Алексей Васильевич Салтыков
Нефея и дракон
Действующие лица:
Нефея – девочка из страны Парадоксии
Поднебесная Империя:
Нефритовый Император – небесный Покровитель и законодатель порядка
Дракон – Цин-лун – зеленый дракон
Огненная белка – космический пришелец
Чун-Хан – Повелитель драконов в четырёх аватарах
Гуан Сю – Учитель и советник Повелителя драконов
Голодранцы; Молчун, Пегий – группа людей, подчиняющихся Повелителю драконов
Чэн Сию (по прозвищу неугомонный) – первый крестьянин
Чэн Лин – жена первого крестьянина
Чэн Лей – сын первого крестьянина
Дэн Ли – второй крестьянин
Дэн Мей – жена второго крестьянина
Дэн Сян – дочь второго крестьянина
Гунсунь Лун – мудрец отшельник
Монахи буддийского монастыря
Звери Зодиака Поднебесной Империи:
Крыса, Бык, Тигр, Заяц, Дракон, Змея, Лошадь, Коза, Обезьяна, Петух, Собака, Свинья
Обезьяны Обезьяньего царства:
Царь обезьян – Мэй Хоу Ванг
Плюк – обезьянка
Задира – обезьянка
Страна Парадоксия:
Мэтти, Матильда – подруга Нефеи
Зора – мама Нефеи
Намор – отец Нефеи
Невер Сердечный – библиотекарь, маг и писатель, создатель реальностей
Арнольдо, сэр – Мэр города Мэров
Рэм – Мэр города Докса
Грэм – Мэр города Пары
Теркес – служащий Мэров
Нотьюн, сэр – учёный, естествоиспытатель
Вельфа, Рольфа, Нельфа – гадалки, колдуньи
Мастер Крюкс – Туфельщик
Мастер Брюкс – Одёжник
Предисловие автора. Дзен-сказка
«Невключение смысла в искусство есть трусость»
Виктор Шкловский
Здравствуй, мой дорогой читатель. Перед тобой открывается увлекательная история о Нефее из страны Парадоксии. Это уже вторая сказка о смелой девочке, спасшей однажды свою страну от козней Белой шахматной Королевы. На этот раз Нефея попадает в круговорот не менее захватывающих событий, которые начнутся для неё в Парадоксии и переместятся в далекую Поднебесную Империю. Не следует искать в сказке мест из нашей реальности. Всё происходящее там вершится в параллельном для нас мире двух сказочных стран.
«Почему, собственно говоря, Дзен-сказка? А не просто сказка, и что вообще, такое «дзен»?» – спросишь ты меня и будешь прав. Дзен – это одно из самых парадоксальных направлений буддизма. В основе его лежит созерцание и просветление. «Призвание Дзен – открыть глаза высшего разума (аряджнаны), пробудить сокровенное чувство, дремлющее в нас с момента зарождения человеческого сознания», – пишет Д. Т. Судзуки в предисловии к книге Мумонкана «Застава без ворот». Некоторые изречения из этой же книги взяты в качестве эпиграфов к главам.
Дзен – это учение о мимолётном, о неуловимом, о том, что невозможно выразить словами. Представь себе дикого коня, несущегося по полю. Попробуй его поймать и приручить. Только так ты сможешь познакомиться с собственным мозгом и стать его хозяином. Один буддийский монах приводил такой случай: Будда стоял перед собранием народа, и все ожидали, когда он начнёт учить дхарме (универсальному закону бытия). Но Будда молчал. Прошло много времени, а он всё молчал, а в руке его был лишь цветок. И только один монах посмотрел на Будду сияющими глазами и улыбнулся. И Будда сказал: «У меня есть сокровище видения совершенной Дхармы, волшебный дух нирваны, свободной от нечистоты реальности, и я передал это сокровище Махакашьяпе». С этого ученика Будды и началось учение Дзен.
Как и в Китае учение Дзен буддизма распространилось на всю сказочную Поднебесную Империю, где и случилась эта история. Здесь ты познакомишься с некоторыми мифами и легендами Китая. Но, несмотря на многие совпадения, – страна эта выдумана и время действия так же неопределимо.
В повествовании страна Парадоксия, как и Поднебесная Империя – фэнтезийные страны, и животные могут разговаривать в них так же свободно, как и люди.
Но в сказке «дзен» – является ключом к пониманию тонкой иронии или «ребячества» её персонажей. «Парадоксианец – это не гражданство, а образ жизни», – говорит один из главных её героев. Всё происходящее там не нужно воспринимать слишком серьёзно. Такое просветление происходит в диалогах, что приводит говорящих к внезапному просветлению. Диалоги и размышления, стихи и песни – главные творцы моей сказочной реальности.
Несколько слов для читателя, привыкшего к западному понятию Зодиака. В данной сказке фигурирует именно восточное понимание и
он (Зодиак) выделяется в общность как один из героев книги. В отличие от западного, где деление года соотносится с небесными созвездиями, через каждое из которых проходит солнце, китайский Зодиак состоит из двенадцати животных, которые «возглавляют» определённый год, месяц, день, и даже час.
Как и предыдущая история о Нефее, эта сказка также музыкальная. Почти в каждой главе встречаются стихи, которые лучше всего напевать, как песни. Так что развивайте музыкальную фантазию, дорогие друзья! Берите в руки гитары и укулеле, садитесь за фортепиано и органы и помогайте этой истории твориться уже по вашему желанию. Главный музыкальный мотив сказке задают мелодии группы Pink Floyd
Искренне ваш, Алексей Салтыков
Глава 1. Семечко дракона
«— Мечтай о великом. Мечтай о несбыточном!
– А зачем, если мечта не сбудется?
– Не мечта главное.
– А что же?
– Главное — те люди, которых ты встретишь на своём пути!»
Алексей Салтыков
Нечасто Мэтти заходила в библиотеку, но в этот раз учитель задала по внеклассному чтению найти и прочитать нечто такое, что могло бы её удивить. Мэтти и сама не знала, что искать. Она проходила мимо полок с книгами и водила рукой по их стройным рядам. «Вот бы они умели разговаривать! – подумала она, – Ведь так легче было бы разузнать, что в них написано! Уважаемый Жюль Верн, достопочтенный Марк Твен, не расскажете ли краткое содержание?» Так она бродила, разговаривая с книгами, чтобы хоть как-то раскрасить свою скуку.
Вдруг Мэтти заметила где-то на верхних полках, где стояли уж совсем старые книги, какое-то свечение. Это было так высоко, что ей пришлось подставить стремянку. По скрипучим ступенькам она поднялась и стала тянуться к завораживающему свету между книгами наощупь. И тут она услышала невнятный говор. Так говорят на ускоренной записи. Девочка увидела, что книга была приоткрыта и светилась страницами изнутри. Не в силах сдержать любопытство, Мэтти потянулась до книги рукой, и только ее коснулась, и та захлопнулась, словно раковина моллюска, и свечение исчезло. «Вот это да! – подумала Мэтти и вытащила книгу. – Вот уж наверняка здесь есть то, что может удивить!» Книга была в коричневом кожаном переплёте на застёжках в виде ремешков, до того пошарпаных, что сразу становилось ясно: книга эта очень древняя.
Девочка пошла оформлять абонемент. Перед ней за стойкой бюро стоял мужчина в больших тёмных очках с треснутой линзой справа. На нём красовался клетчатый сюртук, такие же брюки и лакированные ботинки рыжего цвета на муравьиных застёжках. Выглядел он, скорее, добродушным, а в бороде пряталась натянутая улыбка. «Библиотекарь», – догадалась Мэтти.
– Мисс хочет взять эту книгу?
– Да.
– Это хороший выбор.
Девочка завернула книгу в пакет и вышла. Библиотекарь, глядя ей вслед, проговорил:
– Иди, деточка, ты даже не знаешь, как изменит твою жизнь эта книга. Никто не знает. Даже творец реальности, ибо она, как известно, рождается под ногами идущего. Что ж, – продолжал он, – пора выпускать дракона! Огненная белка уже вступила в свои незаконные права. Пора, пора начинать новую парадоксальную историю.
* * *
Давно уже не видывала Поднебесная драконов. Говорят, что они укрылись на заснеженных вершинах Тибета, в парящих горах Пандоры, глубоких пещерах – до той поры, пока люди их снова не начнут вспоминать и призывать на помощь. А были времена, когда драконы почитались по всем городам и сёлам Поднебесной Империи как слуги Нефритового Императора, которые доносили ему вести о жизни земных тварей. Им поклонялись, их почитали, их любили и боялись. Острота чувств – вот, что находили в этом местные жители. Люди верили, что встретить дракона – это на счастье, но ещё большим счастьем считалось умереть от страха перед ним. Мальчишки летом запускали разноцветных воздушных змеев, а на праздниках в городах ряженое пёстрое чучело дракона развлекало трепещущую публику. Сколько лет пролетело?
Вот и теперь мальчик Чэн Лей смастерил воздушного змея, как учил его отец, – с чудесными красными хвостиками. Теперь он, гордый собой, шёл в горы, чтобы похвастать своей поделкой перед соседской девочкой Дэн Сян. Там, на покатых склонах, ютились аккуратные рисовые плантации, а в зарослях виднелись хижины крестьян. Ничто не предвещало беды. Единственный светоч неба – солнце – катился по синему небу.
Вдруг огромная тень пронеслась по склонам, плантациям и хижинам села.
– Что это было? – жмурясь от солнца, подумал Чэн Лей и ещё дальше стал отпускать в небо по верёвке своего змея. – Пронеслась ли внезапная туча?
Но нет, небо было чистым. Чэн Лей оглянулся на своих сородичей, которые стояли ниже его на склоне и смотрели в его сторону и куда-то наверх, размахивая странно руками. А девочка Дэн Сян схватилась за голову и что-то кричала. Мальчик поднял голову и прямо над собой увидел, что его бумажного змея схватил настоящий зелёно-лазоревый Дракон! Его блестящая чешуя переливалась на Солнце сине-зелёными оттенками бирюзы и аквамарина. Она была столь прозрачной, что, казалось, сам дракон представлял из себя драгоценный камень с огненными глазами цвета рубина, и пасти, как вулкан, испускающей дым. Грива, тянущаяся позади островерхих ушей, откидывалась как речные водоросли, колыхаемые течением, а по холке, до самого кончика хвоста торчали треугольные наросты. Он так сильно махал крыльями, что смахнул с мальчика соломенную шляпу.
Думал ли дракон, что люди испугаются его появлению? Но мальчик не боялся. Скорее он был заворожен, как кролик, смотрящий на удава. Издалека к нему на помощь бежал отец – сына спасать надо! Но дракон только бросил что-то мелкое к ногам мальчика, и удалился высоко, далеко в горы, и исчез из виду.
Откуда ни возьмись появилась белка. Она взяла «это что-то» и протянула мальчику. Маленькие лапки белки передали мальчику семечко неизвестного дерева. Отец и смелые односельчане окружили Чэн Лея, пытаясь разузнать, – что же произошло? Какого же было их изумление от столь простого подарка, что его просто решили посадить в память о счастливом случае.
В то же время дракона видели во многих местах, и везде он раздавал по семечку. Но многие, видевшие дракона с семечком, боялись или не хотели друг другу рассказывать об этом. А такого не было прежде среди общительных соседей. Семечко стало поглощать мысли людей, заставляя совершать необычные и странные поступки: искать золото, ругаться о давно забытом, цепенеть от страха, беспричинно смеяться или плакать, скорбеть или гневаться по пустякам. А многим казалось, что они видели человека с зеркальным лицом.
* * *
– О, Нефритовый Император! Прошло уже время мне летать над людьми! Прошло, – ворчал, возвращаясь в своё логово, дракон. И откуда он взялся, этот Повелитель, который отправил меня раздавать семена?
Дракон долетел до замка Повелителя, к которому его притягивали магические чары, вошёл в огромный зал весь в зеркалах, оборачиваясь и дразня себя в отражениях. «Слава Императору, здесь нет этого преследователя!» – сказал он вслух.
В драконий зал вошёл седой старичок в белых одеждах. Стуча серебристым посохом о каменный пол, издалека он давал знать дракону что пришёл советник Повелителя и его учитель – Гуан Сю, хранитель магии раздоров. Однажды, тысячу лет назад, люди отдали предпочтение власти Нефритового Императора, который и установил законы порядка для всей Поднебесной Империи. С тех пор вынашивал свой план отмщения.
Советник обратился к дракону:
– Ты сделал так, как сказал Повелитель?
– Отвали от меня, мелкий Гуан Сю! – непочтительно огрызнулся дракон. – Да и ещё раз да!
– Я так и передам Повелителю.
– Передай Повелителю так же, что негоже варить курицу в чане, предназначенном для быка!
Глава 2. Чун-Хан – Повелитель
«Ловушка нужна для ловли зайцев.
Поймав зайца, мы забываем про ловушку.
Слова нужны, чтобы поймать мысль.
Когда мысль поймана – про слова можно забыть.
Как бы мне встретить человека,
забывшего слова… и поговорить с ним»
Чжуан-цзы
На широкой горной площадке, возле замка, четверо старцев показывали, соревнуясь друг с другом, мастерство владения мечами. Острые клинки звенели от ударов, свистели, разрезая воздух, а мастера то сходились, то разбегались в разные стороны. Трое сражающихся носили белые одежды, а четвёртый – серые. На лицах их были четыре разные маски. Повелитель драконов Чун-Хан расчетверился на свои аватары. Как луч Солнца, преломляясь сквозь грани призмы, разлагается на радужные цвета, так и он преломлял души, выделяя сквозь свои грани фантомы человеческих чувств в виде своих масок: Гнев, Радость, Скорбь, Страх. Состязанием на мечах маски-аватары оттачивали свои жестокие стороны, ибо у гнева есть беспощадность, у радости – пошлость, у скорби – жалость, а у страха – предательство. Чувства нужно оттачивать, как и мечи перед боем, так как всё имеет свойство притупляться.
Чун-Хан не являлся человеком. Это был фантом с зеркальным лицом, бесплотная сущность, которую не потрогав, можно было принять за человека. Но обманчивость свойственна и людям, не то что фантомам, ими же выдуманным.
Внешность Чун-Хана была необычной. Лицо, когда он не был разделён на свои аватары, было подобно черепу с натянутой на него зеркальной кожей. Оно было до того гладким, что контуры глаз, носа и рта еле улавливались, и было непонятно, – как он говорит или смотрит. Зато в отражении его лица человек видел себя, и это пугало любого, даже самого бесстрашного его визави. Не менее устрашающими выглядели и маски его аватаров. При виде их человек начинал осознавать, что сейчас будет вершиться спектакль, в котором от мастерства исполнения роли будет зависеть сама его жизнь. Чун-Хан был посланцем закоулков человеческих душ – всё низменное и порочное вобрал он. Но теперь настало время заставить всех подчиниться пороку.
Одно предание гласило, что Повелителя драконов принесла на землю Огненная белка. Она завернула младенца в кокон из драконьей гривы и звёздной пыли, и оставила расти на простом мандариновом дереве. Пока он рос, белка метала небесные молнии, пугая людей и вызывая то наводнения, то засуху. Много озлобленных и обнищавших скитальцев тогда появилось. Но когда Чун-Хан вырос, то силы их объединились, и белка изгнала дракона из Зодиака Поднебесной, а Повелитель обрёл над ним магию власти. С тех пор прошло уже много лет, и Чун-Хан задумал поработить всех людей Поднебесной. Он создал Чудесное Мандариновое дерево, волшебные семечки которого были разосланы по сёлам и деревням. Так было задумано и скрыто от посторонних глаз.
Где бы ни был Чун-Хан, его везде окружали обнищавшие и обозлённые голодранцы. Разорившиеся торговцы, разный сброд, пьяницы, контрабандисты и разбойники. Вот и теперь они сидели вокруг поляны и смотрели, как заворожённые, за не меняющимся выражением гримас масок.
На поляне мастеров появился Гуан Сю. Он остановился на краю как вкопанный, несмотря на то, что мечи сражающихся порой пролетали у самого его лица. Наконец команда замерла, закончив бой, и все аватары сошлись в одного.
– Повелитель, – начал Гуан Сю, – дракон сделал твоё дело и вернулся в обитель.
– Великолепно! Нам остаётся теперь только ждать.
Он вложил свой меч в ножны и, сопровождаемый советником, стал спускаться по горной тропинке в Замок.
– Что слышно по краям света?
– Ветры дуют со всех сторон, но ни один из них не ускользнёт от моего Повелителя!
– Придёт время, и мы поработим чувства всех людей, а главное – они забудут, что такое сострадание. Целью их будет личное возвышение, воздвижение собственного идола, и только благодаря этому мы подчиним себе все земные царства. Золотая кожура мандаринов сделает своё дело.
– Главное, чтобы нам не помешал Нефритовый Император!
– Боги сильны тогда, когда в них верят люди. Когда вера уходит – и боги бессильны. Но поверив лишь в себя, человек становится заложником собственных страхов, а их мы добавим с избытком. Бесконечность битв породит в нём ощущение невозможности победы, а значит, он сам будет постоянно искать хаоса, и тогда весь мир превратится в Хаос, а я стану его повелителем! Пусть даже сейчас я лишь фантом – но ничто так не управляет людьми, как как придуманные ими фантомы!
Замок Повелителя драконов располагался на вершине одной из бесчисленных гор, подставляющих свои хребты знойному солнцу и летним муссонам, покрытых сосновыми зарослями, кончающихся обрывами, подножия которых с их высоты трудно различимы. Но зато мир оттуда виден как на ладони – его ветра, дымы и туманы, его страсти и пороки. Замок был выдолблен прямо в скале и своей неприступностью напоминал цитадели древних царств. В центре площади, под хрустальным куполом росло то самое Мандариновое дерево. «Вот оно – моё детище. Кто изведает плодов его и произнесёт моё заклинание – станет творить зло вокруг себя по велению моему». Он подошёл к дереву и обнял его. Воистину, если Чун-Хан был учеником Гуан Сю, то Мандариновое дерево было детищем Чун-Хана, и ещё неизвестно, кто из них пойдёт дальше своего отца?!
– Сколько столетий я колдовал, лишая себя простых прелестей жизни! Сколько плодов и заклинаний испробовано! Но вот одно сработало. И теперь семечки от него разрастутся по всей Поднебесной. Советник, позови сюда дракона. Время кормить его.
В зал Повелителя вошёл дракон. Весь его вид показывал недовольство.
– Тебя что-то тяготит? – спросил его Чун-Хан, но дракон сделал вид, что не расслышал вопрос, – улыбайся и делай всё, что велит тебе хозяин. Иначе будет страшно, будет мучить совесть за все злодеяния, что тебе предстоит сотворить! Подойди же ко мне, моя радость, гнев, скорбь и страх, – позвал его Чун-Хан, срывая плоды мандарина и очищая их от кожуры.
Из ноздрей дракона повалил дым покорности, и с протянутой руки он один за другим стал есть мандарины.
– Что нужно сказать?
– Слава Повелителю драконов!
– И то правда. Теперь ступай, отдохни.
Как же кислы были эти мандарины!..
Глава 3. Мандариновое дерево
«Если мы принимаем людей такими, какие они есть, мы делаем их хуже. Если же мы относимся к ним так, как будто они таковы, какими им следует
быть, мы помогаем им стать такими, какими они в состоянии стать»
Гёте
Каждое утро Чэн Сию Неугомонный, так прозывали его односельчане, просыпался с одной мыслью: «Совершенствоваться мне уже некуда, настало время всех удивлять!» Он до того мечтал однажды удивить всех, что цеплялся за каждую необычную мелочь. Крыша на доме его покосилась – но в ней ли дело, когда ты рождён для чего-то великого?
В это утро жители села, выходя из своих домов, ахали от изумления. Мандариновое дерево, которое росло, как тесто на дрожжах, зацвело! «Вот оно», – подумал Чэн Сию и побежал туда, где уже собирался народ.
– Смотрите, люди, семечко этого дерева получил мой сын от самого дракона, а поскольку я являюсь главой семейства, то официально объявляю себя повелителем мандаринового дерева!
Но ожидаемых бурных оваций не произошло, а, скорее, наоборот – люди как-то погрустнели. Не так, не так становятся повелителями! – огорчился Чэн Сию и надел на лицо, сделанную накануне маску скорби.
– Так ты что ж, сосед, никак представление начал и мандаринами с нами не поделишься? Ведь дерево-то стоит на общей территории! – ворчали одни.
– Вот так удивил на старости лет! – сокрушались другие.
– Мудр ли тот человек, который наступает на одни и те же грабли дважды? – пытался поучать его ближайший сосед, – Давно ли, когда однажды дожди заполнили вон тот пруд, ты объявил, что там будут разводиться золотые карпы, – и что? Кроме лягушек и вони от застоявшейся воды ничего путного не вышло.
– Братья мои! – воскликнул тогда Чэн Сию. – Не для мудрствования живу, а, чтобы удивлять вас, отличаться от всех – вот моё желание!
– А если мы сами захотим отличаться друг от друга, то чем нас тогда удивишь? – сказал кто-то и все засмеялись.
– Нам нужно идти работать. Пускай себе цветёт дерево. Это само по себе великолепно без всяких повелителей!
– Так что там с мандаринами решено?
– Мандаринами поделюсь! Объявляю всем равный доступ к будущим плодам! – провозгласил Чэн Сию, а про себя подумал: «Боги, что я такое говорю!» Но было уже поздно: слово – как вода, разлитая в землю, – заново не соберёшь.
– Эй, Чэн Сию, – окликнул его сосед, – ты совсем запустил свою рисовую плантацию, и вода через края скоро прольётся! Забыл, что не мандарины, а рис – основа благополучия! А маску свою прибереги для театрального представления.
И это было правдой. Заботу крестьян от возделываемых плантаций никто не отменял. Будь то война, или непогода – иди, и делай своё дело. Ведь плоды его нескоры, катаклизмы рано или поздно заканчиваются, а кушать хочется всегда.
– Помню, помню, *, – проворчал Чэн Сию, успокаиваясь. Вернувшись домой, он взял свою мотыгу, и поплёлся на свои рисовые угодья.
Не одно тысячелетие насчитывает в Поднебесной культура возделывания риса. Заботливые, трудолюбивые и внимательные люди довели своё ремесло до совершенного искусства! С тех пор как над Хуанлунскими террасами жёлтый дракон сбросил свою чешую, образовав причудливые пруды с возвышающимися бортами, по их подобию жители поднебесной стали устраивать свои плантации для выращивания риса. Вот и стало заботой возделывателей этого злака поддержание прочности стенок от размытия и нужной формы запруды, повторяющей изгибы рельефа местности, компенсирующие её склоны.
Как и воде, человеку нужно за что-то закрепиться на земле. Иначе стечёт весь поток в один бушующий океан. А людей сцепляет общее: дружба, любовь, традиция, закон. Прорвись одна из этих стенок – и всё прахом пойдёт. Но ещё одно главное сцепляющее свойство нашли эти люди: закон красоты и красота закона. «Любовь не во владении, а в уважении», – говорят они. Глядя с высоты птичьего полёта поражаешься тому, как гармонично вплетаются в ландшафт бесчисленные и разноцветные запруды плантаций риса, и в этой аккуратности ощущается великое уважение к земле, которая даёт столь бесценное благо народу, на ней живущему.
В этот день Чэн Сию вернулся домой уставшим. Работа не клеилась, а в мыслях он то и дело возвращался к своему дереву. Он вымыл руки и лицо, поставил в угол мотыгу, положил на полку маску. Жена наварила риса, и они вместе с сыном сели обедать.
– Сын мой, – обратился он к Чэн Лею, – наступает время нашего восхождения на вершину могущества. Я чувствую это. Ты больше не ходи на ту гору запускать своего змея.
– Но почему, отец?
– Вдруг дракон увидит твои знаки и прилетит обратно за своим деревом? Мы должны всячески скрывать это место теперь.
– Но я делаю это не для дракона, а для девочки Дэн Сян, дочери нашего соседа. Она мне очень нравится!
«Нефритовый Император, помоги моему сыну обрести счастье!» – подумала в этот момент Чэн Лин.
– Соседа? Забудь про неё. Они недостойны нас своим происхождением… Ой, что-то сердце защемило, доктора надо позвать!
– Но доктор и есть наш сосед, – спохватилась Чэн Лин.
– Вот его и позовите, только скажите, что на чай зовёте, а не лечить, а то обрадуется ещё!
– Я сбегаю, мам, быстро за ним!
– Ты опять… туда, – заворчал отец, но сына уже и след простыл.
Явился сосед. Поклонился дому, поприветствовал хозяев и стал усаживаться к чайной церемонии.
– Здравствуй, сосед Ли. Ты должен меня полечить.
– Что случилось?
– Ох, сердце защемило! Это я попросил тебя позвать, а сказать, что на чай.
– Да, меня позвали на чай, а не лечить тебя, Чэн Сию. Вот я попью, уйду, тогда и зови меня тебя лечить.
– Ну ты и скряга, сосед!
– Не более, чем ты! Вспомни, как я пришёл к тебе за щепоткой соли, что ты сказал? «Давай подождём, пока она в цене поднимется, тогда я тебе её и продам. А то меня обвинят в завышении цены». Было дело?
Тут с улицы стали доноситься шум людей. Кричащие звали всех к мандариновому дереву: «Сюда, сюда, скорее, вот чудо!» Ясно было: там что-то стряслось. Забыв о сердце, Чэн Сию бросился бежать. За ним уверенной поступью и его сосед, и все их домочадцы. Каково же было изумление, когда они увидели на ветках спелые оранжевые плоды. Ещё больше был удивлён сам Чэн Сию, увидевший, как односельчане без остановки рвут его мандарины. И пусть он дал на то разрешение, но не до такого же нашествия! Плоды совали кто за пазуху, кто в карманы, кто чистил и сразу в рот. Чэн Сию стал тоже рвать, сколько помещалось в руки, и не мог вымолвить ни слова от неожиданности. Под деревом радостно копошилась малышня, объедаясь его мандаринами.
– Сладкие, – кричали с разных сторон.
И он тоже решил попробовать, но с досады выплюнул: мандарин оказался кислым. Второй, третий – такие же. Тогда как другим доставались сладкие.
Наступил вечер. Стемнело. Насытившись, все стали разбредаться по домам. Пошёл и Чэн Сию, не зная, радоваться случившемуся, или плакать из-за него? В глубоких раздумьях он провёл всю ночь, глядя на красавицу Луну, и решил, что это какой-то знак и всё ещё откроется, как придёт время!
Примечания к главе
*Китайская поговорка звучит примерно так: «Умному человеку не надо долго объяснять»
