Алексей Валерьевич Меркушин
Игры двуликих
Глава 5
Утро выдалось суматошным: капитан проспал – разбудил его звонок Юркова в дверь – быстро одевался, потом искал завалившийся куда-то телефон… Выехали из дома в районе десяти: час-пик – "девятка" то и дело замирала в пробках; дважды глохла, вызывая гневные авто-крики водителей, и под конец сломалась печка, начав шпарить во всю мощь, что в почти тридцатиградусную жару делало жизнь еще более невыносимой.
К дому на Шиловской набережной подъехали к одиннадцати:
– Наконец-то! – не выдержал Юрков, пробкой выскакивая из-за руля – Жарища!
– Все твоя корыта – Звонарев вытер ладонью мокрый лоб – Давно пора сменить на более приемлемую.
– Не обижай старушку, она еще батю возила! К тому же… – он помолчал – денег нет. Приходится любить то, что есть.
– Ладно, черт с ней, с машиной. Я вот думаю – никто о матери Ермолаева не знал: выходит, она даже не в курсе, что он мертв.
– Нам говорить?
– Пока не решил… Надо бы, конечно, но вдруг он здесь документы припрятал? Тогда лучше сказать, что он послал, забрать их.
– И как поступим?
– М-м… – Звонарев несколько минут бессмысленно рассматривал дом – Давай по обстоятельствам. Может, ошибка в деле и он правда детдомовский.
– Понял – Юрков сунул ключ в замок на двери: раздался подозрительно громкий щелчок.
– Сломал? – капитан с интересом посмотрел на коллегу.
– Не, она так закрывается…
– Хоть бы в сервис отогнал!
– Жду, пока сдохнет. Будет стимул взять новую, и с чистой совестью бате сказать, что сделал все, что мог.
Звонарев, опершийся на единственную во дворе кривую березу, хмыкнул.
Мать Ермолаева жила в стандартной блочной пятиэтажке, с мощными подъездными дверями и подозрительно загаженными подъездами. Судя по надписям, здесь жила Света легкого поведения, любители "Рамштайна" и некто Вася – презерватив. На подоконниках стояли пластиковые бутылки с коричневым осадком, рядом скрученные бумажные трубочки…
– Вот где надо облавы делать! – Юрков качал головой – В наглую "дуют", пьют, вандальничают…
– Время такое: уверены, что не противозаконно. Ну, поймают, и что? Отломят ППС,у половину, пожмут руку и дальше пойдут. Облавы надо на рэперов устраивать: сами так не делают, а бабки на идиотах стригут.
– Старый ты стал, ворчишь…
– Это к чему? – Звонарев остановился.
– Мне, допустим, нравится рэп… некоторый – Юрков рассмеялся и сложил руки на груди – Есть "темы", бро – отвечаю!
Получилось забавно – капитан улыбнулся:
– Какая квартира?
– Пришли, вот – пятнадцатая…
Они стояли возле пошарканной двери, обитой простым черным дерматином.
– По обстановке? – Юрков задержал палец в сантиметре от сожженного звонка.
– Жми.
Где-то в глубине квартиры пронеслась негромкая трель. Долго ничего не происходило: наконец, раздались шаркающие шаги, глазок на миг вспыхнул и сразу потух:
– Кто?
– Мы ищем Лыбину, Полину Карповну?
– Зачем?
– Прокуратура – Звонарев раскрыл перед глазком удостоверение – хотим задать несколько вопросов.
– Минуту… – защелкали многочисленные замки: капитан насчитал не меньше четырех. Дверь открылась – на пороге стояла высокая пожилая женщина, с тугим узлом седых волос на затылке. Она куталась в красивую ажурную шаль и внимательно рассматривала гостей.
– Слушаю – голос женщины звучал не по возрасту сильно, с едва различимой хрипотцей.
– Мы по поводу вашего сына… – Капитан замолчал, надеясь, что она сама подтвердит информацию.
– Виталика?
– Да, Ермолаева.
– Почему вы зовете его по фамилии, коллеги ведь… Или…
Она сильно побледнела, зашаталась: Юрков, привыкший к таким ситуациям, прошел на кухню и через минуту вынес стакан воды. Женщина сделала несколько глотков и благодарно кивнула:
– Что с Виталиком? Говорите, не тяните…
Следователи переглянулись:
– Мы не знаем – Звонарев действовал по наитию – Как раз ищем его.
– Боже, зачем же пугать?! Я пожилой человек: мне всего, может, один такой испуг остался!
– Так ведь я ничего не сказал – капитан улыбнулся: стало стыдно обманывать незнакомую женщину – Только спросить хотел.
– Ну, ладно, обошлось и хорошо – женщина улыбнулась в ответ – пойдемте, чаем вас напою.
Они прошли узким, темноватым коридором, по стенам которого висели множество фотографий. Возле одной Звонарев остановился – красивая молодая женщина стоит с высоким мужчиной, с волевым, хищным лицом. Они улыбались – молодые, счастливые…
– Это вы?
– Да – Полина Карповна стала рядом – Давно было…
– Красивая – капитан не врал: женщина на фото смотрелась красавицей.
– Теперь уж ничего не осталось – старуха! – она хохотнула, взяв следователя под локоть – но за комплимент, пусть и опоздавший лет на тридцать, спасибо!
В крошечной двухметровой кухне женщина поставила на огонь эмалированный чайник, вытащила из шкафчика печенье и полбанки варенья:
– Сама делала, с нашего огорода. Налетайте, такого не попробуете!
– Спасибо – Звонарев макнул в варенье печенинку – Так, когда, говорите, Виталий был последний раз?
– Давно, ребятки – Полина Карповна нахмурилась – наверное, с месяц назад, или чуть больше… Сказал, работает над важным заданием, потому может исчезнуть на время. Ой!
– Что? – капитан снова протянул воду.
– Мне же нельзя, наверное, говорить, про задание…
– Да все нормально.
– Хотя вы коллеги – следователи переглянулись: опять мелькнуло "коллеги" – Скорее бы Виталик на пенсию вышел, сплошное беспокойство!
– Полина Карповна, такой вопрос – у нас ревизия была, нашли два дела Виталия – в одном вы, все правильно, а в другом детдом значится…
– Так и есть – до семи лет в казенном воспитывался – женщина сокрушенно покачала головой – Я молодая совсем была, деревенская… ну, познакомилась – думала, любовь до гробовой доски, дом, семья… Родила – а жених тю-тю… Отдала: потом, слава богу, одумалась – знакомых попросила, подмогли, вернули сына. Вот, теперь страну защищает от нехристей! – она гордо посмотрела на гостей.
– Ага… – Звонарев под ее взглядом неловко потупился – Так мы, собственно, пришли узнать: может, он встречался с кем-то? Или вам документы оставил? А то ищем, ищем…
– Мне точно ничего не оставлял – женщина решительно помотала головой – а встречался… знаете, кажется, да: появилась у него женщина. Звонки – она Виталика спрашивала – он убегал среди ночи… думаете, у нее?
– Возможно… А телефона, адреса ее нет?
– Да откуда, Виталька как Штирлиц: слова не вытянешь. Объявится, на работу-то надо.
– М-м – Звонарев глотком допил чай – Спасибо, Полина Карповна: поедем мы.
– Что ему передать, если появится? – она беззащитно смотрела в глаза – Кому позвонить?
– Ну.. коллегам – капитан быстро вышел в подъезд – До-сви…
Оборвал себя на полуслове – из комнаты торчал форменный китель: самый краешек, но вполне узнаваемый.
– Полина Карповна, можно еще стаканчик воды?
– Воды? Конечно, сейчас.
– Ты чего, не напился? – зашептал Юрков, но капитан уже бесшумно вошел в квартиру и профессионально обыскивал форму. В одном из карманов нащупал что-то плотное, сунул руку и вытащил бумажный прямоугольник – визитку.
Успел вовремя – Полина Карповна протянула ему большую кружку.
– Спасибо, до-свидания.
– Удачи вам, ребята – женщина закрыла дверь.
Юрков ждал возле машины:
– Ну, что?
– Короче, давай, отряди бойцов, сообщить матери… И работать – контакты, кого видела, кого слышала… Сам знаешь.
– А ты?
– А я – Звонарев протянул другу визитку – Поеду, навещу одноклассника.
– Ого! Князь?
– Он… Зная патологическую неприязнь Ермолаева к преступникам, интересно, какие у него с блатным могли быть дела…
Глава 6
Ресторан «Золотая звезда» расположился на берегу пруда, в уютном двухэтажном коттедже. Бывшую усадьбу князей Слободских (архитектурный, кстати, памятник) превратили в заведение VIP-класса: дубовая, «под старину», мебель; круглые столы с бордовыми скатертями; импровизированная сцена, обрамленная резными гранитными колоннами… Конечно, итальянец-повар Альберто с его прекрасной кухней, профессиональные музыканты и заоблачные цены.
Князь – «в миру» Анатолий Луганский – выбрал «Звезду» в качестве личной базы. Бывший лидер Тихвинской ОПГ сейчас занимал видное место среди бизнес-элиты города: владел несколькими клубами, магазинами, сетью заправок… злые языки шутили, что нет торговой точки, где Князь не хозяйничал – и в этой шутке была лишь маленькая доля шутки…
Звонарев же помнил Толика Ушастого – высокого, худющего паренька, с постоянно всклоченными темными волосами и безумными затеями быстро и без проблем обогатиться. Князь жил тогда в коммуналке на Бебеля – грязной, полузаброшенной хибаре, забитой низшим классом: варил джинсы, приторговывал спиртом, воровал – и выходил сухим из воды. Участковый ненавидел шустрого пацана; соседи ненавидели; вся округа ненавидела – а Толик улыбался и делал то, что умел лучше всего – богател.
Лафа кончилась в девяносто пятом – опера вытащили Князя из новенькой «шестерки», ткнули носом в землю и от души врезали по ребрам: добегался! Ограбление склада, травмированный пожилой сторож Никифоров – шесть лет «строгача». Казалось бы, тут история могла кончиться, не будь Толик Толиком – быстро освоившись, он договорился с администрацией тюрьмы, нашел покупателей и начал сбывать налево казенное имущество. Телогрейки, продукты, «зековский труд» в виде подарочных вещей – все находило владельца и делало жизнь Князя вполне сносной даже по меркам обычных горожан, не то, что коллег по нарам.
Тогда же преступный мир впервые услышал о «тихвинцах» – группе, сколоченной Луганским для собственной защиты. Блатные требовали делиться, Толик не хотел – у него водились деньги и он мог предложить своим опричникам хорошую жизнь – чем и воспользовался, собрав отъявленных мерзавцев под одним флагом. По слухам, Князя пытались убить сорок два раза – и каждый раз не получалось – даже легенда появилась, что он вроде колдуна…
Как бы там ни было, Толик вышел, созвал в родной город верную команду и начал заниматься тем, чем не занимался разве что отъявленный лентяй – «дербанить» слабых коммерсантов и дружить с сильными, успевшими набрать вес группировками. Быстро сориентировался и понял, что эпоха лютого бандитизма скоро кончится – пора готовить плацдарм для будущих свершений. Инвестировал в бизнес, помогал начинающим перспективным дельцам, оказывал разные услуги полезным людям…
В 2012-ом, когда девяносто процентов знакомых лежат под трехметровой коркой земли, Анатолий Вячеславович чувствует себя прекрасно и на высший суд не торопится.
Мысли вихрем летели в голове Звонарева, пока он поднимался по широкой каменной лестнице. Балкон ресторана, всего с одним столиком, выходил на ласково играющий в солнечных лучах пруд: на одном берегу раскинулся городской парк, на другом золотились купола недавно отстроенного белого храма. Князь – основательно располневший, в дорогом костюме и шелковой рубашке, распахнутой на груди – наслаждался чашечкой ароматного кофе, вкупе с обществом длинноногой блондинки, ласково трущей хозяйское колено. Матово поблескивала витая золотая цепь на шее, играл огнем крупный прозрачный камень в перстне – разве что обкусанные под корень ногти – старая привычка! – не вписывались в образ «хозяина жизни».
– Какие люди! – он первым заметил капитана: Звонарев специально оделся в простой спортивный костюм и белые кроссовки, хотя понимал, что «совковая» привычка выглядеть наперекор правилам со стороны выглядит смешно и неуместно – Ты бы знал, Саша, как я рад за нашу страну!
– Это ты к чему? – капитан уселся напротив: подумал, не протянуть ли руку, и не стал.
– Раз у ментов завелись копейки обедать в таких местах, значит, все не так плохо – Толик криво улыбнулся.
– Смотрю, кто-то обронил десяток килограмм, а ты нашел? Или, по привычке, украл?
Традиция – обменяться колкостями: «западло» менту и блатному мирно беседовать…
– Смешно – Князь, улыбаясь, кивнул – Зачем пришел, Саша? Ведь не обедать?
– Не обедать. По делу.
– Кофе будешь? Иди, принеси – легким шлепком по заду Толик отправил блондинку с балкона.
– Хорошая… – искренне протянул капитан, провожая глазами ее аппетитно покачивающуюся корму.
– Ну! – хозяин самодовольно дернул мощным подбородком – Плохих не держим! Так чем обязан?
– Ермолаев.
– Ага – Князь не удивился – Знал, что рано или поздно заглянут красные гости…
– Почему так?
– Что бы не случилось, проверяют на причастность, а тут убийство.
– Откуда знаешь, что убийство? – Звонарев напрягся.
– Не суетись, я много знаю… Но тут помочь не могу – сам не понимаю, что произошло – Толик сделал маленький глоток – Не должно было так случиться…
– Пояснишь?
– Мысли вслух… Короче: не знаю, не видел, не слышал.
– Вот… – капитан выложил на стол визитку – твоя?
– Читать умеешь? – Луганский коротким жестом ее откинул – Моя, конечно.
– Нашел ее в кармане служебного кителя Ермолаева. Хочу знать, где познакомились, с какой целью…
– Таких визиток по городу миллион, мало ли как она попала к твоему трупу – Толик равнодушно мотнул головой.
– Значит, не скажешь? – Звонарев поднялся: если Князь не хотел говорить, значит, не скажет и под дулом пистолета.
– Сядь. Вон, кофе несет… – блондинка поставила перед капитаном миниатюрную чашечку, сверкнула аккуратными белыми зубками и ушла – Ты каким боком в деле? Расследуешь?
– Да – напиток оказался горячим и действительно вкусным – Понять хочу.
– Значит, про архив Еремин слышал… – Толик констатировал факт – На него целишься?
– Хотелось бы, но сперва найду убийцу.
– Ого! – Князь внимательно посмотрел Звонареву в глаза – слышу нотки личной заинтересованности. Что так?
– Не твое дело! – капитан почувствовал напряжение: словно короткий разряд, оно пробежало между ним и собеседником – и тут же заглохло.
– Ну, не мое, так не мое. И что хочешь узнать?
– Что тебя связывало с Ермолаевым.
– Да то самое, что и остальных серьезных людей – хотел купить его бумажонки. А он, как и во всех остальных случаях, отказался. Все.
– И ты решил на него надавить…
– Не пори чушь, век какой на дворе? Давно все решают деньги. Я собирался предложить сумму, от которой ни один здравомыслящий человек не откажется – а он «ласты склеил». Теперь вообще непонятно, кому что перешло.
– Ты видел архив? – Звонарев поверил: за долгие годы работы научился отделять ложь от правды – может, и нет его в природе, слух один?
– Видеть не видел, но что существует, точно. Слышал о Бередине?
Александр слышал: кандидат в мэры, отказавшийся от должности накануне стопроцентной победы.
– И что?
– Показали ему пару выписок Ереминых – он «слился». Сам понимаешь, там не бомба – астероид.
– Если Ермолаев не продавал сведения – как их удалось получить?
– А это интересно: он менялся – Князь неприятно улыбнулся – Детский сад развел, дебил!
– В смысле?
– В прямом: ты ему информацию о том, кого в архиве нет, а он нужного тебе человека. Ни на какие суммы не соглашался, один бартер.
– Любопытно… – Звонарев недоуменно крутил на скатерти чашечку – никогда о таком не слышал.
– Дебил, говорю же. Параноик. И теперь вся коллекция непонятно где – Князь хлопнул ладонью по столу – Я почему это рассказываю…
– Ну?
– Если случайно найдешь, отдай часть. Только обо мне! – он жестом прервал капитана, готового возразить – Вам без надобности, это касается личных разборок… давних, но могут быть серьезные последствия. И в вашем… да и во всех остальных ведомствах, куда попадут бумажки, найдутся те, кто не откажется заработать: не хотелось бы, на старости лет, вести «кусалово». Договорились?
– Не знаю – Звонарев поднялся – Почитаю, если ничего криминального, тогда… может быть.
– Хоть что-то – Князь тоже поднялся и протянул руку: капитан пожал – знаю, деньги не возьмешь, но если помощь какая понадобится, в долгу не останусь.
– Бывай, Князь…
– Погоди минуту. Вот адрес – Толик вытащил из внутреннего кармана дорогую ручку и нацарапал что-то на салфетке – там Ермолаев последнее время «тихарился»: может, что нароешь.
– Твои, поди, уже пошарили?
Князь хитро улыбнулся.
Уходя, Звонарев думал о том, что история не сходится – Ермолаев, конечно, спятил, но не до такой же степени…
И снова в памяти всплыла давняя история, поле которой Ерема ушел со службы…
Ноябрь, 2000 год.
Серая неприметная «Волга» подъехала к подъезду одновременно с «Газелью» спецназовцев.
– Ну, что – Ермолаев вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор – «Наружка» доложила, их всего двое, пьяные, Мухин – так вообще «под кайфом».
– Я с тобой – Звонарев тоже дослал патрон в патронник – Миха на связи.
Водитель кивнул.
– Тогда с богом! – Ерема первым вышел из машины. Как по команде, дверь «Газельки» отъехала в сторону: замелькали черные фигуры.
Захват прошел быстро и без осложнений – тараном выбили дверь: двое бандитов сообразить ничего не успели, как валялись в наручниках. «Спецы» быстро проверили комнаты и вышли из квартиры.
– Мусора, падлы! – Мухин, рецидивист и убийца, катался по полу – Суки, всех вас кончу, животные!
– Пасть закрой, гнида – Ермолаев сильно пнул его в бок – Где Берендеев? Куда отвезли? Отвечать!
– Пошел ты! – Мухин плюнул – Адвоката требую! Звонок давай!
– Ага, обязательно.
– Я выйду – рецидивист неожиданно успокоился и даже заулыбался – Через два дня выйду, гнида! И ты знаешь об этом, так?
Лицо Ермолаева потемнело: Мухин – один из приближенных Хана, серьезного авторитета, славного тем, что «пехоту» в беде не бросает. Точнее это, конечно, байка для молодых – плевали жулики на «мясо» – но этот, корчившийся в бессильной злобе урка, считался «центровым», приносил деньги…
– Знаешь, что сделаю, когда выйду? – Мухин скалился – Попрошу узнать твой адрес. Позабавлюсь с женой, детишками, а потом оставлю тебя жить с мыслью, что это ты во всем виноват!
Звонарев подлетел к бандиту и начал пинать ногами. Ермолаев потянулся к кобуре…
Примчавшиеся на выстрел омоновцы застали двух следователей; одного, белого от страха задержанного и труп второго, с простреленным черепом, в лужице набежавшей крови.
Ермолаев положил рядом с телом пистолет, поднял руки: выводили милиционера в наручниках…
Глава 7
Юрков позвонил вечером, когда Звонарев наслаждался тишиной – соседи чинно смотрели телевизор (очень негромко), а воющая собака еще вернулась – капитан по дороге с работы подобрал увесистый камень…
– Сань, допросили мать… Ее чуть инфаркт не хватил… Как и предполагали, друзей-знакомых сына не знает, на звонки не отвечала, личных вещей Ермолаева в квартире нет. Тупик.
– Отработать все равно стоило – капитан потер ладонью ноющее плечо: после ранения обычно предвещало перемену погоды.
– Да… Сегодня пришли результаты экспертизы: официально смерть Ермолаева вызвана обширным инфарктом. Дело закрыто. Неофициально – Пушенков на ковер вызывал, мы ищем следы архива.
– Будто нам дел не хватает…
– Какие следующие шаги? – Юрков в трубке чиркнул зажигалкой.
– Есть одна мысль… Ты сейчас занят?
– Ну… пива купил, хотел футбол глянуть. А что?
– Давай, подъезжай ко мне. Князь мне адресок скинул, посмотрим, что там интересного.
– Чей адресок?
– Расскажу по дороге… И, Коля!
– Да? – Юрков не успел отключиться.
– Пиво захвати, не пропадать же добру.
Через тридцать минут они ехали по неосвещенному бездорожью «Чугунки» – самого неприятного для жилья района. Фонари горели один – через четыре; под колесами то и дело скрипело битое стекло; местная фауна провожала одинокую машину суровыми, пропитыми взглядами…
– И чего приперлись? – Юрков едва успел крутануть руль, чтобы объехать пьяницу, неожиданно вывалившегося на дорогу – У тебя хоть «ствол» с собой?
– Конечно. А у тебя?
– Не взял: ты же не сказал, куда едем.
– Одного хватит. Быстро Еремину квартиру осмотрим, и свалим.
– Странно… он же параноик был, собак, обвешанных взрывчаткой, боялся, и вдруг «Чугунка»…
– Но, с другой стороны – ментов почти нет; контингент нелюбопытный, а надумай кто напасть – Ермолаев любому бы кости переломал, после трех-то войн… – Звонарев рассеянно смотрел на плывущие за окном двухэтажные, облупленные бараки – Логично, если хочешь что-то спрятать.
– Думаешь, здесь документы хранил?
– Нет. Если б так, люди Князя нашли и разговаривать он бы со мной не стал. Просто посмотрим, вдруг на что наткнемся… А может, тебе повезет!
– В чем? – Юрков недоуменно посмотрел на друга.
– Ведро твое угонят – капитан ответил серьезным взглядом – никогда не найти.
– Хорошо бы – Николай рассмеялся.
Искать нужный дом среди однотипных построек, без номеров и практически в темноте, пришлось долго. Наконец, один из пойманных аборигенов за полтинник указал адрес: без его помощи следователям пришлось бы возвращаться днем.
Поднявшись по заплеванной лестнице на второй этаж, они остановились перед дверью с цифрами 11:
– Какой план? – Юрков подергал дверь.
– Думал, открыто?
– Мало ли…
– Так – Звонарев вытащил из кармана набор отмычек и маленький фонарик – посвети!
– Незаконное проникновение в чужое жилище – Коля равнодушно плюнул – Если нас Пушок-таки сживет со свету, без куска хлеба не останемся.
– Точно… – буркнул капитан, занятый дверью.
Замок долго не поддавался – хорошая немецкая модель, с двойной защитой – но учитель Звонарева, Миша Балерина, ныне мотающий срок, оказался лучше: не прошло и десяти минут, как раздалось тихое «щелк» и ригеля поползли в сторону.
В темной прихожей Юрков пошарил по стене в поисках выключателя. Нашел – свет голой лампочки высветил убогую обстановку единственной комнаты – продавленный облезлый диван; пустой сервант с мутными от грязи стеклами: колченогий журнальный столик, на котором торчала открытая шпротная банка. Посреди голого пола на незваных гостей пялился огромный черный таракан, и даже не думал бежать. Воняло несвежим бельем, испорченными продуктами и сыростью.
– Ерема тут жил? – Юрков в хрустом раздавил черного жителя – Это ж как надо опуститься!
– Не сходится! – Звонарев, кривясь, осматривался – Он был помешан на чистоте, малейшая пылинка выводила из себя, а тут… Да тут бомжи – и те постесняются жить!
– Он был просто помешан, не только на чистоте. Кто знает, что у него в башке творилось?
– М-м… – капитан двумя пальцами открыл сервант; тут же отскочил, спасаясь от лавины насекомых, устроивших себе дом. Совать туда руку нечего и думать.
– Посмотри на кухне, в ванной… – Звонарев с омерзением сбил с руки усача.
Юрков ушел: капитан осторожно приблизился к серванту и заглянул внутрь. Пусто. Вторую дверцу, наученный горьким опытом, он потянул мизинцем: та же картина – гора тараканов и пустота. Следовало бы, конечно, отодвинуть шкаф – вдруг там спрятано? – но хотелось быстрее вырваться на воздух.
– Сань?
– Да?
– Пусто там. Грязь везде, живность непуганая: вот только… – Юрков протянул два оранжевых пузырька с таблетками – на полочке в ванной стояли. От чего это?
Звонарев встал под лампочкой, чтобы лучше видеть этикетки:
– Рукой подписаны… Сейчас… «Демакин», а это… «Руфасол». Никогда не слышал.
– Я тоже. Оставим?
– Н…Нет. Да! – у капитана пробежал легкий холодок по позвоночнику: так всегда бывало, когда на что-то стоило обратить внимание – В интернете посмотрю, вдруг пригодится.
– Ладно, поехали из этого гадюшника – Николай опасливо косился на стайку тараканов, вроде решивших перейти в наступление – Пришлем бойцов на тщательный обыск.
– Да, поехали.
Дверь закрывать не стали.
Почти стемнело, но над подъездом горел чудом уцелевший фонарь – следователи уселись на грубо сколоченную деревянную лавку:
– Хорошо! – Звонарев втянул носом воздух – Жара надоела, хоть свежестью подышать.
– Погоди, сделаем момент лучше! – Юрков сбегал к машине, на которую никто не позарился, и принес две бутылки пива. – Холодненькое!
– Что скажешь? – сделав глоток, капитан посмотрел на коллегу – есть мысли?
– Ни одной. Что-то даже не пойму, с какой стороны подступиться.
– Та же беда: вроде бы все сделали… Можно, конечно, соседей опросить – скажи, кстати, операм – но, думается мне, интересного не скажут. А больше и податься некуда.
– Во втором деле фигурирует детдом…
– И какой смысл, если мать нашли? Хотя… Пожалуй, ты прав – навестить стоит, откуда-то же он взялся. Там ведь и имя директора было?
– М-м… – Юрков пил большими глотками: когда оторвался, пива осталось на донышке – Завтра съездим.
– Силен ты пить! – капитан ткнул пальцем на бутылку друга – Сейчас догоню, и поедем.
Звонарев откинул голову и поднес горлышко к губам, когда что-то произошло – бутылка со звоном разлетелась в руках. Осколки больно покарябали лицо – капитан удивленно провел по нему ладонью и почувствовал теплую и липкую, совсем не похожую на пиво, жидкость.
– В подъезд! – заорал Юрков и, не теряя времени, сгреб друга мощными руками. Секунда – и они стояли в воняющей кошками парадной, а Коля закрывал скрипучую деревянную дверь.
Звонарев понял, что именно случилось, когда две пули порвали дверное полотно и с искрами отлетели от бетонных ступенек. Запахло горелым деревом.
Быстро выхватив пистолет, капитан собрался бежать на улицу, но Юрков – опытный военный, дважды Герой России – жестом остановил:
– Стой! Как зайца подстрелят. Твоя «мухобойка» все равно не дотянется, да еще надо понять, где «лежка» стрелка… Займем оборону.
Они поднялись на следующий пролет: капитан быстро присел на корточки и направил ствол между перилл – теперь, если убийцы надумают закончить дело, он успеет выстрелить первым.
Николай тем временем звонил в милицию:
– Алло! Да, говорит капитан Юрков. Срочно наряд, улица Левина, 69. Предположительно снайпер, место положения неизвестно… Чего? Ты баран, дежурный? Какой, на хрен, участковый? Спецам «звони», срочно! И наряд предупреди, пусть с оружием наизготовку во двор входят, да по открытым участкам не шастают! – он отключился – Наберут по объявлению, учи потом…
– Прорвемся, Коля – Звонарев глянул на друга – Твою мать! Попал?!
– Ерунда – Юрков зажимал плечо, где во все стороны быстро росло кровавое пятно – Жить буду. Не отвлекайся, мало ли…
Но ничего не происходило – с улицы никто не заходил; в какой-то из квартир пьяный голос материл Клавдию-прошмандовку и изменщицу; где-то пронзительно скулил щенок…
Вой сирен разорвал тишину через десять минут – спецназовцы оцепили близлежащие дома; эксперты, по отверстиям на двери, установили положение снайпера – получалось, стреляли примерно на одном уровне со Звонаревым: пули рвали дерево без наклона… Юркова – хоть он и сопротивлялся – уложили на каталку и запихнули в «Скорую Помощь».
Звонарев так устал, что, едва доехав до дома, рухнул на диван и мгновенно уснул.