Алексей Суслов
Птицы
Глава 1
Лекс не любил концерты, переходящие из одной даты в другую. Это как из прозрачной и законсервированной бесчувственным холодом Арктики попасть в тропическое марево бог весть где находящейся Ганы. И противоположности эти были отнюдь не из-за обычной временной перемены чисел, а из-за того, что странный внутренний мир рэпера выходил из минорной чёрной дыры и вливался в мажорное солнечное свечение. Он не мог делать такие переходы без болезненной резкости. Представьте сверкающее новизной утро, рождающее спустя мгновение величественную, но такую старую ночь. Ну и как вам такие метаморфозы молодого мужского организма?
Вообще, музыка – самая изматывающая стихия в этом мире. Вот вы три дня, неделю, месяц записываете одну композицию, высасываете её буквально из пальца, ломаете свой ритм, свою лирику, ведёте себя как лев и гиена, дышите ожиданиями собственного чуда, предвосхищаете оглушительные возгласы вечно снующей за вами и вашими телохранителями заведённой публики…и спустя 64 дня вы оказываетесь в полном фиаско: вас нет даже в топе-100! Вот тебе и музыка(!)
Нет, музыка заслуживает куда более вдумчивого взгляда, но когда ты в ней круглые сутки, включая около музыкальные затмения сна, невольно задаёшься приватным вопросом самому себе: а ты вообще ЖИВЁШЬ?
А что такое ЖИЗНЬ? (Чем дальше в лес своего возраста, тем громче птицы). Кофе, бритьё, лайки, такси, студия, музыка, деревянная голова, ватные уши, чай, такси, вайбер, сон.
От концерта к концерту Лекс набирал и сбрасывал с себя всё лишнее: вес, эмоции, воспоминания. Он, в принципе, не любил все эти перелёты-переезды, чужие грязные города, чужие грязные такси, чужие грязные клубы, но было одно, ради чего он когда-то бросил литинститут: поклонницы. Их всегда было много, с излишком, но рэпер почти фотографически помнил каждое девичье лицо, как будто каждому поклонялся как доброму божеству. Женщин он боготворил, в каждой находил изюминку, черпал из общения с ними своё словесное и звуковое творчество (как влагу, как воздух, как луну).
Ночами, особенно когда шёл дождь или снег, он забывал о рэпе, сердце Лекса успокаивалось, одевалось в кокон умиротворения, из большой спортивной сумки цвета хаки доставался миниатюрный mp3-плеер, создавался уникальный для этого дня плейлист классической музыки, и он впадал в полный глубочайший транс, по венам ходило счастье, в голове пробуждалась весна, нет ни века, ни года, ни месяца, а только скрипка, рояль, гитара. И ради этих летаргических мгновений настоящего отдыха он работал как загнанная лошадь. Потому что иначе не мог. Потому что только так он был настоящим, без фальши, и на идеальном расстоянии с пустотой мира вокруг. Эти стену между собой и ИМИ он задумал ещё в босоногом детстве, словно уже тогда понимал, что был чужим среди своих. Рэпер, любящий визжание скрипки и звук рвущихся струн? Дурость? нет – не растрачиваемое счастье!
Глава 2
Этому городу никогда не спится. Барахтается пустыми картонными коробками, звенит бутылками из-под пива, с отпечатками чьих-то багровых губ, шепчет тонкими голосками нежных жёлтых листьев, куда-то спешит, воет, визжит, задыхается, бесится, – и это всё один и тот же город, вечно юный, никогда не смолкающий, а всё повторяющий одни и те же звуки урбанистической музыки.
Лекс проснулся в промежутке между ночью и утром, отодвинул тяжёлые, неприятные на ощупь, шторы, выпил стакан подслащённой воды, принял душ, побрил подмышки, оделся в новое бельё, съел горстку грецких орехов, слегка горьковатых, выпил полстакана козьего молока, и время побежало с удесятерённой силой.
У подъезда его ждала помощница продюсера Оля. По-видимому, на всю неделю она сдала свои лучшие вещи в химчистку, так что рэпер после брато-сестринских приветствий состроил рожу проходящему мимо почтальону. Тот выставил дулю, перекинул сумку и так понёсся по тротуару, что едва не сбил рекламный постамент – оранжевый бублик с изображением дымка над кофейной чашкой. Лекс усмехнулся, кинул свою повседневную сумку на задние сидения и они укатили, обдав пробегающую рядом тощую таксу содержимым не высыхающей лужи.
Оля была не из болтливых. Она всегда включала песни самого Лекса (для работы), а он, как испуганный ребёнок, начинал искать по карманам ненавистные белоснежные наушники, бурчал, тёр узкий подбородок средним пальцем правой руки, и всегда, когда наушники находились в бездонных недрах его куртки, Оля протягивала Лексу её собственный mp3-плейер, и парень входил во внутренний диалог с тем человеком, которому он был обязан своим громким успехом: Арслану Маратовичу Керании, человеку с абсолютным денежным слухом, со сверхпрочной интуицией и чутьём на большие, да (!) просто огромные доходы. Керания мог из одной спички построить дом, избегая острых углов во взаимоотношениях с миром русского (и не столько) шоу-бизнеса.
Арслан Маратович Младший во всех обстоятельствах оставался неутомимым и всегда голодным ястребом. Поговаривали, лет 6 назад он прибрал к своим рукам весь киевский бомонд, на всех одел не снимаемые ошейники нерасторжимых контрактов, после трёх вскормленных из его мощной руки пряников, провинившийся, принесший ему болезненный убыток, получал раз 40 куда более болезненного кнута. И разговаривал он со всеми, не давая поблажек на пол и возраст, на одном ему доступном языке, который на TV пока ещё принято глушить добропорядочными звуками, чтобы провинция не подумала, что там, в этой чёртовой столице, все москвичи изощряются во всех тонкостях городского небоскрёбного русско-мирового мата.
Сегодня бешеный продюсер как с одного органа сорвался: даже тонкая, калифорнийская вещица звукохранения теряла сознание, грустная Оля впивалась длинными голубыми ногтями в кожаный обруч руля, кусала пухлые губы и думала, что ещё полгода и она попадёт с такой "работой" в дом для умалишённых. Этот чёртовый абхазец с каждыми новыми сутками становился всё более паскуднее и паскуднее. Как будто на него мужской климакс напал. Вон, Катька Белая уже яхту поставила в Ялте ,и домик оформляет на отца вблизи Сочи, а она как цыганка – в долгах как в шелках, и скоро одежду будет рыскать в мешках секонд-хендов, за квартиру будет расплачиваться натурой, машину продаст за две копейки и будет искать способ кровной мести в отношении этого… козла, да будь он проклят! Лучше пирожки прохожим на Арбате продавать в газетных свёртках, чем смотреть в эти чёрные глаза и слышать этот чёрный голос, лишённый всего человеческого.
Оля крутанула руль и удачно объехала пожилого велосипедиста. Глаза устали, словно она ездила по городу без перерыва трое суток. Девушка за три с половиной недели потеряла почти 5 кг. из 68. Ни ребёнка, ни мужа при такой соблазнительной внешности. Её ребёнок, её муж – господин Керания Младший. Слава богу, памперсы не заставляет менять, и не насилует в пьяном угаре.
Девушка прибавила газу, взглянула на часы. 7.48.
Если не успеют в Блу-Грей-холл, он оторвётся на ней по полной программе. И на этом рэпере, который… уснул! Мужики могут уснуть в любом положении тела. Как бегемоты и слоны. И мысли их не выжигают изнутри, а тут хоть ори на всю Москву. Но Москва слезам не верит, увы, и тем более их не слышит.
