Алексей Юрьевич Ханыкин
Новогодний ужас. Ночь
Х-Р-Р-У-С-Т
Собачий лай быстро прекратился. На секунду его прервал резкий хруст снега, словно что-то тяжелое легло на снег, и пес этого испугался. Антону чудилось, что собака всё еще стоит где-то в темноте, за небольшим деревянным забором и, сжимаясь от страха, ищет источник хруста.
Парень обернулся. Он больше не чувствовал себя в приятном одиночестве. Словно кто-то стоит неподалеку, где-то, где его нельзя увидеть. Стоит и смотрит. Стоит и ждет, потому что случайно раскрыл себя предательским хрустом снега.
Фонарь отключился.
«Такое случается. Как говорится, устал, так что нужно подождать, пока не остынет и не включится вновь. Темнота друг молодежи», – утешал себя Антон.
Но сейчас ему не хотелось быть в темноте. Не хотелось разделять темноту с кем-то, кто был вне поля зрения. Не сразу Антон понял, что гирлянды тоже не горели, даже свет в окнах погас. Словно весь свет вмиг пропал, а с ним пропали и звуки. Он стоял в полной темноте, не в силах разглядеть собственный нос, не в силах услышать даже свое дыхание. Густая тьма проникала в ноздри, в уши, заполняя пространство. С ней нахлынул страх. Казалось, что Антон сходит с ума. Он открыл рот, чтобы издать хоть какой-то звук, но вместо слова получился невнятный хрип. Маленькое облачко пара, казалось, вылетело из рта, но даже его Антон не смог увидеть.
«Сколько я так стою? Что происходит? Что делать?» Мысли один за другим нахлынули, и с каждым новым вопросом паника окутывала в свои объятия сильнее и сильнее.
«Раз. Два. Три. Четыре…»
ХРУСТ!
«…пять. Шесть. Семь…»
ХРУСТ!
«…восемь, девять…»
ХРУСТ!
«…десять…»
ХРУСТ!
«…одиннадцатьдвенадцатьтринадцать…»
ХРУСТ! – совсем рядом, казалось, ближе, чем вытянутая рука. Антон закрыл глаза, открыл, но по-прежнему ничего не видел. Густую пустоту прямо перед его лицом развеяло нечто такое же черное, как всё вокруг. Антон зажмурился.
Через секунду он лежал на кровати, утопая в холодном поту. В комнату пробивался свет полной луны, разгоняя ночную тьму. Могильный холод окутывал тело, и Антон еще сильнее закутался в одеяло. Тишина не отступала, и казалось, что в этой тишине прячется что-то ужасное.
