Алиса Ковалевская
Папа не придёт

Глава 6
Саша

По истечении двадцати минут отец Кати так и не появился. Не приехал он, и когда прошло ещё двадцать.

Похожие на крохотных котят, девочки укутались каждая в свой плед и уже клевали носами, время от времени зевая. День получился долгим и насыщенным. Я и сама валилась с ног от усталости. Хотелось побыстрее снять одежду и встать под душ. Все поблажки, на которые я имела право – встать завтра на пару часов позже обычного. Но перед этим нужно было уложить дочь. Оставшиеся продукты в холодильник я уже убрала, а с беспорядком завтра разберётся домработница.

– Мам, – очухалась Машка, – ты подарок обещала.

– Давай завтра?

Я поставила на диван поднос с тремя чашками какао. Почувствовав сладкий запах, Катя тоже зашевелилась. Я выдала девочкам по чашке, третью взяла себе. Судя по тому, что дочь не воспротивилась отсрочке, лимит её энергии на сегодня иссяк.

В молчании мы пили какао, а время всё шло и шло…

– Папа у тебя всегда такой? Всё время опаздывает?

– Он не опаздывает, – сразу же возразила Катя. Бросилась на защиту отца без раздумий. – Он много работает, чтобы я ни в чём не нуждалась.

– Моя мама тоже много работает, чтобы я ни в чём не нуждалась, – подхватила Маша.

Ничего не сказав, я обхватила чашку двумя руками и поднесла к губам. Сказанные дочерью слова прозвучали шаблонно и безлико. Заученное с взрослых слов оправдание едва ли не на любой случай. Не придерёшься.

Когда-то мужчина, которого я любила без памяти, тоже говорил, что у него много работы. С каждым прожитым нами вместе днём, месяцем, годом работы у него становилось всё больше, как и вечеров, которые я проводила в одиноком ожидании. Когда начались его измены? За неделю до нашего расставания? После выдвинутого им ультиматума или, может, ещё раньше?

А отец Кати… Правда работает или увлёкся хорошенькой секретаршей и забыл о времени? А сама я? Неужели могла бы вот так заработаться и забыть про дочь?

Сама эта мысль вызвала у меня неприятие. Нет! Никогда такого не было. Да, задерживалась несколько раз, но всегда предупреждала об этом воспитательницу.

Квартира в хорошем районе, своя машина и возможность ездить в мои короткие и редкие отпуска туда, куда действительно хочется: ради этого я не просто работала – пахала днями и ночами. В первые четыре года – в прямом смысле. Но дочь всегда была для меня главным. Моей путеводной звездой, маяком и точкой опоры. Была, есть и будет.

И уж тем более я никогда не позволяла себе в ущерб ей заниматься личным. Что уж, до появления в моей жизни Макара личного у меня и не было. Если бы не его граничащая с наглостью настырность и упрямство, я бы и на него не обратила внимания. Но он не оставил мне возможности на это – чего только стоят его утренние появления возле подъезда. Ни одному другому мужику в голову не пришло бы поджидать меня в шесть утра с горячим кофе.

– А кем твоя мама работает? – фоном мыслям прозвучал голос Кати.

– Она начальник в компании, где самолёты летают.

– Она самолёты водит? – округлила Катя глаза.

– Нет. Она начальник, говорю же. Она…

Машу прервал звонок в дверь. Он же остановил и мои размышления.

– Папа пришёл, – сказала я, поставив чашку с остатками какао на столик, и пошла открывать.

Услышала, как девчонки завозились на диване.

В прихожей бросила мимолётный взгляд в зеркало, пригладила волосы и отперла замок. Наконец-то! Присказка «не прошло и часа» была весьма актуальна – в самом деле, часа не прошло, всего каких-то пятьдесят восемь минут с момента, как отец Кати пообещал быть через пятнадцать-двадцать.

– Добры… – начала было, открыв дверь, и мгновенно осеклась.

Голова пошла кругом, стало холодно и очень жарко одновременно. Как онемевшая, я смотрела на красивого, обеспеченного мужчину, который возил свою дочь в сад на огромной машине и много работал для того, чтобы она ни в чём не нуждалась. На мужчину, который когда-то много работал и для того, чтобы ни в чём не нуждалась я. Который предал меня и разве что не сравнял с землёй. Мужчину, чувства к которому всё ещё порой напоминали о себе тупой болью в сердце.

На Дамира.

– Саша, – просипел он.

Его «Саша» заставило меня вскинуть голову. Да, Саша!

В руках у него был большой букет роз. Волосы стали длиннее, взгляд пронзительнее. Графитово-серый пиджак, головокружительный запах одеколона, туманящий разум.

Безумная спираль внутри меня стянулась до предела и стала разворачиваться с неимоверной скоростью.

Захлопнуть дверь – захлопнуть дверь – захлопнуть дверь! Этого не может быть – этого не может быть – этого не может быть!

– Папа! – Коридор огласил радостный вскрик Кати. – Ты пришёл! Ну наконец-то, папа!

Катя ураганом пронеслась мимо и бросилась к Дамиру.

– Пап, – потянулась к нему.

Дамир нагнулся, обнял дочь. В уголках его рта появилась улыбка, такая знакомая и одновременно незнакомая мне, предназначенная только черноволосой кнопке.

– Я тоже хочу аниматора! – заявила она. – Ты мне купишь аниматора на день рождения? Пап!

– Придумаем что-нибудь, – ответил Дамир и посмотрел на меня.

В этот момент из комнаты вышла Маша. Встала рядом со мной, и в момент, когда взгляд Дамира устремился на неё, я напряглась всем телом.

Мир посмотрел на мою дочь, на меня. Улыбка исчезла, взгляд его стал жёстким, пронзительным, подозрительным. Я инстинктивно опустила руку на плечо дочери. Желание оградить её, спрятать и защитить буквально зашкаливало.

– А ещё Коля подарил Маше куклу с платьями. У неё есть свой шкаф и туфельки, – затараторила Катя. Поморщила нос. – И не только туфельки. Ещё сапожки. Па-а-ап… – Она потянула его за руку. – Пап, а у меня ведь тоже скоро день рождения. Давай тоже позовём всех-всех, а? И мне тоже подарят куклу с туфельками. Ты знаешь, сколько аниматор знает игр? Когда мы…

Катя болтала без умолку, а мы с Дамиром смотрели друг на друга и молчали. Наконец он словно опомнился. Снял с вешалки пальто и было подал дочери, но она замотала головой.

Мир нахмурился, и меня как по лицу ударили. Боже!

– Это не моё пальто.

Ничего не говоря, я сняла с крючка другое и всё так же, не нарушая молчания, подала бывшему мужу. Он мне – Машкино. Наши пальцы соприкоснулись, и дыхание у меня замерло. Через кожу проник яд: смертоносный, парализующий и стремительный. Я-то считала, так только в женских романах пишут, всегда посмеивалась над героинями и авторами, а сама…

Отдёрнула руку и поспешно отвела взгляд.

– Мам, а когда Катя к нам ещё придёт? – спросила дочь, подняв ко мне голову.

– Да, пап, – тут же поддержала Катя. – Когда?

– Мам, ты же хотела с папой Кати познакомиться. Вот её папа. Его Дамир зовут.

Наши с Дамиром взгляды столкнулись снова. Я и сама знала, как его зовут. Почему не спросила дочь раньше?! Хотя разве это что-то бы изменило? Ирония судьбы, насмешка жизни – наши девочки оказались в одной группе одного частного детского сада. Вообразить такое я даже не могла!

– Приятно познакомиться, Дамир, – сказала я безэмоционально. – Я – Александра. Мама Маши.

– И мне приятно, – ответил он столь же ровно. – Дамир.

Жестом велел дочери повернуться и помог ей надеть пальто.

– Ты так и не ответил. – Она умудрилась оглянуться на него, просовывая в рукава руки.

Дамир справлялся легко, без свойственной многим мужчинам в отношении детей неловкости. Это отличало его всегда – если он что-то делал, делал наверняка. Принимал решения, предавал… Как выяснилось, детей он тоже делал наверняка. Я присмотрелась к его девочке более осознанно. Тёмненькая, явно не в Дамира. Усмехнулась, но усмешка так и не появилась на губах. Прямые чёрные волосы, карие глаза – я отлично знала, от кого ей это досталось.

– Па-а-ап, – на сей раз заканючила Катя. – Ну когда? Ты можешь завтра отвезти меня в сад, а потом…

– Угомонись, Екатерина, – строго сказал он. – Тебя ещё никто никуда не приглашал.

Девочка насупилась. Маша было приоткрыла рот, но я предупредила готовую сорваться просьбу, отправив дочь в спальню. Открыла входную дверь и, попрощавшись с Катей, в последний раз посмотрела на Дамира.

Всё что угодно, только не это. Это не может быть правдой.

Оставшись в коридоре одна, со стоном привалилась к двери и опёрлась на неё затылком. Сглотнула и заставила себя сделать глубокий вдох, только это не помогло. Яд не только проник через кожу – сам воздух был отравлен. Ладонь всё ещё жгло, грудь сдавило.

Машу я нашла сидящей на полу возле постели. Обиженная, она только коротко посмотрела на меня и снова взялась расчёсывать новую куклу.

Будь ты проклят, Дамир! Всё из-за тебя!

Я присела рядом с дочерью и хотела приобнять, но Маша дёрнулась. Обнять её это мне не помешало.

– Тебе папа Кати не понравился?

– С чего ты взяла?

Она пожала плечиками. Неужели всё так очевидно, что это понимает даже шестилетний ребёнок? Или она просто чувствует?

– Я бы хотела такого папу, как у Кати, он классный, – тихо сказала Машунька, а я едва в голос не застонала.

Да будь ты проклят, чёрт тебя дери, Дамир!

Только я начала забывать его, только справилась с собственным сердцем, зализала раны. Только он перестал сниться мне по ночам, только я начала всерьёз задумываться о том, что с Макаром у нас может что-то получиться!

Наша с Машей жизнь не имеет к нему отношения!

– Пойдём. – Я встала и потянула дочь за собой. – Пойдём, покажу кое-что.

Я дико устала, встреча с Миром выбила почву из-под ног, но испортить день рождения дочери я ему не позволю! В конце концов, в рукаве у меня был припасён козырь, пусть я и собиралась оставить его на завтра.

Подведя дочь к закрытой двери, я посмотрела сверху вниз и улыбнулась.

– Готова?

– Там же хлам, ты сама говорила.

Я толкнула дверь. Включила свет и жестом пригласила дочь в светлую, выполненную в нежно-сиреневом, серебристом и белом цветах комнату. Запахи свежего дерева и роз сразу же окружили нас. Маша распахнула глаза.

– Это твоя новая комната. – Я подтолкнула её вперёд.

Дочь недоверчиво глянула на меня. Выдохнула, сделала крохотный шажок к стоящей на возвышении, усыпанной декоративными подушками кровати и развернулась.

– Мой тебе подарок, Солнышко, – подтвердила я.

Не прошло и минуты, как дочь заглянула во все углы. А я смотрела на неё и, сжимая в руках длинноволосую куклу, твердила себе, что появление Дамира ничего не изменит. Ни для неё, ни для меня. Как и раньше, я буду делать всё, чтобы моя принцесса ни в чём не нуждалась, и это не взрослая отговорка, оправдывающая меня. Всё сделаю для неё. Покупая квартиру, я сразу же решила, что эта комната будет Машиной. И поклялась, что к её дню рождения превращу комнату в спальню, о какой мечтала в детстве сама. А потом опомнилась – нет, не о какой мечтала я – комната Маши должна была быть только её. Такой, о какой мечтает она.

– Мамочка! – Дочь кинулась ко мне и обхватила ноги. Я присела и погладила Машу по светлым волосикам.

– Нравится?

– Да! – Она закивала.

– С днём рождения, милая. – Я поцеловала её в нос. – А теперь иди умываться. Я сейчас приду и помогу тебе. Спать пора. Тем более, – посмотрела на новую постель, – твоя кроватка тебя заждалась. Может, тебе и жених приснится, м-м? – подмигнула заговорщицки. – Знаешь, как говорят? Спишь на новом месте – приснись жених невесте.

Маша заулыбалась. Кажется, забыла и про Дамира, и про свою подружку. Надолго ли? Вряд ли. Но день рождения я, кажется, спасла.

Каким бы сильным ни было желание дочери заглянуть в каждый шкаф и открыть каждый ящик в своей новой комнате, усталость взяла своё. Накрыв её одеялом, я села на край постели и погладила дочь по плечу. Сама зевнула, прикрыв рот рукой. Глаза у Маши слипались, но она ещё боролась со сном.

– Мам, – позвала тихо.

Я вопросительно кивнула. Маша поёрзала, подползла чуть ближе ко мне.

– А если у Кати только папа, а у меня только ты, мы бы могли жить все вместе. Тогда у Кати была бы мама, а у меня папа… – Её глаза загорелись надеждой.

Меня едва не задушили отчаяние и гнев. От бессильной злости хотелось выть раненой волчицей.

– Так не бывает. – Я опять погладила дочь. – Ты же знаешь.

Она разочарованно вздохнула. Надежда померкла.

Прижав к себе плюшевого лисёнка, Маша улеглась. Я поцеловала её в висок, едва сдержавшись, чтобы не сказать «прости». Просить прощения было не за что – не я должна его просить.

Скотина! Ну почему?! Всё ведь было так хорошо.

Через несколько минут Маша уснула, а я, разбитая и подавленная, вышла в кухню. Налила большую чашку чая и, немного подумав, добавила в него коньяк. Написала помощнице, что завтра буду к обеду, и тяжело опустилась на диван. Накрыла лицо ладонями и застонала. Слёзы сдерживать не было сил. Злые и бессмысленные, они рвались наружу вместе с воем.

– Сукин ты сын, Дамир, – прошипела, вытерев их. Но глаза сразу же снова стали влажными.

Меня буквально разрывало от ярости и смятения. Что теперь будет? Да, с первого взгляда не скажешь, что Маша похожа на него, но…

Телефон просигналил. Не дай бог помощница написала, что я нужна с самого утра. Если так…

Уже готовая грубо объяснить ей, что имею право хотя бы на несколько часов отдыха, я открыла сообщение. Но оно было не от помощницы.

«Нам надо поговорить. Жду тебя внизу».

Скотина! Да катись ты со своим «поговорить»! За семь лет – ни слова, ни звонка. А теперь поговорить ему вдруг потребовалось?! Мне тоже когда-то надо было с ним поговорить. Давно. Где-то в прошлой жизни, когда я была его милой послушной болонкой. Спасибо, что не поговорили!

«Нам не о чем говорить», – написала и отправила.

Хотелось вдогонку послать ещё несколько слов, вроде того, что я оказалась не только способной оформить развод, но и на много что ещё. Сдержалась. Ни к чему эти бабские истерики.

Сообщение ушло, я выдохнула. Отпила пару больших глотков чая с коньяком и, швырнув телефон в сторону, тихо выругалась. На глаза попалась коробка с конфетами, слёзы потекли по щекам. От сладкого и слёз никакого толка. По мнению моей дорогой мамочки. Только плевать я хотела на её мнение! Подвинула к себе коробку и, развернув конфету, откусила половинку.

В понедельник отведу дочь в сад и схожу в бассейн. Да, так и сделаю. А во вторник вернется Макар. Скажу ему, что…

Телефон снова пикнул.

«Спускайся, Саша. Я тебя жду. Не спустишься, поднимусь сам».

Глава 7
Саша

Машина Дамира выделялась среди других, стоящих возле дома. Огромный чёрный внедорожник, как и описывала Маша.

Слёзы высохли, только глаза всё ещё жгло. Гневом, яростью или прежним бессилием – не понять. Я стояла у окна и смотрела на вышедшего из машины Дамира. Не спущусь – он поднимется, как раз в этом я была уверена.

Сделав последний глоток, я поставила чашку на подоконник. Провоцировать Дамира было себе дороже, и совсем не потому, что я боялась, что он поднимется. Нечего ему делать ни в нашей с Машей жизни, ни даже в этой квартире!

Снова одеваться не хотелось, тем более ради Дамира, но я пересилила себя, как бы ни был велик соблазн выйти к нему в домашних штанах. Не дождётся!

Выбрала неброский шерстяной костюм от знаменитого модного дома.

– Вот и посмотрим, – зло сказала себе под нос, переодеваясь, – во сколько ты меня оценишь.

Дамир стоял, оперевшись о машину, и смотрел на подъезд. Я увидела между его пальцев огонёк. Затянувшись, он кинул недокуренную сигарету под ноги и затушил. Видимо, для него время не прошло бесследно. Раньше к дурным привычкам он относился куда категоричнее.

Я против воли на секунду остановилась. Решительность никуда не делась, и всё-таки стоило признаться хотя бы самой себе: даже элементарный разговор с ним для меня далеко не прост.

С места Дамир не сдвинулся, дождался, пока я подойду. Я не торопилась. Медленно, смотря прямо, направилась к нему. А сама не могла отделаться от мысли, что эти семь лет его не то что не испортили – наоборот. И без того статный, мужественный, он стал ещё привлекательнее.

– Что тебе? – спросила, подходя.

Бывший муж смерил меня взглядом. Неспешно осмотрел с головы до ног и обратно. Оценивал, мерзавец! Моя выдержка дала трещину, но я сумела сдержаться.

– Откуда у тебя ребёнок? – Его голос был тихим и жёстким.

Я поджала губы.

– Тебе тоже здравствуй, Дамир, – сказала я сдержанно.

То ли мне почудилось, то ли на мгновение его губы изогнулись. Нет, не почудилось. Дамир пренебрежительно хмыкнул.

– Здравствуй, Саша. Так откуда у тебя ребёнок?

Я едва не зарычала. Одно упоминание о Маше будило во мне дикие инстинкты. А это отстранённое «ребёнок», так и подавно било по нервам.

– Есть предположения?

Я снова сдержалась, хотя было желание расцарапать его физиономию, шипя при этом, чтобы убирался туда, откуда появился. В Америку, в Париж, в Камбоджу – куда угодно, только подальше от нас.

– Предположение у меня одно – взяла из детского дома.

– Молодец, догадливый.

Он снова хмыкнул. Поверил? Похоже на то. Или просто настолько убеждён в моей женской никчёмности, что за правду сойдёт что угодно? В любом случае я испытала огромное облегчение, хоть и знала – расслабляться рано. С этим мужчиной расслабляться нельзя в принципе.

– Мы с тобой почти семь лет не виделись, а единственное, что тебя интересует, – откуда у меня Маша?

Он слегка щурился. Я уловила запах одеколона и едва ощутимый – табака. Стало не по себе, захотелось обнять себя руками и отвернуться, как обиженная девочка.

– Подумал, что она может быть нашей общей дочерью, – ответил он очень спокойно.

Я фыркнула.

– Много на себя берёшь.

– И всё же.

Он буквально сканировал меня взглядом. Въедался, проникал в сердце, в душу, в мысли.

– Я удочерила её, когда ей было три, – сказала я нехотя.

В машине зашевелилась Катя. Я хотела улыбнуться ей, но выдавить улыбку не смогла, даже фальшивую. Снова посмотрела на Дамира.

– Родители Маши погибли в аварии. Пришлось очень постараться, чтобы мне её отдали, но, как видишь, я добилась этого. – Выдержала красноречивую паузу. – Знаешь, Мир, как выяснилось, без тебя я способна добиться куда больше, чем с тобой. Удивительно, почему? Может потому, что никто не говорит мне, что я ничего не могу. А может потому, что я научилась ценить себя. Даже не знаю… – Я сделала вид, что задумалась.

Катя опять зашевелилась. Должно быть, хотела услышать, о чём мы говорим, а может, просто устала. Но её папочке было невтерпёж поговорить.

– А где же мать твоей дочери? – спросила я холодно. – Кинула тебя, поняв, какая ты скотина?

– Умерла, – отчеканил Мир, глядя мне в глаза, и замолчал.

Взгляд я не отвела. Умерла? Молчанием он будто бы пытался вбить мне это под кожу. Напрасно. Кинула, умерла – мне было всё равно.

– Твой ребёнок тебя заждался, Мир. Но ты можешь помариновать её ещё час-другой. О чём ещё поговорим?

– Да у тебя зубки выросли. Характер появился.

– А кто тебе сказал, что его раньше не было?

Он опять прошёлся по мне взглядом. По шее, груди, животу. Задержался на пару секунд, и меня прошибло ознобом. Никому не удавалось так быстро вывести меня из равновесия, как ему!

– Не приезжай сюда больше. Наши с тобой разговоры закончились семь лет назад. Больше я не хочу тебя ни видеть, ни слышать.

Я пошла к подъезду. Налить ещё одну чашку чая с коньяком, завернуться в плед… Нет, лучше глоток коньяка без чая. А ещё лучше – тёплый душ и постель. Каждый вдох рядом с этим мужчиной – отрава.

– А ты изменилась, – донеслось мне в спину.

Я обернулась. Мир стоял на прежнем месте, поигрывая брелоком от машины, и не сводил с меня глаз.

– Мне пришлось, – сказала я невозмутимо и, набрав код, открыла подъезд.

Не удержалась и ещё раз посмотрела на бывшего мужа. В его руке появилась пачка. Щелчок, и в ночи вспыхнул красный огонёк.

Мир привалился к машине. Смотрел на меня нагло, прямо, и под этим его взглядом я вдруг почувствовала себя прежней.

Нет! Ни за что! Зашла в подъезд и, не медля, вызвала лифт. Ни за что и никогда я не стану прежней. Не дождётся!

Глава 8
Саша

Сосредоточенная донельзя, Машка пыталась справиться с бантом на обёрнутой серебристой бумагой коробке. Макар улыбнулся и, небрежно положив локоть на спинку дивана, перевёл взгляд на меня.

– Она по тебе соскучилась. – Я тоже не могла сдержать улыбку.

Вернувшийся из командировки Макар буквально засыпал дочь подарками и комплиментами. Меня тоже.

– А ты? – спросил он тихо, смотря прямо на меня.

Под его взглядом я слегка смутилась. Внимательный, цепкий, тёмный. Глаза у него были карие, почти чёрные, чуть длиннее среднего каштановые волосы завивались у шеи и висков. Макар ждал ответа. Пора было на что-то решаться.

– И я соскучилась, – сказала я и снова посмотрела на дочь в попытке спрятаться, скрыть непонятно откуда появившуюся неловкость. Но Макар не позволил – взял меня за руку.

В уголках его губ играла улыбка, но предназначалась она уже исключительно мне, как и огромный букет розовых роз на столе, с которым он ждал нас в кафе.

– Я тоже соскучился, Саша. – Он погладил мои пальцы. – Пытался вырваться к вам на день рождения Стрекозы, но было никак. Извини.

– Всё в порядке.

Машка громче зашуршала бумагой и почти сразу восторженно ахнула. Мы разом посмотрели на неё. В открытой коробке лежал маленький рюкзачок. Перламутрово-розовый, с украшенными вышивкой кармашками и блестящими застёжками.

– Это как у Барби! – громко объявила моя маленькая модница. – У Барби такой же!

– Точно, – подтвердил Макар. – У тебя даже лучше, Стрекоза. Нравится?

Маша утвердительно кивнула. Словно бы невзначай Макар ещё раз погладил мою руку и, выпустив, показал дочери на тарелку с пирожным в форме сердечка. Демонстративно взял свою ложку.

– Кто быстрее? – Он приподнял бровь. – На старт… Внимание… Приготовились…

Маша затаила дыхание. Я закатила глаза. Вот придумал так придумал!

– Макар… – попробовала было остановить их. Куда там!

– Марш! – объявил он, и они с дочерью наперегонки принялись каждый за своё сердечко. Не прошло и минуты, как блюдца были пустыми. Мне оставалось только снисходительно покачать головой.

– Она меня опередила, – подытожил Макар.

– А не нужно было играть в поддавки.

– Кто играл в поддавки? – делано возмутился он. – Я?!

Маша засмеялась. Облизнула перепачканные взбитыми сливками губы. Я подала ей салфетку, а Макар, как фокусник, достал из кармана миниатюрную, размером с половину ладони, куколку.

– Приз победительнице.

Дочь разулыбалась пуще прежнего. Схватила куклу и стала рассматривать её. Я отковырнула кусочек от своего пирожного. В последнее время Макар был сильно завален работой, встречаться получалось не часто, но он всегда находил время на нас. Так что, когда сегодня он предложил подъехать в кафе неподалёку от его работы, я согласилась без раздумий. Но я и подумать не могла, что обычный обеденный перерыв он превратит в продолжение праздника для Маши.

Медленно ковыряла своё сладкое сердечко и слушала, как переговариваются эти двое. Да, нужно двигаться дальше. Сколько можно топтаться на месте. На этот раз мама права – такого мужчину, как Макар, искать будешь – не найдёшь. Другая бы на моём месте вцепилась и не отпускала.

– Как прошла твоя командировка? – спросила я, когда дочь немного успокоилась и уткнулась в чашку с какао.

– Нормально, – взгляд мне в глаза, тихий рокочущий голос. – А как Машин день рождения?

Он потянул меня за локоть. Я поддалась, и наши бёдра соприкоснулись. Глаза Макара сразу же стали темнее.

– Нормально, – ответила я.

Сердце стало биться чаще. От Макара приятно пахло дорогим одеколоном, ворот белой рубашки был расстёгнут на две верхние пуговицы. От него исходили уверенность и сила. Когда-то я уже испытывала нечто подобное.

Только я подумала про мужчину, которого предпочла бы забыть навсегда, у кафе остановилась чёрная машина. Сквозь большое панорамное окно улица была видна, как на ладони.

Меня охватила тревога. Не может быть. Нет. Фары внедорожника мигнули, дверца открылась. Я напряглась всем телом. Да что это такое?! Почему?!

– Саш, всё в порядке? – спросил Макар, слегка нахмурившись.

Я поспешно отвернулась от окна, молясь, чтобы бывший муж выбрал другое место для посиделок. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Краем глаза уловила, как он захлопнул машину, и едва не застонала. Да какого чёрта?! За семь лет ни единой встречи, а тут пожалуйста! Только моя жизнь наладилась! Только у меня появилась личная жизнь!

Едва Дамир вошёл в кафе, воздуха словно стало меньше. Как я ни пыталась, не могла заставить себя не смотреть на него. Как всегда безукоризненный, уверенный в себе, он прошёл к столику у стены.

И тут взгляды наши встретились.

Кажется, Маша что-то сказала, но что, я не разобрала.

– Саш, ты…

Макар не договорил. Резко повернулся и тоже увидел Дамира.

Произошедшие в нём перемены были стремительными: на скулах его мигом выступили желваки, глаза стали совершенно чёрными. Но поразиться этому я не успела: собравшийся было присесть за столик Дамир передумал и пошёл к нам.

– Это дядя Дамир! – воскликнула Маша и было хотела слезть с диванчика.

Я едва успела остановить её.

– Пей какао, – резко вернула дочь на место.

Она насупилась, повела плечом. Я отвернулась от бывшего мужа. Теперь сердце колотилось тяжело и гулко. Только что уютное кафе стало холодным и чересчур шумным, а небо за окном – низким и совсем не по-весеннему серым.

– Вставай, – не здороваясь, приказал Дамир, подойдя к нашему столику. – Мы уходим.

Я едва не поперхнулась гневом. Его самоуверенность перешла все границы.

Дамир схватил меня за локоть.

– Одевайся.

Макар встал. Резанул взглядом Дамира и сразу же посмотрел на меня.

– Ты знакома с ним?

Чёрными глаза были не только у него – взгляд Дамира тоже потемнел. Воздух разве что не искрился от напряжения. Ярость обоих была неприкрытой, читалась на лицах и в напряжённых позах. Макар и Дамир походили на двух готовых сцепиться насмерть хищников.

– Лучше способа не нашёл подобраться ко мне? – процедил Дамир, глядя на Макара. – Не приближайся к ней. Ещё раз увижу рядом – ты покойник, Молотов.

Макар зло прищурился. Дамир сильнее сжал пальцы, и это привело меня в чувство. Я попыталась выдернуть руку, но хватка бывшего мужа была мёртвой. Он вытащил меня из-за столика, ничего не говоря, снял Машкино пальто. Я перехватила встревоженный взгляд дочери. Она всё-таки встала и теперь стояла в метре, округлив глаза.

– Одевайся, Маша. – Дамир подал ей пальто.

Не зная, что делать, Маша растерянно посмотрела на меня.

– Саша… – Макар рванулся к нам.

Я выдернула руку и вне себя от гнева процедила:

– Не смей говорить моей дочери, что делать, Дамир!

Забрала у Маши пальто и впилась в ткань пальцами, словно это могло мне чем-то помочь. Макар оказался между нами с бывшим мужем.

– У тебя, похоже, совсем чердак снесло, Белозёров, – оттолкнул его. Бросил взгляд на едва не плачущую Машку, на меня. – Поехали отсюда. Тут нагадили.

– Я тебя предупредил, Молотов, – сквозь зубы процедил Дамир, прожигая Макара ненавидящим взглядом. – Не приближайся к моей жене.

Макар снова повернулся ко мне. Резко, порывисто.

– Я тебе не жена! – прошипела я с яростью. – Давно не жена! – И сказала уже Макару: – Ты спрашивал, знакомы ли мы? Да. Мы были женаты. Давным-давно. Но Дамир, видимо, забыл, что больше никаких прав на меня у него нет. – И снова Дамиру: – Хватит, Мир. Ты мне никто.

– Ты не будешь с ним встречаться, – отчеканил бывший муж.

Таким я его никогда ещё не видела: вена на виске вздулась, чернота зрачков поглотила зелёную радужку, каждая мышца была напряжена. Если бы я не была в такой ярости, засмеялась бы.

– Я буду встречаться с кем захочу, где и когда захочу. И тебя спрашивать об этом не стану, – отрезала я и положила ладонь на плечо дочери. Надо было успокоить её. Правда, как, когда меня саму потряхивало от негодования, я не знала. – Пойдёмте, – обратилась к Макару. Он так и стоял рядом, готовый в любой момент броситься на Дамира. – Здесь и правда стало неуютно.

У меня подрагивали руки, когда я помогала Маше одеться, когда собирала подарки. Чувствовала висящее вокруг напряжение, взгляд Дамира.

Что ему нужно от меня?! Что вообще происходит?! Запоздалый приступ ревности?!

Макар бросил на стол несколько купюр, взял у меня пакеты. В последний момент я вспомнила о цветах и забрала букет.

– А Катя… – подала было голос Маша и сразу же осеклась.

Я подтолкнула её к двери. Напоследок перехватила взгляд бывшего мужа. Он смотрел не на меня – на Макара. Тот тоже обернулся. Оба только что зубами не скрипели – на скулах желваки, каждое сухожилие натянуто.

– Я тебя предупредил, Макар, – жёстко сказал Дамир.

Мне – ни слова. Только взгляд: тяжёлый, не обещающий ничего хорошего. Взгляд, от которого у меня мурашки по коже побежали, а в животе стянуло предчувствием катастрофы.

Пристегнув Машу, я села на переднее кресло. Посмотрела на дочь через зеркало. Детское кресло, в котором она сидела, напоминало навороченный космический корабль. Макар установил его, едва мы познакомились, едва я сказала ему, что у меня есть ребёнок. Наверное, это меня и подкупило больше чего бы то ни было: это самое кресло и его отношение к Маше.

– Куда поедем? – спросил он, сев за руль. Завёл двигатель и мельком бросил на меня взгляд.

Я вздохнула.

– Поехали домой. Он мне всё настроение испортил.

Макар сдал назад. Машина мягко тронулась с места, в боковом окне мелькнуло кафе и огромный чёрный внедорожник бывшего мужа. Чтоб он там подавился собственной самоуверенностью! Скотина!

Только начавший утихать гнев вспыхнул с новой силой, стоило подумать о Дамире. И ведь он всегда был таким! Всё должно было быть только по его и для него! И я тоже, по-другому никак. Всё, как он пожелает: сверху или снизу, в постели или у стены, японская кухня или французская. И ребёнок тоже должен был появиться по его желанию – иначе никак.

– Так это правда? – Макар не дал гневу захватить меня полностью.

Мы притормозили на светофоре, и он повернулся ко мне. Я провела пальцами по бутонам роз. Посмотрела исподлобья.

– Правда, – сказала нехотя. Потому что говорить о Дамире мне не хотелось. Особенно с Макаром. Особенно сейчас. – Мы были женаты пять лет. Но это давно в прошлом, Макар.

– А Маша?

Вопрос застал меня врасплох. Логичный, он заставил меня подобраться. Я быстро посмотрела на дочь, но та сидела, рассматривая куколку, и вроде бы не обращала на нас внимания.

– Он не имеет к ней отношения, – соврала я, сама не зная зачем.

Кажется, Макар не поверил. Да мне не очень-то хотелось врать. Наши взгляды пересеклись за миг до того, как светофор сменил цвет.

– Это неважно, – сказала я тихо, но твёрдо. – Мы с Дамиром давно расстались, и расстались плохо. Я не хочу его ни видеть, ни знать. И говорить о нём тоже не хочу.

– Понятно.

Машина тронулась в общем потоке. Маша подняла голову, посмотрела в зеркало, но ничего не сказала. Я только улыбнулась ей, стараясь сделать вид, что всё в порядке. Букет на коленях был красивый, тяжёлый, мужчина рядом – из тех, с какими женщина чувствует себя женщиной. Так оно и было. Рядом с Макаром я хотя бы на какое-то время забывала о работе и том, что должна постоянно быть сильной, держать всё под контролем.