Алексей Бачаев
Дары леса
Похлопав Джо по плечу, святой отец накинул капюшон, а затем пошагал по улице. Джо присел на мостовую и утер со лба пот.
***
Свесив ноги с окна, Джо сидел и смотрел в ночную даль. В небе над ним горел месяц, освещая черепичные крыши домов. Свет его стекал по блестящим водосточным жолобам и падал на мостовую, по которой гулял один только ветер и сметал следы прошедшего дня. В комнате, позади Джо, горела свеча, а возле свечи, на кресле, сидела дриада. Она поджала колени под себя и смотрела на Джо. Платье ее отливало серебром в свете месяца, а глаза сверкали, как два изумруда.
– Красиво. – заключил Джо, закуривая сигарету. Волосы его трепал прохладный ветерок, то и дело налетавший с востока. – Уж, лет десять как сижу у этого окна и только теперь заметил, что красиво. Глаза что ли прорезались…
Дриада осторожно встала и тоже подошла к окну. Свет луны отразился в ее блестящих глазах и волосах. Почти сразу же дриада раскашлялась, вдохнув сигаретный дым.
– Прости. – прохрипел Джо и выкинул сигарету. Он посмотрел на дриаду. Улыбка исчезла с ее светящегося лица. Все оно осталось все таким же красивым, но теперь в нем было меньше жизни.
– Я вот только сейчас задумался, и с чего ты увязалась за мной? – пробормотал Джо в темноту ночи. – Какое удовольствие сидеть, смотреть на меня в этой норе… Должно быть, пойти в болоте утопиться и то веселее.
Нимфа улыбнулась, словно что-то поняла, а потом снова сделалась обычной.
– Если что тебя держит, то я освобождаю тебя. Я помог тебе, но уж ты в сто крат больше мне помогла… Беги давай. Беги в свой лес, к своим друзьям. Должно быть, они там уже водят хороводы вокруг озера и песни поют, а ты сидишь тут со мной, дышишь копотью… Я не хочу, чтобы ты страдала.
Совладав с собой, Джо снова посмотрел на нее.
– Какая же ты красивая, у меня аж сердце замирает… Мне должно быть грешно даже смотреть на тебя.
Нимфа улыбнулась, а потом легко коснулась плеча Джо своей тонкой рукой.
– Мы, люди, плохие. Ты, наверное, и не знаешь еще, что значит быть плохим, оно и к лучшему. Быть плохим, значит, жить так, что поутру у тебя ото всего болит голова, а вечером ото всего тошнит. Так тут все почти живут. У всех на уме одно и то же. Никакого добра. Все, скорей, не от желания жить по улицам бродят, а от страха умереть. Сам иногда на себя смотрю и ужасаюсь, куда все катится. Хочется вроде бы света, чистоты, а руки доходят только до грязи, словно не ты сам своими руками управляешь, а кто еще. Выходишь с утра из двери, чтобы дойти, наконец, до хорошего, а к ночи уже опять в грязи. Словно черти тебя туда завели. Словно кроме этой в мире больше ни одной дороги нет.
На несколько мгновений повисла тишина. Дриада вновь улыбалась и посмотрела на Джо.
– Глупышка. – усмехнулся Джо. – Эх, если бы ты могла меня забрать отсюда с собой… Куда-нибудь к себе, в лес… Звезды падали вниз на крыши, а оттуда скатывались во мрак и гасли. Джо молча смотрел на звезды, словно завороженный. На его заросшем щетиной лице появилась улыбка.
– Как же красиво. Посмотри. – прошептал Джо, кивнув в даль. – Даже не верится, что мы живем в такой красоте. Дриада села возле него. Осторожно, словно это угрожало его жизни, Джо провел рукой по ее волосам.
– Настоящая… – прошептал он.
А потом дриада легким движением перемахнула через подоконник и стала манить его своей тонкой ручкой.
– Ты зовешь меня на крышу? – удивился Джо.
Дриада улыбнулась в ответ. Улыбка ее была такой прекрасной, что Джо едва смог опомниться. Он тоже перепрыгнул подоконник и уперся ногами в скрипучие черепицы. Ступая осторожно, словно охотящаяся кошка, дриада взяла руку Джо, а после они пошли вместе по крышам в сторону порта. Перескочив через несколько узких пролетов и добравшись до конца улицы, они взобрались на высокий уступ часовой башни, что стояла напротив набережной. Джо присел на край уступа и подал дриаде знак, чтобы она села рядом. Под ними мрачным пятном лежала площадь, а после нее плескалось море, чьи волны с шумом набегали на прибрежные камни. Дриада указала своей ручкой в сторону моря и улыбнулась.
– Это море. – проговорил Джо в ответ. – Совсем как на моих картинах. Ну или почти, как на них…
Дриада никак не отреагировала. Она тоже присела и обняла колени руками. Джо снял с себя пиджак и накинул ей на плечи.
– Холодно сегодня. Люблю, когда холодно.
Дриада не смотрела на Джо. Она смотрела на звезды, что горели в ночном небе, заливая его своим магическим блеском от края до края.
– Если вот туда посмотреть, – указал Джо пальцем в небо, – можно увидеть звезду, которую моряки зовут “Ноэми”. Если плыть в ее сторону 33 дня и никуда не сворачивать, чтобы ни случалось, то можно добраться до острова Хантисвар. Там все горы из золота, а по рекам вино течет, и всегда солнце светит. Так говорят, по крайней мере. Неплохо бы там побывать.
Нимфа внимательно следила за жестам Джо. Губы ее сложились в улыбку.
– А если плыть в ту сторону, – продолжил бывший моряк, – то приплывешь на Тирше. Я там был. Там такие деревья растут, что десять мужчин едва их обхватывают. Местные жители у них себе головы глиной мажут… не знаю. для чего. Эти аборигены чего только не выделывают. Я когда впервые увидел, чуть со смеху не повалился. А вот там – Артакас, оттуда лучший ром сюда приходит. Кроме рома там, правда, ничего и нет… Я там тоже был однажды. Та еще дыра, никогда бы там жить не стал. А вот под теми звездами, вон тот крест, там Айда. Говорят, там как в раю. Но я сам не видел. Мы, моряки, вообще больше рассказываем, чем знаем. Половина всего этого мира, может, только и есть, что выдумка.
Нимфа смотрела на Джо и улыбалась.
– Эх, если бы иметь на все время, я бы везде побывал. – продолжил Джо. – И тебя бы с собой взял. Жить на корабле не весело, но что-то в этом есть…
***
Дождь лил так, что вода бежала по мостовой, словно река. Узкая улица тонула во мраке. Джо шел по ней, не замечая стихии. Ноги его были обуты в соломенные туфли, а рубашка растегнута, словно он страдал от жары. Серые капли воды текли по его непокрытой голове, стекая по угрюмому лицу на гордо расправленные плечи. Пройдя улицу до конца, Джо свернул в небольшой переулок, где находилась часовня. он потянул на себя большую деревянную дверь с чугунным узором и вошел внутрь. Там было темно. Десяток свечей озаряли небольшой зал своим тусклым светом, но по сторонам ничего было не рассмотреть. На деревянных скамейках, на которых в выходные собиралась куча людей слушать проповеди, никого не сидело. Они пустовали, словно ночные улицы. Джо подошел к алтарю и, сложив руки у груди, произнес молитву. Он помнил всего одну короткую молитву, и повторял ее каждый раз, когда того требовал случай. Но сейчас случай требовал куда больше той молитвы, которую помнил Джо.
– Если я заработал проклятие целому миру, своим поступком, то пусть все оно достанется мне одному. Мир здесь не при чем. Мир бы и под дулом пистолета не сделал того, что сделал я. – прошептал Джо в придачу к молитве.
– Я, уж, не знаю, кто и зачем породил этих существ, но она мне не показалась… плохой. Она напротив… как правильнее сказать… я смотрел на нее, и мне хотелось быть лучше. Вот. Мне кажется, я даже стал лучше. Потому все это и произошло…, а впрочем, какое я имею право судить.
После Джо поклонился и пошагал назад. Низенький вечерний сторож, спящий у входа, проводил его недоверчивым взглядом, а после Джо снова оказался на улице. Дождь к его выходу не только не стих, а сделался еще сильнее. Небо над городом прорезали вспышки молнии и гремел гром. Все вокруг, казалось, гремело и клокотало. Гонимые разбушевавшимся ветром, потоки воды били по стеклам и по черным каменным стенам домов, словно пытаясь смыть их с лица земли. По опустевшей улице несся грязный и бурлящий поток. Время от времени по нему проносились обломки досок и прочий хлам, который до того валялся на улицах. Откинув ногой, подплывший к его ноге, ящик, Джо ухмыльнулся, а после плюхнулся ногами в этот поток и пошагал в том направлении, в каком по вечерам брела половина города.
Открыв ногой дверь, Джо зашел в бар Хенингта. Порыв ветра, ворвавшийся вместе с ним, сорвал с вешалки шляпу и бросил ее в грязную лужу у входа, но Джо вовремя усмирил его, захлопнув массивную створку. Та содрогалась, как под натиском осадного молота. Но металлический засов надежно держал ее на месте. Джо вернул шляпу на вешалку, а после подошел к стойке, над которой горел тусклый электрический свет.
– Стакан виски. – Прохрипел Джо, усаживаясь на стул. Вода текла с него ручьем. Через несколько секунд под ним образовалась целая лужа. Полтора десятка пьяных глаз смотрели на Джо как на привидение. В баре было тихо, как всегда бывает в самом начале вечера. В мерцающем сигаретном дыму почти ничего не шевелилось. Лица посетителей еще не успели налиться краской и в большинстве своем были налиты скукой. Но после появления Джо все в секунду переменилось.
– Будь я проклят, да это сам Джо поднялся к нам из преисподней! – нарушил своим голосом, воцарившую на миг, тишину один из посетителей. Он сидел верхом на пустой пивной бочке и потрясал над собой, словно саблей, кружкой пива, расплескивая его по сторонам. Под бочкой уже кто-то лежал. Это был один из тех бедолаг, что надирались с обеда и к вечеру могли только занимать своим туловищем место, раздражая Хенингта.
