Алина Кускова
Стрелы гламура
Печальным было зрелище, которое увидели подруги, открыв дверь Викиными ключами. В сумерках брезжащего из-за занавесок света неясными очертаниями над вошедшими глумилась комната, в которой Виктория провела долгий год своей замужней жизни. Ее рука потянулась к выключателю, раздался глухой щелчок, но после него ничего не последовало. Вика нажала на выключатель еще раз.
– Твой выключатель оправдывает свое название, – вздохнула в потемках Марина и потянулась к нему сама. Щелчок, и снова темнота. – У тебя отключили электричество за долги?!
Виктория засопела от дурных предчувствий и по стенке на ощупь прошла к следующему электрическому устройству. Оно также бездействовало.
– Афиноген! – крикнула Вика, – вылезай и прекрати баловаться со светом! – Ответом на ее истерический зов послужили тишина и сумрак. – Я знала, что он сбежит!
Всю степень ущерба они разглядели с помощью Марининой зажигалки в виде дамского револьвера. Ущерб был велик, в комнате практически ничего не осталось. То, что им позволил увидеть слабый огонек, удручало до крайности: диван, стол, старый бабушкин шкаф. Больше ничего не было. Даже люстры, которую они с Виноградовым вместе выбирали в гипермаркете. Вместо нее зловеще зиял пустой черный плафон для единственной лампочки. Вика села на диван и заплакала – такого свинства от Виноградова она не ожидала. Мебель была не бог весть какая, но теперь ей придется покупать новую. Мысль о том, зачем Афиногену понадобилась люстра – у него в квартире своя из венецианского хрусталя, – мешала принимать действительность более спокойно. Внезапно в коридоре раздались шаркающие шаги. Мужчина, а то, что это был именно мужчина, сомневаться не пришлось, – он ударился в потемках о косяк и смачно выругался, – намеревался пройти в темную комнату к девушкам.
– Виноградов не должен меня видеть! – пылко зашептала Марина и полезла в пустой шкаф. – Отделайся от него быстренько или я за себя не ручаюсь!
Дверца скрипнула и закрылась с обратной стороны. Виктория утерла нос, выпрямила спину и постаралась придать своему милому личику наплевательское выражение.
– Бум! Б-ля! – раздалось совсем близко с ней, и на диван кто-то сел.
– Вы кто? – прошептала Виктория, догадываясь, что это не ее бывший муж. Тот обычно пах древесно-пряным ароматом, этот же благоухал прокисшим портвейном.
– У! Е! – вздрогнул мужик и отпрыгнул от Виктории на другую сторону дивана, но в темноте не рассчитал и приземлился на пол. Полушерстяной ковер с пола Виноградов тоже забрал, потому звук падения костлявой задницы получился слишком звонкий.
– Ой! – поморщилась Виктория, переживая за гостя. – Больно?
– Больно не вольно, – проворчал тот, поднимаясь и ощупывая свободное на диване место. – Ты, что ли, победоносная наша?! Явилась, не запылилась! Я вот тоже пришел. Твой Афиноген мне сотню должен.
– Степаныч? – Виктория узнала соседа по лестничной клетке, который злоупотреблял спиртными напитками. Из-за этого она редко с ним общалась, и, видимо, он на нее таил обиду. – Виноградов тебе должен? У него и требуй. Только я никак в толк не возьму, почему он тебе должен, а не ты ему, как обычно? – Виктория не собиралась раздавать чужие долги, тем более что в ее кошельке такой суммы не было.
– Не каждый день вам требуется мебель помогать выносить, – довольно произнес Степаныч.
– Ха! – воскликнула Виктория, – так это ты помог Виноградову вынести мою мебель?!
– А как же ему не помочь, – передразнил ее сосед, – если он попросил? Как отказать хорошему человеку? Хватит мне голову дурить, плати сотню, и я пошел. – Он дыхнул на нее перегаром.
– Ни копейки не дам! – заявила расхрабрившаяся в темноте Вика. – Еще заявление в милицию напишу, что ты вместе с чужим мне человеком обчистил мою квартиру!
– Чего?! – взревел сосед, от которого уплывал литр водки.
– Ничего! – ответила ему Марина, выскочив из шкафа. Степаныч неудачно отпрыгнул в очередной раз. – Отвали, Степаныч, по-хорошему! – И она нацелила на него зажигалку, намереваясь рассмотреть пришельца. – Долги будешь в раю собирать на пару с Виноградовым! – пугала она.
– У! Е! – Сосед по-пластунски пополз к выходу. – Убивают! – хрипло крикнул он у порога.
– Стоять! – скомандовала Марина, показывая револьвером, что нужно подняться. В темноте выпивоха ничего не увидел, но уловил угрожающие колебания воздуха от ее руки с зажигалкой и встал. – Слушай, Степаныч, я вижу, мужик ты неплохой.
– А то, – настороженно согласился он.
– Дам я тебе денег, – милостиво сказала Марина. – Только ты сбегай в магазин и купи нам пару лампочек. У нас, как ты правильно успел заметить, одно «У! Е!» после Виноградова осталось.
– Так я мигом, – обрадовался тот, – одна нога там, другая здесь.
– Ту, которая здесь, тоже можешь забирать. Беда с этими инвалидами, – Марина сунула зажигалку в руки подруги и полезла в сумочку. – Держи, абориген, принесешь лампочки, получишь столько же. Это очень хорошо, что он меня не видел, – сказала она Вике, когда сосед с прытью молодого скакуна понесся покупать осветительные приборы. – Легче будет замаскироваться. Мне больше нельзя здесь появляться, я и так сегодня рискнула. Вдруг Степаныч твоего Виноградова на улице со мной встретит? Мужик он, конечно, недалекий, но процессу помешает. Слушай, Викуся, может, мне его устранить как свидетеля?
– Не нужно, – ответила Вика, – он мне поможет ковер затащить на четвертый этаж. Отныне я одинокая дама, мужские руки, пусть даже трясущиеся с утра, еще пригодятся. Вон, как его ловко Виноградов использовал. Никакой шкатулочки с туалетным столиком не осталось! – Она вздохнула.
– Не переживай, – Марина осторожно прошла к входной двери и закрыла ее на защелку. – Мало ли кто еще без приглашения войдет, – объяснила она причину своего поступка. – Давай, пока у нас есть время, накидаем план действий. Как мы его назовем? «Барбаросса» или «Афоньке Афонькина смерть»?
План разрабатывали недолго, он заключался в том, что Виноградова нужно было во что бы то ни стало выследить. Где он строит свой загородный особнячок, Виктория не знала, так же как и его вторая бывшая жена. Это обстоятельство показалось Марине довольно странным, она обратила на него внимание подруги, но та только пожала плечами. Да, она была бескорыстной дурой, верящей в любовь, которой на самом деле не было. С его стороны – одно равнодушие, граничащее с интеллигентностью, с ее – благодарность за то, что он позвал ее замуж. Такой солидный, интересный, симпатичный мужчина заинтересовался ею, Викторией, простой продавщицей. К тому же ей грозило четвертое десятилетие, а с этим шутки плохи. Елена Павловна не раз твердила, что каждая нормальная девушка обязательно должна выйти замуж до тридцати лет. Она и вышла, зато мама теперь спокойна, что ее дочь там все-таки побывала. А ей-то каково сидеть в пустой, темной комнате, по которой похлеще татаро-монгольской орды пронеслась жадность супруга Афиногена Виноградова?! Не ходите, девки, замуж!
Виктория подавила в себе очередные всхлипы и прислушалась к подруге. Как хорошо, что приехала Маринка! Пускай не такая, как прежде, другая – успешная, ухоженная, стильная. Но гламурные – они тоже люди, и Маринка осталась такой же отзывчивой и доброй подругой. Если у нее ничего не получится с этой пресловутой слежкой, то Вика не расстроится, по крайней мере, в этот тяжелый час обмана и предательства она была не одна. И шут с ними, с этими бабушкиными драгоценностями, пропадай колечко с изумрудом, кулончик с ангелочком, у которого вместо глаз – брильянты, ожерелье из жемчуга.
– Нужно составить перепись того, что у тебя изъял этот негодяй, – сказала Марина. – Мы переведем это все в деньги, прибавим к ним моральные убытки и приплюсуем расходы на адвокатов. Эту сумму я у него и конфискую, когда окажусь в его загородном доме. Я совершенно уверена, что свои и твои сокровища Виноградов прячет там. Я бы на его месте так и сделала. Мало ли, ты подашь заявление в милицию, что он тебя обокрал? Обыск ничего не даст, банковские ячейки окажутся пустыми, а кольца как лежали в надежном месте, так там и пролежат, пока все не успокоится. Но мы-то успокаиваться не собираемся! Зря он тебя недооценил. Ты, как третья жертва этого брачного афериста, оказалась не самой распоследней. Кстати, нужно будет обязательно связаться и со второй жертвой, то есть бывшей женой Виноградова. Лишние глаза нам не помешают. Ей тоже нужно подсчитать убытки. А что мы только себя да ее в расчет берем? Пусть и первая жена подключается! Накинемся всем миром, никуда он не денется.
Звонить второй и первой женам решили утром. Виктории нужно было отправляться на работу, обзвон собиралась проводить Марина. Она всегда была очень активной девушкой, не любящей терять время даром. Вот и сегодня, как только Степаныч принес лампочки из магазина, принялась их вкручивать, несмотря на уговоры Виктории, что завтра, когда будет светло, она все вкрутит сама.
– Да будет свет! – заявила Марина, щелкнув выключателем. Комнату залило тусклое электрическое освещение в сорок ватт. – Сэкономил, соседушка, – пожурила она Степаныча, – да ладно, на вечер хватит.
Виктория обвела грустным взглядом комнату со скудной мебелью, поглядела на подоконник и заревела белугой. Виноградов унес ее любимый кактус, который на днях собирался цвести. Он не оставил и герань, хотя всегда обзывал ее «мещанской» и недовольно глядел в ее сторону.
– Кактус? – Марина вскинула вверх тонкие ниточки стильных бровей. – Ты рыдаешь по кактусу?!
– И ге-ра-ра-нь-нь, – прорыдала подруга.
– Ну да. Плакать по бабушкиным брильянтам слишком прозаично, лучше рыдать о герани. Мы удвоим стоимость кактуса и герани в смете, я вижу, эти растения тебе были чрезвычайно дороги. А что у нас с гардеробом? Когда я там сидела, мне было слишком просторно. – Она открыла дверцы пустого шкафа. – Так и есть, Виноградов остается верен себе даже в этом. – Марина подняла бретельку от лифчика. – Я узнаю, куда он пристроил твое белье.
– Он отдал его мне, – вздохнула Виктория, глаза которой отказывались глядеть в пустой шкаф.
– Да, целых два чемодана, включая искусственную шубу. Он тебя баловал. Представляешь, как он переживает, что отдал тебе второй чемодан?! – Подруги посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Глава 3
Где наш муж?! Прячется в коробках с гуталином?!
Вячеслав сидел в офисе с мобильником в руках. Алена не отвечала, абонент все также оставался недоступным. Но она показалась ему довольно доступной девушкой, он даже отважился уйти с ней «в номера»! И что теперь происходит? Возможно, у нее закончились деньги на счете? Назаров кинулся в коридор, где был установлен банкомат, и перевел на номер Алены пару сотен. На этот раз ему повезло, металлический голос в трубке проинформировал его не о недоступности абонента, а о том, что его телефон выключен. Разнообразие несущественное, тем не менее оно было. Ничего другого не оставалось, как сидеть и раздумывать над сложившейся ситуацией. Он не был настолько увлечен Аленой, чтобы искать с ней встреч во что бы то ни стало. Вячеслав хотел узнать, почему в их постели оказалась другая женщина. Или это глупая ошибка, или чей-то злой умысел. Наказание за его самоуверенность? Но он, когда сидел в ресторане с Аленой, ни в чем не был уверен. Она сама предложила ему подняться наверх и продолжить их отношения в более тесном контакте. Предложила и исчезла, а он очнулся с незнакомой девицей, которая сбежала после того, как получила желаемое. Или не получила? Он никогда не был таким неразборчивым в связях, и вот судьба наказала его за безрассудство. Возможно, накажет еще хлеще, когда незнакомая девица явится к нему, как к отцу своего ребенка, и начнет угрожать генетической экспертизой. Остается только ждать или одну, или другую. Одна из них, как он предполагал, обязательно найдется.
– Славик, ты не занят? – К нему в кабинет заглянул Максим. – Сегодня первый рабочий день нашего специалиста по пиару. Тебе нужно сказать ей несколько напутственных слов и пожелать подвигов на нашем трудовом поприще.
– Макс, – недовольно ответил Вячеслав, – я тебе доверяю. Ты ее брал, ты и говори ей напутственные слова. Если хочешь, то я присоединюсь, но несколько позже.
– Заходи, Алиса! – Величественным жестом тот открыл дверь. – Знакомься, Вячеслав, наш менеджер по рекламе.
Назаров грозно нахмурил брови, но по той скорости, которая оказалась у новоявленного менеджера, догадался, что та во время их диалога с Максом стояла за дверью и все слышала.
Она влетела в комнату, уселась в кресло, закинула ногу на ногу и хрипло поинтересовалась, можно ли ей закурить. Макс развел руками, Назаров разрешил. «Такой не разреши, – подумал он, – она погубит окружающих своим напором». Алиса закурила и, выпуская дым колечками, принялась обстоятельно докладывать о программе продвижения товара, разработанной ею заранее поздней ночью. Вячеслав тем временем принялся разглядывать ее, прикидывая, насколько тяжело ему придется с ней общаться. В принципе эта девица была результатом естественного отбора среди достаточного количества себе подобных и приглянулась Максу не только профессиональной хваткой, но и хорошей фигурой. Пусть он и выслушивает ее программы. Только Назаров решил прервать пылкую речь нового менеджера по рекламе, как она кинула свой шикарный бюст на его стол.
– Теперь понимаете? Схема довольно простая. – Назаров как дурак уставился в глубокий вырез ее белой блузки. Но быстро опомнился и поднял глаза. Они уперлись в кокетливый взор менеджера. – Я говорю, – с улыбкой повторила она голосом, в котором чувствовалась волнующая романтичность, – схема довольно простая.
– Вижу, – пробубнил Назаров, которого смутило собственное поведение. У него что, всплеск гормонов или на фоне недавней постельной сцены разыгралось воображение?
– Отличная идея! – воспламенился Максим и подскочил к столу. – Алиса, молодчина!
– Я вижу, так думают не все, – повела округлыми плечами та и добавила с придыханием, обращаясь к Назарову: – Но я так старалась!
– Очень хорошо, – выдавил из себя Вячеслав, ничего толком не поняв.
– Тогда сегодня же отправимся смотреть растяжку! – заявила Алиса и вскочила. Назаров содрогнулся, заметив ее высоченные каблуки: «На таких не ходить нужно, а заканчивать жизнь самоубийством».
Алиса действительно на них не ходила, она на них жила. Резво вскочив, девица бросилась к выходу, сверкая красной подошвой черных сапог. Ураган захватил с собой Новикова, и в кабинете все стихло. Назаров вздохнул и взялся за мобильный телефон. Положенные на номер Алены деньги не помогли, на этот раз оператор сообщил, что такого номера не существует. Вячеслав предпринял еще несколько попыток и сдался. Алена оставалась недоступной, придется ждать, когда она объявится сама. Внезапно ему захотелось увидеть ту, другую, имени которой он не знал или не помнил. Разбуянившийся муж как-то ее называл, Назаров напряг мозги, но кроме «стервы» так ничего и не вспомнил. Зачем ему эта несносная девица, чужая жена и вредная особа?! Только для того, чтобы убедиться, что она от него ничего не собирается требовать. А если собирается, то надо опередить ее на несколько месяцев или уговорить прервать глупое занятие хирургическим методом. Назаров встал со своего крутящегося кресла и принялся мерить кабинет шагами, он даст ей необходимую сумму, даже больше, чем для этого потребуется.
И станет негодяем, совратившим девушку. Стоп! Чужую жену, неизвестно кем совращенную на самом деле. Мошенница и аферистка – вот кто она, а «муж» с ней в заговоре! Они избавились от Алены и поймали его, спящего, в свои ловко расставленные сети. Если он разберется с этой лжесупружницей, то найдет Алену. Назаров не понимал, кого ему больше всего хотелось увидеть: одну или другую.
– Ну что?! – В кабинет после какого-то щелчка зашла Алиса. – Я готова. Пойдем?!
Назаров сделал удивленное лицо, лично он никуда не спешил.
– Ты что, еще не оделся? – следом за ней появился Максим. – Мы же идем смотреть растяжку!
Точно, что-то про какую-то растяжку между домами над проезжей частью эта девица говорила. Назаров стряхнул с себя тяжелые думы и потянулся за пиджаком. Он предпочитал не ходить, а ездить, но на этот раз передвигаться пришлось недолго. Сразу за углом дома, в котором располагался их офис, висела та самая растяжка. Чуть ли не заскакивая под колеса проезжающего автотранспорта, Алиса на пару с Максимом в два голоса твердили о продвинутой рекламе товара. Назаров был согласен продвигать что угодно, только бы его не тащили на демонстрацию методов к черту на кулички. Он стоял и грустно смотрел, как эти двое прыгали и радовались его согласию. Тяжелый взгляд сделал свое дело. Легкий треск не услышал никто, только Алиса отчего-то стала на голову ниже. Она растерянно захлопала длинными ресницами и замахала руками, словно собиралась взлететь. Алиса старалась сохранить равновесие, что было практически невозможно сделать на одном каблуке. Второй предательски переломился, и его половина валялась рядом с целой шпилькой. Вячеслав не смог сдержать улыбки. Вот она, награда за его мучения! Не будет влетать в кабинет и таскать его по улицам! Так ей и надо, этой выкаблучнице! Нормальные люди на таких высоченных каблуках в его офис не ходят и такие откровенные вырезы не носят. Одна такая уже пробралась в его постель, вторую он не допустит ни в коем случае. Назарову показалось, что все особы женского пола покушаются на его свободу.
Алиса не покушалась, она еле сдерживала слезы. Такого свинства невозможно было представить, не то чтобы принять в нем участие в качестве главной героини! Столько сил потрачено на то, чтобы с достоинством представить себя в первый рабочий день на новом месте, – и все каблуку под набойку. Теперь ее шефы подумают, что она носит одноразовую обувь, которая хороша только в гробу. Алиса не хотела мириться с убийственным положением дел и решила исправить ситуацию. Прямо напротив того дома, где они стояли, располагался небольшой обувной магазинчик. Сейчас она доковыляет до него и купит себе новые сапоги, хорошо, что в сумочке лежат деньги на квартплату. Алиса прикинула, сколько это займет времени, бросила мужчинам: «Я мигом!» – и поковыляла на проезжую часть дороги. Кому приходилось ходить на одном каблуке, тот знает, как это трудно делать, особенно когда водители полностью игнорируют бедолагу. Ведь для них она теперь не гламурная блондинка, а белобрысая чудачка, страдающая хромотой и слепотой на оба глаза. Видела бы хорошо, пошла бы по подземному переходу, а не через поток несущегося со скоростью света транспорта.
– Алиса! – завопил Максим, увидев, как та лавирует между транспортными средствами, водители которых сигналят и крутят ей пальцем у виска. – Подожди! – И он кинулся ей на помощь.
Назаров сплюнул и неосознанно побежал за ними. Видимо, сработал стадный рефлекс. Троица благополучно перебралась на другую сторону дороги, не считая того, что несколько раз они рисковали быть раздавленными, и в раю уже готовили им торжественную встречу. Как будто у нее был не каблук сломан, а горел весь дом, Алиса заскочила в обувной магазинчик и набросилась на выставленную обувь.
– Что-то желаете у нас приобрести? – поинтересовалась Машка, разглядывая, как ее учил старший продавец, внешний облик покупательницы. Он не внушал ей доверия. В общем, вид вполне приличный, но хромота и сбившаяся набок шляпа с распахнутым пальто входили в диссонанс с намеком на стильность владелицы. – Вот здесь у нас, – она подвела ковыляющую Алису к облезлым полусапожкам, – вполне подходящая для вас пара. Ой! – оборвала себя на полуслове продавщица. – Мужчины?!
Новиков с Назаровым ввалились в магазин немного погодя за Алисой: как ни старались они ее догнать, она прихромала быстрее. Ни один бегун в мире не сможет сравниться по скорости с женщиной, у которой сломан каблук, в момент ее наивысшего творческого подъема и надежд на обозримое будущее.
– Виктория! У нас – мужчины!
Машка была права в своем изумлении. Мужчины заходили в магазин женской обуви довольно редко, чаще всего со своими женами или матерями, особого интереса к продавщицам не проявляли, на их фигуру и ноги не заглядывались. А занимались тем, что разглядывали конечности собственных жен. Эти двое были не похожи на супругов той, что заскочила перед ними.
Они были слишком галантными, подтянутыми и менее экспрессивными, чем дама, которая взвилась от предложенных ей бот до самого потолка. Подпрыгивая на одной ноге, снабженной высоким каблуком, она изрыгала проклятия в адрес отечественной обувной индустрии и требовала хотя бы итальянские сапоги.
– Что за мода пошла, – недоумевала Машка, – и почему именно итальянские?! Вика! У нас есть итальянская обувь? Сейчас, – обнадежила она Алису, – выйдет старший продавец и все вам расскажет.
Когда вышла Виктория, а именно в ее магазинчик забежала троица, то первым заговорил Назаров.
– Вы?! – обомлел он, оседая на мягкий пуфик и поднимая с пола обувную ложку. – Не может быть! – Он махнул ложкой перед глазами, но образ Виктории не исчезал. – Какими судьбами в наших краях?
– Вы?! – в свою очередь, оторопела Вика и схватилась за дверной косяк. – Это вы в наших краях, между прочим. – Она вдохнула поглубже и сделала шаг навстречу Назарову. Он сразу замер и сгруппировался на пуфике, поднимая ложку как холодное оружие перед собой. – Сапожки покупаете своей даме? – нашлась, что сказать Виктория, просверлившая взглядом Алису.
– У вас нет приличной обуви! – заявила та и оперлась на руку вовремя подоспевшего к ней Максима. – Ни одной более-менее сносной пары! Что это такое?! – Она затрясла рекомендуемыми ботами. – Обувь должна быть возвышенна! Гламурный образ требует высоких каблуков, а у вас что? Безобразие.
– Прежде чем покупать шпильки, – высказала обиженная Виктория, обращая внимание на ее сломанный каблук, – научились бы сначала на них ходить! Хотя с такими мужчинами, – она кивнула на Вячеслава, – лучше лежать в постели.
– В каком смысле?! – возмутилась Алиса, подпрыгивая на одной ноге ближе к наглой продавщице.
– В прямом! – двинулась к ней Виктория, полная решимости навалять вредной покупательнице по первое число, раз она заявилась с этим Славиком, который стал причиной ее развода с мужем. Раз они вместе, – значит, они – сообщники. Значит, они заодно против нее! – Но на многое не рассчитывайте! – неслось у Виктории из открытого рта, который она не могла заставить замолчать. – Проверено, мины есть! И они замедленного действия.
– Да, – вскочил разозленный выходкой Вики Назаров, – после них обычно является муж и закатывает сцену ревности! Но муж на самом деле не муж, а сообщник! А якобы жена убегает с места преступления не в слезах раскаяния, а как нашкодившая кошка!
– Это я-то кошка?! – рассердилась Виктория. – Сам кот!
Максим с Алисой отпрыгнули в сторону пуфика и тихо сели на него, тесно прижавшись друг к дружке. Они молча наблюдали за странной картиной, разворачивающейся на их глазах.
– Они ссорятся так, как будто знакомы сто лет, – произнесла изумленная Алиса, приглядываясь к Назарову и Виноградовой. – Как будто до этого жили одной маленькой, но дружной семьей.
– На счет «жили» не знаю, но мне кажется, что они занимались любовью, – негромко сказал Максим. – Только я знаю всех девушек Назарова, а эту вижу в первый раз.
– Чтоб глаза мои тебя больше не видели! В первый и последний раз! – кричала Вика.
– Что ты, что ты, так я и поверил! Где наш муж?! Прячется в коробках с гуталином?! Для того чтобы выскочить в нужный момент и застукать свою благоверную в объятиях другого?
«Как ты могла?! Какая гадость!» – и Назаров изобразил Виноградова. Получилось довольно похоже, Машка не выдержала и прыснула.
– Ты пришел ко мне в магазин для того, чтобы меня оскорблять?!
– Нет, я пришел сюда для другого! Дорогая! – возопил Вячеслав и кинулся к ногам Алисы, скидывая друга на пол. – Дай мне твою ножку. Я куплю для нее самые дорогие сапоги в этом захолустье!
– Не много ли будет для одной ноги? – решила пошутить Машка.
– Покупай, дорогой! – обрадовалась Алиса и подставила свою ногу Назарову под нос. Он бережно расстегнул молнию сапога, погладил стройную ногу, облаченную в тонкие чулки, и щелкнул пальцами, призывая продавца: – Девушка, самые дорогостоящие сапоги!
– Вот! – Машка бухнула перед ними гору коробок, подмигивая своему старшему продавцу.
– Берем все! – заявил Назаров, надевая одну, первую попавшуюся, пару Алисе. – Как тебе, не жмут? – Алиса вымученно улыбнулась и показала большой палец на руке.
В такой напряженной обстановке она не смогла признаться, что сапоги ей не жали, они были на пять сантиметров больше. Машка расстаралась и ради приятельницы приперла только неходовой сороковой размер.
Пока Виктория, усмехаясь, паковала коробки, Славик взял под руку еле двигающуюся Алису и потащил ее на выход. Идти самостоятельно она не могла – длинные носы сапог резко выпирали вперед и цеплялись друг за друга. Она с тоской глянула на свои брошенные у пуфика старые сапожки, повернулась к Назарову и одарила его очаровательной улыбкой. Все-таки ей не пришлось платить. Завтра, если удастся, она поменяет эти коробки на что-то более приличное и удобное. «Но завтра, – подумала Алиса, – придется встречать в этих сапогах».
За купленную обувь расплачивался Максим. Он протянул наличные и, пока Машка пробивала чек, обратился к Виктории:
– Девушка, я вас где-то видел? Или слышал о вас от своего друга? Он говорил, что вы…
– Меня подкинули в постель к вашему приятелю, – честно призналась та.
– Вот те раз, – пробормотал Максим, – я так и думал. А он, кстати, иного мнения. Он считает, – Новиков улыбнулся, – что это его кинули. Глупо получилось, – он вызывал ее на откровенность.
Но время и место для откровений были выбраны неудачно.
Виктория сослалась на внезапную потерю памяти и закруглила разговор. Максим пообещал зайти еще раз и ушел. Виктория подняла брошенные сапоги со сломанным каблуком и заплакала.
Она была уверена, что Назаров специально сломал каблук у обуви своей подружки, для того чтобы обеспечить себе алиби, заходя в их магазин. Он хотел ей лишний раз напомнить, как жесток этот мир. И не один он.
– Я напоминаю тебе, милочка, – звонила Марина, – что сегодня вечером мы идем следить за твоим бывшим, не забудь. Отмени все свидания и заранее запланированные встречи.
– Хорошо, – согласилась Виктория, – я пошлю американского посла, который назначил мне свидание в ближайшей подворотне. Марина! Я только что поругалась с тем парнем, с которым спала, когда нас застукал Виноградов. Ты представляешь: он сам явился в магазин и купил для своей вешалки пять пар сапог. Ты слышишь? Пять пар!
– Она действительно вешалка, если отоваривается в вашем магазине, – подтвердила версию подруга. – Но ругаться с ним было не нужно. Он мог бы пригодиться в дальнейшем, когда мы прижмем Виноградова к стенке и потребуем от него ответа. Твой парень – или сообщник, или свидетель. Если перетянуть его на свою сторону, то Виноградову грозит лишение свободы с конфискацией имущества. Нет, имущество мы должны конфисковать раньше. Оденься во все черное, ночью все кошки черны.
– И ты называешь меня кошкой?! Какой именно, мартовской?!
Они крались медленно, но верно, Виктория точно не знала, где прописан Виноградов. Но вместе с ними на дело пошла его бывшая вторая жена Ольга. Одета во все черное была только Марина, которая считала этот цвет самым соблазнительным и стильным. В принципе Вика с Ольгой вполне могли бы с ней согласиться, если бы на их пути встретился не Виноградов, а какой-нибудь захудалый олигарх.
Пока же они довольствовались тем гардеробом, что имели. У Ольги, расставшейся с Виноградовым раньше, он был значительно больше, чем у Виктории, которую Виноградов бросил совсем недавно. Ничего нового купить себе она так и не смогла. Все семейные средства прихватизировал Афиноген.
– Вот его тень мелькает в окне, – Ольга указала пальцем на темную портьеру на втором этаже.
– Он, – всхлипнула Вика, – точно он. В последнее время у него стал расти живот. Сейчас как раз он и выпирает, – она утерла нос и обратилась к подруге: – Где засядем? В песочнице? Там еще есть теремок с горкой и карусели, – менее уверенно добавила она.
– Будем выпирать, как живот Виноградова, – покачала головой Марина и кивнула на кусты сирени.
Убедившись, что с припаркованной в соседнем дворе иномаркой все в порядке, она вернулась и, махнув приятельницам рукой, полезла в кусты.
– Если что, – зловеще прошептала Марина, – все бежим к машине и даем ходу!
– Даем ходу, – повторила Ольга и ринулась в кусты, как лось в непролазную чащу.
– Тише! – зашипела на нее Марина. – Соседи кругом! Люди разные ходят.
По двору шла маленькая хрупкая старушонка и размахивала огромной хозяйственной сумкой, в которой гремели пустые бутылки. Она со знанием дела оглядывала кусты и искала в них опорожненную тару. Когда старушонка добралась до них, во двор выскочила здоровая собака и принялась лаять, как оглашенная. Старушонка в сердцах за незаконченное дело плюнула на вредное животное и пошла в другой двор. Только девушки вздохнули, как собака подбежала к сирени. Лаять она принялась с удвоенной силой, особенно после того, как Виктория показала ей из кустов кукиш. Неизвестно, чем бы закончилась разборка, если бы на крыльцо не вышел хозяин собаки и не позвал ее. Как по команде, девушки посмотрели на окно Виноградова. Портьера не колыхнулась, значит, он ничего не слышал и не видел. Зато на балкон третьего этажа выскочила воюющая с владельцем и его собакой дама, прокричала: «Банзай!» – и вылила вниз на то место, где только что стояло безобидное животное, ведро с помоями.
– Может, рванем к машине? – предложила Ольга, стряхивая с себя картофельные очистки. – Черт с ним, подкараулим Виноградова в другой раз.
– Другого раза может и не быть, – кивнула в сторону двора Марина. Тут же завыла сирена, и во двор въехали две милицейские машины, из которых повыпрыгивали представители правоохранительных органов и скрылись в подъезде Виноградова. – Его уже пришли брать, – зашептала она. – Мы не успели ничего конфисковать и разузнать!
– Скорее всего, – снимая с себя остатки чужого ужина, предположила Вика, – они приехали за этой дамой с третьего этажа. Видимо, она здорово допекла своих соседей. Я бы на их месте точно бы заложила эту помойщицу!
– Вряд ли, – прислушалась Марина, – девочки! Они остановились на первом этаже. Странно.
Реакции со стороны Виноградова на приезд оперативной машины не последовало. Окно оставалось плотно зашторенным, свет все так же еле пробивался наружу. Создавалось впечатление, что Афиноген спал или отсутствовал, забыв выключить лампу. Но такого не могло быть в принципе: он никогда ничего, в отличие от Виктории, не забывал. А за электричеством следил особенно болезненно, счета за свет он оплачивал всегда сам. Он никогда бы не оставил включенной ни одну лампочку.
