Алиса Северная
Цветочные Силки
А всё, что может Юстар – стоять, парализованный криком эльфийки. И в этом оцепенении он вдруг замечает, что вокруг него вьётся приятный цветочный запах. Аромат лёгкий и приятный, совсем не навязчивый, но и не отпускающий от себя. Он будто переносит Юстара из грязного сарая на цветочный луг, связывая их с эльфийкой не ритуальным убийством, а чем-то светлым и радостным.
Но из этого чувства его вдруг выдёргивает протяжный хрип. Эльфийка сорвала голос и теперь закашливается, не способная больше кричать. Но оно даже и к лучшему. Демоны бы заподозрили что-то неладное в том, как долго Юстар не убивает эльфийку. И пришли бы ещё проверить, чего хорошего. Вот бы картина им открылась: в одном углу сарая невредимая эльфийка, а в другом – недвижимый Юстар. Точно бы решили, что она его и заколдовала. А может она и заколдовала?
– Тебе нужна моя кровь, – возвращает его в реальность эльфийка.
Голос у неё тихий и сорванный, но в нём такая уверенность, что Юстар только согласно кивает. И только после этого соображает, что, и правда, будет странно, если он выйдет из сарая в чистых холщовых одеждах, чуть сбрызнутых грязью. Можно тогда сразу и табличку повесить: «Это всё постановка, ни один эльф в её результате не пострадал».
Юстар не успевает предложить варианты, а эльфийка уже вынимает ножичек. Он переливается в полумраке не хуже её глаз, и его серебро по опасности не сравнится с ними. Если от её глаз Юстар может просто отвести взгляд, то от одного касания серебра, его кожа начнёт тлеть и дымиться. Потому что такое демоническое отродье как он, должно умирать от одного касания чего-то чистого и светлого. Но Юстар не отступает от ножа назад. Потому что верит, что эльфийка не собирается на него нападать и плати ей той же разменной монетой – доверием за доверие.
Эльфийка делает шаг ближе и рассекает кожу на своём предплечье. Из раны кровь брызжет, орошая их двоих, и голову у Юстара ведёт. Он надеется, что эльфийка слишком занята, чтобы заметить, как он прикрывает глаза и глубоко дышит.
Как это чертовски глупо. Он всю жизнь живёт с кровоточащими обрубками крыльев за спиной. Каждый вечер, стягивая с себя рубашку, выругивается, смотря на красные пятна и отбрасывает её в сторону. Смысл ополаскивать её в реке нулевой, потому что кровавые цветы распустятся на его спине снова, стоит рубашку натянуть. Но даже будучи так близко знаком с кровью, он всё равно продолжает её бояться.
Кровь капает на одежду, и Юнгар с отвращением наблюдает, как красные лужицы расплываются на холщовых штанах и рубашке. Будто теперь не только спина, но всё его тело сплошь состоит из кровавых луж.
– Подставь ладони, – просит эльфийка.
Юстар вытягивает вперёд руки, почти не соображая. Голову и без того ведёт от металлического запаха, а смешиваясь с цветочным, он рождает внутри целое разрушительное торнадо. В его ладонях разливается целое кровавое озеро, и Юстар, не оставляя себе времени на сомнения, обмазывает им руки по самые локти.
Оценив объём крови, который оказался на нём, Юстар косится на эльфийку. Но та не высказывает признаков недомогания, с несколько скучающим видом водя ладонью над порезом. Края раны очищаются от сукровицы, и та затягивается прямо на его глазах. Юстар не удерживается от обиженного фырканья. Почему обрубки крыльев кровоточат у Демонов, а исцелять умеют эльфы?
Эльфийка недоумённо вскидывает брови, услышав его фырканье, но Юстар ничего ей не объясняет. К чему эти попытки в философские разговоры, если скоро они навсегда разойдутся?
– Спрячься в сене, – только кивает ей Юстар.
– Сама знаю, – недовольно цокает эльфийка и пробирается вглубь сарая.
Надо же, «сама знает». Раз такая умная, чего припёрлась в демоническую деревню? Но этого Юстар ей тоже не говорит. Во-первых, потому что всё-таки опасается любопытных ушей снаружи, во-вторых, потому что делать ему нечего, как вступать в споры с высокомерной эльфийкой.
Когда двери сарая распахиваются, Юстар выступает вперёд под любопытные взгляды клана. Кровь на коже сворачивается корочками, и очень хочется провести по ней пальцами и счистить. Но Юстар только облизывает губы, ладонями растирая кровь по лицу. Он же вроде как эльфийку не просто убил, но и съел. Ну или хотя бы покусал.
Собратья расступаются в стороны, пропуская его вперёд. Суккубы перешёптываются, а несколько Демонов, из тех, что поменьше, пытаются прошмыгнуть в сарай за его спиной. От страха сердце подпрыгивает вверх, но Юстар унимает его, громко рыкнув. Демоны отступают от сарая, а Юстар возвращается, запирая его на засов и давая понять: «То, что внутри – принадлежит только ему». И никто не смеет ему перечить.
–Ну теперь ты настоящее отродье Тьмы, – хлопает Галафар его по плечам и кровоточащие крылья взрываются болью.
Толпа согласно присвистывает, а Юстар борется с желанием свернуться прямо на площади в комочек, потому что внутри раскалённым железом разливается стыд. Он обманул весь свой клан, на ходу придумал наказ, которого в Проклятом Манифесте отродясь не было. Он отказался от ритуального убийства эльфийки. А теперь притворяется перед всеми, что абсолютно ничего необычного не произошло. Просто он Демон, который не может жить по демоническим порядкам. Хотя может и хотел бы.