Алина Менькова
«Я вам пишу…»
И плотный занавес открыть…
И твои чувства, что забыты.
Позволь мне снова возродить!
***
Прощай, моя земная радость!
Мне вдоволь хватит сладкой боли!
Сегодня вдруг настигла ясность,
Что я наделала с собою.
Кого ждала, кому писала.
Ведь это просто мой фантом.
Как жаль, что поздно осознала,
Чем обернется он потом.
Так грустно в жизни не бывает.
Да и никак не пережить
Тоску, что сердце разрывает
С таким напором, хоть кричи!
Прощай, дыханье музы вешней
И вдохновение любви.
Язык отрезала бы грешный
Проклятой всей людской молвы!
И зачем…
И зачем только люди, беззлобно,
Сколиозный хребет оголяя?
В бытии своем ищут опору…
Всем подряд напоказ доверяя…
Вот зашла в мастерскую тела.
«Дайте новую голову, дядя!»
Поняла – я в конец отупела,
На других несомненно глядя…
Я нарисую
Я нарисую плоскость выси
Глухонемой и мертвой в 20 вольт.
И отзовется жажда мыслью
В потоке бесконечных слов.
Тогда мне станет очень грустно.
Тебя запомню – рук движенья,
Румянец щек, младые скулы,
Сиянье глаз, шальную нежность.
А я рисую… сую всуе
Я головой в святую правду.
Не плачь, мой ангел, я колдую –
На сердце дую часто, жадно.
Я нарисую наши встречи.
Разлуку брошу в акварель.
Я буду помнить тебя вечно.
Твой запах, голос, твою тень.
Но ты отнимешь мои краски.
Ты скажешь мне, что я больна.
Я на такое не согласна.
Я кровью напишу: «Люблю тебя!»
***
Не возомни себя игрушкой
В моих неопытных руках.
У дьявола на побегушках,
У Бога я на небесах.
Но знай, что значишь очень много,
Теперь тебе могу признать…
Увы, не верю больше в Бога,
Я стал все чаще людям лгать.
Не будь моей марионеткой,
Ведь у тебя есть кукловод.
Не будь пустышкою-таблеткой
И песней, что лишилась нот.
Не истязай меня, богиня.
Я власть теряю над собой.
Я дьяволу служу отныне
В аду тоскливо-голубом.
Ужасной правды не узнала.
Ну, как такое рассказать?
Такое я начну сначала,
Чтобы успешней отыграть.
Не возомни себя, родная.
Мне вдоволь хватит всех преград.
И с дьяволом стою у рая
И к Богу направляюсь в ад.
***
Я ухожу и возвращаюсь
Сырым и белым, словно мел.
На раны снова нарываюсь,
Как будто раны – мой удел.
И в небо сизое врываюсь
Еще горячим ото сна.
И на колени опускаюсь
Перед тобой, моя звезда…
Прекрасны руки, губы, профиль.
Да как же я люблю тебя.
Какие будничные строки…
И недостойные слова…
Я завяжу и брошу в море
Напрасно прожитую жизнь,
Где нет обманчивее боли.
Лгу. Брошусь на руки – вернись!
И греет сердце вдохновенье,
Где вновь к ногам твоим кидаюсь.
Прости меня за наважденье.
Я каюсь, каюсь, каюсь, каюсь…
***
Чего бы мне это не стоило.
Что бы мне это не грезило.
Как мне не было больно бы.
Как бы сильно не верил я.
Я отрекаюсь от серости,
От прошлых, неправильных дней,
Чтобы ты больше надеялась
Стать в этой жизни моей,
Чтобы другие не думали,
Возможно б меня ненавидела?
Солнцами, звездами, лунами.
Все в этой жизни ты видела?
Что бы мне это не грезило.
Чего бы мне это не стоило.
Дай потомиться сомнением,
Оно бы меня успокоило…
Бабушке
Я пишу тебе из жизни,
Но мне смерть теперь знакома.
Обнажаясь в бурой пыли,
Я к тебе лететь готова.
Встреть меня и обними
Нежно, жарко, обреченно.
Нужных слов не говори.
Грей своей слепой любовью.
А письмо к тебе по свету
Бог-жонглер передает.
Долетает только эхом
И обратный ход дает.
Ты уже меня не слышишь,
Растворяясь в глубине.
Ты все больше, ты все выше,
Помнишь обо мне?..
Не пугай ветра ты в поле.
Облака не строй в ряды.
И до слез, поверь, довольно,
Не тревожь, терзая сны.
Я одно лишь только знаю -
Как Высоцкий говорю…
Смерть всех лучших выбирает.
Дергает по одному…
2005 г.
***
Обнять бы, старушка, ладони твои.
Прижать бы их к самому сердцу,
Чтоб эти чудесные руки твои,
Открыли ту закрытую дверцу…
Где желтый песок на улице той,
Где толстый турник под солнцем.
Где речка-Кубань с живоносной водой,
Где бабочка в синем оконце.
Где пахнет алой сочной клубникой.
Где густо сирень распустилась.
Где дочка любимая, взрослая Вика
Опять тебе ночью приснилась.
Где бабушка – «ба» первое слово,
Где первые книги – твои словари.
Где ночью молитва прочитана снова:
«О, праведный Бог, прости за грехи!»
Бегу я из школы, жара сеет свет.
А ты встречаешь меня на пороге:
«Скорей, моя внуча, остынет обед!
Совсем не устала. Болят только ноги».
Опять бы увидеть глаза мне твои.
Опять бы услышать твой голос родной.
Опять бы раскрыть тех вот лет буквари.
К тебе прикоснуться, как будто к живой.
Цветных аппликаций альбомы с тобой,
С тобой разучены первые ноты,
И песня про свадебный день золотой,
И первые книги анкеты, блокноты.
Летит на Благоева стайка синиц,
Запели сверчки, не прячась в траве…
И ты увлеклась, с вязанием спиц,
А я засыпаю на нежном плече.
Троллейбус спешит к остановке на свет.
Запер охранник дверь в магазине.
Накрасила губы в морковный ты цвет
И вышла на лавочку к сплетнице-Зине…
Мне б самые добрые в мире глаза,
Они никогда не умели лгать.
Опять бы на краешек южный земли,
Где всё бы успеть и наверстать.
Обезоружена
Обезоружена тобой.
На миг потерянный контроль.
Мне предначертано судьбой –
Вести с самой собою бой.
Обезображена игрой.
