Алеса Ривер
Теневая сторона
Предисловие
Вы хоть когда-нибудь задумывались, когда в жизни человечества появились гадалки, экстрасенсы и иллюзионисты? Почему мы знаем о них так мало, но вместе с тем успели проникнуться к ним недоверием? Вряд ли они появились просто потому, что однажды одному шарлатану стало скучно. Термин "экстрасенсорное восприятие" изобрел в 30-х годах американский ученый. В это понятие он включил телепатию, ясновидение, предчувствия, видение на расстоянии, чтение ауры, общение с духами, психокинез и прочие явления, которые нельзя объяснить реальными пятью чувствами человека – слухом, зрением и т.п. Словом, вся экстрасенсорика – это проявление "шестого чувства", которым обладают избранные, или которое вдруг просыпается у обычных людей в моменты потрясений. Это открытие не прошло широко в массы и получило некоторое осуждение. В СССР только лишь в конце 80-ых заговорили о людях с необычными способностями. Сейчас же основная масса людей начинает верить во что-либо лишь после нервного потрясения, связанного с невозможностью исправить жизненную ситуацию.
Я, вот, задумалась и оценила поговорку: «Нет дыма без огня». А что, если магия, все же, присутствует в нашей жизни?
Я не о чудесных моментах, или о том, как солнце встает по утрам. “Это ли не чудо?” – Говорят философы. Всему этому всегда есть научное объяснение. Я о тех моментах, которые мы приписываем психическому состоянию дежавю. На что мы закрываем глаза, отмахиваясь от странных ситуаций, и говоря: «не может быть», или осуждаем рассказ знакомого фразой «он лжет». Каждый из нас сталкивается в своей жизни с необъяснимыми явлениями. У каждого есть своя необычная история, и если не из личной жизни, то из жизни друга, или знакомых. С чего люди вообще взяли все эти истории про паранормальное? Например, о том, что в старых домах, построенных пару веков назад, обязательно есть духи. Или это просто бурная фантазия человека? Может, в поисках адреналина, услышав скрип половиц, мозг додумывает возможный сюжет, а язык человека несет то, чего не было. А если нет? Я не спорю с утверждением, что человеческий разум умеет всё преувеличивать. Но опять вернёмся к поговорке. Если бы не было, что преувеличивать, нечего было бы и выдумывать, а значит, нечто непостижимое нами есть.
Я уверена, каждый из нас когда-либо задавался вопросом, а что будет со мной после смерти. Согласитесь, в голове не укладывается – вот ты живешь, дышишь и думаешь, а потом раз и всё – смерть. Все физиологические процессы в организме остановились. Тело погибло, и неважно, по какой причине.
И вот снова вопрос: «А куда же денусь я»? Не может же человек просто взять и перестать существовать? Тело – да, а как же разум и душа? Отключился навсегда, как сломанная игрушка, или, все же, душа покидает тело? Религия диктует, как следует думать и во что мы должны верить. Например, что душа попадает в рай, или ад. Хорошо, а где они? Рай говорят на небе, но выше облаков слои атмосферы, далее бескрайний космос, а под землей множество тектонических плит, далее мантия и ядро. Я ни в коем случае не осуждаю веру! Я подвожу к тому, что, если душа все же уходит куда-либо, значит, есть в мире, параллельно нашему, еще иной мир? Так, может быть, астрал все же существует? Может, всё-таки, есть магия в нашем мире, просто она доступна не всем?
А что, если ранее магия процветала, но людей, владеющих большими знаниями, очень боялись из-за плохой образованности, так как доступно обучение было не всем. Из чего и следуют все гонения и сжигания якобы ведьм. Люди начинали все собственные неудачи приписывать ведьмам. Им было неведомо, что, к примеру, плохой урожай, это дело рук погоды, метеоритного дождя, или нашествия насекомых. В попытках что-то изменить и спастись, в условиях нехватки знаний о природе, они искали виновного. И виновный, как правило, был именно тот, кто просто знал и умел чуть больше других, к примеру, мог лечить, или что-либо предугадать. То есть люди искали того, кто якобы мог наслать порчу, или сглаз. А на деле выходило, что людей, которые видели больше, чем остальные, либо, может быть, это были те, кто имел магические способности, стали истреблять. А если вспомнить историю, то истребление было в любой нации и по всей Земле.
Следуя логике, такие люди, назовем их магами, стали скрываться. Некоторые, берусь предположить, боясь гонений, перестали пользоваться даром. А затем магия стала вырождаться. Так, может быть, сейчас, в современном мире, гадалки и экстрасенсы не все обманщики? Конечно, есть те, кто только наживаются на этом поприще, пользуясь обычной психологией. Но откуда – то же знания о магии пошли! Где-то было их начало.
Собирая сведения и данные по истории, я готова предложить вам иную версию становления нашего мира, отличную от той, какой мы ее знаем.
***
Все началось в мире «Солнечная система», где жива была лишь одна планета – Земля. На которой о магии, как реальности, было ничего неизвестно. Ходили лишь легенды и мифы о магии в прошлом, еще до н.э. Детям читали сказки, кормили домовых, а шарлатаны обдирали людей за предсказания и гадания. Хотя, на самом деле, они были лишь замечательными психологами. Но чтобы это понять, люди должны быть собраны, спокойны и в мире с собой. Трезвомыслящие люди, не познавшие горя, не пойдут на крайние меры. И потому те люди, которые сгорали от боли по своей утрате, не замечали обмана. В общем, никто даже не представлял, что демиурги, значащиеся лишь в античной философии, существуют на самом деле.
И того, который создал солнечную систему в свой лаборатории создания миров, звали Флор. Однажды, когда он пытался распределить силу магии одного источника на два мира, что-то пошло не так. Сила вырвалась из-под контроля и ударила молнией в источник. Флора отдачей отбросило в сторону, и два мира, ведомые магической силой, столкнулись.
Случился взрыв – столкновение двух огромных систем. При столкновении выжила лишь одна планета в солнечной системе. На остальных погибло все живое, и они превратились в огромные куски неживых шаров. На оставшейся в целости планете Земля началось великое наводнение. На другой стороне планеты – сильнейшее извержение вулкана, где все живое погибло в пепле еще до подхода лавы к городам. В связи с этим на континент Африка эмигрировала саранча. Наступил голод, так как насекомые уничтожали поля с посадками и все остальные культуры. И африканцы обвинили во всём своих Богов, говоря о Каре Египетской. Но и это не все, после столкновения систем пошло движение тектонических плит, и воды Нила вышли из берегов. Древние люди не могли знать всего природного процесса и потому те, кто выжил на Земле, перестали верить в чудо, а точнее, в милость и присутствие Богов. А вместе с верой, ослабла связь с источником магии. Боги стали слабее, и более не могли помогать людям, как им хотелось. Некоторые нашли в себе силы выйти к смертным и помочь восстановлению планеты. Но для помощи людям им нужно было, чтобы их услышали, нужна была вера людей в силу Богов. Откликнулся лишь Ной, спасая животных от потопа и благодаря Богов за наставления.
– Один в поле не воин, – вздохнул демиург Флор, качая головой.
Так с этого мира попросился в другой Бог смерти, который провожал души умерших в царство покоя. Флор не мог отказать, наблюдая, как мучаются его боги. «Пусть хоть кто-то спасется», – подумал он. Не мог же он бросить своих хранителей миров, оставить с теми, кто не хочет помощи.
Флор подумал было просто уничтожить свое детище, но творящееся на Земле его заинтересовало. Он стал наблюдать, как люди выбирают себе царей и королей из таких же смертных, как они сами. Затем, в одной из стран, стали молиться человеку! Не его Богам, которых он создал для помощи людям. Неужели они не поймут, что мир и благодать приносит Богиня! Что без бога смерти, души останутся неприкаянными в их мире?
И демиург махнул рукой на эту систему. Не так уж и долго им осталось. Людям на этой планете сколько не дай, сколько не помогай, они ничего не ценят. Во время природных явлений они должны были сплотиться. Их лидеры должны были защитить свой народ. А что увидел создатель? Хаос! И сейчас, спустя тысячу лет, прошедшую на Земле, ничего не поменялось. Ну, кроме того, что люди стали убивать свою планету, уничтожая ресурсы более, чем планета успевала восстановить.
Однажды младшая дочь демиурга Флора сбежала от своей гувернантки, утащив у неё гримуар. Отыскивая место, где ей никто не помешает, наткнулась на дверь, увешанную паутиной, в отцовской лаборатории. Туда она и влезла. Только она хотела сесть на пол с интереснейшей книгой, как заметила яркое сияние экрана посреди зала. На нем был расположен мир с названием «Cолнечная система». Засунув книгу между локтем и телом, она встала на ноги, чтобы получше разглядеть магический экран с целым миром. В этой системе было множество красивых Шариков. Один большой шарик ярко-жёлтого цвета посредине, рядом с этим шариком, третий по счёту, был разноцветный. И над ним сияло название «Земля». Этот шарик больше всего понравился девочке. Она тронула его рукой, для того чтобы приблизить, и магический экран с этой планетой увеличился. Обойдя вокруг этого интересного шара, она нажала пальчиком на синий цвет, который изображал воду. Но от её пальца вода оживилась, волна, которая постепенно набирала высоту, направилась к ближайшим островкам, и накрыла их полностью. Испугавшись, что сделала что-то не то, она магией попыталась остановить волну.
Все вокруг в этой системе остановилось лишь на миг под воздействием магии маленького демиурга. Но затем огромная волна продолжила свое путешествие уже к более огромному куску земли. «Цунами» – вспомнила девочка название природного явления.
Только она развернулась бежать из комнаты, как вспомнила о том, что чего-то не хватает. А не хватало в её руках гримуара, который она стащила почитать.
Обыскав пол, она ничего не нашла, а запустив с рук заклинание поиска, золотая цепочка звездочек направилась с её ладони, прямо к магическому экрану, в которой был заключён целый мир. Эта звёздная дорожка вела прямиком к тому цветному шарику с названием Земля. На одном из материков сияла звездочка, ясно указывающая местонахождение книги и на то, что ее уже не достать…
Глава 1. Саламанка
Сегодняшним утром я снова проснулась рано. Это закон подлости – как на ординатуру, так я не то, что встать, я глаз открыть не могу. Сегодня выходной, а мой организм бодрячком, и только мозг против поднятия с постели. Сварив любимый кофе и сделав себе Pan con tomate – традиционный испанский завтрак, состоящий из бутерброда с тертым помидором и оливковым маслом, я поднялась в свою мансарду.
Год назад, получив степень бакалавра в медицинской академии в России, мой профессор анатомии Рудольф Павлович составил мне протекцию в университет Саламанки. Куда я и подала документы для продолжения обучения. Но чтобы поступить в испанскую ординатуру, необходимо было сдать наисложнейший экзамен в MIR (medico interno resident). А чтобы его сдать, необходима серьезная подготовка, которую даже не все университеты Испании могут дать. Университет Саламанки мог, и нас, девять иностранцев, на один год посадили на «школьную скамью испанцев». Неважно, какой у тебя опыт работы в госпиталях, если опыт не в Испании. Омологировать диплом можно любой, кроме медицинского. А потому мы изучали и сдавали экзамены по химии, биологии, истории Испании и, конечно, испанскому языку.
Не все испанцы сдавали MIR, а что говорить об иностранцах. В случае провала на экзамене, люди шли работать на временные контракты в поликлиники, или страховые компании, например, с туристами. Так что я не побоялась рискнуть. Тем более, что экзамен для иностранцев проводили тестом, что для меня было плюсом. И преимущества учебы здесь манили. Каждый специалист, сдавший экзамен MIR, автоматически получал гарантированное место в государственном госпитале после четырех лет учебы в ординатуре. Специальность определяется по количеству набранных баллов на экзамене. При этом эти четыре года специалисты не только учатся, но и работают, получая заработную плату 2 -3 тысячи евро. И, после окончания, добро пожаловать в подготовленное для тебя место в госпитале, где заработная плата у врачей более пяти тысяч евро.
Помимо подготовки в университете я занималась с репетитором, которого наняли родители моей будущей коллеги Катрин, ставшей мне подругой. Мы стали платить пополам, экономя средства. А также я работала волонтером в госпитале – Salamanca University Hospital, ради дополнительных 30 баллов к MIRу. Я целый год не поднимала головы от учебников, хотела стать настоящим хирургом, а не остаться в какой-нибудь поликлинике. Даже поездка нашей группой раз в месяц к реке Тормес проходила у меня с учебниками. Я быстро полюбила этот город и уклад жизни в Испании. Это родина паэльи, корриды и фламенко. Здесь живут носители самого красивого языка. А умиротворенные сиесты, в сочетании с бурными красками яркой жизни, кружат голову. Саламанка – это университетский город, находящийся на северо – западе Испании в автономном сообществе Кастилья и Леона. Это место – будто музей под открытым небом. Все современные постройки вписывались в средневековый стиль города. Идеально сохранилась архитектура с 220 в до н.э.: древние мощеные улочки, старинные соборы и университеты.
Кстати, на здании нашего университета написано: «Саламанка околдовывает всех, кто имел счастье побывать здесь, заставляя вновь сюда вернуться». Мигель Сервантес.
Наш университет также имеет богатую историю, от которой я в восторге по сей день. Официально ему присвоена первая степень – «Всеобщая школа» еще в 1218 году. Король Альфонсо X присвоил статус университета в 1254 году. А через год его признал и папа римский Александр IV.
И вот спустя год занятий меня приняли в ординатуру. Я сдала тест MIR! Теперь у меня есть будущее здесь, в Испании, и не на правах эмигранта. А недавно я взяла ссуду в банке, спасибо, и университет помог, и госпиталь дал рекомендации, как о плательщике. Теперь у меня есть собственная небольшая, но замечательная квартира – студия с мансардой на крыше прямо из комнаты! Квартиру купила в самом красивом для меня районе. Весь год копила ради этого на первый взнос. Но оно того стоило – Университетский район в южной части города. С мансарды я могла видеть старый и новый собор catedral Nueva и Vieja, и, даже, знаменитый дворец «дом с ракушками» – casa de las conchas 1514 года. Это самый тихий район Саламанки, где нет постоянной толчеи.
Сегодня, 30 октября, нам с Катей дали выходной для подготовки к праздникам. Она работала в отделении терапии – доктор КатрИн Ярцева, а я в отделении хирургии – доктор Николетта СолЕр. Имя – это все, что мне досталось от родителей, о которых ничего неизвестно. Фамилию мне дали в приюте, потому, подавая документы на гражданство после сдачи экзамена, я сменила фамилию на испанскую СолЕр.
Вспомнив весь суматошный и тяжелый год подготовки, пока завтракала, я спустилась в квартиру. Нужно было одеваться и готовиться к празднику. Завтра, 31 октября, в Испании отмечается Dia de las Brujas (День ведьм), а утром первого ноября наступает Dia de Todos los Santos (день всех святых). В третий же праздничный день будут возноситься похвалы и почести умершим Dia de los Muertos (День мертвых). Многие семьи пользуются этими выходными для того, чтобы собраться на могилах своих умерших родственников, принося с собой цветы и угощения.
На первый взгляд может показаться, что День мертвых и Хэллоуин одинаковые. Это не так. День мертвых отмечают, чтобы отпраздновать смерть и почтить мертвых. А Хэллоуин – праздник, наводящий ужас, и рассматривается, как праздник страха. Отмечающие наряжаются в мистических героев и персонажей фильмов.
Символ же праздника Дня мертвых – череп. Истоки этого элемента идут еще с доиспанской эпохи. Наиболее известным черепом является calavera catrina – образ жертвы противостояния европейской колонизации в виде женского скелета. Этот образ стал культовым в начале 20 века.
Никогда ранее не питала любви и живоо интереса к праздникам. Но это было до приезда в Испанию. Здесь меня не съедало острое одиночество, как в России. В госпитале я чувствовала себя нужной. Не потому, что не хватает людей, а потому что я – это просто я. Я нужна коллегам и пациентам. А если выйти на улицу подышать вечерним воздухом, то также не получится остаться одной. Вокруг полно приветливых лиц, которые охотно идут на контакт с незнакомцами. Кажется, я нашла свое место.
Услышав звонок в дверь, я побежала открывать.
– Hola Летта, – влетела с пакетами подруга, и умчалась сразу на кухню.
– Hola, – поздоровалась я и, закрыв дверь, направилась следом.
– Ты не поверишь, я утром решила сбегать в кафе за завтраком, и познакомилась с тааааким красавчиком, – Катрин восторженно закатила глаза. – В общем, мы позавтракали вместе и пошли по магазинам. Так что я все купила для moniatos и panellets. – Отчиталась счастливая подруга за покупку продуктов для традиционных угощений ко дню мертвых. Мы собирались готовить сладкий картофель и каталонское печенье panellets на основе марципана и кедровых орехов.
Моя подруга была полной противоположностью мне. Черные волосы, чуть раскосые зеленые глаза, маленький аккуратный рот с тонкими и изящными губами. Имела стройную, но не спортивную фигуру. Это я, во время сиесты, полюбила бегать по опустевшим улицам и парку недалеко от Plaza Mayor. И потому успела за год укрепить мышцы ног и ягодиц. С талией и так все было прекрасно, а вот на мои волосы вечно жаловалась Катрин. Слишком золотые для испанки. А глаза слишком серые. Но я себе нравилась, какой была. Мне только двадцать два года, мое лицо, как и лицо любой другой женщины, еще успеет измениться. А после родов, иногда, даже цвет глаз разбавляется мелкой крапинкой.
Пока мы готовили moniatos, Катрин не могла успокоиться от переполняющего ее восхищения своим новым знакомым Хосе. Судя по ее описанию, он, действительно, был нереальным мужчиной. Спортивная фигура, густые, чуть нахмуренные брови, меж которых пролегала небольшая складочка, когда он думал. А когда он смеялся, появлялись ямочки на щеках с высокими скулами. А его губы были такими, что ты моментально начинаешь их чувствовать на своей коже. Ну, думаю, тут ясно, что кое-кто влюбился? По крайней мере, в его образ точно.
– Кстати, Летти, скажи, мы подруги? – закусила губу Катрин.
– Ну, что ты придумала?
– Понимаешь, у Хосе есть друг, который недавно вернулся с командировки, и он предложил отметить праздник вместе. Конечно, мы сходим на площадь и все такое, но потом, хотелось бы встретить рассвет вместе. А крыша – такое романтичное место…
– Всё, не продолжай! Пригласи его к нам, и встречайте рассвет на моей мансарде. Только тащи свой теплый плед на качель. Ночью до 7 градусов обещают. – Улыбнулась я подруге. Ну как ей отказать? Она, конечно, часто встречала того, или иного красавчика. Но чтобы вот так влюбиться… Такого за прошедший год еще не было. Да и сама Катрин, живая, непосредственная и слегка наивная, стала такой родной.
– Грасьяс, Летти! Спасибо, спасибо, спасибо! – запрыгала на месте, смеясь от радости. Вдруг, с противоположного стола слетел нож, пролетев в каком-то миллиметре от тела подруги.
– Это я рукой задела, – нервно хихикнув, сказала подруга и, будто отмахнувшись от случившегося, продолжила:
– Кстати, мы договорились встретиться завтра вечером у Башни Клаверо (Torre del Clavero). Когда начнется представление. Он будет с другом, – подмигнула мне подруга.
Только я хотела сказать, что сейчас важнее ординатуры ничего нет, как мое окно разлетелось вдребезги. А через него влетела… книга? Мы подскочили к окошку и выглянули на улицу. Ничего подозрительного, хотя и откуда бы что-то увидели. Шестой этаж, и дом напротив всего в три этажа.
– Будто с неба свалилась, – озвучила мои мысли Катрин.
Я подошла к книге и взяла ее в руки. Это оказалась увесистая старинная книга и очень ветхая. Я взялась ее открыть, но Катрин остановила меня за руку.
– Скажи, ты веришь в потусторонний мир?
– Смотря что ты под этим подразумеваешь. Я верю в науку. И пока сама не увижу, на слово вряд ли смогу поверить.
– Хорошо, но, прежде чем ты откроешь её, я должна тебе сказать. Я верю. Когда я была маленькой, у меня умер близкий родственник, моя прабабка. Я не могла ее помнить, потому как видела ее последний раз в два года. Со слов мамы, когда мне было 4-5 лет, ночью ее разбудили мои слезы. Я ей сказала, указывая пальцем на стул, что там сидит бабушка и плачет. Тогда мама попросила описать того, кто рядом. И я описала свою прабабушку, в точности в чем ее хоронили. Но понимаешь, дело в том, что ни фото, ни меня на кладбище не было. Я не могла этого знать. После этого маму стали по ночам будить плач и всхлипы. Она кидалась ко мне, но я спала. Все это продолжалось, пока мама не избавилась от стульчика, который принадлежал бабушке. Мама говорит, что этот стул для прабабки сделал ее муж, ушедший из жизни раньше нее. Она не хотела с ним расставаться, наверное. Потому что на следующий день, приехавшие с кладбища наши родственники, которые туда и увезли этот стул, сказали, что он сгорел. Она его забрала…
– Слушай, ты была малышкой. И, конечно, как любой ребёнок, была подвержена атмосфере в семье. И если в это верили твои…
– Нет, Николетта, я и потом видела их, – она опустила взгляд в пол и снизила голос. – Я не могла учиться, спать, или, даже, ехать в автобусе. Я видела их, и каждый, будто чувствовал, что я его вижу. Они начинали мне что-то говорить. Но я из-за нехватки, скажем, способностей, не могла их слышать. Мы подняли Питерский архив и воссоздали свое древо. В моем роду, когда ведьм еще сжигали, были настоящие ведьмы. Все убиты. Но, видимо, кто-то сумел спастись. Потому что каждые три поколения рождается ведьма, но дар слабеет. Я вижу, ты не веришь мне. Вот опиши мне обложку этой книги.
– Ну хорошо. Здесь использована старинная латиница и какие-то руны. О, а вот этот трилистник, – знак триединого Бога. Видимо, правда, древняя. – Сказала я и посмотрела на Катрин. Та сидела с круглыми глазами совенка в дупле. – Ты чего?
– Летти, ты что ведьма?! – прошептала она.
– Прекрати. Это на тебя так испанские праздники влияют? – нахмурилась я.
Она с минуту сидела молча, а потом, схватив телефон, сделала фото книги, что я держала в руках. Удовлетворенно кивнув, она протянула фотографию мне.
Я взяла телефон и потеряла не то, что слова, даже мысли. На фото лежала книга в кожаной коричневой обложке, потрепанной временем. Ни символов, ни текста на ней не было. Я посмотрела на книгу. Весь текст на месте. Схватив свой телефон, сделала фото сама. Ничего. Пустая обложка.
– Это что? – большего я не могла произнести от удивления.
– Если ты видишь то, чего не вижу я, значит тебе можно. Отрывай ее. Похоже, не зря она прилетела именно к тебе. Кто-то, или что-то тебе ее послал.
– Не буду спорить, просто откроем. Да?
Мне почему-то было страшно это сделать. Казалось бы, что сложного открыть книгу? Но после рассказанного Катрин, еще и книга, как по волшебству, влетела в окно. Волей, не волей начнешь верить во что-то. И назвать даже не знаю как. Знала бы я в этот момент, что сказочным волшебством и не пахнет, выкинула бы ее обратно в окно…
Открыв книгу, на первой же странице увидела множество рун, а ниже текст на испанском.
– Ну что там? – с нетерпением, воскликнула Катрин.
– А ты не видишь? – спросила я, и когда подруга покачала головой, сказала.
– Вот тут куча рун, я их не понимаю. Но раз уж нам попала эта книг, возьмем в библиотеке универа трактат по рунам. Уверена, он там должен быть. А вот здесь на испанском написано, или аргентинском, странное написание. – Я нахмурилась и бездумно зачитала для Катрин вслух текст, – «Древняя магия дает нам силы, чтобы бороться с неведомым, держать баланс мира моего, держать в равновесии тьму и свет. Да проснется сила эта в крови моей. Ибо рождена я была по воле древних богов». Интересно, кто это написал, и чья книга была? Написано вроде бы чернилами, и даже не ясно, от руки, или нет.
– Ты зачем до конца дочитала?! – в ужасе спросила Катрин.
– Да что с тобой? Это же просто…
Я не успела договорить, в комнату ворвался ветер. Сильный ветер для лишь одного открытого окна! Он стал кружиться будто вокруг нас. Затем замерцали мои руки и книга, и, вдруг, все стихло. Только разлетевшиеся бумаги со стола и кошмар волос на голове, говорил, что это не воображение разыгралось. Я быстро закрыла книгу и посмотрела на Катрин:
– Скажи мне, ты слышала шепот, когда ветер подул?
– Да, не разобрала ни слова, но да. – Совсем тихо ответила подруга.
– Я предлагаю на время забыть об этом. Как-то жутко. После праздников пойдем за трактатом и тогда посмотрим, что это за книга. А пока не станем больше ее даже трогать. Скажи, почему ты уехала именно сюда из России? У тебя же вся родня там, а тут никого.
– Потому что там духи более злые. Они мне жизни не давали. Здесь же смерть почитается. Ее рассматривают не как что-то страшное, а как следующий этап существования для души. Духам преподносят дары, задабривают в соборах, потому злости в них меньше. Так сказала моя бабушка. Она и отправила меня сюда. Мать, конечно, в это все не верила, у нас с ней стали натянутые отношения. Мы с бабушкой сильно отдалились от нее. Она считала, что бабушка с ума сошла, а меня срочно лечить надо, чтоб у нее на поводу не шла. Вот мы и решили, что я уеду учиться сюда. Здесь, уже в Алоне, один монах заговорил мой браслет, чтобы меня не тревожили духи. И вот теперь мне, действительно, стало легче жить. Ты веришь мне?
– Катрин, мне страшно, что это вся загробная жизнь может быть правдой. Я не верила в это. Но сейчас продолжать не верить… Это может быть глупо. Как иначе объяснить залетевшую книгу из ниоткуда? А этот ураганный ветер? И то, что текст книги не отображается на фото, и ты его не видишь?
– Слушай, а вдруг то, что ты прочитала, это было для пробуждения силы того, кто прочел вслух? Вспомни все фильмы ужасов. Везде говорят – нельзя читать вслух, чтобы не активировать посыл.
– Умные мысли приходят после… Если ты и права, как нам это проверить? Призывом духа точно не хочется. Да и если у тебя, правда, есть сила, хоть и слабая, ты тоже могла ее пробудить.
– Дева Мария, – прошептала подруга с ужасом в глазах. Не так давно мы сменили веру на католицизм. И вот впервые я услышала от подруги эти слова. В Испании жила вера католиков. Однажды к нам после экзамена пришел святой отец наставить на путь истинный своей речью. И вот мы, действительно, прониклись. Я поняла, что важно жить с миром в душе, и в мире с самим собой. Католическая вера, на мой взгляд, стала единственной, которая не отвергала святых другой веры. Католическая вера провозглашает, что существует один вечный Бог в трёх лицах: Бог Отец, Бог Сын (Иисус Христос) и Бог Святой Дух. Вера близкая к христианству, но стала нам ближе. И мы стали раз в месяц по воскресеньям ходить на службу. Дева Мария, к которой мы прониклись с Катрин, осталась в наших мыслях надолго после первого же похода в церковь. Католики обожествляют Марию, и, хотя они и не включают ее в Пресвятую Троицу, однако, они убеждены, что она достойна поклонения. Свое отношение к Марии они обосновывают следующим библейским текстом: «Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами» (От Луки, 1:28). В этой вере я чувствовала себя свободной и защищенной. Как и Катрин, ведь ее христианство не смогло защитить. Скорее всего, люди в России просто попались такие, лишь с названием служителей.
Я подошла к подруге, села рядом с ней и, приобняв за плечи, сказала:
– Что бы ни случилось, святой отец Томас нас защитит и поможет. Я уверена, что он и наша вера не отвернутся от нас. Я думаю, если мы во что-то вляпались, так предрешено. Может, еще ничего плохого не будет. Или, может, вообще еще ничего мы не наделали.
– Ты права. Что-то я прям жутко испугалась. Ладно, пойдем за костюмами на завтра, пока все не разобрали.
Спустя пару часов книга была забыта. Мы мотались по магазинам, выбирая себе костюмы. Катрин хотела, конечно же, чтобы ее новый знакомый упал без чувств к ее ногам. Нет, не от страха, а от понимая, что и он влюбился в такую красоту, как Катрин.
В итоге, наши «те самые» костюмы нашлись. Катрин взяла образ ведьмочки -кокетки с прелестями напоказ. Корсет, пышная юбка в пол, но прозрачная, с подкладкой юбки-мини. Конечно, шпильки и остроконечную шляпу. Я же выбрала образ испанки 18 века и метлу, для видимости. Пусть видят, что не все ведьмочки – ведьмы! Ну, на самом деле, разве ведьмы не прятались испокон веков? Они скрывали свою суть, находясь в толпе с обычными людьми. Потому мое платье было из красного атласа: широкая юбка с длинным шлейфом, окантованная черными лентами. Лиф платья был тонким и хорошо обтягивал тело выше талии. Грудь сама собой приподнялась. Не хватало к образу лишь старинного медальона, который кокетливо будет лежать на не сильно открытой груди, привлекая внимание и интригуя.
– Давай присядем здесь, пообедаем и пойдем искать медальон. Может антикварщики какую безделушку дадут в прокат. – Указала я на уличную кафешку «La vacavieja» через дорогу.
Мы перебежали по дорожке, нагруженные пакетами, и плюхнулись в удобные мягкие кресла кафе стейк-хауса. Здесь было самое вкусное мясо. Конечно, не так чтобы дешево здесь, но иногда можно себе позволить. Особенно, когда это день шоппинга, который мы устраивали лишь раз, полгода назад. Катрина заказала себе ризотто, а я любимое Mollejas, что стоило 16 евро, но было безумно вкусным, и обычную картошку. Ее подавали приготовленную на гриле. Mollejas – это самая нежная часть коровы – зобная железа. Во Франции и Италии ее называют «сладким хлебом», она считается деликатесом и стоит от 60 евро. Они используют «моехас» (mollejas) как заправку к ризотто, или супам. В Испании же, в основном, готовят на гриле. Запив свой обед вином, можно было отправляться дальше по магазинам. Блуждая по старинным, древним улочкам, мы нашли антикварную лавку. Здесь был не только антиквариат, но и то, что люди продавали за ненадобностью. Старинные торшеры, книги, одежду и украшения без драгоценных камней. Обойдя лавку по кругу, мое внимание привлек отблеск солнца на витрине у стены. Подойдя ближе, я заметила среди мелочей медальон. Я сразу поняла, что хочу его. Я развернулась задать вопрос Катрин, где же продавец, и лоб в лоб столкнулась со старушкой.