Алена Тимофеева
Одержимость Беллы Холл
Глава 3. У Долорес
Тонкие лучи рассветного солнца коснулись медных волос Беллы, заставляя пряди переливаться огненными отсветами. Комбинация из искусственного шелка задралась, обнажив стройные бледные ноги. Именно такой Том ее и обнаружил: красивой, беззащитной, лежащей без сознания на паркете под тяжелым портретом его семьи. Он испуганно охнул и за считаные секунды преодолел расстояние от своей комнаты до Беллы. Том неуверенно коснулся рукой ее обнаженного плеча. Она что-то неясно пролепетала во сне. Белла Холл, по всей видимости, спала.
– Проклятие! – выругался сквозь зубы Том, подозревая, что его новая постоялица – сомнамбула. Лунатизм ему был знаком не понаслышке. Он и сам в детстве ходил во сне, доводя этим родителей до истерики. Но, к счастью, с возрастом эти ночные похождения прошли бесследно.
– Белла, – тихо позвал Том, но та не откликнулась – лишь заворочалась, не проснувшись.
– Изабелл… – повторил он попытку разбудить спящую. Белла замерла, ее тело напряглось, выпрямилось и теперь казалось натянутым, словно струна. Долгий хриплый вздох вырвался из груди Беллы. Что нужно было делать в таких случаях, Том не знал. В отчаянии он стянул с себя халат и укрыл им Беллу, оставшись в одних только пижамных штанах. Он заметил, что глаза Беллы распахнулись и теперь с немым вопросом глядели на него.
– Почему вы голый? – надломленным голосом осведомилась Белла. Ничуть не смутившись, Том парировал:
– Я вообще-то в штанах. А вот почему вы валяетесь на полу в рассветный час? Кровать неудобная? – не к месту пошутил он, помогая гостье подняться с паркета. Белле было не до смеха: она помнила чей-то зов, шаги, сделанные против собственной воли, и кровь, стекающую с портрета.
«Портрет… приснилось? Возможно, мне стоит пить “Прозак”[1] только по две таблетки. Третья была явно лишней», – рассуждала она про себя. Том по-прежнему пытался добиться объяснений:
– Так как вы здесь оказались? Не выходили же ночью полюбоваться снимком моей семьи и, разглядывая его, заснули от скуки?
Белла, окончательно придя в себя, возмутилась:
– Это у вас нервное? В страхе превращаетесь в Джорджа Карлина?[2]
Том отступил и недоуменно взглянул на рассерженную Беллу.
– В каком еще, к черту, страхе? Чего я, по-вашему, боюсь?
Белла пристально посмотрела на Тома. В ее памяти всплыл образ исказившегося безумием лица Уорда-младшего, запечатленного на семейном портрете. Она сощурилась и ядовито выплюнула:
– Обнаружить труп в своем идеальном большом доме!
Белла торопливо стянула с себя чужой халат, всучила его владельцу и удалилась к себе в спальню, не забыв хлопнуть дверью. Ошарашенный Том остался стоять посреди коридора со смятым халатом в руках.
Белла сидела в отведенной ей комнате на подоконнике, прислонившись лбом к окну, когда в дверь негромко постучался Том. Оторвавшись от прохладного стекла, она нехотя подошла к двери: вина змейкой проникла в сердце. Мучаясь угрызениями совести из-за недавних нападок на Тома, она отворила дверь. Том, в свою очередь, стоял перед ней, чуть склонив голову, как нашкодивший пес. Он чувствовал, что чем-то вызвал злость Беллы, а может быть, даже и сам напугал ее. Правда, на вопрос «чем?» ответа у него не нашлось. Они одновременно посмотрели друг другу в глаза. Неистовая синева столкнулась с темной зеленью. Каре-зеленые глаза Тома хранили в себе напоминание о карих глазах отца и малахитовых, принадлежавших матери.
– Извините.
– Простите меня…
Фразы вырвались из них в один и тот же миг. Затем они оба рассмеялись, и Белла с легким сердцем пропустила его в спальню. Том, проявляя любопытство, осмотрелся, как если бы оказался в этой комнате в первый раз.
– А вы придали уюта гостевой спальне, – отметил он и с плохо скрываемой тревогой спросил: – Как себя чувствуете?
Белла неопределенно пожала плечами.
– В целом, наверное, не столь плохо. До сих пор еще немного сонная, – посетовала она. Тома ответ не устроил.
– И часто вы спите на полу? Господь с вами, если нравится, но хоть берите тогда с собой одеяло!
Белла фыркнула, скрывая этим смех.
– В первый раз такое произошло… усталость сказалась, наверное, – неуверенно произнесла Белла, намеренно умолчав о «Прозаке». Да и о странном сновидении говорить она не стала. Агрессия всегда была ее излюбленной манерой обороны. Нападение – лучшая защита. Сначала бьешь, потом спрашиваешь «кто?» Так учил ее отец, офицер полиции, перед тем как покинуть их семью.
– Я хотел предложить вам позавтракать со мной у Долорес, – чуть помедлив, сказал Том. Чувствуя еще не сошедшее напряжение, он запустил пальцы в волосы. Белла же, не замечая его растерянности, не преминула согласиться:
– С радостью. Правильно ли я поняла, что мы не пойдем к вашей знакомой, а «У Долорес» – это лишь название закусочной? – Она лукаво улыбнулась. Похожую вывеску Белла заметила по дороге в дом Уордов, пока разглядывала городок из окна «Шевроле». Том удовлетворенно кивнул, улыбаясь:
– Разумеется. Владеет им настоящая Долорес, так что… – заканчивать фразу он не стал.
– Буду готова через десять минут, подождете? – деловито осведомилась Белла. Том, засуетившись, вновь кивнул и молча вышел из комнаты, прекрасно поняв намек.
Через почти ровно десять минут Белла спустилась к уже ждавшему ее Тому. Она надела белую водолазку и поверх нее бархатный, глубокого кобальтового цвета сарафан, так выгодно подчеркивающий цвет ее глаз. Темные колготки и ботинки делали акцент на длинных ногах. Спускалась Белла нарочито медленно, красуясь. Том, окинув ее оценивающим взглядом, не смел и помыслить, что девушка могла нарядиться для него.
– У вас отличный вкус, должен заметить, – не сдержался Том. Белла подобрала волосы за уши.
– Надела первое, что попалось под руку. Не разбирала пока вещи, – небрежно махнула она рукой, произнеся стандартную ложь. Выбранный ансамбль был ее излюбленным вариантом и точно не предназначался для похода в закусочную в Лэйквуде. Ей не терпелось покинуть стены этого дома, обстановке которого, как она полагала, совершенно не соответствовала. Белла ступила на пол и ее осенило:
– А как же моя машина? Я была вчера в изнеможении, позволила себе забыть о брошенном на дороге автомобиле.
Том поспешил ее успокоить:
– Не волнуйтесь, она уже в мастерской на Черч-стрит, скоро починят и вернут в целости и сохранности.
– Хотелось бы верить… спасибо, – неуверенно ответила Белла.
– Поехали? До десяти Долли заманивает скидкой на кофе, – с воодушевлением произнес Том и, неуклюже влезая в рукава куртки, открыл входную дверь. Белле оставалось только облачиться в пальто и проследовать за Томом.
Жители Лэйквуда просыпались рано, несмотря на то что наступила суббота. На дороге встречались пикапы, старые универсалы. Белла заметила один минивэн. Они с Томом проехали мимо внушительной территории старшей школы и буквально спустя ярдов сто достигли пункта назначения: «У Долорес».
– Посмотрите сколько машин уже на парковке! Что-то сегодня многие решили позавтракать в кафе, – удивился Том. Белла поглядела на него и уточнила:
– А что, здесь такое не часто?
Том пожал плечами.
– Обычно местные предпочитают завтракать дома, с семьей. Приезжие – в отеле. Я думал, будем только мы да пара старых ворчунов. – Он покачал головой. Белла хмыкнула и, чуть помедлив, открыла дверь пикапа. Проигнорировав ступеньку, Белла спрыгнула на асфальт парковки. Откуда в ней проснулось такое ребячество, для нее самой осталось загадкой.
Она обернулась на звук позади нее: Том хлопнул дверцей «Шевроле».
– Признаюсь, я не любительница скопления людей. Предпочитаю уединенные места, – обратилась она к Тому, поправляя подол пальто.
– Закусочная и была всегда таким местом, не во время ланча по будням, конечно, но в основном приходили только завсегдатаи. – Нахмурившись, он осмотрел парковку.
– Я занял место нашего вояки… Он инвалид, нужно отогнать машину. Перепаркуюсь и подойду, лучше идите пока одна. Спросите Долорес и скажите, что от меня.
Том сел обратно за руль, а не ставшая возражать Белла отправилась в закусочную.
В кафе было многолюдно, настоящее столпотворение местных жителей – одни что-то с жаром обсуждали за столами вдоль стен, другие не стеснялись активно жестикулировать у полукруглой длинной стойки. Шум заглушал даже музыкальный автомат, старавшийся играть грустное кантри пятидесятых:
Alone and forsaken by fate and by man.
Oh Lord, if you hear me, please hold to my hand[3].
Не отрывая глаз от черно-белой плитки на полу, напоминающей шахматную доску, Белла подошла к стойке. Она случайно задела женщину, спорящую с невысоким, невероятно тощим мужчиной:
– …это не рентабельно, прибыли ноль, мы почти в убытке. Ай! Осторожней! – Женщина повернулась к Белле, одарив недовольным взглядом ледяных серых глаз. Лицо с высокими скулами обрамляли светлые волосы. От блондинки исходил запах дорогого парфюма.
«Белые цветы и ваниль», – успела завистливо подумать Белла, прежде чем выпалить короткое извинение. Женщина, чей взгляд не потеплел ни на градус, отвернулась и продолжила прерванный диалог.
– Ох, и народу сегодня! А все из-за проклятой мебельной фабрики! Вам как обычно? Желаете кофе? – донеслось до Беллы хриплое меццо-сопрано. Опершись на стойку, ей улыбалась стройная темноволосая женщина лет сорока – сорока пяти. Значок на бежевой форме пламенел алым, гласив, что официантку зовут Долорес.
«Так это же владелица», – догадалась Белла и постаралась выдавить улыбку.
– Поселилась у Тома Уорда. Так что я не местная, – развела руками Белла. Обмахнув и без того чистую столешницу полотенцем, Долли хитро подмигнула Белле:
– Так я из вежливости, почти всех жителей знаю. Беда небольшого города, – пояснила Долорес и поставила перед Беллой простую белую чашку. Она щедро плеснула туда ароматного кофе из полупустого кофейника. Капли едва не попали на рукав белоснежной водолазки Беллы, и та опасливо отдернула руку.
– Извини, утро выдалось чересчур энергичным, вот уже и руки дрожат. Столько посетителей…
Тут владелицу окликнули:
– Долорес!
Она бросила полотенце на стойку и поспешила к позвавшему ее клиенту, шепнув оставленной посетительнице: «Прости».
Белла была вновь предоставлена самой себе. Невольно она снова вслушалась в диалог блондинки и «тощего», как нарекла его про себя Белла.
– Зачем ее продавать? Кому? Что скажет тебе мелкий? Он же поднимет скандал! Ты помнишь, что случилось несколько лет назад? Захотела стать следующей?
Блондинка отмахнулась от настырного коротышки, сверкнув золотым браслетом, выглянувшим из-под рукава пиджака.
– Это решенный вопрос. Мелкому фабрика не нужна, а покупатели предложили достойную цену за старое здание и ржавое оборудование. – Ее высоковатый голос звучал уверенно и казался манерным из-за того, как блондинка растягивала гласные.
«Тощий» вздохнул:
– Ты хоть понимаешь, что начнется? Зачем было устраивать это собрание? А если мелкий заглянет? Что ты будешь делать?
Женщина отбросила волосы за спину. Белле они показались шелковым полотном. О таких волосах – гладких, струящихся – она только мечтала. Ее собственные локоны всегда лежали, как они сами того желали.
– Он в закусочную не ходит, и я его прекрасно понимаю, – ответила блондинка, не скрывая брезгливых ноток.
«Да нормальное место», – мысленно не согласилась Белла. Хотя в городе, откуда она приехала, были заведения куда приличней. Но в них не стали бы с улыбкой наливать случайному посетителю кофе без его просьбы, как завсегдатаю. Белла немного нервничала из-за долгого отсутствия Тома.
«Может, он решил отогнать машину домой и прогуляться пешком?» – мелькнуло в ее голове саркастичное предположение. Белла огляделась: народу в кафе прибавилось. Кто-то коснулся ее локтя. Обернувшись, она с облегчением увидела Тома.
– Вы в другом штате парковались? – не удержалась Белла от колкости. Тот усмехнулся и, не ответив, посмотрел на стоявшую к нему спиной блондинку, позвал ее по имени:
– Даяна?
Блондинка сначала замерла, затем медленно развернулась к Тому.
– А?.. Что ты здесь делаешь? – На ее красивом лице читалось изумление. Том кивнул на занятые столики.
– Ты случайно никак с этим не связана? Например, с собранием из-за продажи фабрики этим бездушным застройщикам?
Даяна молчала и теребила браслет тонкими пальцами.
– Думала, мне никто не скажет, что все считают меня психом. Все, кроме Долли, – как ни в чем не бывало продолжил он.
«Так вот кто этот мелкий. К кому я, дьявол меня побери, поселилась?»
Даяна перевела взгляд на Беллу, и в ее глазах больше не читалась холодность. Теперь она словно молила о поддержке. Вот только чью ей принять сторону, Белла пока не знала.
Глава 4. Встреча с Даяной Эпплгейт
Долорес поставила перед четырьмя посетителями чашки и начала разливать в них черный кофе. Ее теплые карие глаза с тревогой смотрели на молчащих за столиком гостей. Белла и Том расположились напротив сидящих Даяны и «тощего», представившегося как Фредерик Каплан. Когда Долорес наполнила чашку Каплана, что была последней, она учтиво осведомилась:
– Желаете еще что-нибудь? Может быть, позавтракаете?
Женщины отрицательно помотали головами, Каплан сухо и не слишком-то вежливо буркнул: «Нет», и лишь Том дружелюбно улыбнулся владелице:
– Все в порядке, Долли. Мы, возможно, сделаем заказ позже. Смотри, Хоуп пришла. – Он указал на влетевшую в кафе девушку с короткой стрижкой.
– Сколько раз ей говорила, чтобы заходила через черный ход! – негодующе всплеснула руками Долорес и направилась к опоздавшей официантке.
– Ты же сюда не заглядывал, откуда знаешь персонал по именам? – сморщив нос, надменно поинтересовалась Даяна. Пальцы, игравшие с браслетом на запястье, теперь легли на края чашки, поглаживая толстый фарфор. Том хмуро проследил за движением ее рук и пристально посмотрел Даяне в глаза. Она была старше его лет на пятнадцать, если не больше, однако Белла заметила, что Даяна отвела глаза, предпочтя разглядывать лопающиеся пузырьки в кофе. Том, наоборот, несмотря на еще довольно юное лицо, выглядел собранным и уверенным.
– Теперь я иногда тут бываю. Просто ты и твои осведомители не в курсе. Глупый поступок – устроить собрание в закусочной, – резюмировал Том. – Ты уже объявила честным работягам, трудящимся более двадцати лет на «Лэйквудс Милл», что собираешься их всех уволить? Где им еще здесь найти работу? – Стрелы обвинений Тома, казалось, одна за другой попадали точно в цель. Даяна резко ответила:
– Рядом есть и другие города. Если сейчас мы не уступим застройщикам фабрику по столь высокой цене, нам потом просто будет нечем платить этим самым «честным работягам». А в случае успешной сделки все работники уйдут с приличным пособием. Просто подумай об этом. – Накрашенное веко Даяны дернулось, нижняя губа дрогнула, словно она вот-вот расплачется. Белла наблюдала за перепалкой, скрестив руки на груди. Покрасневший Каплан скрыл свой длинный нос в чашке с кофе.
«Для чего было меня тащить на это представление? Какова моя роль? Девушки, которая знает его всего второй день?» – вихрем кружились вопросы в голове Беллы. Она поставила локти на стол, подперев одной рукой подбородок. Ее лицо выражало любопытство. Она взглянула на Каплана: их глаза встретились. Рыбьи, блеклого, почти белого цвета глазки Фредерика изучали ее. Он отставил чашку и кивнул в сторону Беллы:
– Господа, вы уверены в своем решении продолжить этот разговор здесь? – Фредерик, не стесняясь, намекнул на присутствие лишних ушей. Даяна фыркнула:
– Он же сделал это специально, привел свою подружку для защиты.
Белла в изумлении захлопала ресницами, а Том закашлялся, подавившись кофе. Восстановив дыхание, он спокойно ответил:
– Она не моя девушка, а только снимает комнату в моем доме. Да и получилось случайно. Так уж совпало – и планы позавтракать в тишине, и то, что Долли сообщила мне о наплыве работников фабрики… во главе с тобой. Хоть завтрак им оплатишь?
Даяна улыбнулась, глядя на Тома, будто тот был пятилетним дитя:
– Какими средствами я оплачу? Или ты решил, что сделка всплыла из-за каприза? Каплан отговаривал меня от собрания, но больше тянуть нельзя. Если бы ты хоть иногда занимался делами фабрики, то знал бы, в каком упадке она находится. – Даяна устало откинулась на диванчике. Она похлопала себя по карманам пиджака.
– Больше не могу, пойду покурю, – раздраженно объявила Даяна, поднимаясь с места. Белла повторила за ней и коротко ответила на немой вопрос Тома, который так отчетливо читался в его взгляде:
– Я тоже выйду… нужно переварить это все.
Девушки удалились. Долорес проводила замыкающую шествие Даяну сердитым взглядом. Каплан вздохнул:
– Ох, мелкий. Пойдет сейчас все псу под хвост. А что за красотка-то, а?
Том залпом допил кофе и впервые в жизни пожалел, что не переносит сигаретного дыма.
Туман на улице понемногу сходил, его точно затягивало обратно в лес. Он оставлял мокрую росу на участках травы, еще не покрытых снегом. Капельки влаги быстро застывали, превращаясь в иней, что скоро захрустит под ногами случайного путника. Холодное ноябрьское утро было серым. Снег, сыпавшийся с неба, царапал щеки Беллы, а от ветра сквозило даже на парковке.
– Здесь всегда такой туман? Накануне зимы? – поразилась Белла, силясь отыскать зажигалку, при этом сигарета оставалась зажатой у нее в зубах. Даяна уже успела затянуться и, крутанув колесико стального огнива, дала новой знакомой прикурить. Чтобы огонь не потух, его пришлось обнять ладонями с двух сторон: рука Беллы оберегала пламя от ветра слева, а Даяны – справа. На их лицах заплясали тени, рожденные маленьким огоньком.
– Да, почти каждый год, – протянула Даяна, захлопывая крышку зажигалки. Она обвела ленивым взглядом небольшую опушку по ту сторону дороги и добавила: – Весь город оплетен туманом, будто паутиной. К слову, в Австралии, например, это далеко не метафора. А у нас к туману все давно привыкли. Про озеро слышали? – Она слабо затянулась и выпустила тонкую струйку дыма, тут же устремившегося к облакам. Белла поежилась от ветра, руки были спрятаны в карманах пальто, а сигарета так и осталась зажатой между зубов. Чтобы ответить, ей пришлось вынуть ладонь из тепла и подцепить сигарету пальцами.
– Вы о Сэндморе? Да, Том успел поделиться воодушевляющей историей про затонувшего исследователя.
Даяна издала смешок:
– Значит, не стал вас пугать. Впрочем, это сейчас не так важно. – Она сделала короткую затяжку.
– Мне, безусловно, интересно услышать про озеро и остальные городские легенды, но я сгораю от нетерпения узнать, почему мы не могли покурить в кафе?
Даяна сверкнула глазами и, затянувшись в последний раз, бросила сигарету на асфальт. Размозжив бычок каблуком, она с досадой сказала:
– Том не переносит сигаретный дым, а Долорес не переносит меня. Фамилия Эпплгейт, то есть моя, для нее – все равно что красная тряпка для быка.
Белла ощутила, как внутри нее зарождается почти забытое ею чувство неодиночества. Она понимала Даяну как никто. Будь ты какой угодно: богатой или бедной, глупой или же умной, все равно будут те, кому ты понравиться не сможешь. По причине того, что Том невзлюбил Даяну, желание понравиться ему взыграло в Белле с новой силой. Она тоже отправила окурок на землю.
– Вернемся? – скорее утвердительно произнесла Белла. Даяна невесело улыбнулась. Ее зубы оказались белыми и ровными, как и у многих богачей. Местные не могли похвастаться результатом хорошей работы дантиста. Желтые и целые, пусть не все, – уже неплохо.
– Разве есть еще варианты? Пойдемте. – Даяна в этот раз шла первой. Белла чуть задержалась, словно что-то заставило ее это сделать. Она обернулась: на опушке ускользающей дымкой у самого края леса растаял силуэт, и, как почудилось Белле, – женский. Поежившись, она спешно вернулась в кафе, раздумывая над тем, что городским легендам иногда стоит уделять внимание.
Глава 5. Игра в камешки
Беседа с Даяной и Фредериком затянулась до самого обеда, но, увы, ни к каким результатам она не привела. Том продавать фабрику отказывался наотрез, Даяна настаивала на своем, Фредерик то и дело скользил сальным взглядом по лицу Беллы. Она же предусмотрительно молчала, оставив мерзкого Каплана без внимания.
После кафе Белла попросила завезти ее на Черч-стрит – проконтролировать ремонт машины. «Форд», как выяснилось, был в надежных руках. Уже через пару дней машину обещали вернуть владелице. Механик – молодой парень в клетчатой рубашке и в запачканном масляными пятнами комбинезоне – отметил, что автомобилем пользовались аккуратно. Белла в ответ на своеобразный комплимент рассмеялась, а Том нахмурился. Покинув мастерскую, пара направилась к местному супермаркету: закупиться продуктами, да и зубная щетка нужна, Белла ее с собой не взяла. Слегка уставшие Том и Белла решили вернуться домой.
Гравий шумел под колесами, радио пело жалобным голосом Джона Энтвисла[4], Том расслабленно постукивал пальцами по рулю в ритм Behind Blue Eyes. А Белла нервно почесывала левую руку, где под тонкой, почти невесомой нитью серебряного браслета выглядывал поперечный белесый шрам. Разговор с Даяной не выходил у Беллы из головы, фразы их диалога крутились в мыслях заевшей пластинкой:
«– Вы о Сэндморе? Да, Том успел поделиться воодушевляющей историей про затонувшего исследователя.
– Значит, не стал вас пугать. Впрочем, это сейчас не так важно».
Погруженная в размышления о городских легендах Лэйквуда, Белла не заметила, как за окном постепенно пропадали яркие вывески, уступая место темным стволам деревьев, мрачным фасадам домов. Освещение плавно становилось все мягче, рассеянный свет редких фонарей сливался с подступавшим к шоссе туманом.
– Мы свернули с главной дороги или мне показалось? – Белла повернулась к Тому, надеясь, что тот решил просто поехать на Черри-роуд по другому маршруту. Уорд-младший, не расслышав Беллу, переспросил:
– Что вам показалось?
– Что мы едем по другой дороге, и я опасаюсь – не домой, – нервно ответила девушка, расчесывая руку сильней. Том кивнул на ее запястье.
– Вас укусил кто-то? Чешетесь все время. У меня в аптечке должно быть средство от аллергии. – Том вновь сосредоточился на дороге и начал негромко подпевать новой песне:
– Lo-o-osing my-y re-el-i-i-gion[5].
Белла одернула рукава водолазки и возмутилась:
– Вы меня совсем не слушаете!
Том рассмеялся:
– Да едем мы правильно, просто через озеро. Хочу вам Сэндмор показать.
Белла поежилась:
– Боюсь, что вы утаили истории об этом озере. Даяна сказала…
Том переменился в лице, и благодушие испарилось без следа.
– Меньше слушайте миз[6] Эпплгейт, она склонна искажать факты и преувеличивать, – резко оборвал он собеседницу.
Смена настроения Тома заставила Беллу вжаться в кресло. Она не считала решение отправиться к озеру удачным. Не желая еще больше злить арендодателя, Белла лишь уточнила:
– А долго мы там пробудем? К вечеру холодает, – для достоверности она растерла свои предплечья. Том смягчился:
– Вода в это время года удивительного цвета. Без меня вы вряд ли соберетесь полюбоваться озером, а зима не за горами. – Вновь добрая улыбка заиграла на губах Тома. Его настроение походило на раскачивающиеся качели – то вверх, то вниз. Белле очень хотелось, чтобы Том замер где-то посередине.
Устало вздохнув, Белла откинулась на сиденье и отвернулась к окну. «Шевроле» минут через пять остановился, Том негромко возвестил:
– Мисс Холл, приехали.
Белла поерзала в кресле, отстегивая ремень безопасности. Том вышел из автомобиля первым. Он помог Белле выбраться из пикапа, галантно подал ей руку. Скупо поблагодарив Тома, девушка как-то неуверенно ступила на дорогу. Она потянулась, сделала глубокий вдох, вобрав запахи влажной листвы, озона и хвои. Все они смешались в воздухе в единое звучание осени. Выдохнув, Белла радостно улыбнулась водителю.
– Какой вкусный воздух! Такой густой, – восхитилась Белла. Том снисходительно приподнял уголки губ.
– Дышать в Лэйквуде всегда легко, особенно рядом с озером.
Белла перекатывалась с пятки на носок в нетерпении.
– Пойдемте? – Том махнул длинной рукой в сторону побуревшего из-за увядающей листвы горного хребта. Воду пока разглядеть было нельзя. Белла с Томом плавно спускались по насыпной дорожке.
– Ах! – не смогла сдержать возгласа Белла. То, что она приняла изначально за поле, оказалось тем самым озерцом, объятым горой и хвойным лесом. Зеркальная гладь воды переливалась бирюзовым, лазурным, малахитовым.
– Невероятно, правда? Каждый раз удивляюсь красотам нашего городка, – протянул Том. Его рука взметнулась, словно он хотел приобнять Беллу за плечи или коснуться ее спины. Девушка невольного движения не заметила, продолжая наслаждаться открывшимся видом. Том с досадой взял себя в руки, смутился.
– Лэйквуд не перестает удивлять, – несколько двусмысленно ответила Белла.
– Хотите подойти поближе?
Белла, не отрывая завороженного взгляда, кивнула. Том опередил девушку, чтобы помочь ей преодолеть крутой спуск. Теперь он мог, совершенно не опасаясь реакции Беллы, взять ее за руку, и это было бы лишь проявлением вежливости. Белла не усмотрела ничего предосудительного в этом предложении и вложила свои пальцы в крепкую ладонь Тома. Она только отметила, что кожа его горячая и влажная.
Бок о бок, рука в руке, Белла и Том спускались к кромке воды. От ветра по озеру разгулялась рябь, которая у берега собиралась в небольшие волны. Они омывали гладкие камни и разбивались о песок, умирая и рождаясь вновь.
– Так и хочется камешек запустить. – Белла игриво толкнула Тома локтем в бок. Тот смущенно запустил пальцы в свои соломенные волосы.
– Если хотите, то запустите. Я никому не скажу, – клятвенно пообещал он, положив руку на сердце. Белла издала смешок, прикрыв рот ладонью.
– Тогда поищу гладкий черепок. Посмотрим, как далеко улетит. – В глазах Беллы заискрились манящие огоньки. Девушка заметалась по берегу в поисках подходящего камня, а Том с интересом наблюдал за ней. Белла, как дитя, поднимала то один, то другой камень, присматривалась, отбрасывала в сторону. Увлеченная поиском, Белла раз за разом проделывала эти нехитрые манипуляции, пока не отыскала тот самый. Гладкий и ровный, тысячи раз омытый волнами, миллион раз поцелованный солнцем.
– Нашла! – победно воскликнула Белла и вернулась к Тому, крепко сжимая сокровище в руке.
– А я тоже нашел, – подмигнул Том и схватил первый попавшийся камешек – шероховатый, холодный, с острыми гранями.
– Ладно, на счет «три»! Раз… – Белла подняла руку с зажатым в ладони камнем.
– Два, – вторил ей Том.
– Три! – крикнула Белла, наклоняясь вперед и бросая черепок в воду, подобно фрисби. Том, особо не стараясь, кинул свой камень недалеко, и тот бултыхнулся в озеро, сразу пойдя ко дну. В стоун-скиппинге победила Белла. Ее черепок трижды подпрыгнул и пролетел добрых три ярда.
– Вот это да! – Том захлопал в ладоши, признавая победу «соперницы». Белла рассмеялась и шутливо поклонилась. Том пристально поглядел на гостью, Белла зарделась, отвела глаза. Над бирюзовыми водами розовело небо.
– Закат, уже поздно. Поедем домой? – робко предложила Белла, ощутив, как ветер холодит разгоряченные щеки.
– Да, пожалуй. Насыщенный выдался денек, – согласился Том. В последний раз перед уходом Белла окинула взглядом лесные вершины, озеро, берег.
– Том, что это? – указала она на пятно в ярдах пятидесяти от них.
– Не знаю, валун, может быть, – равнодушно пожал плечами Том, не особо разделяя тревогу гостьи.
– Да нет же, совсем не похоже на камень, – возразила Белла и направилась в сторону пятна. Том, не желая оставаться в одиночестве, последовал за ней. Чем ближе подходила девушка, тем больше она убеждалась, что перед ней не камень. Когда Белла разглядела человеческий силуэт, лежащий на песке, она перешла на бег.
– Боже, Том! – вопль Беллы вспугнул пару любопытных чаек. Те недовольно крикнули и улетели с насиженных камней прочь.
– Да что тако… – договорить Том не успел, заметив тело неизвестной. Рыжеволосая девушка раскинулась на берегу, ее черное пальто было распахнутым и мокрым, голова касалась воды.
– Миз?.. – обратилась к девушке Белла. Она дотронулась дрожащими пальцами до лица неизвестной. Кожа ее была холодна как лед. С замиранием сердца Белла повернула голову девушки к себе. В блеклых, подернутых дымкой глазах застыл ужас внезапной смерти. Остекленевший взгляд был устремлен в закатное небо. Белла отдернула руку, точно обжегшись. Подушечки пальцев окрасились кровью.
«Боже, она так похожа на меня…» – неосторожная мысль стрелой пронзила разум.
– Она мертва… мать твою, мертва… – шептала Белла, опрокинувшись на песок, отползая от Джейн Доу[7] как можно дальше. Том хмуро наблюдал за разыгравшейся сценой.
– Что ты молчишь? Почему? Ты ее знаешь?! – Забывшись, Белла отбросила формальности.
– Знаю. Это Ребекка Уилсон. Жена одного из столяров фабрики, – ровным голосом произнес Том.
– Тебя не удивляет ее смерть? – недоумевала Белла. Том в очередной раз протянул ей руку.
– Вставай с песка. Я позвоню в полицию. Пусть копы и разбираются с телом Ребекки.
Отвергнув помощь, Белла встала на ноги самостоятельно. Она с недоверием покосилась на Тома, припоминая слова Даяны. «Он же сам говорил, что все его считают психом. Ни тени волнения, ничуть не колеблется. Будто смерть для него – привычное дело», – лихорадочно соображала Белла. Ее дыхание стало прерывистым, сердце бешено стучало о ребра. Лэйквуд действительно умел удивлять.
