Алиса Дж. Кей
Марс 2028
– Тогда идёмте.
Аверин вызвал такси.
Машина подъехала, он усадил в неё Юки и забрался сам.
– Куда едем? – спросил таксист.
Юки назвала адрес в районе Трастевере, пообещав, что это самое восхитительное место в ночном Риме, за исключением площади фонтанов Бернини.
Аверин между тем позвонил в свою гостиницу и попросил, чтобы его соединили с номером, в котором он остановился. В номере ответили. Аверин завершил вызов и, запихнув телефон между сидениями, тут же обратился к водителю:
– Остановите машину, высадите меня прямо на дороге.
Водитель стал сворачивать к обочине, но Аверин запротестовал:
– Нет-нет, прямо здесь! – видя, что водитель не понимает, что дело срочное, кризис-менеджер попытался открыть дверцу, но она была заблокирована.
– Что происходит? – спросила Аверина испуганная Юки.
– Нам нужно немедленно выйти из машины, – ответил ей Аверин, и этого хватило, чтобы женщина поняла, что он не сходит с ума, просто у него нет времени объяснять, в чём дело.
– Выпустите его, – присоединилась она к просьбе, – на дороге всё равно никого нет.
Водитель посмотрел в зеркало заднего вида. Ночью на дороге машин почти не было. Фары дальнего света блеснули где-то далеко. И водитель остановился, не желая, чтобы какой-то псих выломал ему дверь.
Как только Аверин выбрался из машины, таксист, тронулся, чтобы переставить автомобиль туда, где стоянка разрешена и выяснить у пассажирки, что она собирается делать и кто будет платить. Но едва он затормозил на набережной, в него на всей скорости врезался тот самый единственный находившийся на дороге кроме них автомобиль, который минуту назад был далеко. Аверин, стоявший на противоположной стороне тротуара, словно в замедленной съёмке наблюдал, как взятая им напрокат машина, за рулём которой находился тот самый парковщик из Ватикана, таранит такси и они вместе падают в Тибр.
Аверин на негнущихся ногах дошел до ближайшего бара и попросил вызвать полицию. Не дожидаясь приезда патрульной службы, он бегом направился к вилле Абамелек, где располагалось официальная резиденция посла РФ.
В утренних новостях сообщили, что ночью в аварии погибла японская ученая Юки Тогава. Причиной аварии стал дистанционный взлом системы управления автомобиля, протаранившего такси, на котором перемещалась Тогава. Подробности инцидента устанавливались.
Аверин сидел на развалинах каменной кладки, оставшейся со времен Римской империи, и думал про Аль-Саида. Когда они познакомились, иранец работал в организации, входившей в сферу интересов нанимателя Аверина по одному из прошлых кризис-проектов. А если говорить предельно точно, то Аль-Саид возглавлял проект, целью которого было добиться мгновенного перемещения информации, то есть телепортации. Как оказалось, в Натанзе параллельно с Авериным, наблюдавшим за прогрессами учёного, работал кто-то ещё, заинтересованный в том, чтобы объяснение, почему некоторые частицы способны проходить через бозонные поля, не получая массы, в то время как другие накапливают её, не состоялось. Они столкнулись, когда Каролина раскрыла себя, нарушив ход эксперимента. Все это привело к разрушению лаборатории и уничтожению организации, в которой работал Аль-Саид. Самого учёного спас Аверин, переправив через границу и предоставив новые документы.
Было ясно, что Аль-Саид появился в Ватикане не просто так.
На конференции Аверин не остался, а выехал на консульской машине в Швейцарию и оттуда вернулся в Россию.
ООН
В связи с покушением на Аверина в Риме, его взяли под особую охрану.
Но на предприятии всё складывалось достаточно успешно. Рабочий КвД бил все рекорды по эффективности. Специалисты готовили опыты с роботами и живыми организмами, создавали эргономичный дизайн для будущего космолёта и материалы для отделки.
Основным вопросом, требующим внимания Аверина, стал юридический аспект. На очередном собрании он кратко ввел присутствовавших в курс дела.
– Нужно понимать, что мы говорим не просто про полёт на Марс, но видим в перспективе создание колонии, возможность добычи полезных ископаемых, их коммерческого использования, а также запуск внеземного производства. Кстати, стартап Made in Space уже пробует 3d-печать в космосе. Поэтому нас не может не беспокоить такой вопрос, как порядок формирования космической собственности на небесные тела, их участки, недра и ресурсы.
Чтобы все понимали, насколько имеющиеся соглашения безнадёжно устарели, скажу лишь, что основные вопросы международного космического взаимодействия регламентируют Договоры, принятые с 1967 по 1979 год, когда мало кто мог предположить, что миллиардеры начнут запускать свои ракеты наравне с государствами.
Основной Договор по космическому пространству от 1967 года говорит следующее (Аверин зачитал дословно):
… космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, не подлежит национальному присвоению…
Обратите внимание, документ говорит только про «национальное присвоение», не даёт определения термина «небесные тела» и не отвечает на вопрос, возможно ли частное владение такими телами, например, как астероиды.
В то же время Соглашение о деятельности государств на Луне прямо говорит, что поверхность и недра Луны не могут быть присвоены никаким образом и являться собственностью какого-либо государства, международной, государственной или неправительственной организации, юридического или физического лица.
Для частных компаний, как «Заслон», такая формулировка гораздо хуже. Однако, в Соглашении по Луне участвуют менее 20 государств: среди которых нет ни США, ни России, ни Китая.
К тому же международные договоры зачастую входят в конфликт с национальными законодательствами стран.
Так в 2015 году в США был принят закон о конкурентоспособности в области коммерческих космических запусков, допустивший в космос неправительственные лица и организации.
Также в США уже рассмотрены судебные дела «Немитц против НАСА», о праве собственности на астероид Эрос (в иске было отказано). И дело «Ритц против Методистской церкви Сельмы», которое подтвердило, что метеориты (упавшие астероиды) принадлежат собственникам участков земли, куда они приземлились.
В 2017 году Люксембург постановил, что ресурсы космоса могут быть присвоены.
Лично мне не понятно, как государство может признавать право собственности своих граждан на небесные тела, которые самому государству в соответствии с его международными обязательствами не принадлежат. Но. Мы должны понимать, что эти страны не будут подстраиваться под международные соглашения, а будут наоборот пытаться провести в них свои стандарты.
Разумеется, нас интересует, что по этому поводу говорят законы РФ.
В России данный вопрос частично регулирует закон «О недрах», который устанавливает, что изначально недра, а значит, и все объекты, находящиеся в них, принадлежат государству. Вопрос о приобретении прав на объекты, находящиеся в открытом космосе в законодательстве не разрешен.
Что из этого всего следует?
А следует, что международным сообществом не установлено, кому принадлежат права на добытые в космосе ресурсы. При этом право собственности с некоторых пор служит необходимым условием для капиталоёмких вложений, то есть является двигателем прогресса. И мы приходим к тому, что столкнемся с прецедентом, когда законодательная база будет формироваться по мере возникновения спорных вопросов. Таким образом мы сможем оказывать непосредственное влияние на её формирование.
Будет уместным упомянуть стороны, интересы которых логично учитывать. Раньше человечеству в целом противопоставлялись отдельные государства. Сейчас это представляется скорее триадой: человечество – государства – частные компании. И моё предложение состоит в том, чтобы уравнять последние в правах. Для этого мы должны объединиться с другими частными игроками.
Возникает вопрос, на каких нормах должно базироваться космическое право? Мне кажется логичным, взять за основу морское право. Например, что требуется от желающего заполучить ранее неизвестный остров, находящийся в нейтральных водах, в своё владение? Обозначить присутствие, продемонстрировать способность контролировать территорию и требовать признать претензии. Предлагаю добиваться такой же схемы для Марса.
И, в заключение, мы должны выбрать, какую организацию будем считать компетентной. А такая организация нужна обязательно, если мы не хотим уже на первых же порах конфликта с «Институтом безграничного космоса» (Limitless Space Institute – LSI). Поэтому нужно либо обратиться в ООН, которая что уже только ни делала, чтобы дискредитировать себя, либо создать новый орган.
Собрание проголосовало за то, что в интересах «Заслона» будет считать компетентной Организацию Объединённых Наций.
После общего собрания генеральный директор «Заслона» попросил Аверина задержаться.
– Ты сам думаешь, что это правильно? – спросил он.
– Иначе ничего не получится, – покачал головой Аверин.
– А если это приведёт к концу света? – генеральный впервые сомневался в том, что делает.
– Дело в том, что мы уже слишком далеко зашли.
В преддверии заседания в ООН, Аверин согласился дать эксклюзивное интервью Юлии Смородской. Он знал, что это может быть последней его возможностью выразить благодарность за плодотворную совместную работу. Интервью должно было появиться в прессе под заголовком «41 час до Марса».
Они встретились не в кабинете менеджера по связям с общественностью, а, по предложению самого Аверина, в панорамном ресторане с видом на Казанский собор. Поговорив об ожиданиях от предстоящего заседания в ООН, о повышении интереса к вопросу освоения космоса и росту количества космических программ по всему миру, Юлия задала последний вопрос:
– Мы знаем, что за любым масштабным проектом стоят люди. Кто же всё-таки такой Никита Аверин?
– Кризис-менеджер в АО «Заслон».
Несмотря на покушение, произошедшее во время предыдущей командировки, Аверин лично полетел в Нью-Йорк. Его выступление на слушаниях в ООН «О космосе и праве частных компаний осваивать космические объекты, а также порядке согласования освоения» должно было состояться через два дня.
Аверин только что завершил сеанс связи с Петербургом и убрал планшет, когда раздался звонок внутреннего гостиничного телефона.
– Мистер Аверин, к Вам посетитель, – сообщил администратор.
Заинтригованный Аверин спустился в холл гостиницы. В кресле за колонной сидела Каролина.
– Знала, что ты прилетишь, – улыбнулась она. – Не смогла устоять перед искушением зайти повидаться.
