши. Лёгкое, весёлое, со смайлами. Через день снова, потом ежедневно. Валя задыхалась от его внимания, упрёков, слёз, давления. Всюду мерещился он, его голос, машина, запах. Чувствовала, как затягивается удавка на шее. Любовные отношения с коллегой усложнились, затем вовсе закончились.
Валя чувствовала подавленность, бессилие, тревогу, апатию. Михаил Окружил вниманием, теплом, подарками, комплиментами. Всё чаще у Вали стала пробегать мысль: " А может, попробовать? Столько времени рядом, ничего не просит, поддерживает». Но девушка не решалась, что-то держало.
На работе появился новый сотрудник. Валя сама не заметила, как ожила. Сообщения Михаила стали навязчивее, требовательнее. Появилась ревность, агрессия, злость, крики, которые сменялись просьбами простить и слезами. Приезжал, стоял возле дома, звонил на домашний, оставлял цветы под дверью.
Девушка подумывала сменить работу, номер телефона, переехать. Вдруг Миша стал реже писать, холодно встречать на работе. Девушка сначала удивилась переменам, потом облегчённо вздохнула, подумала, всё понял. Прошло время, Мишу отправили в командировку на две недели. Снова начались звонки, сообщения, проверки, угрозы. Не в силах больше терпеть, Валя собралась с духом, отправила Мише письмо. Просила не писать больше, пожелала счастья, сказала, что дело в ней. Два дня телефон Вали обрывался. Миша умолял, угрожал, обвинял, присылал фото с таблетками.
– Когда закончится? Должен быть конец, – шептала в темноте девушка.
Снова загорелся экран телефона. Сообщение. «Валя, я в ванной. Перерезал вены. Без тебя мне не жить. Прощай. Знай, просто знай, любил тебя. Буду любить и на том свете. Прости за всё. Твой»
Девушка прочитала, убрала телефон. Жалости не осталось. Нет угрызения совести. Ничего.
– Может, так лучше, – прошептала Валя. Бессонная ночь, темные круги под глазами, истощение, двадцать сообщений от Миши. Девушка собралась, пришла на работу, поднялась в кабинет начальника, написала заявление об увольнении.
Попытались удержать, но Валя сказала, что бабушка в тяжёлом состоянии. Собрала вещи, сдала ключи, ушла. Затем сменила номер телефона, переехала в другую квартиру. Спустя три недели, выходя с подругой из театра, увидела Михаила. Он улыбался, разговаривая с какой-то девушкой. Сердце забилось, кровь хлынула, паника. Валя вспомнила, как Миша приехал с цветами, тортом к её маме. Познакомиться, узнать новый адрес, сказал, что переживает. С тех пор девушка ходила, оборачиваясь, всматриваясь в прохожих. Снова он. Так близко. Живой, улыбается. Хотелось бежать, спрятаться.
Девушки смешались с толпой, вышли незаметно из здания. Быстрыми шагами, оборачиваясь, дошли до машины. Уехали. На следующий день Валя ждала в аэропорту свой рейс. Свобода. Надежда.
Без меня сложнее
Темно, сыро, мрачно. Где я? Должен быть выход. Обязательно должен! Иначе, что за помещение без двери? Провожу по одной стене. Выхода нет, осталось три. Ничего! Найду. Вторая. Последняя. Странно. Двери нет. Но, ничего страшного. Остались потолок, пол, дыры, щели. Ищу. Снова нет. Ничего, что-нибудь придумаю. Звонкая парализующая тишина. Так чётко слышу стук сердца. А меня? Меня слышат? Наверно. Ну что ж. Подожду.
Лежу, прошу свободы.
Сколько времени прошло? День, два, неделя? Всё та же тишина, мрак, одиночество. Где же все? Стучала по стенам, била по полу. Они ждут, что сдамся! Наивные. Мне не привыкать сидеть, кричать, настаивать. Помню, как Вася запер меня впервые.
Знала, что однажды откроет двери, вытащит, поговорит. Но ожидание сводило с ума. Тут, в темноте, не знаешь сколько времени прошло. Вот, был бы кто другой на моём месте, давно впал в панику. Но не я. Натура другая.
Зачем истерить – то? Никогда не понимала. Помню, Галя сообщила Васе, что бизнес умер. Переживал страшно. Не ел, не пил, постоянно в телефоне. Звонки, переговоры, просьбы, мольбы. Ещё эта Галя плачет, кричит, а потом просто вещи собрала, ушла. Только я осталась с ним. Закрыл в комнате. А что я? Там хоть окна были. Ждала, наблюдала за ним, подавала знаки. Вот не знаю, как люди их не замечают?! Повсюду ведь намёки, сигналы! Глаза открой, уши тоже можно.
Неет, слишком сложно! Люди, люди. Что с них взять?! Потом смилостивился надо мной, выпустил. Вот тут началась работа. Закипело, забурлило. Звонки, встречи, переговоры, договоры. Создали с ним новый бизнес. Совсем в другом направлении. Знаки распознал, себя услышал. Изменился, стал весёлым, энергичным.
Потом появилась Катя. Лучше бы не попадалась на пути. Неет, любимое дело в порядке. Вот Вася, не очень. Извела, вытрепала нервы, поиздевалась, бросила. Зарёкся, никогда любить не будет. Еле в чувства привела, докричалась, достучалась. А я решила иначе! Появилась Света. Красивое имя, как и хозяйка. Поженились, дом купили, ребенка ждали. Не дождались. Умер. Потом снова ожидания, мечты. Умер. Три попытки, три смерти.
Снова здесь. В этот раз темнее, чем обычно. Тишина. Туман, что-то липкое, зыбкое. О! Щель! Слышу голоса. Обо мне говорят. Хотят поехать куда-то. Вам бы отдохнуть, очиститься, по святым местам походить. Вася, слышишь?
Услышал! Едут, меня с собой берут. В этот раз, всё получится. Я ведь с ними. Стало светло, тепло, уютно. Снова вижу, слышу.
Люди, конечно, странные. Без веры трудно. Без меня сложнее. Я должна быть. Я – надежда. Точка.
