Али
Сохранить нельзя разбить

Глава 7

Я проснулась с мыслями, что больше никогда не выйду в наш двор. Дышать же можно и через открытое окно, да? А разминать ноги можно и гуляя по квартире. Из одной комнаты в другую. Благо квартира у нас большая. Только вот основная загвоздка была в родителях. Притворяться больной на третий день было все сложнее. Мама у меня женщина умная, она практически сразу просекла, что мои слова и самочувствие разнились между собой. Но, может быть, она просто меня пожалела и дала возможность отдохнуть от школы пару дней. Хотя актрисой я была хорошей. Если надо натурально упасть в обморок или придумать стопроцентную отмазку для учителей, почему мы опоздали на урок на целых пятнадцать минут, а потом так ее рассказать, что сам Станиславский изменил бы свое мнение и сказал: «Верю!», это пожалуйста. Только услуги небесплатные. А как вы хотели? Хочешь жить – умей вертеться. Конечно, брать деньги у родителей или старшего брата в любое время удобно, но совсем не практично. Так ведь и привыкнуть можно. А уже я девочка взрослая. Хоть мама и говорила, что четырнадцать лет – это не восемнадцать, я все равно считала, что взрослая. И не нужно меня переубеждать, как это старались сделать брат с Димкой. Егор постоянно трепал меня по голове, как будто не знал, сколько времени я тратила на то, чтобы волосы были прямые и не кудрявились, как обычно. А Дима постоянно называл меня Олененком, как будто имя мое забыл, честное слово. Я ужасно злилась на них за это, они будто не замечали. Продолжали свою игру «Мы взрослые, а ты нет». Жутко бесит. Но во всей этой разнице в возрасте находился один плюс. Силы мальчикам было не занимать. Дима продолжал заниматься баскетболом и стал таким высоким, что разговаривать с ним стало ну очень неудобно. Приходилось каждый раз задирать голову. Егор, будучи подростком, занялся смешанными единоборствами или вольной борьбой, я не очень разобралась. Но суть в том, что влепить он мог так, что потом ни костей, ни зубов не собрать. Только свои приемы брат почти никогда не демонстрировал вне зала. И особо ни на ком их не применял. Он с важным видом говорил, что для него это способ защитить себя или своих близких, если будет такая необходимость. Бить первым он не станет.

В этом-то и заключалась проблема. Мне надо было, чтобы он навалял одному парню, да так сильно, чтобы вся дурь из головы вылетела. И как его уговорить, я пока не знала. Можно было, конечно, попросить Димку, но он в последнее время ушел в учебу с головой, отвлекать его не хотелось. Он даже стал реже у нас появляться, что было совсем ему несвойственно. Дима всегда любил проводить у нас время. Они сначала могли часами рубиться в приставку, а потом уйти куда-то гулять и вернуться только под утро не совсем трезвыми. Дима, естественно, к себе, а Егор к себе. В такие дни мальчикам доставалось по полной программе. Папа не скупился на нотации и профилактические беседы. Понятно, что в двадцать лет в голову уже ничего не вобьешь, но он все равно отчитывал их, словно подростков. Причем доставалось не только Егору, но и Диме. Пять лет назад его родители развелись, и Александр Сергеевич переехал в другой город. По разговорам мамы и тети Жени, у Диминого папы уже давно кто-то был на стороне. Он и не старался это скрыть. А когда родители Димы наконец поставили жирную точку, он спокойно собрал чемоданы, попрощался с Димкой, заверив, что они будут продолжать общаться, и уехал. Сначала Дима действительно верил, что на их отношениях развод никак не повлияет. Только вот с каждым месяцем звонков становилось все меньше и меньше. Дима старался не обращать на это внимания и оправдывал отца тем, что он много работает и у него просто не хватает времени. Я говорила, что так общение и сходит на нет, но Димка только злился и отвечал, что я ничего не понимаю. Он верил до тех пор, пока Александр Сергеевич не забыл поздравить его с днем рождения.

На восемнадцатилетие я все утро мучилась на кухне и старалась приготовить праздничный торт. Выходило, мягко говоря, не так, как мне хотелось. Один корж ужасно подгорел, а второй бессовестным образом не хотел пропекаться. Я разозлилась и, выкинув все неудачные коржи, начала заново. Мама была на работе и хотела помочь мне с тортом вчера, но я уверила ее, что все будет хорошо. Мне очень хотелось самостоятельно его приготовить. Видимо, я поторопилась. Но несколько часов моих мучений – и что-то похожее на более-менее приемлемую выпечку было готово. Я аккуратно складывала коржи друг на друга, промазывая между ними крем. Получалось вполне ничего себе. Но в глубине души я надеялась, что на вкус он все же будет лучше. Закончив с декором и кривоватой подписью: «С днем рождения», я убрала его в красивую коробку, перевязав голубой лентой, и пошла к Диме домой. Жил он пяти минутах ходьбы нашей квартиры. Егор обещал закончить тренировку пораньше и тоже присоединиться к тортопоеданию. Когда я позвонила в дверь, мне никто не открыл. Дима точно должен был быть дома, планов в этот день у него не намечалось, но в квартире было подозрительно тихо. Я позвонила еще раз. Снова тишина. Только спустя десять минут непонятного ожидания на лестничной площадке, потому что я позвонить по телефону я не могла, так как благополучно забыла его дома, услышала, что на этот этаж кто-то поднимается. Это мог быть любой другой житель дома, но я была уверена, что это Дима. Его шаги я могла отличить от любых других. И оказалась права. В теплой дутой куртку Димка поднимался по ступенькам, глядя себе под ноги. Он до самого конца, пока не уперся в дверь, не замечал, что я стою рядом и держу коробочку с тортом.

– Насть, что ты тут делаешь? – спросил он каким-то усталым и совсем незнакомым голосом.

– Я тебе подарок приготовила. С днем рождения! – крикнула почти на весь подъезд я. – А где ты был?

– По делам ходил, – в рифму ответил он и постарался улыбнуться, но получилось натянуто.

Дима открыл дверь и первой пропустил меня в квартиру. Егор должен был прийти примерно через минут двадцать. Я сняла обувь, надев на ноги теплые тапочки, которые были мне уже как родные, и прошла на кухню. Поставила чайник и стала развязывать коробочку. Я только хотела рассказать Диме, каких мучений мне стоило приготовить этот торт, но не успела. Он скрылся за дверью и заговорил с кем-то по телефону.

– Зачем ты вообще позвонила? – задал вопрос Дима. – Мне не нужны от тебя никакие поздравления. Ты мне никто.

Я хотела подойти к двери, чтобы слышать более отчетливо, но вовремя себя одернула. Только голос Димы становился все громче.

– И передай ему, что он может вообще не звонить! Он вычеркнул нас из своей жизни три года назад, мы с мамой сделали то же самое. Да, да, и вам всего хорошего.

Голос стих. Я ждала пять минут, десять и все же не выдержала – подошла к двери и постучала.

– Дима, можно? – прошептала я, глядя через щелочку.

– Заходи.

Димина комната была приятнее, чем Егора. У брата был вечный бардак из вещей, проводов, наушников и нескольких клавиатур. Он учился на программиста, и его спальня напоминала настоящий технологический взрыв. У Димы же был полный порядок. Кровать идеально заправлена, книги на полочках расставлены по алфавиту. Причем не только на русском языке. У Димы всегда были способности к языкам, именно поэтому он и выбрал лингвистику. Он уже практически в совершенстве владел английским и немецким.

– Я там торт порезала. Сама приготовила.

– Спасибо, Олененок, – хрипло сказал он, покачиваясь из стороны в сторону на офисном кресле и глядя в одну точку. Кажется, он даже не моргал, а лишь сжимал в руках телефон.

– Ты в порядке? – спросила я, не зная, куда деваться.

– Да. Просто собственный отец забыл поздравить с совершеннолетием, зато его новая жена не забыла. Позвонила и радостно сообщила, что они сегодня улетают в Египет и моему папаше сейчас совсем не до меня.

– Дура, – только и произнесла я, и Дима с усмешкой взглянул на меня. – Я бы никогда тебя не забыла поздравить. Вон все утро с тортом промучилась.

– Спасибо, Насть. Егор минут через пять уже придет. Пойдем на кухню.

Торт оказался съедобным, даже вкусным. По крайней мере, мальчики сказали, что им очень понравилось. Когда пришла тетя Женя, она тоже попробовала кусочек, сказав, что на диете, и похвалила меня. Было приятно. Но готовить я все-таки не очень любила.

Насколько мне было известно, после того дня рождения Дима больше не общался с отцом. Александр Сергеевич ему несколько раз звонил и просил поговорить, но Дима холодно и беспристрастно отвечал, что ему это больше неинтересно. С тех пор он изменился. Как будто снял розовые очки и стал смотреть на мир более реалистичным взглядом. А вот у меня, несмотря на возраст, никогда не было розовых очков. Терпеть не могла этот цвет и уж тем более не могла себе позволить через него смотреть.

И когда я столкнулась с проблемой, выруливать нужно было самой, хоть и хотелось попросить помощи у мальчиков. Вот только как я им расскажу про спор, по условиям которого нужно подружиться с главным хулиганом нашего района? С Витькой. Девочкам он почему-то нравился. Непонятно, правда, чем. Может, хорошим телосложением, голубыми глазами и множеством татуировок на руках и частично на шее. Говорят, хорошим девочкам нравятся плохие мальчики. Но во мне он не вызывал ничего, кроме желания отправить его в первый класс и заставить пройти весь школьный курс. Умом Витя не блистал, а вот тупости и неконтролируемой агрессии было не занимать. Несмотря на это, мои подруги, которые иногда непонятно чем думали, спорили, кто может запасть ему в сердце и исправить так называемого хулигана. Я вообще не хотела участвовать во всем этом, пока не узнала, что у Егора с Димой с ним давние терки. Хотя в открытую они не враждуют, но между ними сохраняется холодная война. Может, если бы они увидели, что я тоже с ним общаюсь, то перестали бы относиться ко мне как к ребенку? Особенно Дима.

Глава 8

– Значит, хочешь стать переводчиком? – протянул он, и меня обдало неприятным запахом пива.

– Да, всегда об этом мечтала. – Я постаралась выдавить улыбку, но моя кислая мина никак не хотела выглядеть дружелюбно.

– Умная, значит, – ухмыльнулся он. – Жалко, что брат со своим дружком у тебя тупые, – высказался Витя и громко засмеялся вместе с еще двумя парнями, которые сидели слева от него.

– Они не тупые! – я вскочила на ноги и яростно посмотрела на эту шайку, которая все меньше напоминала мне людей.

– Слышь, малявка, – почти тут же встал на ноги и Витя. – Тебя вообще никто не спрашивал. А будешь много трындеть, получишь, поняла? – он замахнулся, но ухмылка на лице говорила о том, что он решил так пошутить.

Мне стало не по себе. Захотелось домой, где безопасно и спокойно. Где меня любят и никогда не дадут в обиду. На улице, несмотря на теплую майскую погоду, стало холодно. А может, это просто нервы, и я слишком сильно переживаю? В самом начале моя авантюра с этой идиотской дружбой казалась классной. Я должна была подружиться с грозой нашего района, стать самой крутой девочкой, а главное, перестать быть маленькой. Меня бы зауважали и, возможно, посмотрели по-другому. Не как на ребенка. Но чем больше времени проходило, чем хуже мне казалась эта затея. Вначале Витя и его компания были не такими ужасными, как о них говорили. Книг они не читали, но мы могли обсуждать какие-нибудь фильмы или видеоигры, в которых я хорошо разбиралась благодаря Егору и его урокам. Витя даже пару раз встречал меня со школы, чтобы проводить домой. Но лишь спустя время я стала замечать, что взгляд его совсем недобрый. Он смотрел на меня, будто хищник на загнанную зверушку. А не нападал только из любопытства. Какой взрослый парень будет всерьез общаться с четырнадцатилетней девочкой? Но мне казалось, что я настолько разносторонний и интересный собеседник, что даже хулиганам может быть со мной интересно. Ошиблась. Я стояла перед Витей, будучи почти вполовину ниже него, по коже бежал холодок и глаза, будто загипнотизированные, вовсе не моргали.

– Ты очень маленькая глупенькая девочка. – Витя хотел протянуть руку, чтобы дотронуться до моей щеки, и в этот момент я словно очнулась и сорвалась с места. Побежала домой не оглядываясь. Я понимала, что он и его дружки могут меня поймать на раз-два, но почему-то они этого не делали. Лишь эхом я слышала, что Витя кричал мне вслед:

– Беги, беги пока можешь. Мы еще встретимся! И брату привет передавай.

Стало очень страшно. Кажется, я натворила дел…

До квартиры я добежала минут за пять. Хорошо, что было недалеко. Трясущимися руками открыла замок и зашла, быстро захлопнув дверь, как будто сейчас сюда мог кто-то ворваться. Провернув несколько раз ключ, я подергала за ручку, чтобы убедиться, что дверь действительно закрыта. Из кухни слышались какие-то голоса и заливистый смех, добрый и искренний. Совсем не такой, как у Вити и его друзей. Через минуту в прихожую вышли Егор и Дима, видимо, услышав, что кто-то пришел домой. Я все еще стояла, навалившись спиной на дверь, думая, что, если сейчас ее не будет, пропадет моя опора и я просто упаду. Сердце колотилось с бешенной силой, а голова кружилась. Кажется, даже руки слегка тряслись. Я сцепила их в замок, чтобы унять дрожь. Увидев меня, хорошее настроение у мальчиков тут же испарилось, и их лица стали серьезными.

– Насть, что с тобой? – первым подбежал Егор. – Ты очень бледная. Тебя кто-то обидел? Сделал больно? Почему на тебе лица нет?

Егор всегда очень остро реагировал на все. А если дело касалось меня, то у него вообще сносило голову.

– Егор, успокойся, отойди. – Дима был его полной противоположностью. Спокойный, рассудительный, разумный. Я никогда не видела, чтобы он выходил из себя или кричал. Им всегда управлял разум. И даже если он переживал по какому-то поводу, то никогда этого не показывал. – Олененок, что случилось? – он присел передо мной на корточки и взял мои ледяные руки в свои. Ладони у него всегда были горячие. Мне показалось, что через это тепло ко мне переливалось его спокойствие, и сердце стало стучать чуть медленней.

– Я… Мне… Просто я думала, что… – горло сжалось, и слезы стали подкатывать

– Не бойся, Настюш. Ты в безопасности. Расскажи, что случилось? – сказал Дима и стал легонько растирать мои руки, чтобы они хоть немного согрелись. Я взглянула на него, потом на брата, который прислонился к стенке и пристально на меня смотрел. Я знала, что в нем уже все закипает, и от этого рассказывать о своей глупости было еще страшнее.

– Просто я не хотела, чтобы вы считали меня… маленькой, – я стала рассказывать, опустив глаза. – И мне показалось, что если я буду общаться с кем-то взрослым, то… – мне хотелось убежать в комнату и закрыться там.

– То что? – спросил Дима.

– То я стану крутой, поэтому я и стала с ними общаться. Я… я не хотела сначала, они мне совсем не нравились, а потом девочки стали спорить, и мне захотелось всем доказать… Сначала все было нормально, а потом… Потом стало страшно. И они назвали вас тупыми, я разозлилась, и…

Мне не хватало смелости взглянуть на ребят.

– Настя, с кем ты начала общаться? – снова задал вопрос Дима, но теперь его голос был совсем другим. Со стальными нотками, как холодный зимний ветер, который пробирал до самых косточек.

– Насть, ответь, в конце концов, – Егор заводился все сильнее.

– С Витей, – только сказала я, и по щекам потекли горячие слезы.

– Ты с ума сошла?! – крикнул Егор так, что я невольно сжалась и сильнее вцепилась в руки Димы, будто ища защиты.

– Не кричи, Егор, – сказал он и поднялся на ноги, отпустив мои ладони. – Он тебе что-то сделал? – спросил Дима, уже обращаясь ко мне.

Я лишь отрицательно покачала головой. Говорить о том, что Витя на меня замахнулся, я не стала.

– Ты вообще соображаешь, что это за человек? – Егор нервно ходил от стены до стены. От него словно летели искры, обжигая всех, кто находился рядом. – Ты понимаешь, что он отбитый на голову? Отморозок! Как ты вообще додумалась связаться с ним? Решила выиграть в споре? Показать всем, что уже взрослая? Да это поступок глупого неразумного ребенка, Настя! – Егор подлетел ко мне и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть на себя. Он не делал больно, и я знала, что никогда не сделает, но было все равно страшно. Страшно и стыдно. – Насть, чем ты думала, скажи мне, пожалуйста? Ты же не дура вроде, а?

– Егор… – начал Дима.

– Ты всегда была умной девочкой, куда это все делось, скажи мне? Ты понимаешь, что он мог с тобой сделать?

– Егор, – уже громче вступился Дима. – Ты ее пугаешь. Отойди.

Он попытался взять Егора за руку, но тот лишь небрежно ее стряхнул.

– Не лезь, Дима. Не сейчас.

– Что он тебе сделал? Почему ты прибежала домой бледная, как мел? – снова спросил брат, но уже спокойнее.

Я перевела взгляд на Диму, который отвернулся в сторону кухни и запустил руки в карманы. Если Егор у меня ассоциировался с вулканом, который в любой момент мог взорваться и залить все вокруг горящей лавой, то Дима был океаном, холодным, глубоким и манящим. Он всегда казался мне штилем с прозрачной и приятной водой. Но и штормы были его частью. С огромными темными волнами и клубящейся пеной. И неизвестно, что было страшнее. Вулкан, который мог испепелить, или океан, который мог поглотить.

– Ничего не сделал. Просто назвал вас с Димой тупыми, я разозлилась, вскочила со скамейки, сказала, что это не так, а потом убежала. Еще он крикнул, чтобы я передавал тебе привет. Простите меня, пожалуйста. Я правда не хотела и очень жалею…

– Что мне твое прости, когда ты чуть не пострадала? – брат со всей силы ударил в стену, оставляя едва заметную вмятину.

– Егор! – уже крикнул Дима. – Успокойся. Сейчас не время для твоих психов. Иди умойся холодной водой и приди в себя.

Брат ничего не ответил, но скрылся в ванной, на полный напор включив кран.

– Пойдем на кухню, – тихо сказал Дима и отправился первым.

Мне все-таки пришлось отлипнуть от двери, и я на неустойчивых, слегка трясущихся ногах побрела за ним. Дима стоял у стола и заваривал крепкий чай. Потом он положил в кружку две ложки сахара, открыл коробку конфет, которую, видимо, сам недавно и принес, и поставил все это передо мной. Я опустилась на стул и виновато на него посмотрела. Страшнее всего для меня было то, что мои близкие во мне разочаруются.

– Пей, у тебя сахар упал. Руки трясутся.

Сахар у меня действительно мог сильно упасть, особенно в стрессовых ситуациях. Пару раз я даже чуть не падала в обморок.

– Спасибо, – хрипло сказала я и стала греть руки о горячую кружку.

– Настя, зачем ты связалась с этими придурками?

– Я же сказала, что хотела…

– Хотела показаться взрослой, это я понял. Я не могу понять, зачем ты этого хотела?

– Просто, просто… Я не знаю… – произнесла я, и моя голова снова упала. Как же я могла признаться, что, если бы я стала круче и взрослее, Дима мог увидеть во мне девушку, а не ребенка?

– Брат очень сильно за тебя переживает, поэтому так реагирует. И я тоже переживаю. Ты действительно могла пострадать, – тихо говорил он, словно обволакивая. – И тебе, Настя, очень повезло, все обошлось, потому что от них можно ожидать все что угодно, кроме хорошего.

– Простите. Пожалуйста, – почти шепотом произнесла я.

– Пей, а то остынет.

Дима встал из-за стола, направился в сторону ванны и постучал по двери. Я увидела, как Егор вышел оттуда, и они вместе с Димой ушли в комнату брата. О чем они говорили, я не слышала. Дверь была плотно закрыта.

Глава 9

– Ну и что ты предлагаешь? – сразу спросил Дима, как только закрыл за собой дверь.

– А что можно предлагать в этой ситуации, Дим? Сам не понимаешь? Пойду и набью ему морду. – Егор сидел на кровати, поглаживая костяшки пальцев. – С моими тренировками у него шансов меньше. Не то что в детстве. Как раз и отдам должок.

– Егор. – Друг думал, что Дима будет его отговаривать, потому что он всегда был сторонником разговоров, а не драк. – Я пойду с тобой. Несмотря на то что я дерусь я непрофессионально, против двоих у него шансов будет меньше.

– Ты же понимаешь, что он там будет не один, а со своими дружками?

– Конечно. Такие отморозки не ходят по одиночке. Ты только на Настю не злись. Она вон, трясется вся.

– Дим, а как мне реагировать на ее поступок? А если в следующий раз еще что-то подобное выкинет?

– Родителям расскажешь?

– Не знаю. – Егор обреченно и как-то устало вздохнул. – Не знаю.

Они вышли из комнаты и быстро взглянули на Настю, которая пересела к окну и поджала к себе ноги, положив голову на колени. Как только она увидела брата и Диму, быстро встала и подбежала к ним. На ее щеках стал проявляться привычный румянец, видимо, после горячего чая.

– Вы куда? – несмело спросила она. Ее глаза бегали от одного к другому.

– Скоро придем, – сухо ответил брат и побрел к двери.

Настя безнадежно опустила голову, понимая, что Егор совсем не хочет с ней разговаривать.

– Закрой дверь после нас и никому из посторонних не открывай, – сказал Дима, объясняя Насте элементарные вещи. – Не грусти, Олененок. – Дима подошел и погладил ее по голове. – Он отойдет. Просто сильно за тебя испугался. Все будет хорошо.

– Будьте аккуратнее, – тихо произнесла Настя, и Диме почему-то захотелось спрятать ее от всего мира. Чтобы его Олененку ничего не угрожало. Чтобы эта маленькая девочка, которая так старается скорее вырасти, чувствовала, что она под надежной защитой. Но у нее же есть Егор, который точно никому не даст в обиду свою сестру. А Дима просто его друг. Настя в безопасности и без него.

– Будем, – произнес он и ушел вслед за Егором, который уже вышел в подъезд.

Настя закрылась на замок и, оставшись одна, наконец дала волю настоящим слезам.

Егор и Дима быстро добрались до того места, где обычно собиралась эта компания. Витя со своими дружками потягивали пиво и громко о чем-то переговаривались. Как только они увидели, что к ним приближаются их давние «друзья», то тут же встали по обе стороны от Вити и приняли свой самый грозный вид. У самого же Вити в глазах заиграл огонек азарта и веселья.

– Давно не виделись, ребята, – сказал он, хищно глядя то на Егора, то на Диму. – А вы чего такие серьезные? Сестренка пожаловалась? – он с усмешкой посмотрел на Егора.

– Еще раз я увижу тебя рядом с ней, не только ноги повырываю, но и голову откручу, понял? – Егор хотел двинуться на него. Но Дима придержал его рукой.

– Я думаю, вы понимаете, что будет, если с ее головы упадет хоть один волосок. Я просто хочу, чтобы вы уяснили это раз и навсегда. Не смейте к ней приближаться. – Когда Дима говорил таким голосом, тихим, ровным, но предостерегающим, было намного страшнее, чем если бы он кричал.

– Так это не мы к ней первыми начали приставать, – влез один из тех, кто стоял рядом с Витей. Звали его Миша. Он был высоким, широкоплечим и с руками, больше походившими на кувалды. Удар у него был сильным и тяжелым. – Эта малявка первая пришла, уселась и говорит: «Давайте подружимся. Я много интересного знаю». А мы че? – он неприятно хохотнул. – Нам интересно стало, че ей от нас надо.

– Замучил ты, наверное, свою сестренку своим контролем. Да, Егорка? Вот и тянется девчонка к свободе. Пусть приходит, общается. Да ты не бойся, не тронем мы ее. Пока. Какой там возраст согласия, шестнадцать? Я могу и подождать, – Витя в очередной раз оскалился, и в этот момент ему в челюсть прилетел сильный удар, от которого в глазах появились звездочки. Только бил не Егор. Удар принадлежал Диме.

Все это время он старался сохранять относительно спокойствие и все еще надеялся, что обойдется угрозами и предупреждениями. Но как только он услышал все те мерзкие вещи, о которых говорил Витя, и понял, какие мысли крутятся у него в голове по поводу Насти, то не выдержал. Сорвался. Первый раз в жизни потерял контроль и ударил.

Шестерки Вити не заставились себя долго ждать – кинулись на Егора и Диму, и завязалась драка. В этом беспорядке смешались кулаки и удары. Трое против двоих оказалось не так катастрофически, как ожидали парни. Да и Егор за много лет тренировок набрался опыта и теперь отвечал ударами с неменьшей силой. Дима, помимо того, что тоже бил обидчиков, ловко уворачивался и ставил блоки. С какой-то из сторон прилетел удар прямиком по ребрам, и он чуть не согнулся от резкой боли.

– Эй, вы, сейчас полицию вызову! – крикнул кто-то из многоэтажки, увидев драку.

Витя и его подельники резко остановились, дав Диме с Егором возможность ударить посильнее, пока они были в замешательстве. Миша не удержался на ногах и со всей тяжестью своего веса рухнул на бетон. Витя увидел это и рванул на Егора, но Дима преградил ему дорогу, ловко схватив за руку и завернув ее за спину, отчего тот вскрикнул. Пока Витя находился в таком положении, Дима опустился к его уху и шепотом произнес:

– Если еще раз увижу тебя рядом с ней, так легко ты не отделаешься.

Он сказал это, а потом со всей силы отпустил его, оттолкнув от себя.

– Сейчас менты приедут, уходим, – проговорил Витя и стер тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы, а потом сплюнул ее под ноги Димы.

Все загнанно дышали.

– Надеюсь, я больше не увижу вас рядом с моей сестрой.

Витя еще раз с явной угрозой взглянул на друзей, а потом развернулся и быстрым шагом ушел вместе со своей компашкой. Дима с Егором тоже не медлили и постарались скорее скрыться с места драки. Встречаться с полицией не хотелось никому.

Егор позвонил в квартиру, так как заведомо не стал брать ключи, чтобы случайно их не потерять. Настя открыла сразу, словно стояла все это время у двери. Ее глаза были ужасно красные, нос опух, а волосы слегка разлохматились, и она напоминала совенка, который только проснулся.

– Егор, Дима, как вы? – она испугано смотрела на брата, у которого уже начал проявляться фингал под глазом. Смотрела на Диму, у которого была рассечена бровь, и понимала, что все это из-за нее. Разбитые костяшки пальцев, синяки, ссадины. И то, как тяжело шел к комнате друг брата, держась одной рукой за правый бок. Во всем виновата Настя.

– Принеси аптечку, пожалуйста, – сказал Дима и прошел вслед за Егором, который не проронил ни слова.

– Да, сейчас все принесу. – Она побежала в ванную, где на самой верхней полочке лежал небольшой белый чемоданчик. Настя пару секунд посмотрела на него, поняла, что со своим ростом она его не достанет, и побежала за стулом на кухню. Пока она тащила его, увидела, что Дима выходит из комнаты и с любопытством смотрит на нее.

– Просто высоко немного. Не достану.

– Где аптечка?

– В ванной, на верхней полке, там шкафчик открыт.

Настя быстро поставила стул на место и побежала за Димой. Она увидела, как он с легкостью взял аптечку, и уже хотела пошутить по поводу того, какой он высокий, но увидела, что Дима на пару секунд зажмурился. Видимо, от боли. Настю снова захватила вина.

– Они сильно вас побили? – тихо спросила она.

– Мы их сильнее. – Дима в своей обычной манере подмигнул ей и прошел мимо, чтобы скрыться за дверьми комнаты Егора.

– Чего ты так долго? – спросил друг, забирая у него медикаменты.

– Да вроде быстро. Ты как?

– Нормально. Отделался фингалом и несколькими царапинами. – Егор промочил вату в перекиси и приложил к костяшкам пальцев, которые стерлись практически в кровь. – А тебе, кажется, досталось. Подойди-ка сюда, – подозвал он Димку.

– Да ладно, ничего такого. – Егор приподнял футболку и увидел, что правый бок у Димы практически весь посинел.

– Ты видел, что у тебя тут творится? А если в ребре трещина?

– Ушиб просто. Ничего страшного.

Они обработали раны, Дима сел на кровать рядом с Егором и выдохнул.

– Может, ты прекратишь свой негласный бойкот и поговоришь с сестрой?

– Не хочу, Дим. Не сейчас. Нервы ни к черту. Боюсь сорваться и накричать.

– Она переживает. Чувствует себя виноватой, особенно после того как увидела нас таким разрисованными. Ты бы видел, как она смотрела на нас, когда мы в квартиру вернулись. А ты ушел сразу в комнату, даже не взглянул на нее.

– Дима, не дави на жалость, а? И так тошно.

– Как будто мне хорошо, – фыркнул друг и прислонился прохладной стене – А знаешь, несмотря на то что у меня все болит и я жутко переживаю за Настьку, я рад, что мы наваляли ему и его компании.

– Не поверишь, но я сейчас думал о том же. – Егор взглянул на Диму, и они тихо рассмеялись. – Все-таки мне очень хотелось отмутузить его за мою сломанную руку.

Дима бросил в него подушку, и завязался бой посерьезнее, чем тридцатью минутами ранее. Во все стороны летели перья, раздавались приглушенные удары по голове и рукам, и комната постепенно превратилась в поле битвы, потому что дальше помимо подушек в ход пошли вещи.