Алина Владимировна Кузнецова
Попутчик
Попутчик нарочито тяжело вздохнул:
– А сейчас не сожалеет. Теперь ему всё равно.
Мужчина вновь надолго замолчал. Пейзажи за окном всё менялись, люди всё выходили, тишина становилась гуще.
– Курица или яйцо?
Марица растерялась, уже который раз.
– Простите?
Попутчик выпучил глаза с удивлением, взирая на свою собеседницу, словно на полную идиотку.
– Я спрашиваю, курица или яйцо?
– Вы имеете в виду тот самый спор, кто появился раньше? – Осторожничала Марица Лазаревна.
Мужчина взорвался диким хохотом, как делают это в плохих театрах. Что-то в нём изменилось, в этом человеке. Язвы усыпали кожу на лице болтливого соседа.
– Нет же, милая моя, я имею в виду, что Вы изволите кушать?
На этих словах словно из ниоткуда, сосед стал доставать яства. Стол постепенно заполнялся различными продуктами: печеньями, колбасой, рыбными консервами, персиками в банке, шоколадными конфетами, сушёными бананами, котлетами, яйцами, ржаным хлебом, апельсиновым соком. Было что-то ещё, но Марица не успела разглядеть, она отвернулась к окну, так как на неё тошнота накатила.
Мужчина развернул из пищевой фольги зажаренную курицу и принялся есть её. При этом его манеры обедать были далеко не так милы, как умение заводить престранные разговоры. Он ел жадно, впиваясь пальцами в белое мясо и разрывая его на части, как лесное животное. Неимоверно чавкая, он испачкал пол лица, от чего рот его и щёки и борода сделались масляными. «Хотя, бороды вроде бы не было. Но как же не было, когда есть!», подумала про себя женщина. Похрюкивая и слегка постанывая от удовольствия, попутчик не забывал улыбаться, демонстрируя меж зубами волокна мяса. Когда он принялся хрустеть костями, которые тоже жевал как и мясо, Марица почувствовала новую волну тошноты и выбежала в туалет.
Она хотела умыться холодной водой, но в кране было только урчание. Её вырвало. А затем ещё раз. Утираясь перед зеркалом клочком туалетной бумаги, она вдруг заметила, что под глазами её теперь кожа совсем почернела, а губы стали бледными. Меж тем красные пятна пошли по лицу, а закостенелые пальцы не хотели шевелиться. Безумные мерзкие звуки разжёвывания и проглатывания, лязганья зубов стояли в её ушах. И всё вокруг пахло отходами человеческой деятельности.
Вернувшись на место, Марица обнаружила странного соседа, ловко сметающего мусор в пакет. Вскрытые банки и шелестящие фантики, картонные коробочки. Всё это было уже пустым.
Закончив, мужчина встрепенулся, будто что-то ударило его по темечку, и вновь начал говорить:
– Царю Соломону было подарено кольцо. Сказано было, что когда ему станет очень трудно, грустно или страшно – пусть вспомнит о кольце и подержит его в руках.
Однажды в царстве Соломона случился неурожай. Все вокруг умирали, даже воины. Соломон был растерян и вдруг он вспомнил о подарке. На кольце была надпись. Древние знаки, витиеватые буквы. Прочёл Соломон: «Всё пройдёт».
Прошло много лет. Царь Соломон стал мудрым правителем. Он женился на славной женщине и жил с ней счастливо. Когда его верная супруга покинула мир смертных, горе и тоска охватили царя. Не веселили его танцовщицы и певуньи, не радовали бои. Печаль и одиночество захлестнули Соломона. Он взял кольцо, и горела на нём надпись: «Пройдёт и это».
Миновало немало лет. Соломон стал древним стариком. Дни его сочтены. Вот и всё прошло. Царь подставил ребро кольца лучам восходящей луны – блеснули синим светом буквы на грани: «Ничто не проходит».
Марица внимательно слушала, но всё равно потеряла нить рассуждений. Голова не хотела думать, а в горле пересохло. Собеседник пододвинул девушке бутылочку холодной воды, а сам достал из сумки баночку кофе и затем отлучился, сказав, что пойдёт за кипятком.
