Алексей Юрасов
Диверсант. Дорога домой
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Юрасов А. А., 2020
© ООО «Издательство „Яуза“», 2020
© ООО «Издательство „Эксмо“», 2020
Пролог
Ближний Восток 2018 г.
Колян, ты ещё долго будешь возиться?
Напарник ткнул меня в локоть, что заставило недовольно зашипеть на него.
Едва провода не перепутал из-за этого балбеса! И надо же постоянно под руку говорить?! Что за манеры!
– Тсс! Не мешай!
– Время!
– Да знаю я…
Мои пальцы наконец-то соединили последние проводки, и я дрожащей от напряжения рукой вытер со лба пот.
– Всё!
– Уходим тогда! – Митька начал вставать, но, уловив краем глаза движение сбоку, быстро нырнул обратно. – Твою мать! Патруль… Не успели!
– Тихо ты! – шикнул я на него, внимательно наблюдая за часовыми. – Нас не заметили! Сидим, ждём. Когда свалят, уходим.
– Не успеем! Бомбить начнут через двадцать минут. Нас накроет вместе с лагерем…
Я повернулся к напарнику.
– Заткнись! Чего ноешь?
– Слишком долго провозились!
– Мы уложились! Всё по графику!
Митька обречённо махнул рукой, наблюдая за патрулём боевиков.
Я ещё раз посмотрел на него, отмечая, что он сегодня какой-то дёрганый. Это было удивительно. Обычно спокойный, Митька сейчас нервничал так, как не нервничает солдат-первогодка на посту.
– Да что с тобой?! – Я попытался его подбодрить, но напарник отвернулся от меня и только спустя пару мгновений выдохнул.
– Нервы… нехорошо как-то.
Я тихо выругался.
Этого только не хватало!
– Всё, ушли!
Митька быстро вскочил на ноги и рванул в сторону обрыва, который загораживал обзор на реку, по которой мы вышли к лагерю террористов. Я побежал следом, мысленно отсчитывая время. До взрыва оставалось ещё восемнадцать минут. Должны успеть…
Эта мысль не успела окончательно оформиться, как бегущий впереди Митька неожиданно споткнулся и стал заваливаться на правый бок.
«Твою мать!» – только и успел подумать я, как раздалась автоматная очередь.
– Стоять!
Резкий, с приличным кавказским акцентом голос резанул по ушам, и тут же снова раздалась очередь. Пули фонтанчиком ударили в землю прямо передо мной.
Суки!
Я сразу сообразил, почему в меня не попали.
Живым хотят взять!
Я перекатом ушёл влево и юркнул за камнем. Сразу же ударил пулемёт. Я прижал к себе автомат, дико озираясь по сторонам. Митька лежал от меня метрах в пяти, и было видно, как под ним растекается лужа крови. Он был ещё жив, голубые глаза двадцатипятилетнего парня немного укоряюще смотрели на меня, словно спрашивая: за что это меня так? Почему?
Я отвернулся.
Не выдержал.
Пулемёт снова заработал, не давая мне возможности даже высунуть голову, чтобы оценить обстановку. Но по оживлённым голосам боевиков я понял, что они просто развлекаются.
– Русский, выходи! – Пулемёт на мгновение стих. – Мы не будем тебя убивать!
Я усмехнулся.
Как же! Ищи дурака!
– Русский! Если ты не выйдешь, мы тебя вытащим сами. И тогда ты пожалеешь! Очень сильно! – Боевик весело заржал.
Да пошёл ты!
Вскинув руку над камнем, я нажал на курок. Вряд ли по кому попал, но заставил призадуматься. Что-то боевики явно приуныли! Больше смеха не слышно!
Я рискнул выглянуть и едва за это не поплатился. Пули выбили несколько каменных крошек из моего укрытия. Одна из них резанула мне по щеке. Я сразу почувствовал влажное, липкое.
Вот невезуха! Ещё и ранили…
Я смахнул кровь на рыжий песок. Получилось красиво. Если бы был художником, то явно оценил бы всю полноту и буйство красок. Но художником никогда не был.
Пришлось юркнуть обратно. Посмотрел на таймер. Ждать ещё долго. Времени просто море…
– Эй! – Снова тот же голос. – Хватит стрелять! Сдавайся! Обещаем, что не убьём!
Как же! Держи карман шире! Это же Ближний Восток. Дело тонкое…
– Мы сейчас тебя гранатами закидаем, если не выйдешь! – последовало очередное предложение боевиков.
И снова не поверил. Если хотели бы убить, не стреляли бы мимо.
И как мой ответ на всё это… открыл огонь. Вот только оружие было со мной несогласно.
Автомат дёрнулся в руке и затих.
Что такое?!
Я попытался передёрнуть затвор.
Заело! Видимо, пуля попала…
– Русский! – Голос боевика, видимо командира, насмешливо раздался совсем неподалёку. – Что, патроны кончились?
Моё лицо исказилось.
Вот урод! Ещё и шутит! Хотя ему-то что! Это не его зажали так, что до лодки не добраться. Стоит мне только высунуться, и всё… Хана! Пятнадцать метров, что отделяло меня до обрыва, я не пробегу.
Но и сдаваться нельзя!
– Эй! Чего молчишь?
Я посмотрел на часы.
Ещё восемь минут!
Как же долго!
Я сразу понял, что не успеваю убраться, ещё в тот момент, когда меня прижали пулемётным огнём и я вынужден был спрятаться за камнем. Для меня сейчас оставался только один вариант.
Тянуть время…
Наши долбанут по ним, и тогда лагерю террористов хана!
Но и мне тоже…
Я грустно усмехнулся.
Ну и ладно! Пожил своё…
Главное, дело сделали!
Я ещё раз бросил взгляд на Митьку. Его глаза уже остекленели, парень умер. И его смерть была на мне. А за это надо платить!
Сжав кулаки, я нехорошо улыбнулся.
В голове мелькнул план.
«Ничего, суки! Сейчас поговорим! Обо всём поговорим…»
Я поглядел на часы.
Шесть минут…
Боже, как долго! Но другого выхода нет! Нужно продержаться эти проклятые шесть минут! Любой ценой!
Шесть минут.
А там уже будет поздно. Для них поздно, и для меня поздно. Но главное, чтобы они не поняли, что мы всё-таки установили заряды и их взрыв послужит сигналом к атаке.
Подняв руки над своим укрытием, я прокричал:
– Не стреляйте! Я ещё жить хочу!
Боевики сразу же прекратили вести огонь. По их воодушевлённым голосам я понял, что будет дальше.
– Эй, русский! Хоть одна здравая мысль от тебя…
Выглянув из-за камня, увидел, как командир боевиков встал с земли и в окружении нескольких приспешников направился ко мне. Он шёл не спеша, явно наслаждаясь моментом. Не каждый день ведь к нему в руки попадает русский диверсант. По его довольной роже так и хотелось въехать, но это будет ошибкой. Придётся терпеть.
Четыре минуты.
– Бросай оружие и выходи!
Я ещё раз проверил автомат. Так, на всякий случай! Но чуда не произошло. Для боя он уже непригоден. Отбросив в сторону оружие, так, чтобы это видели террористы, я выполнил приказ и поднялся им навстречу. Медленно. Чтобы у них даже мысли не возникло пристрелить меня раньше времени.
– Не стреляйте!
– Медленно иди к нам и держи руки на виду, так, чтобы мы видели. Дёрнешься, и тебе конец! – последовал новый приказ.
Пришлось подчиниться.
Двое боевиков зашли мне за спину, ещё двое встали по бокам, контролируя каждый мой шаг.
«Грамотные, черти!»
Ещё пару лет назад просто гурьбой бы облепили меня, и всё. Никакой мысли. А сейчас… Хорошие у них инструкторы! А вот командир их подкачал. Встал тупо передо мной. Можно попробовать его за собой утащить. И ещё парочку этих…
Я улыбнулся.
– Чего радуешься, русский? – Командир боевиков подошёл ещё ближе. Он уже не улыбался. – Представляешь, как мы шкуру с ещё живого тебя стаскивать будем?
Две минуты…
– Нет… – прищурился я. По спине пополз неприятный холодок. И мне было известно, что это означает.
– Что нет?! – закричал боевик. – На колени, свинья!
Я вздрогнул.
– Нет!
Удар под колено, и я рухнул на землю.
– Проклятый русский! Всех вас под нож пустим! – Командир присел на корточки и приподнял мой подбородок. – А ваших жён и дочерей сделаем рабами. Будут нам ноги лизать, чтобы мы позволили им жить. Аллах Акбар!
– Аллах Акбар! – Боевики вскинули вверх автоматы.
– Сомневаюсь…
– Что? – Командир боевиков отвлёкся от возгласов и непонимающе посмотрел на меня. – Что ты сказал, русский?
Всё!
Часы пикнули, возвещая о том, что моё время кончилось.
Я усмехнулся, а потом просто плюнул в лицо боевику. Тот от неожиданности отшатнулся, и нож, который незаметно скользнул мне в руку, когда я падал на колени, вошёл ублюдку прямо в шею. Автомат выпал из рук уже мёртвого боевика, и, перехватив его, я с колен открыл огонь по террористам.
Первым упал пулемётчик. Здоровый бородач захлебнулся собственной кровью и рухнул на землю. Вторым оказался щуплый боевик, совсем ещё мальчишка. Но руки у него уже были по локоть в крови. В этом можно было даже не сомневаться. Святых здесь не держат! Третьего мне снять не получилось. Оставшиеся боевики опомнились и открыли по мне просто бешеный огонь. Пули пробили грудь, руки, плечо. Я стал заваливаться назад, и в этот момент прогремел взрыв.
Я успел нажать на кнопку детонатора.
Уже лёжа на спине, услышал громкие крики и ругань боевиков, автоматные очереди, взрывы ракет и бомб. Наша авиация начала бомбёжку строго по плану.
Вокруг царил сущий ад!
Но мне было не страшно.
Просто обидно, и всё!
Обидно за то, что многого не успел сделать, обидно за то, что погиб мой товарищ, за то…
Громкий хлопок рядом со мной прервал поток моих мыслей, и мир, качнувшись, упал в темноту. В чёрную, всепоглощающую темноту.
Да что там темноту…
Настоящую тьму!
Часть I
Никто
Глава 1
– Эй, вставай! Хватит валяться! Ты даже не ранен!
Сильный удар по рёбрам заставил меня открыть глаза.
Что за чёрт?!
– Вставай, я сказал!
Очередной удар, и я скривился от боли.
Блин… Не думал, что на том свете меня встретят вот так. Конечно, на букет цветов не рассчитывал, но чтобы так!
– Проклятый русский!
Услышав это, я напрягся, а затем, открыв глаза, недоумённо огляделся вокруг. И сразу же пришли звуки.
Бум!
Я вздрогнул.
Бум!
Тишина…
Бум!
И снова тишина…
А затем ещё бум и ещё, словно били молотом по башке. По моей…
Я чётко услышал пулемёт, а затем резкий пронзительный вой, от которого мурашки поползли по спине… и снова пулемёт…
Взрыв!
Пулемёт замолчал…
Это что, мины?!
Хм, и вправду мины…
Мины!!!
Я резко подскочил, словно мне кто-то придал ускорение, пнув коленом в одно место.
Какие ещё, к чёрту, мины?!
Я же умер…
Или…
Да нет… Умер!
Но…
Снова этот пронзительный вой.
Взрыв…
Нет! Это невозможно! Мне в грудь высадили полрожка…
И я что, не умер после этого?
Бред!
Снова тот же вой и совсем близкий взрыв.
«Калибр не меньше 185», – мысленно, на автомате прикинул я. И сразу же…
Тогда какого чёрта я здесь сижу?!
Надо прятаться…
Мысль врезалась в меня тараном, заставляя окончательно подняться с холодной земли.
– Наконец-то!
Подняв голову, я увидел рядом с собой здоровенного мужика. Не араба, нет, обычного европейца!
Да что здесь происходит?!
– Быстро поднимайся и за пулемёт, собака!
Снова пинок, и я свалился в окоп. Рядом прогремел ещё один взрыв.
Да что…
Мужик бухнулся рядом со мной.
– Огонь! – Его лицо исказилось в жуткой гримасе ярости, презрения, страха и ненависти. Эмоции буквально переполняли его. – Огонь, свинья!
Не дожидаясь, пока меня снова пнут, я схватил пулемёт и нажал на гашетку.
В голове царила полная каша.
Сильная отдача едва не вывернула плечо:
– Бери правее! – Мужик ткнул в нужную сторону пальцем, и я развернул пулемёт туда, куда он показывал.
Тяжёлый, зараза!
– Огонь!
Я снова нажал на гашетку, особо не всматриваясь, куда бью. Сейчас было не до этого.
Я был растерян, потерян, ошеломлён… и совершенно не понимал, где нахожусь!
Да что там совершенно! Я вообще ни черта не понимал!
Очередной взрыв привёл меня немного в чувство, и до меня наконец дошло, куда стреляю. А когда понял, едва не выронил от удивления пулемёт. На нас ровной цепью, прячась за колонны бронетехники, наступали самые натуральные африканцы. Чернее и быть не могло! Я даже перестал стрелять. Настолько это было для меня неожиданно.
– Чего смолк?! – Очередной удар, от которого зазвенело в ушах.
Не выдержав, я развернулся и коротко ткнул напарничка кулаком под рёбра. Не люблю, когда на меня давят! Попал туда, куда нужно. Тот захлебнулся собственной слюной и, кашляя, принялся кататься по земле, поскуливая от боли.
– Ещё раз ударишь, – убью! – Я вернулся к пулемёту и навёл его на шеренгу наступающей техники и людей.
Нескончаемый свист пуль и грохот близко взрывающихся мин окончательно дали мне понять, что я нахожусь явно не на том свете. К тому же сильно болели рёбра. А этого, если бы умер, быть точно не могло. Как нас учили в учебке. Если больно, значит, ты ещё жив!
Тогда возникал всё тот же вопрос, который мучил меня последние несколько минут.
«Куда тогда мне повезло попасть и что вообще здесь происходит?! Я ведь чётко помнил, что умер. Но тогда как так получилось, что остался жив?! Опять каша в голове!»
Я быстро ощупал себя с ног до головы. Да нет… Жив, несомненно жив. Одежда, правда, не моя, но руки, ноги целы, голова тоже…
«Правда…»
Я снова ощупал себя.
«Подбородок чуть шире. Явно недельная щетина… Тело… Вроде моё, а вроде и нет…
Непонятно!»
В переселение душ и прочую чертовщину я раньше особо не верил. Но произошедшие события заставляли, буквально приказывали, кричали мне изменить свою точку зрения.
Близкий разрыв мины заставил пригнуться и поглубже забиться в окоп. Не хватало ещё шальной осколок схватить от африканца! Краем глаза увидел, что мой напарник пришёл в себя и яростно глядит в мою сторону. Пусть смотрит. Я предупредил.
Так… себя осмотрел, теперь ещё бы не мешало понять, где же всё-таки очутился. Но это позже. Сейчас не до этого. В живых бы остаться!
Я снова схватил пулемёт и нажал на гашетку, потому что здоровенный солдат вскинул трубу, очень похожую на переносную ракетную установку, и направил её на наш окоп. Африканец сложился пополам от пулемётной очереди, его развернуло, и он вместо того, чтобы выпустить ракету по нас, отправил её прямиком в бок своему же танку, проезжавшему в десятке метров левее. Тот вздрогнул, противно заскрипел, резко встал и почти сразу задымил.
Мгновенно откинулся люк, показалось чёрное туловище, но оно даже не успело вылезти полностью. Языки пламени взметнулись вверх, и прогремел жуткий по силе взрыв!
Ух ты! Кажется, боекомплект рванул.
Башню танка отбросило в сторону прямо на собственных солдат, а проезжавший в это время рядом ещё один танк просто перевернуло от ударной волны.
– Чтоб тебя! – Мой напарник удивлённо выдохнул. – Никогда такого не видел! Молодец, русский! Мне теперь медаль, а может, и отпуск дадут!
Сильный удар, но уже не по рёбрам, а по плечу возвестил о том, что мой напарник очень сильно рад.
Я тоже был доволен собой. Но по другой причине.
Наступление противника явно захлебнулось. Танки врага в основном не смогли прорваться сквозь нашу линию обороны. Пара из них догорали метрах в ста от нас. Ещё один пробился с большим трудом сквозь бешеный огонь обороняющихся и теперь посылал снаряд за снарядом в разные стороны, не подпуская к себе. Его башня крутилась словно сумасшедшая, а боезапас казался нескончаем. Но только на первый взгляд. Я-то понимал, что жить ему осталось недолго. Без поддержки пехоты несколько десятков секунд.
Мои слова подтвердил взрыв снаряда. Гусеница танка расстелилась самой настоящей скатертью, и машина юлой завертелась на месте, ещё больше сминая гусли и траки. Крышка люка на башне приподнялась, оттуда показался нечёткий из-за дыма силуэт. В руках танкист держал автомат. Африканец попытался выбраться из подбитой машины, но пулемётная очередь переломила его пополам. Оружие выпало из ослабевшей руки и упало на дно траншеи. Ещё один танкист попытался выбраться через задний люк. Он, ловко работая руками, скатился в сторону и вниз. К нему побежали двое, пытаясь зажать его с двух сторон. По ним сразу же заработал башенный пулемёт.
– Чего смотришь?! – заорал на меня мой напарник. – Помогай нашим!
Я направил своё оружие на танк и принялся стрелять, хотя понимал, что это бесполезно. Пули только рикошетили от брони, не причиняя вреда машине.
– Хватит! – приказал мне второй номер. – Береги патроны. Сейчас ему и так прилетит.
Я вскинул голову, прислушиваясь.
И действительно услышал знакомый вой. Нырнул на дно и зажал уши руками.
Землю хорошенько тряхнуло, и выстрелы сразу же стихли. Я осторожно поднялся и выглянул, чтобы посмотреть, что происходит на поле боя. Результат превзошёл все мои ожидания.
Вокруг танка вся земля была сплошь усеяна воронками от взрывов, казалось, что это лунные кратеры, по которым с трудом передвигаются космонавты. Это пехота решилась проверить, что стало с танкистами. Сама машина накренилась набок. Пушка свисала едва ли не до земли. Мотор тихо выбрасывал чёрные струи дыма, а на броне танка лежало тело ещё одного члена экипажа. У него была оторвана рука, и та сторона подбитой машины была вся выпачкана алым. Кровь стекала на землю, где собиралась в маленькие лужицы, перемешиваясь с грязью.
Меня передёрнуло!
Ненавижу войну!
Вот именно за это и ненавижу!
Отвернувшись в сторону, оглядел поле боя. Сражение понемногу затихало. Танки африканцев оказались полностью уничтожены, пехота противника залегла в паре сотен метров от нас, видимо в первой линии траншей, которые они всё-таки отбили у нас, и не могла им ничем помочь. Никто не хотел понапрасну умирать!
С таким настроем их и оттуда вышибут за несколько минут. Наши войска сейчас на моральном подъёме.
Хотя какие они, к чёрту, наши…
Словно в подтверждение моих слов африканцы, беспорядочно отстреливаясь, принялись отступать дальше и вскоре скрылись за дымом от разорвавшихся бомб. Резко прекратилась стрельба, и наступила пронзительная тишина. Я вытер со лба пот грязной от земли и смазки рукой.
«Так… И что теперь делать?»
Я ничего не успел сообразить, как мой напарник нанёс мне удар.
Хрясть!
Дыхание перехватило, сердце забилось словно бешеное, а на глаза навернулись слёзы. Здоровый бугай… мать его… предупреждал же…
Я поднял голову.
Напарник стоял напротив меня и презрительно глядел мне в глаза. В них было столько злобы, что мне стоило огромных усилий не отшатнуться.
– Отойди от пулемёта! – В руке моего второго номера сверкнул незнакомой модели пистолет. – Ну…
Подняв руки вверх, я медленно сделал пару шагов в сторону.
– Вот так! – усмехнулся напарничек. И нанёс мне очередной удар.
– А это тебе за то, что было в окопе. Если бы ты не подбил танк, я бы тебя убил. Странно, что ты поднял на меня руку! Ты что, забыл о наказании?
Я удивлённо посмотрел на него.
«Какое ещё наказание?!
Да что вообще происходит?! Куда я попал?!»
Мужик тем временем махнул пистолетом в сторону выхода из окопа.
– Пошёл… русский!
– А ты что же, не русский? – вырвалось у меня, и тут же пожалел об этом.
Лицо здоровяка побледнело, я подумал, что его вот-вот может хватить удар.
– Что?! Да как… Да тебя…
– Вольф!
Резкий окрик заставил здоровяка замолчать.
– Что у вас произошло?
Я поднял голову и увидел, как к нам спускается высокий, крепкого телосложения мужчина в офицерской форме, примерно моих лет. Волевой подбородок, прищуренные глаза, как будто смотрит на тебя через прицел винтовки. Шрам на левой щеке, полученный явно не в кабацкой драке. Серьёзный противник!
– Он поднял на меня руку, господин гауптштурмфюрер! – Вольф мгновенно вытянулся в струнку.
Я почувствовал, как челюсть моя ушла куда-то вниз.
«Господин гауптштурмфюрер?
Что за ерунда!
Это кино про СС, что ли, какое?!»
Я до конца всё ещё не мог поверить в открывшуюся мне реальность, думая, что это сон.
Но… нет, не сон.
Во сне рёбра не болят!
– Поднял руку? – Брови эсэсовца взлетели вверх. – Этот недочеловек… Почему он ещё не на скамье, Вольф?
– Виноват, господин гауптштурмфюрер! Я решил поучить этого выродка правилам хорошего тона лично. Я всегда знал, что за периметром живут только грязные, не обученные ничему цивилизованному ублюдки. И в очередной раз в этом убедился. К тому же это ещё не всё!
– Не всё?
Капитан повернулся ко мне.
– Он назвал меня русским, господин Кляйн! Да здравствует Великая Германия! Да здравствует Великий Рейх!
Кляйн мгновенно повернулся ко мне обратно и зашипел словно змея:
– Русским?! Да тебя мало на скамью!.. Свинья!
Я стоял, совершенно не понимая, что происходит. Так бывает, когда смотришь плохое кино и не можешь уйти. Или проснуться, если это сон.
Кляйн тем временем ткнул в меня пальцем:
– На скамью его! Тридцать ударов плетью. А если выживет, то полгода штрафного батальона его точно добьёт.
Вольф мерзко усмехнулся, кивая в знак одобрения.
– Давай двигай, выродок! Тебе ещё повезло…
Он толкнул меня в спину, и я упал в грязь. На улице, к слову, было довольно прохладно, кое-где местами даже лежал снег, но уже чувствовалось, что идёт летнее тепло.
Я поднялся на ноги и посмотрел в глаза офицеру.
Нет, он явно не шутил! И это точно не кино или плохой сон…
– Что здесь происходит?
Я хотел наконец-то получить хоть какой-то ответ. А вместо него получил удар в солнечное сплетение.
– Запомни, свинья! Ты не имеешь права на вопросы, ты не имеешь права делать что-то без приказа! А знаешь почему? – Капитан склонился надо мной. – Потому что ты никто! Тебя нет! И всех вас скоро не будет!
Как по волшебству рядом со мной возникли два здоровенных фрица. Я их назвал теперь именно так. Вольф ведь не зря говорил про Великий Рейх. Они схватили меня под руки и потащили прочь. Вольф с Кляйном шагали сзади.
Пока тащили, я внимательно изучал местность. Это явно не Африка и не Азия. Больше похоже на Европу. Климат явно наш, европейский. Попадающиеся нам навстречу люди в форме тоже давали практически чёткое представление, что это, скорее всего, германская армия. Слишком много крестов и характерных для этой нации рож.
Но тогда почему они говорят по-русски?
Или я вдруг выучил немецкий?!
Ничего не понимаю!
Тем временем меня доставили к огромной площадке, находившейся в глубине лагеря, явно в самом тылу, где находились только палатки. Где-то недалеко урчала техника и слышались голоса.
Посреди площадки стояла широкая доска с вбитыми цепями по краям. Я попытался упираться, но гренадёры довольно быстро, а самое главное, сноровисто уложили меня на неё и приковали руки. Затем так же сделали и с ногами.
Кляйн вместе с Вольфом подошли ко мне.
– Ну, хочешь сказать что-то перед тем, как палач займётся тобой?
Я с ненавистью посмотрел на обоих. Как же всё это мне было знакомо! И поэтому спрашивать у них о том, что здесь творится, теперь было явно бессмысленно. Как и просить что-то.
Да и умолять не собирался вовсе!
Не в моих правилах!
Я сжал кулаки. Главное – это выдержать! Потом разобраться, куда я попал, и тогда отомстить. То, что нахожусь уже не в своём мире, я понял.
Не дурак!
Немцы, африканцы, Великий Рейх. Что-то случилось, и я вместо того, чтобы умереть, попал в какой-то театр абсурда.
«А может, это ад?»
Мысль мелькнула и пропала.
«Бред!»
Я поднял голову:
– Какой сейчас год?
Вольф недоумённо уставился на меня, а Кляйн едва не поперхнулся сигаретой. Вопрос явно поставил их в тупик.
– Две тысячи восемнадцатый, конечно! Ты что, совсем спятил?!
Я ничего не сказал, только покрепче сжал кулаки, потому что в этот момент увидел своего палача.
Толстый фриц с обвисшим животом, мясистым некрасивым лицом и с огромным кнутом в правой руке.
Твою же мать!
Меня быстро раздели. Я почувствовал, как лёгкий холодок принялся гулять по спине, приятно щекоча обнажённую кожу.
Ничего, сейчас согреюсь!
Кстати, форма на мне была привычно зелёного цвета, только с какими-то непонятными знаками различия и большой красной полосой на рукаве. Интересно…
Вжих!
Резкая боль выбила мысли о форме, о холодном ветре, да… обо всём выбила!
Я бы ужом извернулся, но помешали связанные руки и ноги.
«Ох!..
Как же больно!»
Вжих!
Второй удар оказался ещё больнее.
Я заорал.
Матом…
Вжих! Вжих! Вжих!
На шестом или седьмом терпеть сил не осталось. Слёзы катились градом, пот заливал глаза, а на спине всё горело огнём. Казалось, что с меня снимают кожу живьём.
И, наверное, со стороны оно так и было.
Спина превратилась в один сплошной комок боли. Настоящий оголённый нерв!
Не помню, когда вырубился.
Просто перестал чувствовать, и всё. Нервы отключились, как и сознание. А палач всё продолжал и продолжал наносить удары…
Вжих! Вжих! Вжих…
* * *
Сознание возвращалось медленно. Сперва перед глазами замелькали какие-то тени, послышались странные звуки… Нет… хрипы…
Я не понял, кто их издаёт, и только спустя несколько секунд догадался, что это я сам. Со стоном открыв глаза, увидел нечёткий силуэт, который смешно дёргал руками и, кажется что-то кричал. Но было непонятно, что. Звуков не было…
Я закрыл глаза.
Так прошла вечность.
Почувствовал, как надо мной наклонились.
– …свинья ещё дышит!
Голос раздался неожиданно.
– Он крепкий, герр Кляйн!
Говорившего я узнал по голосу. Вольф… Сукин сын! Ничего, настанет праздник и на моей улице… Я заскрипел зубами.
– Что с ним делать?
– Ты что, глухой, ефрейтор?! Я же сказал – в штрафной батальон его! Там он точно сдохнет!
– Может, его здесь добить?
Я увидел, как Кляйн повернулся к моему напарнику по пулемёту.
– С чего ты стал проявлять такое милосердие, Вольф? Запомни, этот русский – никто! Свинья, червь, да кто угодно… только не человек. Он недостоин такой смерти! Пусть лучше сгниёт там. – Кляйн ткнул рукой в сторону фронта. – В грязи! В дерьме! Мало мы их давили… Ничего! Скоро последние из них сдохнут…
– Но рабы нужны всегда!
– Больше нет. Ты ещё не в курсе, но принято решение об окончательном уничтожении этих недочеловеков. Они отыграли свою роль! Мы и так дали пожить им лишние семьдесят лет. Фюрер издал приказ. Секретный приказ…
Я быстро забыл про боль и навострил уши.
– Об этом ещё мало кто знает. Только СС и разведка. Как только разберёмся с чёрными дикарями, слугами этих выродков из Американских Свободных Штатов, мы покончим с этими азиатами окончательно.
– Это правда, господин гауптштурмфюрер?! – Голос Вольфа был полон восторга.
– Да! Поверь мне, Вольф. Мне рассказал об этом первый помощник гауляйтера.
– Наконец-то! Давно пора от них избавиться. Китайцы гораздо сговорчивее и работоспособнее их. И меньше спеси!
– Вот именно! Фюрер думает точно так же. Его терпению пришёл конец. Слишком много от них проблем. Через несколько месяцев в Москве соберётся комиссия, которая и будет решать данный вопрос.
Лицо Кляйна исказилось в жуткой ухмылке.
Я изо всех сил прикидывался, что до сих пор не пришёл в себя, хотя сдержаться мне было нелегко. Один Бог в тот момент знал, чего мне это стоило! Хотелось вскочить и отправить всех этих уродов на тот свет, если он, конечно, ещё существует. Отомстить им за всё! За унижение, за ненависть, за то, что они считают себя выше и лучше других… Этот мир сильно отличается от моего прежнего, здесь царят совсем другие законы, другое отношение к людям. Скотское, унизительное…
И оно меня не устраивало!
В своём мире я заплатил самую дорогую цену: отдал жизнь, чтобы никакие фашисты, террористы, маньяки никогда не причиняли вред простым, нормальным людям, но, видимо, этого оказалось мало. И по каким-то непонятным мне причинам я оказался здесь. Точнее, непонятным мне ранее, до того момента, как я услышал этот разговор. Сейчас я прекрасно понял, что мне надо сделать. Особенно после слов о том, что они собираются уничтожить мою родину!
Я должен любым способом помешать этим так называемым сверхлюдям исполнить их планы.
Любым!
Я заскрипел зубами.
Но это нелегко будет сделать! Мне нужно будет о многом подумать, приготовиться.
Но сперва мне нужно выжить здесь, на этой проклятой войне, и, разобравшись в местных реалиях, уже взяться за дело всерьёз.
Я попробовал пошевелить рукой, и меня мгновенно пронзила острая боль. Не выдержав, застонал, до крови прикусив губу.
– О, очнулся! – Вольф повернулся ко мне. – А я уже думал, что ты сдох.
Я просверлил его ненавидящим взглядом и посмотрел на Кляйна. Тот презрительно сплюнул под ноги и кивнул двум гренадёрам, ожидавшим его приказа неподалёку.
– Убрать его! Мусор…
Те сноровисто отвязали меня от скамьи и потащили куда-то в глубь лагеря. От невыносимой боли и постоянной тряски я отключился, а когда пришёл в себя, то уже лежал на грязной кушетке на животе, а рядом со мной суетился низенький старичок в когда-то белом, а теперь багрово-грязном халате.
Он периодически наклонялся ко мне и наносил на спину какую-то липкую, мерзко пахнущую гадость, от которой жгло ещё сильнее, чем после ударов кнутом.
Я снова застонал.
– Терпи! – Доктор бесцеремонно двинул меня по плечу. – Если не хочешь схлопотать заражение.
– Зачем? – спросил я.
– Что зачем? – не понял он.
– Зачем вы меня лечите? Ведь я для вас никто! Недочеловек…
– Ха-ха! – Смех доктора был неприятен. Так пищит крыса. Мерзко и противно. – Даже таким, как ты, нужно иногда помогать. Странно, что ты не понимаешь… Рабочая сила, солдаты, вы приносите больше пользы, когда здоровы, хотя в чём-то ты прав. Ты никто. Но не волнуйся! На этом моя помощь закончилась. До утра полежишь здесь, пока мазь не впитается, а дальше тебя отправят в лагерь, а затем в бой. Будешь штурмовать вражескую высоту. Они уже достали нас своими пушками. Нужно выбить их оттуда.
Я скривился, потому что мазь начала жечься ещё сильнее.
Доктор тем временем вымыл руки и уже готовился уходить, но я остановил его. Нужно для начала хоть как-то прояснить своё местоположение.
– Где я нахожусь?
Немец странно посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска.
– Что это за страна? Ответьте, пожалуйста…
– Франция. – Доктор покачал головой.
– А африканцы? Я видел чёрных людей…
– Я смотрю, тебе все мозги отбили на скамье. Или тебя привезли совсем недавно? – Доктор весело усмехнулся. Но всё же продолжил: – Идёт война. Янки наняли чёрных дикарей с ничейных земель, и они, прорвав нашу оборону, вклинились сюда километров на пятьдесят. Сейчас мы пытаемся их выбить.
– И как?
– Скоро сам узнаешь! – усмехнулся доктор, выходя из палатки на улицу.
Я тем временем закрыл глаза и попытался, пока было время, собрать все факты воедино, которые мне стали известны, попутно обдумывая, что мне делать в ближайшее время, как выжить, и мои последующие действия.
Получалось пока не очень. Жутко сбивало то, что болели спина, мышцы, рёбра, по которым прошёлся Вольф. Его я поклялся найти одним из первых. Но это всё потом!
Усилием воли я приглушил боль, сосредоточившись на безрадостных мыслях.
«Итак, поехали…
Времени у меня мало, поэтому терять его просто так не будем.
Что мне сейчас известно из тех крох, что удалось подслушать?
Рейх победил! Это катастрофа, но факт! СССР, Европа и Азия пали. С Африкой пока непонятно, но думаю, если немцы в нашем мире вели там успешную кампанию, то завершили её полной победой здесь со стопроцентной гарантией. Осталась Америка. Вместо США здесь непонятные Свободные Штаты. Они пока сопротивляются, но как долго это продлится, я не знаю. Ладно, об американцах ещё подумаем, а пока вернёмся к моей стране.
