Матвей Лунн
Серпентариум
Я никогда не думал, что слово «обтягивающее» имеет столь широкое значение. То, что я увидел, несомненно стало для меня сюрпризом. Она была невероятно огромной, я будто не девушку, а отожравшегося кореша с армии встречал. Оценив меня голодным взглядом, она подошла ко мне.
Обняла, обнял и я. Улыбнулся. Я подумал, что должен впервые за долгое время не вести себя как урод, а поступить как настоящий джентельмен. Быть ласков, вежлив, интересен и обходителен. Всё–же я её пригласил, нужно быть классным. Мы проследовали в номер.
Как только мы переступили порог – она тут же провела своей ладонью по моей спине. Знаки были поняты, знаки были приняты, джентельменское отступление – планировалось. Но вот только как? Ладно, подумал я, отвлеку её бутылкой вина, может по пути что-нибудь придумаю.
Вино разливалось по бокалам, беседа шла очень мило, однако её рука уже лежала не там, где нужно. Отторгать я её не стал, лучше дождаться удобного момента. и вот, как только она обняла меня и начала агрессивно прижимать к себе, пытаясь вдавить меня сквозь одежду прям в душу. Я прикрикнул. Простонав небольшую трель, я максимально театрально упал на стул и схватился за голову. Как же я мог забыть, у меня болит голова! Хотя бы одно движение, похожее на фрикцию и прочие извращения меня может заглушить и превратить в растение. Прости, говорю ей, пожалуйста. Мы сегодня можем просто так посидеть? Это звучит максимально тупо, но в тот момент я подумал, что я гений, так как воспользовался оружием своего врага, сказав, что у меня болит голова.
Она посмотрела на меня снисходительным взглядом, встала и ушла за рюкзаком. Казалось, что под её ногами вот-вот начнет скрипеть бетонный пол, ну или мой – мужской, если я не придумаю, что делать дальше.
Она взяла рюкзак, расстегнула его и достала оттуда черные матовые свечи, чёрную книгу в кожаном переплёте и весьма странные амулеты. Я насторожился. Никакой боли в голове у меня и в помине не было, а просто так попадать в руки тёмного биг-мага мне категорически не хотелось.
И вот, сижу я на стуле, а она начинает расставлять свечи вокруг. Натянула на себя амулет, надела кольца, открыла книгу. Из кармана брюк она достала бирюзовый Cricket и зажгла свечи. В воздухе запахло воском и опасностью, а я сидел и вспоминал, как рухнул в обморок прямо у гроба моего дедушки. Тогда тоже было много свечей, священник читал молитвы, нарушая звенящую тишину. Только тогда пахло кадилом, и посреди комнаты в гробу был труп моего близкого человека, вокруг которого мы и стояли. Помню, что сначала начала кружиться, а потом в моих глазах начали мерцать цветовые пятна, которые постепенно своим странным танцем полностью закрыли мне обзор, слившись в один цвет – чёрный.
Так и сейчас. Головокружение уже подступало, а мой тёмный маг начал читать потусторонние стихи. Мне казалось, что она наоборот головную боль вызывает, а не лечит. Мне захотелось резко встать и молча уйти из комнаты, но при попытке оторвать задницу от стула цветовые пятна вновь вернулись.
«Вот и выход!» – подумал я, и резко встал со стула. Цветовые пятна сошлись в танец гораздо быстрее, чем в прошлый раз, и в последнюю секундочку сознания я выбрал упасть на единственную свободную область пола впереди меня. Через вечность (на самом деле в реальном времени это было секунд 5-10) я очнулся от хлёстких ударов по лицу. Первое, что я увидел, придя в сознание – это две огромные монеты испуганных глаз передо мной, дрожащие руки и растрёпанные волосы.
Это ты прикинь, Лёх, она подумала ЧТО ЭТО ЕЁ МАГИЯ МЕНЯ ЧУТЬ НЕ УБИЛА. А на самом деле у меня со свечками отношения так себе, особенно с ароматическими. Я многое бы отдал, чтобы в этот момент залезть в её голову и узнать, чего она ощущала. Она, небось, подумала, что всё – она теперь hight level маг, до конца жизни теперь бутылки с маной жрать. Ну, остается пожелать ей только строгости, ведь «С большой силой приходит большая ответственность».
Вот знаешь, Лёха. Вся проблема моя в том, что всё то, что я тебе сейчас рассказал и сотой доли эмоции не стоит от настоящей любви. Когда я учавствовал в каждой из этих историй, то всегда чувствовал, что живу круче всех остальных. Я чувствовал то, что когда любил по-настоящему – был просто слаб. Податлив и пластичен, как вчерашняя манная каша. Ненавидел вчерашнего Алиса, ведь он был глуп. Всегда думал о том, что в одиночестве тысяча путей становления собственной личности, в то время, когда в паре пути всего два. Любовь прошлого меня ограничивала, вела по общепринятому «правильному» пути, создавая из меня стандартного воина нашей планеты. А что, если я не хочу таким быть? Что, если я на самом деле увлечен поиском пути, а не достижением цели? И как доказать всему остальному миру, что ты прав, и истина твоя дороже всех, поскольку мир создан для тебя?
Вот поэтому, во времена моих гуляний я выбрал путь подобного одиночества. Разгульная жизнь, разовые интрижки и беспорядочный секс превращали меня, как я считал, в сильного Алиса. Обожаемого Алиса. А тот, старый и странный Алис… из давних времен, да кому он нахуй нужен вообще?
И вот только сейчас, в нашем с тобой подвале я понимаю, что все это была совсем не любовь, а что ни на есть настоящая ненависть. Ненависть к каждой шальной пизде, что попадала в мои грязные руки. Ненависть к собственному отражению. К каждой морщинке, каждому волоску на собственном слабом теле. Я ненавидел себя больше всех на свете. Страх в том, что моё поведение и поведение этих девушек объяснялось простой ненавистью друг к другу и к самим себе. Все, о чем я тебе талдычу с начала дня – абсолютно не нужная грязь. Каждый из нас был бы счастливее, если бы всего этого между нами не произошло. С каждым неразборчивым сексом в кинотеатре, клубе, туалете, лифте, в лесу, на крыше, в подъезде, на детской площадке, в примерочной, в ресторане, в этом подвале, на столе, в кабинете, в ванной… блять, где ещё? А, на кровати, точно. Так вот, с каждым разом это приносило всё больше боли и разочарования в самом себе. Я думал от недостатка любви в себе я буду испытывать удары, которые будут закалять мою душу и сделают из меня суперчеловека, но нет. Все это привело меня в подвал. В этот самый подвал, где я рассказал тебе о ненависти, а теперь расскажу тебе, что такое любовь.
ЛЮБОВЬ
16
А что поделать, дружище? Crazy little princess всегда вырастают и превращаются в чёрт пойми что. Начинают пить, курить, лизать вагину друг-другу, вставляют в соски смешные брелоки и уходят нахуй от меня. Но на самом деле понимаю, что стоят на рынке любви наши с тобой обвислые нелепые тела, когда есть тоненькие и подтянутые девушки. Всегда хотел себе девушку найти и наряжать её в красивое бельё и брелоки, как ёлочку, но круглый год. Чтобы ёлочка светилась огоньками, а она улыбкой своей освещала мои глаза, а телом – постель. Но это всё грёзы для богатых, умственно и материально. Нам же остаётся доедать то, что осталось на дне кастрюли жизни, в надежде сломать зуб о золотой слиток.
И я доедал, Лёх. Хлебал долго и жадно, в надежде найти тот самый золотой слиток. Создать собственное искусство соблазнения, если так можно назвать. Однажды я сделал вывод, что мой двигатель, который позволит мне хлебать быстрее – это ложь. Я предпочитал её называть игрой в завтрашнего себя. Я рассказывал, что я уже велик, в тот момент, когда я лишь смотрел завидно в сторону величия. Я побывал всеми блять, и футболистом был в глазах девушек, и брокером, и финансистом, путешественником и даже пилотом самолёта!
Не смотри на меня так, лучше подумай… Ведь ты видишь её, и понимаешь, что из вашей встречи ничего, кроме унылого пьяного секса в отеле не выйдет, так почему бы не потренировать актерскую игру? Очкур писала, что: «Я – женщина и значит я актриса, во мне сто лиц и тысяча ролей», а мы с тобой чем хуже? Я в своей жизни самолёт то раза два видел, так почему бы мне не найти ебучую брошюру для поступающих пилотов, прочесть её и рассказать какой-нибудь whore, что я летаю не только во сне, но и наяву? Вот именно, Лёх, не вижу причин отказываться от этого удовольствия. Если кайф от встречи можно преумножить, так почему-бы мне этого не сделать?
Вот я, Лёх, как ты думаешь, зачем все это делал? Куда я иду? Для кого это все? Да для тебя, как оказалось в конце. Этот подвал – братская могила вчерашних нас с тобой. Поэтому я и не прекращаю рассказывать и, параллельно, причинять тебе боль за каждый мой грех, чтобы ты за него заплатил, чтобы прочувствовал то, что происходит у меня в голове.
Я вот долго искал спокойствия, а в конце находил лишь грехи и приключения. И знаешь, что? Я сделал вывод, что даже самые интересные приключения, самая драйвовая жизнь и самый ёбнутый на свете стиль бытия тебя все равно приведет в уютный домик, под названием «депрессия». И когда я, наконец, понял, во что превратился… в общем было уже поздно. В какой-то момент я подсел на панику, и стал искать любовь вокруг. Сначала девушку, что пошло. Потом мелочи – что истинно и прекрасно.
Знаешь, Лёх, ведь большая редкость в современном мире – поиск любви ради семьи и продолжения своего рода. Скорее всего в современности поиск семьи – это побег. Поиск отдушины за все твои деяния. Поиск хоть какой-то любви в мире, в котором у тебя совершенно все пошло не по плану. Ты не миллионер, у тебя куча кредитов и бедность вокруг тебя. Все твои друзья уже либо покинули тебя, найдя себе человека попривлекательнее в моральном и материальном плане, либо и вовсе пропали. И в такие моменты ничего не остается, кроме как взвалить груз собственной ответственности не только на себя, но и на кого-то того, кто точно будет рядом. А кто это, как не супруг и не ребенок. Весь день ты горишь в аду, выслушиваешь на ненавистной тебе работе все, что о тебе думают. А хорошее думают редко. Встаешь в раннюю рань, чтобы добраться до этой самой работы. Все делаешь, чтобы дожить до вечера, прийти и увидеть, как хоть кто-то за весь день действительно рад тебя видеть. Родная, родной, родные, дома. Ждут и чтут. И в этот момент происходит фатальное в жизни любого человека, а именно смена парадигмы на всю свою жизнь. Отказ от поиска пространства абсолютной свободы и переход к оседлому образу жизни, где тебя ждет спокойствие. А далее просто, если ты сделал это слишком рано, то ты будешь несчастен, так как дух авантюризма поиска абсолютной свободы в тебе ещё совсем не угас, либо ты обретёшь то, что давным-давно искал. Счастье.
17….
Скуууукаааа….
Знаете, что? Да хуй с ним, с этими главами, частями и прочим бредом. Мы с вами здесь не за этим собрались. Не хочу дальше ничего делить. Я лентяй и бездарь. Буду тут хулиганить.
После О БОЖЕ ВНЕЗАПНО неудачных попыток вернуться из пучины испорченных и грязных мыслей в обычную, размеренную человеческую жизнь, знаешь, что? А не вышло нихуя. Я уже стал чудовищем, и назад не было пути. Оставалось мне лишь одно – взглянуть на бездну и нырнуть в неё как можно глубже, не жалея ни о чём.
Ну так вот…Это случилось в Текстильщиках.
Ты видел когда-нибудь полную ванную страпонов, вибраторов и прочих приборов для разнообразия домашнего досуга? Я видел, прикинь. Полная ванная блядства, с ума сойти. Страшный день был, если бы только я смог его забыть. Но увы, кажется я жил ради этого дня. Всё, что я делал до этого со своим сознанием и телом аукнулось мне трижды.
С чего бы начать…, Пожалуй, с того, что я познакомился в клубе с Алесей, да, именно через «А». И вот как бы так подольше пожить, чтобы побольше таких историй пережить! Короче слово за слово, сидим, выпиваем, разговариваем на отвлеченные темы. Она была вполне себе симпатичной. Тонкое обтягивающее платье, голые плечи. Видимо, лифчик был без лямок. От этого факта мне стало немного грустно, ведь я собирал эти дурацкие лямочки. Идея собирать лямочки от лифчика родилась случайно, но продержалась целых три года, примерно на этой girl я закончил их собирать. Эх, а я ведь мечтал сделать из них какой-нибудь крутой предмет одежды, но так и не хватило.
Что за лямочки? Сейчас расскажу.
Короче, к концу студенческого времени я мечтал насобирать разных лямочек от лифчиков, и потом сшить из них что-нибудь. Может даже что-то крупное. У каждой из девушек, с которой я спал, в качестве трофея я забирал лямочку от лифчика. А началось с того, что три девушки подряд мне их сами отдали, забавно, не так ли? Ну так вот. К тому времени я скопил скромную баночку из-под кофе, полную ленточек разного цвета. Особо ничего не сошьешь, да и лифчики выросли в цене, поэтому многие просто отказывались отдавать в конце лямочку, а жаль. Мне нужны были доказательства грехов.
Но спешу тебя обрадовать, Лёх! Они не пропали даром! Вот верёвка, которой ты связан, как ты думаешь, из чего сделана? Да, именно из них.
Ээээ…У тебя аж глаза блеснули, развратник ты хуев. Не твое вот и бесишься, и вообще, прекрати мычать. Ты даже с полным ртом крови умудряешься меня перебивать, как ты это делаешь?
Заткнись! Давай лучше вернемся к Алесе. Как оказалось, в разговоре – работа её весьма и весьма странная, пообещала меня привезти туда и познакомить с коллегами, за одно продолжить там вечер. Честно признаюсь, я думал меня везут на корпорат. Думал мы там будем тусить, танцевать музыку и разрисовывать лица заснувшим коллегам и прочие шалости половозрелых лбов. Но в реале оказалось всё немного по-другому.
Ехали мы неприлично долго, казалось, целую вечность. Когда в твоём организме гораздо больше алкоголя, чем он может без проблем переварить, то время либо летит как бабка к мусорке у продуктового в семь утра, либо тянется как так же бабка с баулом просрочки домой. Водитель громко разговаривал с кем-то по телефону, на своём таксистском языке, а я слушал это как песню. Неприятную, непонятную, современную песню. Думал о том, как было бы круто сейчас услышать необыкновенно живое звучание джаза. В общем ехали мы неприлично долго. Меня тошнило, крутило живот и голову. Под ритмичный стук висков играл джаз, а я пытался не блевануть, ведь впереди меня ждет блядство, разврат и , возможно, продолжение попойки. И, наконец, вот он – заветный домик. Много квартир, монструозно-огромный дом. В тот момент я подумал, что это самая большая и самая завораживающая панелька в мире. Много окон, за которым таится своя история, но да Бог с ними, я за своей историей приехал.
Мы поднялись в лифте, я оценивал руками её упругое тело. Тонкая талия, над ней под тонким слоем нежной кожи начинаются рёбра. Опускаюсь ниже – сильной рукой пробую задницу. Интересная, вполне. Она поворачивает резко голову на меня и втыкается своим взглядом в мои глаза. Она так резко повернула, что, кажется, порезала воздух ресничками. Воздух сразу закровоточил запахом её духов и лёгким женским перегаром. Я ухмыльнулся и за задницу притянул к себе. Щелчок поцелуя, потом звон лифта. Щёлк, дзынь, делаем шаг в сторону квартиры. Ещё шаг, вот дверь. Открывается приятным похрустыванием старой обивки.
Внутри меня ждало нечто… вот Лёх, не знаю даже как описать. Как-будто открыли дверь в иной мир. Повсюду висячие шторы, дизайн желто-красно-кислотно-блядский. Это был… ну как эту штуку назвать. Блядовальня? Притон? Дрочильная? Публичный дом скорее. Интересное место. Внутри было очень много полуголых девушек разных калибров, мулатки и темнокожие, толстые и худые, властные и скромные, но одинаково одно – еле заметная тоска во всех глазах. Вокруг было так много снующих туда-сюда глаз, но ни в одном не было блеска жизни. Никто никого не любил, никто не хотел даже существовать. Вся их жизнь описывалась словом «блядь», и видно, что даже столь нестандартный вид деятельности стал для них бытовухой.
Тут была и невероятного вида девушка, лет двадцати. С такой я бы переспал разве что на спор, ведь она была огромная, раза в три больше обычного лесного тролля. Но лицо такое доброе, а глаза хитрые. Как мне сказала моя новая подруга – отбоя от клиентов у неё нет, потому-что с ней один раз попробовал, и уже больше не можешь смотреть на обычных шлюх. Потому-что это, хоть по виду не скажешь, не шлюха – а царевна. Царевна кивнула мне головой, немного с опаской. В её глазах читался страх, первородный. Выходит, что даже царевны умеют бояться.
Чуть подальше в коридоре, прямо посреди убранства блядовальни лежала совсем молодая белокожая девушка. Её кожа была такой белой, что светилась. Но светилась и даже близко не так ярко, как её хрустально-серые глаза.
– А вот и Алиса, познакомься, у неё имя как у тебя прям! – сказала мне Алеся. Алиса сидела на полу в прихожей и пыталась собрать пазл. Она будто не замечала людей вокруг, спокойно переставляя детальку за деталькой. Все шли, и ловкими шагами перешагивали её. Будто она не человек, а коврик в коридоре. Она напомнила мне ту, с туалета. Кожа белая, вся тоненькая.
И в этот момент я начал догадываться. Вот оно! Точно! Моё чистилище. Нет, это не притон, я ошибся. Это Высшие оставили меня здесь, вне всякого сомнения. Кто-то мне хочет что-то сказать, наверное. Прогуляюсь по квартире, посмотрю внимательнее. Я должен найти улики в прошлом, чтобы решить наконец, что делать с настоящим. Но у Алеси были свои планы на ситуацию.
Легким движением руки Алеся схватила меня за шею и притянула к себе. Она прошептала: «Умоляю, поступи правильно сегодня». На щеке я почувствовал поцелуй, который разгорелся до укуса. Ты представляешь, эта сука откусила мне кусок щеки! Вот! Видишь этот шрам? Это всё она!
Но это было только начало вечера. В яростном танце нашей страсти она толкнула меня в одну из комнат, в последний раз улыбнувшись покрытыми кровью зубами.
Представь себе, Лёх. Это был не сон, это был тот самый, настоящий серпентарий, где самая ядовитая тварь – это я. Все они были падшими людьми по мнению мира, но я видел в них личностей повыше себя. Они не обманывают никого, оставив меня они не стали счастливее, но остались собой. Вот и Даша впереди, которая прямо сейчас делает фотографии для меня. Когда-то давно я встречался с ней, и еще с тремя девушками одновременно. Я был спортсменом, копил поцелуи и собирал в тщеславную корзину разбитые сердца. Моим спортом и был танец с тем пиздецом, который я сотворю завтра. Я подошел к Даше. Она ловко спрятала свою попу сначала в трусики, потом в лосины. Подошла ко мне, обняла и бросила в меня свой поцелуй. Она мне сказала, что будет снова со мной, если я принесу ей конфет. Её любимых конфет, трюфельных. И цветочки оранжевые, они в этом районе продаются. Как ты думаешь где? А она не сказала, только чмокнула ещё раз, выдохнув напоследок слово «ищи сам». Легонько толкнула меня и я вывалился из дверного проёма. Ноги подкосились, и я падал… очень долго падал. Как в этих ебучих фильмах, где чел проваливается в портал, во, я так же.
Упал… Закрыл глаза. Опять эти дурацкие цветовые пятна. Только в этот раз от боли. Спина, голова – всё пульсирует. В висках будто мыши скребут и бьются.
Я очнулся на бильярдном столе. Блять, Лёха. На бильярдном столе! Ничего не понимая я немедля попытался спрыгнуть с него и убежать из этого проклятого дома, но кто-то похлопал меня по плечу. За спиной я увидел её. И, Лёх, я не знаю, как описать это чувство, но кажется я увидел ангела. Настоящего ебать его в рот ангела! Без крыльев, без нимба, но с небесами в глазах. Девушка-ангел стояла у бильярдного стола и очень зло смотрела на меня. Со стороны это выглядело, будто небеса её прекрасных глаз затянуло тучами-ресничками. Она аккуратно поставила кий у стола, замахнулась и отвесила мне самую жгучую пощечину в моей жизни. Опять появились блядские круги перед глазами. Всю ненависть взгляда вложила в этот удар, сучка-ангел. После она взяла меня за ворот, притянула к себе и страстно поцеловала. Я думаю у этого стола состоялся самый крутой поцелуй в моей жизни. Распалённая от удара щека и нежный поцелуй, будто мне сделали искусственное дыхание, пытаясь заставить меня снова жить.
Она хитро улыбнулась, схватила меня за руку и потащила в туалет. В моих мыслях была только одна фраза «Алис, тебя сейчас трахнет девочка-ангел». Мой разум не поспевал за её действиями, я находился будто в трансе. Моё зомбирование нарушил скрип двери туалета и её руки на моей шее. Крепкой хваткой она вцепилась в меня и начала душить. Её маникюр перекрашивался в красный, а я ничего и сделать не мог. Ну почему я тогда не умер? Это и была бы лучшая смерть – в этих руках. Закатываю глаза и иду на свидание на порядок уже подзаебавшим цветным кругам, но не дошел. Потерял сознание.
Лечу куда-то. Алеся мне показывает картины прошлого, я всё ещё в этом борделе. Я кричал ей:
– Ну в чём я не прав то? Покажи мне то, с чего всё это началось? Когда я потерял себя и стал таким? Покажи мне начало моего пути в твою квартиру. Я останусь, так и быть, только помоги мне!
До боли зажмурил глаза.
Очнулся студентом, в общаге. Трогаю лицо – щетины нет. Борода не растёт еще, а живот уже начинает, а значит мне примерно двадцать два – двадцать три года. Блять, так вот оно какое – настоящее back to the future.
Моргнул.
И вот я уже иду к универу. А по пути, на земле вижу флеш-карту. Маленькая такая, черная. Милая и аккуратная, с лёгкими царапинами. Пахнет духами.
Моргнул.
Я сижу на старом стуле, в общаге. Ноутбук открывается со скрипом, все клавиши в крошках. Всё вокруг ужасное, но такое родное. Вот бы все любили беспорядок так же, как и я!
Вставляю флешку, а там курсач. Нашел её, красивая оказалась. Влюбился немного даже, опять эти глаза. Прям как у того ангела, только наглые немного.
Моргнул.
Отдаю ей флешку. Она немного краснеет, кажется я коснулся её руки. Случайно подумал, что кожа была той самой. Как я ищу прям, атласная, гладкая. Такая, знаешь вот, чуть надавил – почувствовал косточки. Попробовал на вкус её взгляд – распробовал, понравилось. Хочу ещё, а значит время звать на свидание. Но как это сделать, я же слаб? Тот Алис был слаб. Не как сегодня. Сегодня я хорош, я смог встретиться с Лёхой. А вчера и тогда я был ссыклом.
Моргнул.
Вот мы с другом сидим на диване, пишем письмо с призывом пойти в кино. Пишем прям в личку этой гордой представительницы милолицых. Согласилась – я охуел. Зассал опять, но пошел рисовать комплимент в виде её милой мордочки, карандашом на бумажке.
Моргнул.
Стоим у кинотеатра, фильм давно закончился. На её волосы падает первый в этом году снег. Улыбается – понравился. Я или фильм? Не ясно.
А я даже не помню, что это был за фильм и о чём он, пол сеанса ведь смотрел на неё. Актеры в этом фильме некрасивые, и ангельских глаз ни у кого нет. А у неё есть, вот они, прямо передо мной. Я в их отражении фильм и смотрел, а она повернулась то всего пару раз. Наверное, всё-таки фильм понравился больше.
И вот тут, Лёха, она и выбрала тебя. Я помню, отчётливое «Нет», адресованное мне. Свидание кончилось, на следующий день ты пришел к ней, и её ноги сделали вид, что поругались друг с другом.
Ты вышел оттуда. Ты ударил меня, очень больно. Прямо в переносицу. Опять цветные круги, и я лечу вниз.
Упал. Ударился головой об чью-то ногу. Я был заметно старше, в глазах потухла искра, зубов стало по ощущению меньше, а настроение как будто давным-давно и безвозвратно испорчено. Встал, отряхнулся. Я подумал, что нужно срочно отвлечься от этого дерьма и промочить горло самым дешевым пивом. Делаю шаг в сторону барной стойки, а на ней меня уже ждет самый дешевый и пенистый стакан в моей жизни. Кажется, что то пиво было лучшим, будто я бежал кросс по жаре, и единственное, что из жидкости у меня осталось – это этот стакан с пивом. Я выпил его большими жадными глотками. Каёмка стакана загородила меня от окружающего мира, заполняя мой желудок приятной прохладой ячменного напитка.
Допил, характерным стуком дно стакана ударилось о барную стойку. Позади меня играла свежевышедшая из гаражей панк-группа. Вдруг на моё плечо упали тонки и длинные пальцы. Они были слегка морщинистые, немного прохладные, все в кольцах. Будто девушка, которой принадлежала эта рука, окунала её в сумку грабителей ювелирного магазина. Я повернулся и чуть было не ударил её лбом.
Моргнул.
Я плохо помню события той встречи, поэтому, когда Алеся мне рисовала образы, каждый раз моргая я перемещался в самый яркий момент вечера. Мы целовались, и это было странно. Страшно немного, я ведь видел её всего раз и в темноте. Этим грязным, спонтанным поцелуем она будто перегрызала шею принцу внутри меня, оставляя он него выжженное похотливое тело. Вот я и попал. Она была сильно старше, но мне уже было плевать.
Она сбежала, а я впервые приоткрыл дверцу моего шкафа со скелетами. Теперь я уже точно знал, что пока я не покажу его миру – нет мне прощения. Горгоны, виверны, тролли и змеи повсюду, а людей то и нет совсем. Но если вдруг рядом со мной пройдет настоящий человек в этом сне, то я буду готов. Я скажу, что мой шкаф со скелетами всегда открыт – вот он, смотрите! Все напоказ! Это моя честь – а честь должно быть видно. Дальше было страшно, Лёх, я не хочу тебе об этом говорить. Потом меня опять ударили, по голове. Это была крышка багажника.
Кстати, из багажника классный вид и там уютно. Лёжа в нем, пока цветные круги танцевали у моих глаз я подумал, что же будет дальше. Откуда во мне эта жестокость к миру и к себе? Кем я стал? Зачем я стал тем, кого не понимал всю жизнь? Машина тронулась, инструменты в багажнике начали падать, и я вновь погрузился в такое привычное забвение.
Очнулся снова. Переулок, темнота. В моём кармане ножик моего дедушки, он с ним за грибами ходил. И девушка со мною рядом, а мне снова 17. Она идет немного впереди, а я позади, с ножиком. Я её знаю – это моя подружка. Услышал от кого-то, что она даёт, а я как раз взял бы. Хоть попробовал бы разок взять. Потрогать другую кожу, гладкую и нежную. Но я с ножиком, почему? Таким маленьким и нелепым ножиком.
Ах, точно! Я хотел испугать эту маленькую блядь, чтобы она обратила на меня внимание. Я же долбаеб и люблю веселиться. Подошел к ней сзади, очень тихо. Крался так, что мысками дешевых кроссовок из кожзама чувствовал, как гну траву. Мне был важен эффект неожиданности. Мне было важно стать насильником, но на секундочку. Мне было важно испугать её до ахуя, ведь её милому детскому личику так идёт ужас.
Приблизился к ней, поднёс нож к голове моей жертвы. Рядом с её белокурыми локонами я нажал кнопку на ножике, после чего он с характерным и весьма узнаваемым звуком разложился в полноценное орудие для убийства. Странные штуки – эти ножи. Если он на фоне леса, то для грибов, если на фоне стола – то для колбасы, если на фоне мангала – то чтобы мясо проверять, а если на фоне этих белокурых волос – то только для того, чтобы она на секундочку поверила, что её сейчас зарежут и выебут, или наоборот.
Она обернулась, крикнула и рванула что есть сил в сторону темных домов от меня. В её лице я увидел то, что ждал так долго, а именно первородный страх. Поиск возможности выжить в окружающих предметах, мольбу о помощи и сведённые от страха скулы, широкие зрачки, вздернутые вверх брови, да я блять буквально услышал её сердцебиение! Это был восторг, я тут же со смехом побежал за ней, догонять. Правда, честно говоря, забыл нож сложить. Просто смеялся и бежал за ней с ножом, пока не споткнулся и не упал на него. Истекая кровью, я ждал новую порцию цветных кругов, думая о том, какой-же неудачливый маньяк попался ей. А ещё подумал, что все это киношное и книжное описание проникновение ножа в живот – всё хуйня. Не чувствую я этой холодной стали, нету судорог, не держусь и не кричу. Просто – теперь у меня нож в животе, и всё тут. Торчит, тёплый от крови и живота. А внутри – колется. Но тебе похуй, ты просто засыпаешь. Медленно и грустно засыпаешь.
И в тот момент, дорогой мой Лёха, со счастьем в глазах я поверил, что наконец-то сдох. Вот он – я! Прекрасный принц умер совсем не от дракона, а от ёбанного ножика для грибов, на который сам и напоролся. Та тёлка давно уже убежала, а я лежу на асфальте, весь такой красивый и тёплый. Улыбаюсь широко, будто в гримасе болевой, прям как ты сейчас. Но вдруг, о чудо! Я снова очнулся. В этот раз не упал, просто моргнул в одном мире и очнулся в совершенно ином.
Я увидел трёх детишек, двух мальчиков и девочку. Будто летал над ними. Алеся появилась рядом со мной. И она сказала мне:
– Вот смотри. Ты отличаешься от этого мира, и отличаешься от меня. Мир, в котором ты сейчас оказался позволит тебе стать снова настоящим человеком. Ты – странник, и я покажу тебе, как устранить паразитов сего мира. Рая нет, и ада нет. Есть пустота, в которой ты сейчас находишься, и в которой был рождён. Вы – люди, все вам интересно, что же будет после смерти, хотя ответ прост. Будет ровно то, что было до рождения – святая пустота и тишина. Пустота, из которой появляются люди, один в один похожие друг на друга. А настоящими людьми, или как вы выражаетесь «личностями» они становятся, проходя жизненный путь. А жизненный путь выбирается на самом начальном этапе. На самом деле посланники у нашего чистилища в мире разные. Есть «чистые», такие как любовь, вера и так далее, а есть и «грязные», такие как похоть, смерть и алчность.
– А! Погоди-погоди, я, кажется, понял. Это типа как семь смертных грехов? – ответил я Алесе.
– Нет, там немного по-другому. Ваши грехи – это, конечно, здорово, но многие из них утратили былую силу, а многие расцвели. И ставить младенца в один ряд с титаном не позволено. Вот, например, гордыня, разве это сила? Она не так много жизней испортила, как, например, та же похоть. Зависть – да хуй с ней, как ты скажешь. Почти все ей наслаждаются давно уже. Алчность – тут да, вопросов ноль, но ей заниматься будет другой человек. Гнев нормален, это вы его себе сами придумали, как и уныние. Чревоугодие тоже вещь странная, нам с чистилища вообще похуй на ваше чревоугодие. Мы тут на приколе, мы даже филиал чистилища на Текстильщиках открыли, чтоб звучало смешно. А вот похоть довольно страшна. Даже мы тут охуеваем сидим, сколько она людей портит.