Али Мартинез
Из пепла
Мо Мэйби
Спасибо за твои шикарные предложения вроде ботинок со стальным носком. А также за то, что я все-таки не включила эту деталь в книгу.
И
Коринн Майклс
За все те добрые поступки, которые я совершала и о которых ты никогда не помнишь.
Aly Martinez
FROM THE EMBERS
Copyright © 2021. FROM THE EMBERS by Aly Martinez
© Галочкина А., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1
Изон
– Эй, – выдохнул я, хватая за руку Джессику, на цыпочках выходящую из детской.
– Прекрати, Изон. Я не в настроении.
Она всегда была не в настроении. И речь даже не о том настроении, которое требовалось в спальне. Хотя к этому она тоже никогда не была готова.
Я крепко сжал ее руку.
– Да ладно тебе. Нам нужно поговорить.
– Нет, не нужно! – закричала она, повернувшись ко мне.
Приготовившись к войне – и поражению, – я аккуратно закрыл дверь в спальню нашей дочери.
– Тише, ты ее разбудишь.
– Не нужно мне об этом напоминать. Именно я укладывала ее спать, пока ты зависал в гараже, представляя себя Билли Джоэлом за этим дурацким пианино.
Да. Она была абсолютно права. Хотя на самом деле я пытался походить на себя самого, на Изона Максвелла, и старательно выжимал из кончиков пальцев последние капли лирики, чтоб сочинить чертов припев, который позволит уберечь нас от потери дома в счет долгов.
– Здесь нет победителя, Джесс. Пока я трачу весь день, пытаясь написать хотя бы самую дерьмовую песню, которую смогу продать и продержать нас на плаву еще несколько месяцев, ты ненавидишь меня за то, что я все время работаю. Если же я брошу все и начну помогать тебе с ребенком, мы потеряем дом, и ты все так же будешь меня ненавидеть. Что я, по-твоему, должен делать?
Она широко распахнула глаза, темные брови поползли вверх. За три года брака я набрался достаточно опыта, чтобы понимать: то, что сейчас сорвется с ее уст, будет абсолютной правдой, с ее точки зрения. Я также знал, что эти слова ранят меня до глубины души.
– Ты должен быть в состоянии содержать свою семью!
Да. Технический нокаут.
Умерив свой пыл, я закрыл глаза и сосредоточился на ее прерывистом дыхании – тяжелом, как наши отношения.
– Я пытаюсь.
– И в какой момент твоих попыток стало уже недостаточно?
Мои глаза полезли на лоб, когда до меня дошел смысл сказанного. Это был не просто удар по моей карьере. Эти слова были применимы и к нашему браку, к моему статусу безработного.
Стиснув зубы, я предупредительно сказал:
– Не говори того, о чем пожалеешь.
Мы поклялись никогда не использовать развод как угрозу, и по большей части нам это удавалось. Но в течение последних шести месяцев, с тех пор как родилась Луна, слово на букву «р» почти ежедневно слетало с ее губ. Каждый раз это выворачивало меня наизнанку, но я продолжал ходить вокруг нее на цыпочках уже так долго, что забыл, как может быть по-другому.
В ее голубых глазах заблестели слезы.
– Ты обещал мне, Изон. Ты поклялся в тот день, когда мы увидели две маленькие розовые полоски на тесте на беременность. Ты же знаешь, каким было мое детство, и ты поклялся, что наш ребенок с подобным не столкнется.
Все это было правдой.
И хотя мне приходилось нелегко, я старался обеспечить ей все, о чем я мечтал в момент, когда она шла к алтарю в кружевной вуали, скрывающей ее широкую улыбку. И наша сегодняшняя жизнь была далека от ветхого фермерского дома, в котором она выросла.
– Это нечестно. – Я многозначительно обвел взглядом наш дом в две тысячи квадратных футов, с тремя спальнями и двумя ванными, который мы окрестили поместьем Максвеллов. Он находился дальше от центра Атланты, чем изначально хотела Джессика, но был одним из немногих домов с подвалом для студии, который мы могли себе позволить. Студию мы так и не оборудовали, потому что… случилась реальная жизнь.
Точнее сказать, случилась Луна Джейд Максвелл.
Мы пока что не планировали заводить детей. Нам с Джессикой хотелось пожить для себя, прежде чем создавать семью. Как там говорится, «хочешь рассмешить бога…»? Не успели еще высохнуть чернила на моем контракте со звукозаписывающей студией, как я нашел Джессику, стоящую на четвереньках в ванной и сжимающую в руке положительный тест на беременность, пока по ее щекам струился нескончаемый поток слез.
Было ли время подходящим? Конечно, нет. Особенно учитывая то, что несколько месяцев спустя мой лейбл забраковал альбом, а затем и вовсе отказался от меня.
Стало ли рождение Луны с ее каштановыми волосами и медовыми глазами, которые были настолько уникальны, будто этот цвет создавался специально для нее, самым потрясающим событием в моей жизни? Несомненно.
Мои плечи поникли, и я сжал переносицу, пытаясь собраться с силами.
– Послушай, можем мы на какое-то время приостановить этот разговор? Мне нужно принять душ и приготовить закуски, чтобы, как только Луна проснется, отвезти ее к Робу и Бри.
– Ах да, мы ведь не можем позволить себе няню, поэтому нам приходится полагаться на помощь моей лучшей подруги, чтобы провести с ними время.
Из моей груди вырвался стон. Боже, она никогда не упускала возможности задеть меня за живое. Она вела себя так, будто я был единственным взрослым человеком в этом доме. Она хотела быть домохозяйкой, как Бри. Мне тоже этого хотелось. Но когда дела стали плохи и мои сбережения приблизились к нулю, Джессика ни разу не подошла и не спросила, что она может сделать и чем может помочь нашей семье. И да, мне было обидно, но я никогда не вымещал свое недовольство на ней.
Кроме того, я никогда не полагался на Бри.
К счастью – или к несчастью, в зависимости от того, с какой стороны смотреть, – Бри, лучшая подруга Джессики, была замужем за моим лучшим другом Робом. То есть на деле это выглядело так: я позвонил человеку, который был мне практически братом, и спросил, могу ли я оставить нашу дочь с их няней.
Он, конечно же, был не против. Затем, услышав стыд и огорчение в моем голосе, он потратил следующие пятнадцать минут на ободряющую речь, напомнив, что они с Бри тоже испытывали трудности после рождения их старшей дочери. По его словам, все происходящее было совершенно нормальным. Но у меня было ощущение, что его супруга говорила Джессике совсем иное.
Стоит сказать, что Бри не была моей большой поклонницей. Стоит также вспомнить, что меня стошнило на ее туфли в ночь, когда мы познакомились. Но сколько желудочного сока уже утекло с тех пор, так ведь?
Мы не были заклятыми врагами или чем-то в этом роде. Мы с Бри прекрасно ладили – на первый взгляд. Но в глубине души она была слегка… эм, с непростым характером.
Любящей осуждать.
Снобом.
Ну и любила роскошь.
Со временем я начал понимать, что кое-что из этого применимо и к моей жене.
Я из кожи вон лез, чтобы наладить отношения с Джессикой. Я очень надеялся, что двойное свидание вернет улыбку на ее лице. Позволить себе ужин и вино в пятизвездочном ресторане, который Бри сочла бы достойным своего присутствия, я не мог, поэтому Роб предложил устроить вечер игр. Оставив детей у них, мы вчетвером могли зависнуть в нашем доме, свободные от лишних ушей и груза ответственности. Каждый мог принести свою выпивку. Я выбрал допить остатки скотча, который Роб подарил мне на рождение Луны, а для Джессики собирался купить огромную бутылку вина по скидке. Хорошо, что она была не особо избирательна, когда дело доходило до того, чем запивать свои проблемы.
Почесывая затылок, я выдержал ее ледяной взгляд.
– Можем не ругаться хотя бы сегодня вечером? Пожалуйста. Я так чертовски устал от этих скандалов. Ты зла на меня. Я понимаю это, хорошо? Мы со всем разберемся. – Я протянул одну руку и зацепил ее мизинец своим, притянув к себе и слегка обняв другой рукой.
Она медленно придвинулась ближе, остановившись прежде, чем ее грудь коснулась моей.
– Ты пытаешься со всем разобраться уже несколько месяцев, и ничего не изменилось. Ипотечный банк обрывает мой телефон, как будто бы я могу магическим образом предоставить им платежи за четыре месяца, если они просто продолжат звонить. Каждое утро я просыпаюсь в ужасе от того, что сегодня настанет день, когда у нас отключат воду, или электричество, или… – Ее голос дрогнул. – Или… Я не знаю. Что‐нибудь еще.
Меня как будто ударили в живот. Дела были плохи, но постоянные споры об этом не приносили никакой пользы – они лишь разделяли нас еще больше.
Я придвинулся к ней, обнял и поцеловал в макушку. Ее отстраненность не могла сбить меня с толку.
– Я не позволю им отключить воду. Или электричество. Или что-либо еще, что придет тебе в голову.
– И как ты это сделаешь? – Ее голос был хриплым, а неверие – одновременно оскорбительным и оправданным.
Я сделал глубокий вдох, пытаясь унять мучительную боль в груди. Проклятье. Время пришло. Я больше не мог откладывать это в долгий ящик. Ни из-за гордости. Ни из-за различных «а что, если». Ни из-за «ну, может, однажды». Это был наш единственный выход. Я носил звание отца и мужа и имел обязанности, в которые не входило гнаться за мечтой.
– Я распродам альбом, – прошептал я.
– Изон, – ахнула она, запрокидывая голову и упираясь подбородком мне в грудь. В ее глазах было столько гребаного счастья, что я почувствовал, будто бы мне ударили ножом в живот.
Я не мог рассчитывать на свет софитов, но я знал, как продавать музыку. Именно с написания песен и начался мой путь. Этими деньгами я оплатил наше первое свидание, обручальное кольцо Джессики и первоначальный взнос за дом. Сейчас же мои стремительно сокращавшиеся гонорары шли на оплату счетов – когда мы все-таки их оплачивали. Когда я впервые услышал одну из своих песен по радио, я позвонил всем знакомым, одновременно смеясь и сдерживая эмоции. Я гордился своими достижениями, но конечной целью всегда было не только писать красивейшие композиции, но и исполнять их на радио своим голосом.
Благодаря фирменному сочетанию непринужденной попсы и соула написанное в девяносто втором «Солнцестояние» должно было стать моим счастливым билетом на вершину чартов. Альбом состоял из тринадцати песен, в которые я вложил свое сердце и душу и каждая из которых отражала один из этапов моей жизни – начиная с детства без отца и кончая холостяцкими кутежами и рождением моей дочери. Они были смелыми. Они были искренними. В них был весь Изон Максвелл. Продать их означало отдать часть себя.
Но они смогут помочь мне оплатить счета.
Возможно, они даже навсегда вернут искорку в глаза жены, в наш брак и позволят уберечь семью от распада. Я бы пожертвовал всем – включая надежды и мечты, – чтобы быть тем мужчиной, которого заслуживают Джессика и Луна.
Только по этой причине я смог взглянуть на нее сверху вниз и выдавить из себя улыбку.
– Это самый верный поступок, детка. Для тебя. Для Луны. Черт, может, и для меня тоже. Новый старт никому не повредит, так ведь?
Она обвила мою шею руками – первый физический контакт, который она инициировала за последние несколько недель.
– Как скоро ты сможешь их продать?
– Трудно сказать, но я обзвоню всех первым же делом в понедельник.
Она издала смешок, который тут же успокоил жжение в горле.
– «Переворачивая страницы» – замечательная песня. Держу пари, что за нее быстро ухватится какой‐нибудь большой артист.
Отлично, вот об этом я и мечтал: наблюдать, как какая-нибудь эгоцентричная примадонна поет о сложных взаимоотношениях с моей самовлюбленной матерью.
Я одарил ее еще одной натянутой улыбкой.
– Это было бы потрясающе.
В ее голосе вновь появилась та легкость, которую я не слышал уже несколько месяцев.
– Нужно это отпраздновать. Купи бутылку шампанского, когда будешь в магазине. – Она замолчала. – Впрочем, не заморачивайся. Я попрошу Бри. Она принесет что-нибудь стоящее.
Да, конечно. Я готов был вырвать сердце и положить его к ногам своей жены, но именно Бри всегда будет той, кто спасет положение.
Это было мучительно, но я сделал то, что делал на протяжении всего нашего брака, – продолжил улыбаться.
– Звучит отлично.
Глава 2
Бри
– Он продает свой альбом девяносто второго года? – неверяще прошептала я в трубку.
Джессика раздраженно вздохнула на другом конце провода.
– Ну, сказал, что продаст. Но вопрос в том, доведет ли он это дело до конца.
Я выглянула из-за угла кухни, чтобы убедиться, что Роб находится достаточно далеко и ничего не услышит. Мой муж ненавидел, когда мы с Джессикой обсуждали его самого близкого друга. Роб всегда считал, что мы зря ополчились на бедного парня, но это был мой первостепенный долг как лучшей подруги – убедиться, что Изон достойно заботится о моей девочке. И мое беспокойство было более чем оправданно. В течение последних нескольких лет он с треском проваливал эту задачу.
Убедившись, что Роб все еще в гараже и, вероятнее всего, нашептывает слова любви своему драгоценному «Порше», я вернулась к духовке, чтобы проверить, готов ли ужин для детей.
– Но он ведь в этот раз сам заговорил о продаже альбома, верно? Это должно что-то значить.
Она усмехнулась.
– Да, это значит, что он устал спать на диване и жить без секса.
– Тем не менее. До тех пор, пока это спасает тебя и Луну от удела бездомных, меня это устраивает. – Я сделала паузу и прикусила нижнюю губу. – Ты же знаешь, что если вы будете нуждаться в чем-то, пока он не продаст…
– Нет. Даже не начинай. Это не твои проблемы.
Я глубоко вздохнула. Мы с Джессикой дружили с тех пор, как работали вместе официантками во время учебы в колледже. Она всегда была упрямой, непреклонной и такой чертовски гордой, что не приняла бы руку помощи, даже если бы осталась с голой задницей. Что было не за горами, учитывая ее нынешнее положение.
– Джесс, прекрати. Просто позволь мне дать тебе немного…
– Шампанского, – закончила она за меня. – Единственное, что я приму от тебя, – это шампанское. Сегодня у нас праздник.
– Это фактически первый раз, когда я буду вдали от детей с тех пор, как родилась Мэдисон.
– Вау. Твой первый выход в свет случится в моей паршивой гостиной. Как тебе повезло.
– Эй, я уже буду счастлива, что смогу провести вечер без подгузников. – Я слегка слукавила. Всю неделю мне не давали покоя мысли о том, что я оставлю детей одних.
Роба сводило с ума, что я каждый раз отказывалась от вечеров с друзьями на протяжении почти десяти месяцев. У нас была отличная няня в лице Эвелин, нашей соседки. Она была безумно милой и терпеливой с собственными четырьмя мальчишками-подростками. Мы с Робом оба доверяли ей Ашера, но Мэдисон была другой. Она родилась недоношенной и провела больше месяца в отделении интенсивной терапии. Спустя десять месяцев все было отлично, но в моих глазах она навсегда осталась тем крошечным ребенком весом в три с половиной фунта, опутанным проводами и с трудом находящим силы дышать.
Но время пришло. Эта мамаша нуждалась в умственной и эмоциональной разрядке.
– Чушь собачья, – рассмеялась Джессика. – Ты весь день места себе найти не можешь, разве не так?
Я выглянула из кухонного окна уже в шестой раз за несколько минут, чтобы проверить, как Эвелин и Мэдисон играют на коврике, раскинутом на лужайке.
– Что? Нет. Неправда.
– Врунишка.
Мое внимание привлекло движение у гаражной двери. Темно-карие глаза Роба тут же встретились с моими, и его лицо расползлось в озорной улыбке. Он всегда смотрел на меня именно таким взглядом – восторженным и благоговейным.
Мои щеки покраснели, когда он приблизился ко мне, останавливаясь взглядом на всех нужных местах моего тела.
– Джесс, мне пора.
– Хорошо, но Изон приедет с минуты на минуту, чтобы оставить у вас Луну. Скорее всего, Роб уже в курсе про альбом, но не говори ему, что это я тебе рассказала.
– Ммм, – промычала я, кусая губы. Мускулистое тело мужа покачнулось, когда он сделал движение вперед и схватил меня. – Увидимся вечером. – Я даже не попрощалась, прежде чем нажать кнопку отбоя.
Роб выхватил телефон у меня из рук и положил его на полку, обхватывая одной рукой мои бедра и притягивая ближе к себе.
– Вау, – прошептал он, касаясь дыханием моих губ. – Ты выглядишь великолепно.
– Давай не преувеличивать. Это всего лишь летний сарафан, – ответила я, улыбаясь ему. Более того, это был мой самый нелюбимый сарафан. Эти желто-коричневые цветы никогда не были моими верными друзьями, но я все еще пыталась сбросить последние десять фунтов после рождения Мэдисон, так что это было одно из немногих платьев, которые мне подходили.
Раньше я была деловой женщиной – юбки-карандаши и пиджаки составляли большую часть моего гардероба. Теперь я стала домохозяйкой с двумя детьми. Удачным считался день, когда я надевала брюки с поясом.
Просунув руку под подол платья, он обхватил мою попу.
– Не говори «всего лишь», когда речь идет о тебе в этом платье.
– Я так понимаю, тебе нравится…
– Мама! – раздался крик Ашера с лестницы.
Роб застонал и запрокинул голову, уставившись в потолок.
– Клянусь тебе, у этого парня какое-то шестое чувство касательно того, когда я пытаюсь подбить клинья к его матери.
– Это твоя награда за создание своей мини-копии. Он знает, когда ты замышляешь что-то нехорошее.
Уголки его губ приподнялись в завораживающей ухмылке.
– Ох, это было бы что-то такое хорошее, Бри. Такое хорошее.
– Ты всегда так говоришь. Но присяжные все еще не определились с дальнейшим ходом твоего дела.
Он раскрыл рот в притворной обиде, но этот чертов огонек в глазах ясно дал понять, что меня ждет долгая и столь ожидаемая ночь после того, как мы вернемся домой.
Смеясь, я поспешила ответить сыну:
– Да, дружок?
– Ужин уже готов? Заставлять детей голодать – незаконно, если ты не знала! – Да. Это точно мой мальчик. Ему пять лет, и он такой же вечно голодный, как и его мама.
– Две минуты! – прокричала я в ответ как раз в тот момент, как раздался звонок в дверь. Роб выгнул бровь.
– Боже, неужели он успел вызвать подкрепление?
– Думаю, это Изон. Джессика сказала, что он уже выехал.
Улыбка вернулась на его лицо, и он наклонился для еще одного поцелуя.
– В таком случае он может подождать. Итак, на чем мы остановились.
Я увернулась от его губ.
– Иди открой дверь своему великовозрастному ребенку, а я пока покормлю нашего настоящего ребенка, пока он не вызвал полицию.
– Эй, – пробубнил Роб. – Будь сегодня помягче. Изон долго планировал этот вечер.
– Ты о чем? Я всегда с ним мила.
Он нахмурился и направился к выходу из кухни, по дороге заметив:
– Ну да. Конечно. Называть его великовозрастным ребенком – это верх доброты. Скорее всего, в почтовом ящике уже можно найти документ о причислении тебя к лику святых.
Я закатила глаза, но в груди зашевелилось малюсенькое чувство вины.
Окей. Это правда. Я не была снисходительна к Изону. Но я и не испытывала к нему ненависти. Он был неплохим парнем, одним из тех, кто всегда открывает тебе дверь и старается вовлечь в любой разговор, в котором он яростно доминирует. Своими песочными волосами, теплыми карими глазами и лукавой улыбкой, от которой сходили с ума все женщины, он с первого взгляда загипнотизировал Джессику. Стоит учесть, что Джессика сама была красоткой и обладала острым умом, так что у Изона не было ни малейшего шанса.
В теории лучшая подруга, выходящая замуж за лучшего друга твоего мужа, – мечта каждой старшеклассницы.
Но только не касательно этих двоих.
У Джессики была тяжелая жизнь, а тому, кому суждено было в итоге связаться с Изоном, придется еще тяжелее, пока он гоняется за своими несбыточными мечтами. Поначалу все это казалось лишь весельем, страстными взглядами и бурными ночами. Но положительный тест на беременность и крах карьеры Изона поставили их в сложное положение – а я ведь всегда знала, что именно этим все и кончится.
Однако их отношения меня не касались – по крайней мере, так любил говорить мой муж.
Взяв прихватку, я вынула наггетсы в форме сердечек из духовки и оставила противень остывать на подставке.
– Ужин готов, – крикнула я Ашеру. – Вымой руки, прежде чем спускаться.
Я поняла, что он услышал меня, когда сверху раздался характерный глухой грохот, с которым он спрыгнул с кровати, чего я просила его не делать восемьдесят миллионов раз. По приблизительным подсчетам, конечно.
Изон зашел на кухню с широкой улыбкой на лице и моей второй по счету любимой малышкой на руках.
– Привет, Бри, – поприветствовал он, как обычно притянув меня в свои объятия, и это не был бы Изон, если бы в конце он не сжал меня особенно крепко. – Как твои дела?
– Все хорошо, – прощебетала я, неловко высвобождаясь из его объятий. Переключив внимание на крестницу, я захлопала в ладоши и протянула к ней руки. – Иди сюда, моя сладкая девочка.
Изон передал ее мне с искренней отцовской гордостью, сиявшей в его глазах. Несмотря на все трудности в профессиональном и финансовом плане, он действительно неистово любил свою дочь.
– Отлично выглядишь. Да у тебя обновки? – спросила я Луну, поправляя оборку на рукаве ее розового наряда с инициалами. Я содрогнулась при мысли о том, насколько превышен лимит кредитки Джессики из-за этой покупки.
Изон провел рукой по своей серой футболке.
– Ах, черт возьми, Бри. Спасибо, что заметила. Ты тоже отлично выглядишь. Это, случайно, не платье Джессики?
– Эм, нет. Джессика брала его у меня, и мне пришлось превратиться в Тома Круза из фильма «Миссия невыполнима», чтобы вернуть его обратно на прошлой неделе. Твоя жена – одежная воришка, но я, в свою очередь, украла у нее эти босоножки, так что мы квиты.
Посмеиваясь, Изон взял с подноса наггетс и отправил его прямиком в рот. Я и не подумала предупредить его, что они все еще горячие. Да, моя святость точно не за горами.
– Черт, черт, черт, – запыхтел он, пережевывая еду с открытым ртом.
С чувством легкого удовлетворения я посадила Луну на бедро и наблюдала за его страданиями.
– Хочешь еще?
– М-м-м. Спасибо, но я, пожалуй, откажусь от куриных наггетсов с начинкой из расплавленной лавы.
– Это вегетарианские наггетсы.
Он скривился.
– Это объясняет привкус травы.
Я покачала головой, потому что, честно говоря, это единственное, на что меня хватало при общении с ним.
– Дядя Изон! – Ашер перепрыгнул через последние три ступеньки, вызвав у меня очередной сердечный приступ.
– Как дела, парень? – спросил Изон, присаживаясь на корточки.
Тщательно продуманное рукопожатие, которое они репетировали с тех пор, как моему сыну исполнилось три дня, закончилось тем, что они дали друг другу пять за спиной.
– Угадай, что случилось? – спросил Ашер.
Изон никогда не упускал возможности пошутить:
– Ты нашел на заднем дворе окаменелость, которая открыла миру новый вид динозавров. Так как он не имел зубов, этот динозавр, скорее всего, мог быть дружелюбным, так что ученые решили использовать его ДНК, чтобы вернуть этот вид к жизни в надежде, что им удастся приручить их и использовать в качестве нового вида транспорта, тем самым экономя наше драгоценное… ну, ископаемое топливо.
Веснушчатый нос Ашера очаровательно сморщился.
– Что? Нет!
– Вот блин, – вздохнул Изон и уставился вдаль, сделав загадочное лицо. – А я ведь так ждал возможности прокатиться верхом на ашерозавре.
Сын разразился смехом, как он всегда делал, когда рядом был его любимый и единственный «дядя». Изон рассмеялся вместе с ним, исполняя сокращенную версию их секретного рукопожатия.
– Так, вы двое, – прервала их я. – Садись за стол, Эш.
– Не делай этого, – еле заметно прошептал Изон. – Это вегетарианские наггетсы, так что туда вполне могли подмешать кусочки скошенной травы.
– Ура-а-а! Я люблю вегетарианские наггетсы.
Изон покосился на него.
– Парень, ты не знаешь, о чем говоришь. Решено. Завтра, когда я буду забирать Луну, я захвачу тебе несколько старых добрых куриных наггетсов от Микки Ди. У тебя никогда не вырастут волосы на груди, если ты продолжишь есть эту овощную лабуду.
Темноглазый и темноволосый (весь в отца!), он возразил:
– Какой ужас. Я не хочу, чтобы у меня на груди росли волосы!
– Однажды захочешь.
– Точно нет. Вот у папы нет волос на груди.
– Что ж. Это странно. У каждого мужчины есть волосы на теле. В следующий раз, когда он будет в душе, проверь его задницу.
– Фу-у-у! – закричал Ашер, заставив Луну подскочить у меня на руках.
– Та-а-ак, – протянула я, возвращая Изону его дочь. – Достаточно разговоров о волосах и заднице на сегодня… а возможно, и на всю жизнь. – Я взяла из шкафа тарелку и крикнула: – Роб! Пожалуйста, спаси меня!
Изон, не переставая укачивать ребенка, свободной рукой оттянул ворот футболки и показал аккуратно подстриженные волосы на груди, прошептав в сторону Ашера:
– Наггетсы.
Как по заказу, Роб вошел на кухню и хлопнул своего лучшего друга по спине.
– Прекрати приставать к моей жене. – Он тоже схватил наггетс прямо с подноса. Они все еще были горячими. Поэтому он тоже начал тяжело дышать, прежде чем скривить губы. – Боже, что это за отстой?
– Они из овощей, дорогой. Будь осторожен, иначе твое тело испытает шок. – Выложив на тарелку Ашера наггетсы, горсть маленьких морковок и половинку банана, я передала все это Робу.
Он отнес тарелку на стол.
– Так, я установил для Луны манеж в гостевой. Но это выглядит как-то грустно. Может, стоит поместить ее к Мэдисон, чтобы она не скучала?
– Только если ты хочешь, чтобы они не спали. – Я оперлась бедром на кухонный шкафчик. – Два ребенка и по совместительству будущие лучшие подруги никогда не заснут, если будут видеть друг друга.
Он остановился перед Изоном и пощекотал животик Луны.
– Ты уверен, что Джессика не против оставить ее на ночь?
Изон усмехнулся.
– В противном случае, двадцать семь нарядов, слюнявчики, бутылочки и зимнее пальто в середине мая, которые она упаковала, были пустой тратой времени. – Он посмотрел на часы. – И на этой ноте мне пора откланяться. Еще нужно заехать в магазин и докупить пару вещей. – Поцеловав Луну в макушку около дюжины раз, он неохотно передал ее Робу и посмотрел на меня. – Джесс попросила взять у тебя какое-нибудь хорошее шампанское.
Стыд в его голосе был слышен каждому присутствующему в комнате.
Черт, семя вины внутри меня точно дало ростки.
– Ах, да. Точно. Конечно. Сейчас принесу…
– Возьми «Дом Периньон», – перебил Роб.
Изон усмехнулся.
– Это как-то слишком для простого вечера за настолками. Приберегите его для…
Роб наклонил голову с вызовом во взгляде.
– Я сказал, возьми розовый «Дом Периньон». Ах да, и захвати еще «Боллинджер».
Мои глаза чуть не полезли на лоб. Черт возьми. Все это шампанское стоило по меньшей мере три тысячи долларов.
Мы с Робом жили неплохо – более чем неплохо, если быть до конца честной. Моя небольшая подработка по пошиву одеял на заказ для девочек в общежитии, чтобы заработать на пиво, прекратилась вскоре после того, как я выпустилась. Вооружившись дипломом по бизнесу, я переименовала «Одеяла Бри» в «Постельное белье “Призм”» и перешла на массовое производство и продвижение в универмагах по всей стране. Я любила свою работу, но как только я увидела своего маленького мальчика, мое сердце больше не лежало к ней. Решив удержать семейный бизнес, Роб занял пост генерального директора и вскоре заключил восьмизначную сделку с крупнейшей гостиничной сетью Северной Америки на эксклюзивное снабжение всех пяти тысяч их отелей постельными принадлежностями нашей марки. Мы провели ту ночь, празднуя победу в пентхаусе в Вегасе с бутылкой «Дома» и «Боллинджера».
Однако, если только Джессика не упустила какие-то действительно важные детали этого праздника, который мы устраивали для Изона, я не была уверена, что «Дом» и «Боллинджер» были столь необходимы.
Кажется, Изон разделял мои мысли, так как чуть не подавился.
– Ты что, с ума сошел?
Мой муж лишь покачал головой.
– Мой лучший друг – музыкальный гений, который снизошел до того, чтобы подарить крупнейшим артистам мира свои песни, прежде чем в конечном итоге написать еще больше и завоевать музыкальную индустрию в качестве сольного исполнителя. Я не для того проводил с тобой лето тысяча девятьсот девяносто второго года в фургоне «Форда Аэростара», принимая душ два раза в неделю, причем на двоих, чтобы отпраздновать твои будущие успехи дерьмовым шампанским. Это не обсуждается. – С этими словами он похлопал Изона по плечу и понес Луну через заднюю дверь к Эвелин.
– Господи, – вздохнул Изон, потирая переносицу. – Как будто просить у вас шампанское – уже недостаточно унизительно, так теперь я должен добавить еще полмиллиона долларов игристого к своему бесконечному долгу.
Я постаралась натянуть на себя улыбку.
– Это не так уж и дорого, если ты оправдаешь его ожидания и окажешься тем самым величайшим музыкантом современности. Мы будем рады принять полмиллиона долларов в качестве компенсации.
Он фыркнул.
– Я бы на это не рассчитывал.
Я и не рассчитывала, но если Роб так в него верил, то самое меньшее, что я могла сделать, – это спуститься в погреб и принести то самое шампанское.