Алена Волгина
Коза дракону не подруга
Глава 6
Не помню, как я добралась до своей комнатки на чердаке. Пережитый ужас вылился в истерику, и я рыдала до икоты, вцепившись обеими руками в подушку. Перепуганная Агата натерла мне виски «венгерской водой», напоила травяным отваром и полночи просидела рядом, держа меня за руку.
Только под утро мне удалось забыться беспокойным сном, но облегчения это не принесло, так как во сне опять привиделся тот замок с белым вепрем на стене. Наверное, он решил взять меня измором. Я снова пыталась спастись от дракона, рыскающего в сумрачном холле, и меня снова подстерегала на галерее таинственная ледяная чернота. Не понимаю, чего они ко мне прицепились? Но хуже всего было то, что о наших похождениях с Фонтероем услышал Нед. На следующий вечер мистер Тревор созвал внеочередное собрание «ищеек», на котором меня заставили подробно рассказать о случившемся.
Ребята выслушали меня в мрачном молчании. Когда я дошла до описания огненной вспышки в переулке, Фокс даже присвистнул, а Хаммонд из своего угла сокрушенно покачал головой. Между бровей Тревора залегла такая складка, что туда можно было двухпенсовик сунуть, и он бы не выпал.
Я оправдывалась как могла:
– Все сошло бы нормально, если бы нам не попался этот чертов Дэннис! Наверное, он был пьян.
– Даже если он был трезв, как стекло, готов поспорить, что сейчас его не оторвать от бутылки, – мрачно пошутил Нед. – После такого-то потрясения! И о чем ты только думала? Разве ты забыла, что рассказывал Амброзиус?! Если бы Фонтерой убил кого-то из этих прохвостов, он остался бы драконом навсегда!
Можно подумать, я силком затащила нашего графа в самые глухие трущобы. Он ведь сам захотел! Теперь я еще виновата в том, что дракон думает животом, а не головой!
Тревор перегнулся через стол, пригвоздив меня к спинке стула жестким взглядом:
– Надеюсь, ты понимаешь, что мне следовало бы вышвырнуть тебя отсюда, чтобы ноги твоей не было на Коул-стрит. С твоим легкомыслием и куриным пониманием сущности ищейской работы! Знаешь, почему я этого не сделаю? Потому что у меня есть одно поручение, с которым можешь справиться только ты. Но если провалишь и это дело…
Старик ледяным взглядом молча дал мне понять, какая кара ждет меня в случае неудачи.
– И как ты могла подумать, что мы упустим из виду возможных сообщников нашего светского воришки? – вклинился Фокс. – Да мы проверили рабочие кварталы еще в тот день, когда ты лечила свой насморк в особняке на Гросвен-стрит! И выяснили, что рыжебородый тип, про которого упоминал Фонтерой, в последнее время в Кречи больше не появлялся.
Мне хотелось провалиться сквозь землю. Это что получается, все мои вчерашние старания и весь ужас, который мне пришлось пережить, – все было зря?
– Задание тебе будет такое, – сказал мистер Тревор, одним движением бровей отметя Фокса в сторону. – Нам удалось найти экипаж, очень похожий на тот, что торчал возле дома графа в ночь кражи. Он принадлежит сацилийскому послу. Послезавтра господин посол дает прием, и ты на нем появишься.
– Кто? Я?! – вырвался у меня сдавленный всхлип.
– Ну не я же. Послушаешь, кто с кем сплетничает и о чем. Проследишь, кто улыбается Фонтерою, и, что еще интереснее, с каким выражением смотрит ему в спину. Граф Хатфорд, разумеется, тоже почтит прием своим присутствием…
"Час от часу не легче!" – подумала я с возрастающей паникой. Почему-то вероятность опозориться в глазах Фонтероя пугала меня гораздо сильнее, чем насмешки его высокородных друзей.
Тревор же невозмутимо продолжал:
– …Но он человек заметный, ему за другими приглядывать несподручно. Ты же – другое дело. По легенде ты – Энни Фишер, его нищая кузина, которую граф Хатфорд взял под опеку и временно приютил у себя. Изобразишь бессловесную застенчивую дурочку, впервые попавшую в блестящее столичное общество. Полагаю, на это у тебя ума хватит. Ну же, Энни, что за испуганный вид? Я ведь знаю, что твой бывший приемный родитель научил тебя, как отличить лопаточку для рыбы от десертной ложки. Больших умений от тебя не потребуется.
Ушлый Гарри обучал меня, чтобы потом использовать как наживку для джентльменов, искавших необременительных интрижек. Я же не дура, понимаю, для чего были эти уроки этикета и танцев. Меня готовили к роли легкомысленной мещаночки, достаточно вышколенной, чтобы джентльмен не постыдился прогуляться с ней в Серпент-парке, и достаточно незначительной, чтобы он мог позволить себе кое-какие игривые мыслишки, не боясь серьезных последствий. Вдруг я вспомнила ожесточившееся лицо Плаксы Глэдис, ее застывший циничный прищур, и содрогнулась. Улицы Эшентауна были безжалостны к молоденьким девушкам. Какая участь ожидала бы меня, если бы не вмешательство мистера Тревора? Его поручение по сравнению с грязными намерениями Гарри Богарта было такой мелочью…
– Хорошо, я согласна. А лорд Фонтерой знает об этом сногсшибательном плане? – поинтересовалась я не без ехидства. Как-то отреагирует лорд Дракон, когда узнает, что ему навязали такую замечательную "родственницу"?
Улыбка Тревора не предвещала ничего хорошего:
– Более того. Он сам его предложил.
***
Всю обратную дорогу до Гросвен-стрит Уолтер пытался убедить меня, что изобразить леди разок-другой – плевое дело. Почему-то он был свято уверен в моих актерских талантах. Меня же слегка потряхивало, даже есть захотелось от страха. Жаль, не успела у Тревора урвать кусок пирога, пока Винс до них не добрался. Теперь-то придется изучить более изысканное меню: всякие там анчоусы (знать бы еще, что это такое), кремы и желе, – чтобы не попасть впросак на великосветском приеме. Ужин у посла, боже мой! Там ведь будут все сливки общества! Самые высокородные леди и джентльмены, образованные, блистающие изысканными манерами и остроумием… И тут из кустов появляюсь я, что называется, «из грязи в князи». Да меня же вмиг раскусят! Опозорюсь сама, опозорю лорда Фонтероя, подведу мистера Тревора… После этого мне останется только утопиться в Тессе. Может, я еще смогу отговорить графа от этой безумной затеи?
Однако стоило нам с Недом войти в холл, как я сразу поняла, что паниковать уже поздно. Лорд Фонтерой в наше отсутствие развил бурную деятельность:
– Я распорядился перенести ваши вещи в свободную спальню на втором этаже. Моя кузина, даже фальшивая, не может жить на чердаке вместе с горничной. До приема еще целый день, так что Амброзиус успеет дать вам пару уроков, чтобы вы не опозорились. В остальном – помалкивайте и положитесь на меня.
Я вздохнула. Ну конечно, наш лорд Дракон в своем репертуаре.
– Какие-то проблемы? – Фонтерой, куда-то спешивший, задержал на мне долгий взгляд.
– Нет-нет, что вы, сэр, я вам очень признательна.
«Драконий гипноз» действовал безотказно.
***
Стылая зимняя ночь бродила за окнами, вымораживая их своим дыханием. В гостиной графского особняка на Гросвен-стрит сидели двое мужчин. Кеннет Фонтерой листал книгу, вольготно откинувшись в кресле и положив ноги на подставку для дров. Нед Уолтер любовался рубиновым блеском вина в бокале. Слуг уже отпустили, так что уютную тишину нарушал только треск поленьев в камине. Амброзиус на ночь глядя куда-то исчез. Через приоткрытую дверь Нед слышал, как тот в холле прощался с хозяином. Вероятно, отвечая на какой-то вопрос, он сказал: «Я думаю, пророчество следует толковать шире. Если в сердце есть любовь, ты останешься человеком, даже находясь в облике дракона…» Хлопнула входная дверь, по ногам потянуло сквозняком – и волшебник растворился в снежной метели.
Сейчас Нед испытывал неловкость, словно нарочно подслушал личную беседу. Чтобы избавиться от этого неприятного чувства, он подлил себе еще вина. Попытался представить, каково это – внезапно превратиться в шипастую тушу размером с дом с тлеющим сгустком огня в желудке. Б-р-р! А человеку, сидящему напротив, совсем недавно пришлось пережить это на собственной шкуре! Мысленно вздрогнув, Уолтер снова потянулся за графином. Его весь вечер мучила одна мысль, и спустя полчаса и пару бокалов он решился наконец облечь ее в звук:
– Я не стал говорить этого при Энни, она и без того напугана, но вы уверены, милорд, что она справится? Нет ли у вас настоящей кузины, которой мы могли бы поручить это дело?
Лорд Фонтерой со вздохом отложил книгу:
– Из всех моих немногочисленных родственниц я не знаю никого, кто в такой ситуации смог бы удержать язык за зубами. Недели не пройдет, как о моей проблеме будет судачить весь город.
– И все же я с трудом представляю себе Козу… то есть Энни в светской гостиной. Это все равно что слона запустить в фарфоровую лавку!
– Позволю себе заметить, Уолтер, вы настолько привыкли к своей напарнице, что не замечаете очевидных вещей. Взгляните на ее маленькие руки, на тонкие черты лица. Даже ее манеры, – тут граф невольно улыбнулся, – иногда поражают изяществом, когда она следит за ними. Как это ни удивительно, но мисс Фишер, безусловно, благородного происхождения. Где вы ее откопа… то есть, откуда она?
Уолтер нахмурился:
– Боюсь, она родилась в одном из тех убогих мест, где благотворительность дает скромное убежище нищете. Проще говоря, Энни выросла в приюте. Она сирота, и до встречи с мистером Тревором ее воспитание было довольно своеобразным.
– Я пытался разузнать о ней у ее старинной подруги, – признался Фонтерой. – Кажется, ее зовут Глэдис или что-то в этом роде. Однако она знает не больше вашего. Это странно. Хоть какие-то слухи должны быть!
– Да, Старик… мистер Тревор в свое время тоже пытался что-то выяснить, но безуспешно.
В глазах Кеннета Фонтероя загорелся опасный огонек:
– Если мистер Тревор проявил такое участие к бедной девушке, неужели ему не пришло в голову отправить ее в школу вместо того, чтобы заставлять гоняться за преступниками?
– Как это не пришло! – возмутился Нед. – Старик подыскал ей отличный пансион. Я сам лично дважды ее туда отвозил! Но она возвращалась! После третьего побега Тревор смирился и решил, что пусть лучше Энни останется при нас, чем опять начнет путаться со всякими проходимцами!
Взяв книгу, Фонтерой снова откинулся в кресле:
– Вы можете больше не беспокоиться об этом. Я сам о ней позабочусь.
По мнению Уолтера, хорошо знакомого с характером своей напарницы, в этом заявлении звучал неумеренный оптимизм. Энни была, мягко говоря, далека от того, чтобы искать в жизни поддержки. Интересно, зачем она понадобилась графу? Неужели Фонтерой настолько мелочен, что жаждет свести с ней счеты за то, что она случайно лишила его амулета? А если нет, тогда что? Уолтер пригубил вино, пытаясь скрыть беспокойство, но про себя решил посоветоваться с Фоксом. Они вдвоем присмотрят за Козой. Он, Уолтер, не позволит использовать ее в чужих интригах, а потом выбросить, как ненужную тряпку.
Глава 7
На следующее утро, едва разлепив глаза в пышной постели, я долго смотрела на "цветочный" полог над головой, недоумевая, что за диковинный сон мне снится. Когда память прояснилась, я вспомнила, что накануне вечером меня, как мешок с углем, забросили в эту чистенькую девичью спальню.
Убранство этого гнездышка разительно отличалось от других комнат особняка, выдержанных в строгом, холодноватом стиле. Ситцевые чехлы на креслах, обои и бархатные портьеры были украшены цветочным узором. Подушки на кровати были такие мягкие, что я тонула в них, словно в теплом сугробе. От камина тоже струилось тепло. Собственный камин в комнате – неслыханная роскошь! У стены стояли высокий комод и туалетный столик на выгнутых ножках. Над ним висело большое овальное зеркало.
В общем, меня окружала такая красота, что прикоснуться страшно. И поведение свое теперь придется менять под новую роль. Это Коза Энни с Коул-стрит могла болтать все, что ей вздумается, а мисс Фишер, кузина высокородного лорда, должна держаться, как подобает скромной благовоспитанной девушке. Иначе ляпну что-нибудь в самый неудачный момент – и прощай, легенда.
В дверь осторожно постучали. Распахнув ее, я с изумлением увидела на пороге Агату. М-да, вот еще одно свидетельство моего нового положения… Я всего лишь переехала на этаж ниже, а мой социальный статус изменился настолько, что бывшая подруга-горничная должна теперь стучать, прежде чем войти. Я почувствовала себя неловко. Хорошо еще, что это ненадолго!
Ловко пристроив поднос с кофейником на невесомый столик, Агата сказала:
– Милорд распорядился подать завтрак сюда, так как скоро прибудет портниха.
– Зачем? – только и могла спросить я.
– О, мадам, вам понадобится куча всего! – Она принялась загибать пальцы, перечисляя: – Платье для бала, два-три утренних платья, туалеты для прогулок, туфельки, полуботинки, веера…
Стоп-стоп-стоп, зачем так много? Я всего лишь прогуляюсь на бал и, возможно, два раза проедусь в карете! На большее мы не договаривались! Но Агата была настроена так серьезно, словно ей действительно поручили подготовить к выходу в свет юную дебютантку, вооружив ее до зубов всякими дамскими штучками.
– И, пожалуйста, не говори со мной как с леди! – взмолилась я. – Мне и так не по себе!
– Но ведь я теперь тоже важная особа, – подмигнула подруга. – В один день меня из горничной произвели в камеристки! Не волнуйтесь, мадам, я прекрасно умею укладывать волосы, сплетничать и выводить пятна от любых напитков, которые вы на себя непременно опрокинете.
От ее шутливого тона мы обе расхохотались, но мне все равно было страшно. Во что я ввязалась?
Портниха пришла точно вовремя. Ее сопровождала помощница, которую я не сразу разглядела за грудой свертков. Мисс Нидли оказалась сухонькой, востроносой особой с весьма решительным нравом и бесцеремонными манерами. Скептически оглядев мое мещанское платье, она проводила меня за ширму и приказала снять с себя «эту серость», а затем, повертев меня в разные стороны жесткими, как вешалки, руками, быстро обмерила лентой с ног до головы. Ее ловкие пальцы так и мелькали.
Я так засмотрелась на работу портнихи, что пропустила появление Фонтероя, вдруг отразившегося в зеркале. Эффект был такой, как если бы он плеснул в меня драконьим огнем.
– Не входите сюда! – метнувшись за ширму, я схватила отрез ткани, пытаясь завернуться в него до ушей. Щеки предательски покраснели. Да как он может! Я стою тут в одной рубашке и корсете, а он!
– Я не собираюсь покушаться на вашу добродетель, мисс Энни, не бойтесь, – послышался насмешливый голос. Затем Фонтерой как ни в чем не бывало обратился к мисс Нидли:
– Не слушайте, если она начнет бормотать что-то о темно-синем атласе или сереньком шелке! Моя воспитанница должна блистать. Она будет чудесно выглядеть в красном. Или в изумрудно-зеленом.
Последние его слова донеслись уже из коридора.
– В красном! – Вернувшись за ширму, мисс Нидли скептически подняла глаза к потолку. – Джентльмены ничего не понимают в дамских туалетах, даже если оплачивают их. Юной девушке не к лицу яркие цвета. Она должна носить белый, розовый и голубой.
Портниха мне подмигнула, и я неуверенно улыбнулась в ответ. В душе забрезжила слабая надежда, что мы с мисс Нидли отлично поладим.
***
Примерка и обсуждение туалетов заняли больше двух часов. Два часа! Да за это время при должной сноровке можно вынести половину тряпичной лавки!
Мне пришлось заказать массу разных вещей. Много, очень много всего! Платье для завтраков, для обедов, для прогулок и для танцев, два пеньюара… Если верить мисс Нидли, знатные леди в течение дня только и делали, что переодевались. Она была заметно шокирована тем, что я не знала таких элементарных вещей. Чтобы не вызвать подозрений, мне пришлось во всем с ней соглашаться, но теперь было неудобно, что я ввела Фонтероя в такие расходы. Надеюсь, наша затея его не разорит?
Наверное, следовало его поблагодарить. Если, конечно, удастся его найти. В этом огромном доме было так же легко заблудиться, как в лесу. Я никогда точно не знала, где находятся остальные жильцы, и есть ли кто-нибудь дома вообще.
Граф отыскался в библиотеке. Вместо ответа на мое косноязычное «спасибо» он только рассеянно кивнул и попросил:
– Будьте любезны, Энни, сходите к Амброзиусу. Он хотел что-то вам рассказать.
– Хорошо, – ответила я. Но Фонтерой, уткнувшись в книгу, уже потерял ко мне интерес.
***
Мистер Амброзиус занимал на втором этаже самую дальнюю комнату, расположенную возле винтовой лестницы для слуг. Агата и миссис Бонс, поднимаясь, старались миновать этот пролет как можно быстрее, осеняя себя крестным знаком.
– Против самого мистера Амброзиуса я ничего не скажу, – жаловалась повариха, когда мы с Агатой навещали ее на кухне. – Приятный господин и настоящий жентмун, что и говорить. Но его чародейство у меня уже вот где сидит! – маленькой ладошкой, испачканной в муке, она резко провела по шее. – Ночами заснуть не могу, все молоко извела, чтобы этих… с Той Стороны отвадить. Так и лезут, так и лезут, балбесы! То приправы мне все перепутают, то тесто сглазят!
Наша повариха родом была из Кэмбри и, как многие северяне, относилась с большим почтением к волшебным созданиям. Смуглая, пышная и невысокая, она ловко кружилась по кухне и сама была похожа на румяную плюшку только что из печи.
– Нет, эти яблоки нужны мне для теста, – сказала она, отняв у меня миску, в которую я собиралась высыпать мелко нарезанные дольки. В другой тарелке Агата перебирала изюм. На кухне миссис Бонс распоряжалась нами, как королева – своими верными подданными.
– Я сегодня подам жареную куропатку с грибами и фасолью, печеночный паштет, артишоки в соусе на закуску и мое фирменное печенье: песочное тесто, начиненное изюмом, миндалем и яблоками, да чуток апельсиновой цедры, да капелька коньяку. И пусть только попробует кто-нибудь из этих мелких поганцев подойти к нему хотя бы на шаг!
Мы с Агатой внимали ей, затаив дыхание.
В отличие от слуг, я наоборот подолгу застревала на площадке перед комнатой Амброзиуса. Из таинственной обители волшебника временами раздавались странные звуки: то шипение, то какое-то заунывное пение, то приглушенные ругательства. Так и подмывало заглянуть туда хоть одним глазком! А теперь, с одобрения самого хозяина, у меня появился законный повод удовлетворить любопытство.
Постучав в заветную дверь, я прислушалась и, не дождавшись ответа, решительно ее распахнула. Вдруг послышался резкий хлопок, вспышка света полоснула меня по глазам. Меня спасла быстрая реакция. Я резко пригнулась – и железная крышка просвистела над головой. А потом вонзилась в стену на целый дюйм.
Переведя дух, я подумала, что, вероятно, Фонтерой послал меня сюда в надежде избавиться от докучливой гостьи раз и навсегда.
– Я понял! Понял, в чем была моя ошибка! – воскликнул сияющий волшебник, высунув голову из-под стола.
– Не бережете вы себя, господин Амброзиус, – укорила я его.
На столе стояло множество пузырьков и склянок с разнообразными декоктами. Я опознала грибную плесень в мисочке, пучок мышиных хвостов и горку навоза (по запаху). В некоторых емкостях что-то подозрительно бурлило, испуская шипение. Старинные флаконы из мутного хрусталя стояли здесь вперемешку с простыми пузырьками темного стекла, снабженными бумажными этикетками. Названия были все незнакомые. Рядом валялись коробки из необычной глянцевой бумаги с загадочными надписями. В общем, стол Амброзиуса представлял своеобразное зрелище и к тому же вонял, как Тесса после разлива.
– Что такое «циталопрам»? – прочитала я на одной из коробок.
– Ничего не трогай, – поспешно сказал волшебник.
– Кажется, я поняла. Вы хотите приготовить зелье, чтобы избавить графа от драконьего облика?
– Да! – воскликнул Амброзиус, пригладив взъерошенные седые волосы. – Клянусь пером феникса, я найду лекарство, подавляющее драконью сущность и не вызывающее побочных эффектов вроде галлюцинаций, гипертермии и бредовых расстройств!
– Я бы с радостью вам помогла, – искренне сказала я, так как чувство вины все еще саднило у меня в груди. – Если вам вдруг понадобится кровь девственницы или, к примеру, прядь волос – только скажите.
Мистер Амброзиус взглянул на меня с новым интересом, как шеф-повар на редкую дичь.
– Интересно… И как далеко ты готова зайти?
– Что значит «как далеко»? – настороженно спросила я.
Любой человек знает, что с волшебниками нужно держать ухо востро. Иначе оглянуться не успеешь, как пообещаешь отдать ему в услужение своего будущего седьмого сына или вручишь собственную душу. На всякий случай я поспешила сменить тему:
– Вообще-то я пришла по другому поводу. Лорд Фонтерой сказал, что вы хотели дать мне несколько уроков. Вроде того, как красиво есть рыбу в гостях и все такое.
–Ах, да! Совсем забыл! – Волшебник хлопнул себя по лбу, нечаянно смахнув на пол несколько пузырьков. Я рыбкой нырнула под стол, хотя в этот раз, на удивление, ничего не взорвалось.
Когда я снова отважилась выползти на свет божий, в центре стола лежала здоровенная книжища в изъеденном коричневом переплете. Рисунок на обложке почти стерся. Амброзиус стоял рядом, очень довольный собой.
– Я нашел для тебя уникальный экземпляр: полный список наставлений для юных благородных дам. Им пользовалась сама королева Элеонора!
Передав книгу, он опустил тонкую, почти невесомую руку мне на плечо и дружески его сжал:
– Ступай, дитя мое, грызи кирпич науки.
– Вижу, кто-то уже пытался, – пошутила я, намекая на сохранность переплета. Возможно, у этой королевы Как-ее-там были ручные мыши.
Книгу я взяла, чтобы не обидеть волшебника, но про себя сомневалась в ее полезности. Судя по виду, она была написана пятьсот лет назад. Я понимаю, конечно, что в светском обществе чтут традиции, но не настолько же! Скорее всего, уроки Ушлого Гарри послужат мне лучшим путеводителем на пути к gentility, чем талмуд господина Амброзиуса.
