Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию – Алистер Макграт

Алистер Макграт удивил меня больше всех. Где-то на середине книги я додумалась заглянуть в библиографию автора – там море религиозных текстов и одна единственная биография и то, я думаю, вы догадываетесь какого содержания. Автор поднял тему дробления церкви, от появления всех разновидностей христианства появилось много споров и разногласий, которые ни к чему не вели. Мирянам требовался голос истинного Христианства, и этим голосом по совершенно случайному стечению обстоятельств стал Клайв Стейплз Льюис! Что в итоге легло в основу всем известной Нарнии.

Удивительная книга. С одной стороны ее довольно трудно читать из-за религиозной оставляющей. На мой взгляд автор слишком выделяет именно религиозные стороны проблем К.Льюиса, слишком преувеличивает религиозную составляющую его произведений. Еще немного раздражает зацикленность автора на негативной составляющей в жизни писателя. Но в принципе эти минусы довольно незначительны, особенно в сравнении с плюсами этой биографии.

Во-первых, автор разбирает жизнь писателя довольно подробно, выделяя не только его профессиональную карьеру, но и личную жизнь. Много написано не только о женщинах Льюиса (оффтоп – их было немного) и его семье. Интересно было почитать о друзьях писателя, в том числе Толкина. Удивительные личности были в их литературном клубе (Инклингов). В какой-то момент я даже подумала, что было бы интересно почитать биографию создателя «Хоббита» в свете мнения этого автора (Алистера Макграта). Ведь у Толкина тоже немало находят отсылок к вопросам веры. Но, к сожалению, автор все таки скорее богослов, чем биограф.

Это первая биография Клайва Льюиса, с которой я познакомилась, поэтому мне было очень интересно. Хотя изначально я начинала читать ее с целью узнать побольше о создании нарнийского цикла, но ему тут уделено не так уж и много страниц. Зато личность писателя была раскрыта очень неплохо. Так что почитать ее стоит.

Без сомнения – приступать к этой книге лучше всего от любви, будучи уже опалённым тем особенным, что может подарить душе творчество мистера Клайва Льюиса. А вот как она, несмотря на все её многочисленные достоинства, покажется людям сторонним или равнодушным, сказать не решусь. Отечественные переводчики – не будем их за это осуждать – в целях привлечения внимания назвали книгу «Человек, подаривший миру Нарнию». Но в оригинале книга называется «C.S. Lewis – A Life», что больше соответствует её содержанию, так как в центре её именно попытка увидеть в череде жизненных ситуаций, равно как и в результатах творческих усилий, становление Льюса. Проще – биография души: как он стал тем, кем стал? Оно и верно – мистер Льюис в молодости и мистер Льюис зрелых лет – как два брата, у которых общность черт лишь ярче подчёркивает различия. Вообще, наличие цели – достоинство этой биографии, и мистер Льюис оказывается для подобного исследования подходящим материалом. Его жизнь даёт ниточки, за которые мог бы зацепиться внимательный взгляд, равно как и жизнь другого ирландца – Джеймса Джойса (автор, кстати, справедливо связывает Льюиса не только с английской, но и с ирландской традицией, хотя и не без причины именует его «двусмысленным ирландцем»), но есть в литературных биографиях и иная ситуация – для биографий Кафки или Генри Миллера, например, вопрос, почему эти двое, вопреки всем законам и азбукам, просто не скурвились за канцелярской работой – праздный, ведь за жизненными происшествиями отблеск их душевной жизни практически не улавливается. При желании из биографии можно почерпнуть больше, чем было обещано изначально: есть возможность окунуться в «хроники исчезнувшего мира» (в частности автор неплохо проясняет контексты; к примеру, когда современный читатель удивляется тому, что Эдмунд в «Хрониках» был соблазнён рахат-лукумом, то ему следует вспомнить о нехватке продовольствия в те годы, когда происходит действие этой истории, и что сладости тогда были большой редкостью), приобщиться к атмосфере английских университетов времён двух мировых войн (не в последнюю очередь благодаря прекрасным фотографиям – я питаю слабость к архитектуре и убранству всех этих почтенных учебных заведений), к тому, что волновало гуманитарное крыло учёного сообщества в его филологическом изводе тогда, когда не нужно было «поднимать уровень дискуссии в Восточной Европе» – всё и так было на уровне, и так далее. Обнаружил я, кстати, одну интересную особенность. Благодаря тому, что автор приводит годы жизни большинства упоминаемых в тексте людей, я обнаружил, что хотя люди эти вели чрезвычайно нездоровый образ жизни – мало двигались (активная переписка, включая составление черновиков, например, отнимала не меньше времени, чем то, которое современный человек проводит за компьютером, а учёные штудии в остальное время плохо способствовали атлетизму), много курили (хотя это явно был «вполне хоббитовский» табачок, а не «Беломорканал»), многие мужчины побывали в окопах двух мировых войн, атмосферу которых тоже здоровой не назовёшь, и уж не знаю, что там «по питанию», но вряд ли эти леди и джентльмены были упёртыми ЗОЖниками – они в большинстве своём спокойно проживали от 70 до 80 с хвостиком лет, а немалое количество переваливало отметку в 90, ну а одна дама, насколько я помню, прожила 101 год. Мне это бросилось в глаза. При желании можно сойтись на том, что английская литература и занятия лингвистикой обладают некоторым целительным эффектом.

Возвращать разговор к мистеру Льюису не хочется, потому что описывать отдельные эпизоды его жизни смысла нет – всё это есть в книге, а мой пересказ никому ни на что не сдался; хотя жизнь, нужно сказать, вышла не из лёгких: плохие отношения с отцом, безуспешная борьба брата с алкоголизмом, двусмысленные отношения с миссис Мур, особенно когда последняя достигла пожилого возраста, недружелюбность в Оксфорде, но об этом, как я уже сказал, лучше расскажет сама книга. А расскажет она действительно лучше, потому что написана она очень лихо – редко бывает так, чтобы я проглотил такой объём с такой скоростью, а после чувствовал себя как тот гость в хозяйском доме, – когда хочется ещё угощенья, а попросить стыдно.

Ну, как-то так, хотя получилось достаточно сумбурно и удручающе поверхностно (постоянно укоряю себя за ситуации, когда книга понравилась, а сказать о ней нечего). Всех с наступающими праздниками. Ну а я пойду впаду в спячку.