Алетта Аргуст
Бессмертная
Глава 10
Благодаря Диме меня пустили к Софи, как только ее перевели в палату реанимации. Все ее тело было в бинтах, а кровать окружали различные приборы и мониторы для наблюдения состояния. При виде этой картины мое сердце сжалось. До сих пор не верится, что я мог ее потерять.
Я прошел к стулу у ее кровати и осторожно присел на него. Руки Софи были холодными, а на вид казались еще более хрупкими, чем раньше.
Перед глазами начали бегать картинки моего прошлого. Видимо из-за стресса я начал вспоминать от, что мне бы хотелось забыть…
Первое воспоминание о детстве, которое появилось у меня в голове перед внутренним взором: мешанина из раздолбанных машин, крики и рев сигналок скорой помощи, милиции и спасателей. Мне было примерно пять, с неба сыпал снег, а в воздухе витал запах крови и смерти. Массовая автокатастрофа в канун рождества.
Удивительно, но я не плакал, просто звал на помощь до тех пор, пока меня не нашел милиционер. Я не помнил своего имени, как зовут моих родителей, свой адрес. Я не помнил ничего и никого до этого момента. Лица милиции и врачей выражали сочувствие, но во мне не было ничего. Абсолютная пустота. Это очень страшно, когда ребенок ничего не чувствует. И это худшее, что было в моей жизни. До сегодняшнего дня.
Несколько недель я ни с кем не говорил. Меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, но я ничего не мог им ответить. Будто забыл как говорить, да и рассказывать было нечего. И в какой-то момент меня отвезли в приют для детей. Сказали, что меня зовут Герман, что моя фамилия Светко, и что мне примерно пять лет. Ничего не оставалось, как принять этот факт.
Через полгода к нам приехала влиятельная пара. У них не было детей, оба уже взрослые (им было за тридцать лет). Но пока они гнались за богатствами этого мира, организм Алины решил прекратить детородную функцию. Пять попыток ЭКО не дали им никакого результата, и в итоге диагноз "бесплодие" стало приговором. Михаил поддерживал жену как мог, Алина очень хотела детей, и вот он предложил взять ребенка из детского дома. Изначально они хотели совсем маленького малыша, не грудного, но еще достаточно маленького для правильного воспитания.
Хотели до тех пор, пока взгляд Миши не упал на меня, тихого мальчика, собирающего конструктор в одиночестве. Пара слов с воспитателем и вот пара уже шла в мою сторону. Мне не было страшно или неуютно при их приближении, мне было все равно. Алина делала попытки поговорить, Миша просто наблюдал. Их явно смутило то, что я молчу, но ситуацию разъяснила воспитатель:
– Он не может говорить, – как обухом по голове прозвучали слова этой женщины.
– В чем причина? – Михаил перешел на деловой тон. Воспитатель напряглась.
– Помните, несколько месяцев назад была большая авария на кольце? – После кивка она продолжила. – Этот мальчик единственный, кто в ней жил. Но после нее он не говорит. Ни с кем. Даже психолог не смогла вывести его на разговор. Он не реагирует на придирки и провокации, будто и нет у него эмоций вовсе.
Если пару и смутил ее рассказ обо мне, они не подали вида. А еще через пару месяцев они меня усыновили и увезли в Москву.
Под ласками и уважительным отношением я расцвел. Перестал быть равнодушным ко всему и заговорил. Родителям больших усилий стоило вывести меня из того состояния. Постоянные сессии с детским психологом, игры и общение их со мной, хорошее отношение, и вот я произнес впервые "папа". Да, первым словом было именно оно, ведь Михаил Сергеевич Гоцман уделял мне все свое свободное время. Для него я не был не родным. Я был ребенком, который нуждается во внимании и ласке. Но и мама тоже очень старалась, правда по своему. Различные развивашки, секции и игры. Алина Борисовна была, действительно, матерью. Вкусно кормила, возила с собой по магазинам, чтоб прикупить всего того, что мне хотелось. Благодаря им, я ни в чем не нуждался.
Спустя время память начала возвращаться, я вспомнил дату рождения (только ее и вспомнил за все время) и к четырнадцати решил, что возьму отчество отца (до этого его у меня вообще не было). Если родители и удивились моему желанию, то не подали виду, лишь спросили, почему я не хочу поменять фамилию? Почему выбрал отчество? И я объяснил, что хочу оставить память о родных родителях, но и эту семью я очень люблю и хочу быть хотя бы ее частичкой. Так и появились в моем первом паспорте данные: дата рождения – 5 июня ....года; имя – Светко Герман Михайлович.
После того, как семья Гоцман взяли меня, они решили что я стану единственным наследником этой семьи. И баловали меня, как могли. Не удивительно, что вырос я порядочным эгоистом (так прозвали меня окружающие). Но вот в чем прикол, в отличие от ровесников моего круга, я уже подростком умел видеть и уважать личные границы человека. Да, я добивался того, что мне хотелось, получал то, что было нужно мне, но никогда не переходил границ. Многим мой подход был не по душе, где это видано, чтоб мажорчик уважал людей? Ответ прост, там, где было правильное воспитание, за что я был благодарен своей семье. Я никогда этого не забуду.
Отец готовил меня в приемники основательно. С десяти лет все мое время было расписано различными факультативами и секциями. К восемнадцати я знал три языка (английский, китайский и японский), изучил право и психологию (не в идеале, но для хорошей жизни, достаточно) и умел применять базу бизнеса. Если бы мои знакомые и друзья знали, каким трудом я этого добивался, то не стали бы говорить, что у меня просто талант, или завидовать. Завидовать было нечему.
И как могло произойти то, что случилось после восемнадцати лет?..
Глава 11
С детства я получал все, что хотел. Не важно, родители мне помогли или я сам, так или иначе, я добивался своего. Не удивительно, что стоило наступить переходному возрасту, девушки начали смотреть на меня, как на объект обожания. И я честно пытался быть примерным джентльменом. Да и, если быть честным, пока учился в школе, мне некогда было водить шуры-муры с кем-либо.
А потом я съехал от родителей, мне стукнуло восемнадцать и понеслось. Я добрался до свободы… Даже вспоминать противно.
Девчонки висли все больше, а мне было по приколу, что любая, на кого попадет мой взгляд, готова была на все, чтоб просто стать моей девушкой. И я этим беспощадно пользовался. И тут абсолютно нечем гордиться, это отвратительно. Но, когда тебе восемнадцать, ты из достаточно состоятельной семьи и красив собой, даже не задумываешься о последствиях. И я не исключение.
Через год таких приключений, сотни девичьих спален и коек, мне повстречалась та, что снесла голову уже мне. Ангелина. Белокурый ангел с голубыми глазами и миниатюрным ростом. Слюни капали у всей мужской половины универа, но она была неприступна.
В моем окружении не было ни одного парня, который бы не запал на нее, а Геля была стойкой скалой. Ее не прельщали ни красота, ни богатство, ни широкие жесты. Пацаны бесились, но не отступали. И в один холодный ноябрьский день прозвучало:
– Вот увидите, она станет моей, – самонадеянно произнес я во всеуслышание. – До конца года она станет моей парой.
Со всех сторон послышались насмешливые угуканья. Никто не верил, что я за каких-то несколько недель смогу уломать ангелочка на отношения с самым отпетым бабником универа. Да, молва про меня ходила не самая красивая, но еще никого это не остановило.
До этого момента я просто наблюдал за попытками других, сломить ее. И даже проанализировал их действия, нашел, что же им помешало это сделать, поэтому план мой сильно отличался от них.
– Светко, много на себя берешь. Каждая девчонка в этом универе знает, что ты ни с кем серьезно не мутишь, – я перевел взгляд на своего соперника по любвеобильности. Влад Кошир, капитан команды по баскетболу универа и та еще заноза в з..заднем проходе.
– Что, Кошир, боишься, что у тебя не получилось, а я смогу? – Ухмылка сама появилась на моем лице. Ну нравится мне его задирать, никто больше не осмелится это сделать.
– А давай поспорим? – Глаза соперника блеснули злостью. – Если до НГ она не станет твоей, ты даришь мне свой байк.
– А если станет? – Мной овладел азарт.
– Я прилюдно признаю, что ты во всем лучше меня.
– Не пойдет, этого мало, – я прям почувствовал, как на лицо наползла кровожадная улыбка. – Ты станешь моей шестеркой до конца учебы.
На лице Кашира дернулись жевалки. Я знал,что он не готов был отдать себя в мои руки. Большего унижения для него не придумать.
– Согласен. Удачи, Светко, она тебе пригодится.
– Удача для неудачников, а я в своих силах уверен.
И началась веселая жизнь. Подкупить препода, чтоб он дал парное задание нам с Гелей, было не сложно. Я знал, что так у меня больше шансов ее завоевать. Мы проводили много времени вместе над проектом. Все, кто знал о пари, пристально наблюдали за нами. И в самом начале у меня не выходило обратить ее внимание. Пока я не стал серьезно работать над общим делом. Геля была удивлена, что столько всего знаю и умею применять. А я был поражен ее усердием.
Мало помалу мы начали обсуждать не только проект, который нужно было закончить к сессии, но и какие-то жизненные темы. Почему именно этот универ? А факультет? Какой предмет больше всего нравится? А ты видела этот фильм? А что любишь? Книги? Я тоже! А какая любимая? Сходим на тот фильм вместе? Я давно хочу его посмотреть, но он больше никому не интересен. Правда? Тогда в эту субботу, я буду ждать…
Первое свидание через пару недель, второе еще через неделю. Прогулки после пар и по выходным. Кафе и музеи, улицы и парки. Мы становились все ближе и ближе.
– Знаешь, а я ведь думала, что ты такой же как все, повелся на мою внешность, – мягкий голос Гели обволакивал. Я хотел тонуть в нем. – Но ты и правда интересуешься мной.
– Гель, ты станешь моей девушкой? – Даже для меня это стало неожиданностью. Ангел остановилась, в ее глазах было неверие и… страх? – Ты не подумай, ты мне и правда давно нравишься. Ты интересная, умная, женственная, красивая, что не самое главное. А когда мы начали работать вместе над проектом, я думал, что от счастья помру. И вот, наконец, я решился на этот вопрос. Я не давлю, подумай над моим вопросом…
– Хорошо, я согласна, – она немного покраснела, а меня будто молнией ударило. По телу прошел разряд. – Ты тоже мне интересен, даже не смотря на твою репутацию.
– Ты правда станешь моей девушкой? – Мне не верилось. Но мы и правда начали встречаться.
Эта новость разлетелась кометой по универу, неприступный Ангел пала под чарами Светко. Первую неделю только и было разговоров об этом. Кашир присоединился к моей свите, уговор есть уговор, но я даже не обратил на это внимания. Моим вниманием завладела только Геля. Я перестал появляться на тусовках, все чаще вечерами оставался с девушкой. Мой мир зациклился на ней.
Дни шли, до Нового года оставалась неделя. Мы с друзьями решили снять домик и отпраздновать заранее. Многие уедут из города уже к двадцать девятому. Я позвал Гелю с собой, но она отказалась, шумные компании были не для нее. Я расстроился, но решил не отказываться от тусовки с друзьями. Я итак с ними почти перестал видеться. Геля была не против.
Мы пили, играли в настолки, веселились. Когда настроение достигло апогея, мы решили устроить танцы. И все бы ничего, но я так напился, что не обращал внимания на окружение. Помню, что какая-то девица все крутилась около меня, а потом провал…
Утро началось с сильнейшей головной боли и, неожиданно, с голой девицы в моей постели. Я в недоумении пялился на нее. Не помнил ничего с прошлого вечера, но я был уверен, что ничего между нами не было. Меня затопила злость, быстро собрался, разбудил девочку и устроил ей допрос: Кто она? Что было вчера? Почему она в моей постели?
– Кот, ты что, ничего не помнишь? – Мурлыкнула эта дама. – Мы вчера танцевали, потом пили на брудершафт, а после ты не мог остановиться. Спасибо за эту ночь, она была лучшей в моей жизни.
Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. В голове не прояснилось, но я понял одно: я попал.
Моим кредо всегда была честность. Провел ночь с девчонкой и нет на нее дальнейших планов? Сказал честно. Сделал серьезный проступок? Признался в этом. Изменил девушке, которая нравилась? Рассказал ей честно. Что я и сделал, приехав в город.
Ей было больно, я видел это, но ничего не мог с этим сделать, ведь причина ее боли – я. Время не повернуть назад, уже ничего не изменить. Она меня выгнала, ее право. Впервые в жизни я страдал из-за любви. Это прекрасное чувство задушило во мне все, теперь во мне была только пустота.
Первым пришел надо мной посмеяться Кашир. За что получил четкий удар в нос и ключи от моего байка.
– Забирай и вали. Для тебя же будет лучше, если ты больше не будешь попадаться мне на глаза, – ему это не понравилось, ведь Владик хотел от меня эмоций, гнева, но не получил ничего. Хотя ключи от байка его порадовали так же, как свобода от меня.
Две недели беспорядочных связей и алкоголя. Забросил учебу, безбожно тратил деньги, которые отправляли родаки, и запретил себе чувства, иначе я сломался бы окончательно.
В один из дней мне позвонили из больницы, у мамы случился микроинфаркт. В этот момент я был в клубе, уже надрался до беспамятства, но слова, прозвучавшие на том конце провода, меня отрезвили моментально. Я не хотел,чтоб родители видели меня таким. Через пару часов я был у палаты мамы, стоял рядом с отцом и ждал вестей. Именно тогда я заручился, что больше ни капли алкоголя не будет в моей жизни.
После случая с мамой, я стал взрослым. Взял правление одной из фирм отца под свой контроль, учился так усердно,чтоб не было и лишней мысли в голове. Но не мог не искать свою принцессу взглядом в толпе. Но ее не было. Как позже оказалось, она забрала документы в январе и переехала в другой город. Это было к лучшему.
Но через год меня потрясли известия. Одна из обиженных девчонок Кашира, та, что обнаружилась в моей постели голой, которая и стала причиной разрыва с Гелей, пришла ко мне. Она была сильно пьяна и заревана.
– Светко, знаешь что? А не было никакой измены тогда. Все это подстава, – язык девушки заплетался, она не стояла на ногах.
– Что ты сказала? – Мое сердце остановило бег.
– Не было, говорю, измены. Это Кошир кинул тебе таблетку в стакан, чтоб тебя отключило. А потом попросил меня поспать голой в твоей постели. Ты ему тогда сильно с Гелькой насолил, вот он и решил тебя проучить. А теперь он и со мной разбежался, скотина! Ненавижу его! Так что да, вини его, что твоя Гелька уехала. Это же он ей рассказал, что вы поспорили на нее.
– Что он сделал?! Ты знаешь, где он? – в моем голосе чувствовалась вьюга. Перед глазами мелькали картинки.
– Щас я скину тебе локацию его, – на губах девушки играла кровожадная улыбка. Обиженные женщины очень страшны.
А дальше нетрудно было догадаться, что произошло. Я поехал набить морду уроду, который сломал мои отношения забавы ради. Как итог, нас разнимало человек пять охраны, вызвали ментов, и доставили в обезьянник. Отец рвал и метал, когда приехал забирать меня оттуда. Требовал объяснений. Вот тогда-то я ему все и рассказал. Дома, за чашкой с кофе.
– Вот и разве я мог сдержать свои эмоции? – Я опустил голову в повинном жесте.
– Герман, – голос отца всегда заставляет меня смотреть ему в глаза. – Запомни, если ты влюбился, добивайся ее, а потом сохрани отношения, во что бы то ни стало. Девушки часто вспыльчивы и ранимы, но отходчивы. Но никогда, слышишь? Никогда не ставь на чужие чувства. Не играй с ними, иначе, тебе воздастся свыше. Женщин нужно добиваться, уважать и ценить.
– Я понял, отец.
– И еще, если тебе нравится женщина, добивайся. Раз за разом, пока не поймешь, что она без тебя счастлива. Только тогда можно отступиться.
Эти слова я вспоминал каждый раз, когда встречал ту, что меня интересовала. Но больше я не решался на чувства. Я не монах. Поэтому, когда на меня обратила внимание девушка, я ей сказал прямо, я не заинтересован в серьезных отношениях. Мне нужна та, что согреет постель и не будет мотать нервы. Не знаю, о чем она думала, но согласилась.
И все было прекрасно, пока я не встретил Софи…
Эта женщина затмила всех. Когда я только ее увидел, то просто решил, что она интересна. Давно не было таких чувств, я ведь достаточно долго запрещал себе обращать на такое внимание. Но чем больше я узнавал ее, чем чаще общался с ней, тем больше мне хотелось ее общества.
Да, я просто брат ее лучшей подруги. Да, я младше ее на десять лет. Но я не мог ничего с собой поделать. И тогда я вспомнил слова отца. Добивайся, пока не поймешь, что ей хорошо без тебя. Я расстался со своей неконфликтной девушкой, и тут она меня удивила. Устроила скандал! Хоть я и сказал все честно, что встретил девушку, которая стала мне интересной, она не приняла их всерьез. И возвращалась раз за разом. В конце концов я сказал прямо, глядя ей в глаза, что влюблен в Софи. И истерика не заставила себя долго ждать. Девушка думала, что я вот-вот сделаю ей предложение, но не ожидала,что я встречу другую. Она ушла, громко хлопнув дверью, а я начал добиваться умницу Софи.
Первый отказ, второй, третий, я не сдавался. Двадцать второй, а я все еще пытался. Но вскоре я понял, что веду себя как мальчишка, естественно она не воспринимает меня всерьез. И на время я отстал. Занялся вплотную работой, подумывал вернуть отношения с предыдущей девочкой. Но не решился, я ведь буду добиваться ту, что украла мое сердце. И в этот раз я решил, что не дам обмануть ни себя, ни, тем более, ее.
Глава 12
Софи лежала на постели обмотанная бинтами. Множество трубок были прикреплены к ней, мониторы издавали ужасный пищащий звук. А я ничем не мог ей помочь.
Дверь с легким скрипом открылась. Сперва я даже не хотел поворачиваться, но знакомый запах травы и магнолии все же заставил это сделать.
– Гер, врач просит тебя идти домой, – на пороге стояла сестра. Глаза покраснели, руки дрожат. Я поднялся со стула и подошел ближе к Афине. Я понимал, как ей тяжело. Все-таки Софи была ее любимой и дорогой подругой, а для меня она была единственной желанной женщиной.
– Фин, она выкарабкается. Самые опасные часы еще предстоят, но я в нее верю, и ты верь.
Девушка закивала, слишком интенсивно для простого согласия. Руки сами потянулись успокоить ее. Стоило им прижать девичье тело к груди, как я услышал всхлип. И это разбило мне сердце ничуть не меньше, чем лежащая без сознания Софи.
– Я не знаю, как сообщить девочкам, что их мама в больнице, – ее голос становился все тише и тише. – Что им сказать? Как смотреть им в глаза?
– Ну тише, тише. Пока не надо ничего им говорить. Давай подождем, когда Софи будет вне опасности, тогда позвоним ее бывшему мужу. А сейчас пошли, тебя дома дети ждут.
– Они с Димой.
– Оливия же еще совсем маленькая, ей нельзя надолго оставаться без тебя. Пойдем, я хочу еще с ее лечащим врачом поговорить.
Сестра отправилась на стоянку к моей машине, я же пошел искать кабинет главврача. Соответствующая табличка у двери нашлась на третьем этаже. После короткого стука мне разрешили войти.
– Добрый день, Олег Александрович, – поприветствовал я. – Я бы хотел поговорить на счет Бессмертной Софии Константиновны.
– Здравствуйте, Герман Михайлович. Я догадывался, что Вы придете.
Главврачом был невысокий мужчина в годах. Некогда темные волосы стали серебристыми от седины. Его лицо было худым, а густые усы и борода делали его похожим на Хоттабыча. Но глаза этого человека были ясными, как летнее небо, и цепкими, как у молодого офицера. Олег Александрович невольно вызывал уважение, я не сомневался, что даже у особо влиятельных людей.
Оглядел помещение, но не увидел ничего, что ожидал. Белые стены, ламинат под дерево на полу. Массивный стол, одно кресло, в котором сидел врач, второе, точно такое же, ровно напротив для посетителей. За спиной Олега Александровича большое окно с жалюзи. А по сторонам от входа шкафы с папками. Все официально и ничуть не похоже на взяточника. Неужели на этот раз честный руководитель?
– Насколько все серьезно? – Раз меня ждали, я не стал ходить вокруг да около, не теряя зря времени.
– Если она доживет до завтрашнего дня, считайте, ей серьезно повезло. Все, что мы могли сделать, сделали. Но нижняя половина тела сильно обгорела, также имеет место быть серьезное сотрясение. Перед тем, как она потеряла сознание и на нее упала горящая балка, ее ударили по голове. Случайно или специально, мы не можем узнать, пока она не придет в себя, но рана была серьезной. Она потеряла достаточное количество крови, для того, чтоб мы перелили ей донорскую. Прогнозы неутешительные. Если она справится, то ожоги никуда не уйдут, а операция по восстановлению, хирургическая, очень дорого ей обойдется.
Чем больше говорил доктор, тем более не по себе мне становилось. Но одно я понял точно, в лепешку расшибусь, но оплачу ей восстановление.
– Через сколько после выписки ей можно будет сделать операцию? – Если врача и удивил мой вопрос, то он не подал вида.
– Точные даты не скажу, но только после полного восстановления. Возможно три месяца, может полгода, может год. Пока она не очнется, я не могу точно сказать. Да и все зависит не только от физического состояния, но и от морального. Идите, Герман, придете завтра. Вам тоже нужен отдых.
Я кивнул, но потом посмотрел в упор на врача.
– Переведите ее в ВИП палату. Я все оплачу.
– Реанимации ВИП у нас нет. Но как только она очнется и мы будем переводить ее в обычную палату, я Вам позвоню. Напишите номер, – и Олег Александрович передал мне блокнот.
Я вписал нужные данные и поднялся с кресла, в которое сел по приходу.
– Буду ждать вестей. Благодарю, что уделили мне время, – я протянул руку. Олег Александрович протянул свою в ответ. Рукопожатие у этого человека – будь здоров.
– Выпейте успокоительное, выглядите неважно, – на этих словах мы и попрощались, я вышел из кабинета.
В машине было тихо, я посмотрел на пассажирское сиденье, Афина спала. На моем лице появилась улыбка. Удивительно, что мы познакомились, чуть больше года назад, по нам так и не скажешь.
Это был наш двадцать третий день рождения. Незадолго до этого, мне пришло письмо с фотографией девушки, которая как никто была похожа на меня. Я сначала даже не поверил, думал, что меня кто-то разыгрывает. Но что-то заставило пересечь километраж от Москвы до этого города, чтоб проверить реальность происходящего. В письме был адрес и описание, куда и когда приехать.
И вот, я стоял на пороге, смотрел на Афину и не знал, что сказать. Было несложно представить, что она чувствовала тогда. Ведь девушка была уверена, что я погиб вместе с родителями, что на всем белом свете у нее не было родных. И тут такое.
Многие не могли никак поверить, что за какие-то пару недель мы стали настоящими братом и сестрой. Все удивлялись, что мы стали по-настоящему близки. Некоторые думали, что мы играли, что это все обман. Но нечто необъяснимое действительно нас сблизило. Как это получилось? Что такого мы делали? Возможно ли такое? Мы не могли ответить на эти вопросы даже сейчас. Афина списывала наше сближение на связь близнецов. Я же даже не пытался в этом разобраться…
С появлением сестры в моей жизни появилась и любовь. Кто бы чтобы не говорил, а чувства по отношению к Софи были реальные, настоящие и стоящие того, чтоб добиваться ее.
Машина затормозила у дома сестры, я обернулся к пассажирскому, Афина все еще спала. Я набрал номер.
– Дим, спустить, забери жену. Она в машине уснула. Хорошо, ждем.
