Алеся Ли
Коля, мавки и я
– Идеи есть?
Коля отрицательно покачал головой. Разглядывать голых барышень слишком пристально он закономерно опасался.
Я присмотрелась. Огонь в мангале ещё горел.
Всё меньше и меньше русалок занималось неблагодарным делом. Они резвились на берегу, плели венки из жёсткой осенней травы, танцевали, но всё это было беззвучно, словно в немом кино.
И только одна сгорбленная фигурка всё так же сидела неподвижно, прижимая сверток к груди.
– А леший вернулся к вам недавно? Лет сколько?
Я ткнула Колю локтем, чтобы повторил вопрос.
Пока смерть не разлучит нас… В понимании мавок женская солидарность тоже подпадает под это правило.
Я им явно не нравлюсь.
– Хозяин Леса может превратиться только в того, кого видел?
Коля терпеливо повторил вопрос, и… о, чудо, ему ответили.
– Тогда я знаю, кто это! – победно сообщила я.
Хотелось бы упомянуть си… фактурную, но увы, она точно была обычной мавкой, а не заколдованным хозяином Леса.
– Вот эта! Прототип явно уже в наше время живёт… или жил, – я некультурно ткнула пальцем в крайнюю справа девицу.
– С чего ты взяла, – оторопело, поинтересовался Коля. Он явно не ждал от меня таких поспешных выводов.
Главная в этом их ансамбле нудисток вопросительно приподняла брови.
О, со мной почти заговорили! Я поторопилась пояснить:
– У неё грудь ненастоящая. Силикон, точно вам говорю. Я однажды статью писала…
Повинуясь едва заметному жесту мавки скопом набросились на товарку. Та сперва изображала святую невинность, а потом превратилась во что-то напоминающее в равной степени человека и березовую чурку. Девицы загородили обзор, мешая одному любопытному журналисту разглядеть настоящего лешего.
– Говори старый, куда ребёнка дел, иначе щекотать будем, – распорядилась старшая.
– Всё ты, Рогнедушка, о других печешься. О земле заботишься, что не родная тебе, душам заблудшим помогаешь. О себе бы подумала, яхонтовая. Тысячу лет обиду свою отпустить не можешь! – голос хозяина Леса показался знакомым, но мне было некогда вспоминать. Некультурно выпучив глаза, я разглядывала тётку, что ходила по этой земле страшно подумать когда. Да я про неё реферат готовила, ещё когда в школе училась!
– Супруг твой уже давно с Богом встретился, которого сам и избрал. Сын, что не побоялся за тебя перед отцом вступиться – тоже, а ты всё здесь да здесь…
– Сын рабыни захватил город мой, убил братьев моих и отца моего, насильно в жены взял, не будет ему прощения! – отрезала княгиня.
Я искренне пожалела, что с собой нет диктофона, даже ручки с бумажкой – и тех не завалялось.
– Скажите, а как вам ваш памятник возле дома культуры? Портретное сходство имеется, или вообще мимо? – затараторила я. Когда во мне просыпается журналист, его уже так просто не заткнуть. – Такая драматичная сцена, вы на коленях, снимаете корону, что вы чувствовали в тот момент?!
Княгиня повернулась ко мне. Глаза ее, обведенные синевой, казались чёрными провалами, из которых смотрела сама вечность.
