Алиса Андреева
«Он-змей»
Глава 1.
Акулина и всадники
Стоит солнечный день и по небу бегут небольшие прозрачно-белые облачка. Я сижу в дорогом экипаже, который мчится по дороге, и смотрю из окна на горы и лес. Моё лицо до середины прикрывает сиреневая вуаль, на мне лиловая шляпа, из-под которой выбиваются золотистые кудри, в тон шляпе – перчатки с пуговицами из перламутра и платье с инкрустированным самоцветами верхом. И даже экипаж изнутри отделан бледно-розовой парчой.
Рядом со мной стоит корзина, в которой лежит маленький мальчик, одетый в белоснежный атлас с кружевами. Иногда я трогаю его крохотную ножку, а иногда нервно тереблю в руках письмо, которое уже давно хочу прочитать, но никак не решаюсь.
Я снимаю шляпу и солнечный свет, брызнувший из окна, озаряет золотым заревом локоны моей высокой причёски. Достаю из кроватки ребёнка и сажаю на колени, лицом к себе, держа за обе ручки. В серых глазах мальчика сверкает солнце, он улыбается и весело глядит на меня. И прижимаю его к груди и, чуть встрепенувшись, говорю:
– Далеко ещё до деревни?
Извозчик, дёрнув за поводья, отвечает:
– Ещё немного и будем на месте.
…Я просыпаюсь. Я в своей комнате. Всё исчезло, будто ничего и не было.
«Куда я ехала? Что за маленький ребёнок был у меня на руках? Какой странный сон!» Проснувшись в холодном поту, я лежу, комкая простынь, но повернувшись на другой бок, вскоре опять засыпаю.
…Я посреди какого-то большого пространства, в глубине которого я вижу сцену, и понимаю, что нахожусь за кулисами. Мне очень тревожно. Сцена огромная, с темно-синим занавесом по бокам. Обитый синим атласом потолок расписан серебряными звездами, сверху свисает огромная луна. В левый угол сцены направлен прожектор. Звучит нежная классическая мелодия и свет от прожектора становится ярче. В мерцающем лунном свете появляется балерина в белоснежном платье с кружевами и в накрахмаленной пачке. Она так тонка, почти прозрачна. Её руки сложены, голова опущена вниз, но вот она начинает танцевать, порхая по сцене словно бабочка. Музыка становится тревожной, на сцену выходит балерина в чёрном. Танцуя, она набрасывает на балерину в белом тёмную сеть, она торжествует. Но тревожная музыка сменяется весёлой мелодией – на сцене появляется принц в серебристых одеждах, верхом на белом коне. Его танец очень сложен, его прыжки наполнены силой и грацией. Он замечает белую балерину, опутанную сетью, и влюбившись в неё, освобождает. Но балерина в чёрном, завидуя их счастью, превращает возлюбленную принца в птицу. Принц бросает вызов злой колдунье. Они сражаются в танце, принц ранит мечом злую колдунью, и его возлюбленная опять становится человеком.
Опускается белый занавес и на сцену выходят люди на длинных деревянных ходулях. Они одеты в белые балахоны, на головах – высокие колпаки. Лица у всех – в белом гриме: это грустные плачущие мимы. Они танцуют, высоко задирая ноги на ходулях и балансируя белыми зонтиками. Делают сальто. А затем собираются в сложную пирамиду.
Бурные овации из зала. Я вижу зрителей, которых, как мне казалось, раньше не было.
И вдруг слышу голос, который сообщает, что я выступаю следующей. Я очень волнуюсь. Я вижу перед собой шкуру огромной змеи. Голос настойчиво просит меня надеть эту шкуру. Но я понимаю, что если сделаю это, то превращусь в змею навсегда!
Страх сковывает меня, я понимаю, что это не выступление, что меня пытаются обмануть. Мне жутко, и я бегу прочь куда-то по темному коридору, а голос преследует меня….
…Фух! моя комната, моя кровать. Светит ночная лампа. Какой страшный сон, думаю я. На часах только три. Надо еще поспать.
Утром я вспоминаю то, что мне снилось.
– Куда ночь, туда и сон, – с волнением говорю себе.
…На дворе конец сентября. Стоит ясный день, чистое голубое небо словно улыбается. За окном светит осеннее солнце, и я собираюсь в лес – насобирать ягод для варенья.
Стоя перед зеркалом, я разглядываю себя, любуясь новым голубеньким платьем – оно в пол, с длинными рукавами. На талии у меня белая лента, белым оторочен воротник и рукава. Это платье купила для меня бабушка в городе. Поверх платья я завязываю белоснежный ажурный передничек с небольшим карманом.
Живём мы в маленьком горном посёлке. Здесь необычайно красиво, кругом леса и горы, в которых много диких зверей, чей рев иногда пробуждает ночью. Рядом с посёлком есть ферма, где работает основная часть негусто населённого села. Эта ферма по разведению чистокровных пород лошадей. Ещё здесь выращивают овощи в теплицах.
Улиц в поселке немного: всего пять. В центре посёлка – три больших магазина и крытый рынок, окружённый клумбами, рядом площадка с каруселями и остановка автобусов. Бабушка купила дом недалеко от центральной улицы. Рядом небольшой парк. Вдоль улицы растут цветы, а иногда по ней пробегают чёрные маленькие кабанчики, которых держат здешние жители.
Рядом с быстрой горной речкой простираются луга, полные полевых цветов. Здесь же и небольшие пастбища коров, коней. Деревья стоят зелёными до глубокой осени, лишь к ноябрю становясь золотыми. Много птиц: цапли и лебеди. Сама река лежит за чертой поселка к ней нужно идти черезболотистую лесную чащу.
Всё бы хорошо, но у нас довольно странные соседи. В домике слева живут супруги, которые постоянно ругаются между собой. Справа тоже не самые приветливые люди. А в доме напротив живёт старая полная женщина, о которой ходят страшные байки. Она хромает на одну ногу и всегда идёт навстречу с пустым ведром. Её соседка, живущая через стену в этом же доме, утверждает, что видела, как та ночью выла на луну у себя в палисаднике, а затем пробралась в её сарай и выпила кровь у десяти кур. И якобы каждую ночь она скребётся по ночам в её дверь. Соседка уже давно продает свой дом в надежде уехать из посёлка.
Сначала я не поверила её словам, но позже и сама стала замечать некоторые странности. На пороге дома этой странной женщины всегда сидит серая кошка, и сегодня я заметила, что глаза у кошки …человеческие. Да-да, именно человеческие. Я сильно смутилась. Как у кошки могут быть такие глаза? Взгляд этой кошки пробирал до костей.
Странно было и то, что в поселке не было действующей церкви и на службы мы вместе с бабушкой ездили в ближайшую станицу. Но ни на одной из служб никогда мы не видели никого из жителей нашего села, за исключением семьи фермеров – тёти Глаши и деда Степана, а также батюшки Фёдора, местного священника, что хотел построить храм в нашей деревне. Соседи нас пугали, и бабушка через какое-то время заговорила о переезде в другой город.
– Будем продавать дом, Акулина! – то и дело доносилось с кухни. Бабушка, с её слов, уже сталкивалась в своей жизни с нечистой силой.
Мои бабушка и дедушка были набожными людьми, староверами. Впрочем, как и мои родители, которые пропали без вести уже очень давно. Мне тогда мне не было и трёх лет. О них до сих ничего не известно. Маму мне заменила бабушка. Два года назад исчез и дедушка, который жил в этом посёлке с самого детства. Мне тогда было 16 лет. Мы с бабушкой не оставляли надежду его найти.
Я собираюсь в лес и ношусь из комнаты в комнату, чтобы ничего не забыть.
– Любимая моя внученька Акулина, поторапливайся, да до обеда возвращайся, нечего в лесу по темноте бродить, – просит бабушка.
– Бабушка, мы с подружками туда ходим постоянно, знаем каждую тропку, не волнуйся, милая моя.
Бабушка подбросила дров в печь и села на диван, за которым висел бордовый ковер с вышитым медведем.
– А я сегодня испеку твоих любимых пирожков с яблочками.
Обняв её, я спешу убежать, но на пороге она напоминает, что завтра утром мы едем с ней в церковь на службу – завтра п праздник Крестовоздвижения.
– Ах да, завтра уже 27 сентября. Да-да, бабуль, пойдем обязательно. Ну всё, я побежала.
Подружки Настасья и Елена меня уже ждали. Спускаясь по тропе вниз, где мы обычно встречались, я прошла мимо дома лесника, и, как всегда, полюбовалась на лошадей: «Какие же они красивые».
На этой ферме дед Степан со своей женой Глафирой держат табун чистокровных лошадей. Все они бурые, гнедые, кроме моего любимца – молодого коня Черныша и белой лошади Поли.
– Черныш, иди, дам вкусненького.
Чёрный принц резво скачет ко мне и берёт из рук яблоко, которое в два счета раскусывает так, что яблочный сок брызжет мне в лицо. Увы, яблок у меня больше нет, хотя Черныш смотрит выжидательно.
Продолжая путь, прохожу мимо недостроенной церкви, на красоту которой приезжают полюбоваться с близлежащих сел. Сегодня здесь много народу, что-то обсуждают, с ними и батюшка Федор, он рассказывает и показывает в сторону колокольни.
Меня окликает женщина лет тридцати, появившаяся, казалось бы, ниоткуда.
– Девочка, ты что, в лес? – с волнением говорит женщина.
Одета она в длинный чёрный сарафан и длинную рубаху в мелкий цветок, голова покрыта платком. Голубые глаза сверкают на солнце.
– Да, иду с подругами по ягоды.
– По ягоды это хорошо. А завтра тоже пойдете?
– Завтра? – с недоумением переспрашиваю я. «Почему она интересуется, что ей нужно?».
– Я лишь хотела рассказать тебе, в этот день двадцать седьмого сентября Леший собирает всех зверей зимовать, и можно не выбраться из леса, ведь все твари прячутся по норам в этот светлый праздник Крестовоздвижение.
Я рассмеялась. «Какая чушь! Леший…Всё это предрассудки».
Тогда я не придала значения ни одному её слову, о чём теперь очень сожалею…. Хотя допускаю мысль о том, что ее слова были для меня неким заговором, чтобы вероятнее пойти в лес.
– Ты ещё пожалеешь, что посмеялась над моими словами, – произнесла она напоследок.
Но я беспечно ушла в лес на наше старое место – прелестную поляну возле небольшой реки. Мы рвали там ягоды, как вдруг услышали, что земля начала дрожать. Это нас очень напугало, а затем мы с подружками услышали топот копыт.
Из леса показались четыре всадника.
Мы стояли, как вкопанные, онемев от удивления и страха.
– Откуда тут всадники? – прошептала Лена. – Отродясь такого не бывало.
А всадники остановились на противоположном берегу реки и слезли с коней.
И мы снова остолбенели: один был краше другого! Никогда таких красавцев никто из нас не видел. Большие сияющие глаза, сочный румянец на щеках, светлые волосы развеваются по ветру. Они словно сошли с волшебной картины.
Красавцы повели своих коней на водопой, а я стала торопить подружек, которые не могли оторвать от всадников взгляд. Увидев, что мы собираемся уходить, всадники окликнули нас:
– Девчата, подождите! Помогите нам.
– Да чем же мы вам можем помочь?
Ребята резво запрыгнули на своих коней и мигом оказались подле нас, перейдя вброд реку. Вблизи они были ещё красивее, невозможно было оторвать взгляд. И теперь смотрели прямо на нас. Один из всадников сказал мне:
– Меня зовут Артемий, а вас как?
– А меня Акулина….
– Акулина, душенька, не оставь в беде. Выведи нас из леса к вашему селу, там мы и заночуем.
– Ну не оставлять же людей в беде…Мы-то здесь каждую тропочку знаем, – проговорила я, сама от себя не ожидая. Так этот юноша влиял на меня.
Все вместе мы двинулись из леса, Елена и Настасья начали болтать с другими всадниками, но я слышала теперь только одного человека. Только то, что рассказывал о себе Артемий. А он смотрел на меня своими зелёными глазами и словно прожигал изнутри.
Вдруг он остановился.
– Что-то попало мне в глаз.
– Давай я посмотрю, – вырвалось у меня.
Наши глаза встретились, он пристально поглядел на меня и, между нами, я почувствовала, вспыхнула искра. Странно. Какие могут быть чувства к абсолютно незнакомому для меня человеку?
Всю дорогу Артемий расспрашивал обо мне: как я живу, чем занимаюсь, а затем совершенно неожиданно произнёс:
– Я встретил тебя, а теперь так боюсь потерять. Есть ли хоть небольшая надежда, что мы увидимся?
Земля стала уходить у меня из-под ног от его слов.
– Я вас совсем не знаю.
– Но ведь ты чувствуешь то же, что и я?
– Акулина! – вдруг позвали меня подружки, и я увидела, что мы уже в деревне.
– Сейчас! – прокричала я. – Мне пора.
– Ответь, – настойчиво просил красавец.
Я молчала, совсем растерявшись. Он сказал:
– Если мои чувства хоть немного взаимны, жду тебя завтра. На той же лесной опушке в два часа дня. Я жду тебя, милая моя Акулина.
А затем добавил:
– Мне будет очень приятно, если ты примешь от меня этот скромный подарок.
Из своей сумки он достал очень красивый гребень для волос – белый, с красным цветком – и протянул его мне.
– Надеюсь, завтра увидимся.
– Я не могу его принять, – сказала я, в душе сдерживая ликование.
Артемий положил его в кармашек моего передника, посмотрел мне в глаза и сказал:
– Это от чистого сердца, возьми, пожалуйста.
Мы расстались. Но долго ещё с подружками не могли прийти в себя.
– Они такие красивые, – мечтательно сказала Лена.
– О чём вы так долго разговаривали? – ревниво спросила Настя.
– Да так. Он про деревни соседние спрашивал, искал, где заночевать.
– И всё? – спросили подружки одновременно.
– Нам показалось, что он приударил за тобой, – сказала Настя. – Такой красавец! Всегда тебе везет, Акулина. То Санька по тебе сох, первый парень на деревне, теперь вон какой рыцарь глаз положил.
– Нет, девоньки, вам показалось… Пора по домам. Дело-то уже к вечеру идёт, бабуля дома одна.
Бабушка меня уже заждалась.
– Акулина, внученька, я уже вся извелась, думала за вами идти.
– Всё хорошо, бабуль, не волнуйся. Надо было помочь одним людям.
Весь вечер я сама не своя, хожу словно в тумане. Образ Артемия не выходит из головы. Его глаза, слова, улыбка. А может это моя судьба? И её нельзя упустить? Сажусь есть и кусок в горло не идёт, все мысли о нём. Наваждение. Бабушка с дедушкой тоже познакомилась в 18 лет и всю жизнь любили друг друга.
Бабушка стала мыть посуду, а я пошла в нашу баньку из лесного сруба.
Пар столбом, печь в бане искрится. Стоит запах хвои и древесины. Скинула с себя одежду, расплела косу и встала перед зеркалом. Наверное, я красива? У меня тонкие черты лица, аккуратный маленький носик и сердцевидной формы подбородок. Расчесываю свои длинные, почти до пола, светлые волосы, новым гребнем и смотрю на себя, любуясь.
Как вдруг в нашем банном зеркале я вижу за своей спиной своего сегодняшнего спутника. В глазах у меня потемнело, очнулась я на деревянном полу. Да что со мной?! Мерещится уже? Ну, конечно, никого рядом нет.
Какое принять решение? Идти мне завтра к нему или нет? Милый Артемий не отпускает мои мысли ни на минуту. Я представляю нас вместе, стоящими у церковного алтаря. Я в белоснежном длинном платье и фате, мой возлюбленный в чёрном фраке. Священник поит нас церковным вином и говорит, что мы теперь муж и жена. И нет нас счастливей на всём белом свете.
Мечты мои прервала бабушка: – Акулина, ты скоро?