Алеся Троицкая
Королевство Крови и Огня

Глава 1

Холод. Первое, что я почувствовала, придя в себя – пробирающий до костей холод. Он окутывал меня, словно ледяной саван, вгрызался в кожу тысячей игл. Я лежала на жестком каменном полу, и все мое существо будто онемело, погрузилось в оцепенение.

С трудом приподняв тяжелые веки, я обвела мутным взглядом свою темницу. Узкая камера, освещенная лишь тусклым мерцанием одинокого факела. Шершавые стены, покрытые плесенью и потеками влаги. И железные решетки – холодные, неумолимые, отделяющие меня от внешнего мира. Не было нужды в оковах и цепях – сама камера стала моей тюрьмой, гораздо более страшной и безысходной.

Я судорожно вздохнула, и затхлый воздух подземелья обжег легкие. Горло драло, будто наждаком, каждый вдох причинял почти физическую боль. Тьма, окружавшая меня, казалась всепоглощающей, густой, почти осязаемой. Она давила на виски, лишала возможности дышать и думать, словно непроглядный морок, накрывший сознание тяжелым пологом.

В голове метались обрывки воспоминаний, картины недавних событий. Вот Николас, искаженный тьмой, теряющий себя, превращающийся в монстра. Вот его крик, полный невыразимой муки и отчаяния, эхом разносится под сводами зала. Вот черная магия рвет его тело и душу, неумолимая и безжалостная. А потом – бесконечная пустота и триумфальный смех лорда Фэйрфакса, злорадный и безумный, словно в насмешку над развернувшейся трагедией.

Вопросы без ответов роились в воспаленном мозгу, терзали измученное сердце. Как такое могло случиться? За что судьба нанесла нам столь жестокий, беспощадный удар? Все рухнуло, разбилось на миллион острых осколков, вонзившихся в самую душу.

Из груди рвался крик – бессильный, отчаянный. Хотелось кататься по полу, царапать лицо, рвать волосы в приступе безумного горя. Но я лишь лежала, съежившись в комок, и беззвучно шептала его имя, словно молитву, словно заклинание, способное вернуть любимого из пучины безумия.

Холод каменных плит постепенно просачивался под кожу, будто стремясь добраться до самого сердца и заморозить остатки надежды. Но я не могла, не хотела сдаваться. Пусть сейчас мой мир разрушен, пусть будущее кажется беспросветным – я найду способ все исправить. Отыщу путь к Николасу сквозь тьму, верну его, вырву из лап безумия, чего бы мне это ни стоило. Моя любовь, моя вера в него – вот единственный огонь, все еще тлеющий в охваченной мраком душе.

С трудом приняв сидячее положение, я прижалась лбом к холодным прутьям решетки. Прикрыла воспаленные глаза, пытаясь унять лихорадочный стук сердца. Мне нужно быть сильной. Нужно сохранять ясность ума и искать выход, пока безумие не поглотило и меня саму.

Скрежет отпираемого засова вырвал меня из горьких раздумий. Железная решетка распахнулась с оглушительным лязгом. В проеме возникла знакомая фигура – широкоплечая, затянутая в черную кожу. Острый подбородок, властные губы, стальные глаза…

Деймон собственной персоной. Старший сын лорда Фэйрфакса, безжалостный и опасный иссар.

– Вот мы и свиделись вновь, Адель, – протянул он, неспешно входя в камеру. – Рад, что заключение еще не сломило твою волю. Ты нам нужна… бодрой.

Я невольно попятилась, вжимаясь спиной в холодную стену. Сырые камни неприятно давили на позвоночник, но отступать было некуда.

– Что тебе нужно, Деймон? – процедила я сквозь зубы. – Зачем ты здесь?

Иссар расхохотался – зло и надменно. Неспешно обошел камеру по кругу, словно примеряясь. Его шаги отдавались гулким эхом, бередя и без того натянутые нервы.

– Разве не понятно? – ухмыльнулся он, останавливаясь вплотную ко мне. – Пришел навестить нашу почетную гостью. Проверить, как ты тут… Но сильно не привыкай, завтра мы доставим тебя в цитадель.

Деймон хищно облизнулся и подался вперед, нависая всем телом. Черные волосы, стянутые в хвост на затылке, скользнули по плечам. Тонкие губы кривились в жестокой усмешке, а пальцы в кожаных перчатках небрежно поглаживали рукоять меча на поясе.

Последнее слово он произнес с особым смаком, растягивая гласные. У меня похолодело внутри от недоброго предчувствия. Теперь наши лица разделяли считанные дюймы. Я чувствовала его дыхание на своей коже – горячее и тяжелое.

– Что вы задумали? – прошептала я пересохшими губами. – Зачем я вам?

– Твой дар акайры слишком ценен, чтобы дать ему зачахнуть, – почти ласково произнес Деймон, касаясь кончиками пальцев моей щеки. – Иссарам нужна твоя сила. И мы ее получим, хочешь ты того или нет.

В его прикосновении не было и намека на нежность – лишь расчет и угроза. Я невольно вздрогнула, мечтая отшатнуться, но стена за спиной не пускала.

– Значит, это большая ложь, что таких, как я, уничтожают?

– Как видишь, вас осталось слишком мало, чтобы убивать. Вы ведь очень ценный ресурс. При должной обработке акайры способны на многое, – промурлыкал Деймон. – Ваша сила может стать величайшим оружием в руках иссаров. Залогом нашего превосходства и господства.

– Я не понимаю, – выдавила я похолодевшими губами. – Что значит "обработка"? Что вы собираетесь со мной сделать?

Деймон хищно ухмыльнулся. В черных глазах вспыхнуло предвкушение пополам с безумием.

– Мы выжмем из тебя все соки, Адель. Высосем твою силу до капли. И когда ты уже не сможешь сопротивляться, превратим в послушную куклу. В инструмент исполнения нашей воли.

Меня затошнило от густой мерзости, сочащейся в каждом слове Деймона. Картины будущих истязаний вспыхивали перед мысленным взором, погружая в липкий кошмар наяву.

– Вам… вам это не удастся, – прохрипела я, давясь подступающей к горлу желчью. – Я не стану безвольной марионеткой. Лучше сдохну, чем предам себя!

Мой голос сочился дрожью и отчаянием. Но в нем все же звенела решимость – хрупкая, неистовая. Последняя надежда обреченной.

Деймон застыл, сверля меня немигающим взглядом. А потом вдруг расхохотался – яростно, безудержно. Запрокинул голову, упиваясь моментом.

– Вот это настрой! Люблю, когда девчонки строят из себя героинь. Это придает остроты… процессу укрощения.

Резким движением он впечатал меня лопатками в стену, вышибая дух. Грубые пальцы до синяков впились в плечи, удерживая на месте.

– Ты еще взвоешь, акайра, – прорычал Деймон в лицо. – Будешь умолять о пощаде, захлебываясь слезами. Но знай: чем сильнее твое сопротивление, тем слаще будет наша победа.

– Никогда, – просипела я, силясь вырваться из стальной хватки. – Никогда, слышишь! Я не покорюсь вам!

Деймон оскалился в улыбке и заломил мою руку, практически выворачивая сустав. От прошившей плечо боли из глаз брызнули слезы.

– Это мы еще посмотрим, девочка. Клянусь, ты познаешь все оттенки подчинения. И возопишь, прося добавки.

С этими словами он оттолкнул меня прочь. Я с трудом устояла на ногах, хватая ртом воздух. В груди горело огнем, в голове мутилось от боли и ярости.

– Приятных снов, Адель, – бросил Деймон. – Советую хорошенько выспаться. Ведь завтра начнется самое интересное.

– Деймон, постой! – окликнула я его в спину. Голос дрогнул и сорвался, и я мысленно обругала себя за эту слабость. – Прошу, скажи… что стало с Ником? После того, как он… обратился. Ты ведь знаешь?

Деймон застыл на пороге, будто громом пораженный. Плечи его закаменели, на шее вздулись желваки. А когда он обернулся, то глаза полыхали такой яростью, что я невольно сжалась.

– Не смей. Произносить. Его имя, – процедил Деймон, чеканя каждое слово. Губы побелели от гнева, на скулах заходили желваки. – Этот слабак недостоин даже упоминания. Он предал наш род, нашу суть. Из-за тебя, тварь.

Он вновь сделал шаг ко мне, и я невольно вжалась в стену, выставляя перед собой раскрытые ладони.

Но иссар лишь скривился в брезгливой усмешке. Процедил сквозь зубы:

– Хочешь знать, что случилось с милым Ником? Он теперь среди худших из худших – нейзери, полуживых тварей инфериума. Там ему самое место.

У меня потемнело перед глазами. Николас, мой Николас – среди чудовищ? Раненый, ослабленный, с неуправляемой тьмой внутри? Это хуже любой смерти!

– И вы… вы просто смирились с этим? – выдохнула я. Слезы текли по щекам, капали с подбородка, но я даже не пыталась их утереть. – Позволили ему стать чудовищем? Своему брату, своей крови?!

Деймон вновь преодолел разделяющее нас расстояние. Его лицо исказилось, губы побелели от бешенства. А в следующий миг мою шею стиснули стальные пальцы.

– Не смей, – прохрипел он, встряхивая меня как тряпичную куклу. – Не смей винить нас, тварь. Не смей перекладывать ответственность.

Он наклонился так близко, что я увидела, как в расширенных зрачках плескалось безумие вперемешку с первобытной яростью.

– Это ты, выродок. Ты сломала его. Ник был сильным, он бы справился со своей тьмой. Обуздал бы ее, принял. Но ты… Ты и твоя мерзкая пустота… Ты ослабила его. Заставила струсить перед истинной сутью!

С рыком Деймон впечатал меня в стену, не разжимая хватки. Из груди вырвался сдавленный хрип, легкие будто сдавило раскаленными обручами. Перед глазами заплясали темные пятна, колени подогнулись.

Но Деймона это не остановило. Он продолжал меня душить, выплевывая слова вместе с брызгами слюны:

– Думаешь, твоя помощь пошла бы ему на пользу? Глупышка! Ничего подобного! Ты сделала бы его еще большим изгоем. Посмешищем в глазах других иссаров. Магом, неспособным усмирить собственную искру.

Он сильнее стиснул пальцы, почти пережимая гортань. Хрип вырвался из последних сил, в глазах начало темнеть от удушья.

– Такая участь хуже смерти для иссара. Ты обрекла бы его на вечное презрение. На жизнь вне круга, вне морали и понятий. Ты погубила бы его, тупая сука!

Дикая смесь страха и гнева плеснула в груди, затмевая рассудок. Внутри что-то надломилось, хрустнуло, словно проржавевшая пружина.

Я с яростным воплем призвала свою магию. Обжигающим потоком хлынула она по венам, вскипела под кожей раскаленной лавой. Я мысленно потянулась к Деймону, обвивая его сущность сияющими нитями.

Кожа на ладонях покалывала, будто я держала в руках сгустки раскаленного света. Лицо опалило жаром, а во рту появился привкус крови и пепла – словно я глотала чужую скверну, очищая ее.