Алексей Савушкин
Безумная планета
– Уголь!? – теперь загоготали байкеры, – У них межзвездные корабли на угле летают?
– Сейчас в галактике мода на натуральные красители, а уголь – это самый натуральный краситель. И очень дорогой, – Злыдень продолжил заплетающимся языком, – Да и какая вам, идиотам, разница, за что вас будут убивать? Вы тут сами направо-налево друг друга убиваете за ерунду… Устраиваете геноцид во имя доброго и милостивого, режете друг-другу головы и животы вспарываете, живете на одной крохотной планете, а травите друг-друга… Это надо же – свою планету бомбить грязным оружием! Брат-брата…
– Эй, полегче на поворотах, – вмешался доселе молчавший седой байкер преклонных лет, – Мы гнид там бомбили, узкоглазых! Не братья они нам!
Студенты, до этого весело гоготавшие, тоже смолкли, угольно черные глаза вперились в спину Джона.
– А что до целесообразности, – продолжил Джон, – То земли и золота и вашим предкам в Старом свете хватало, но поперлись же они сюда, – Злыдень, видимо для драматизма, потопал ногой пол, – На эту землю! Да и полеты последние сотню лет не такие уж дорогие, для вас это как… ну спутник на орбиту запустить.
– А ты, значит, не землянин, другой? – задал очередной вопрос Трудяга.
– Нет, не землянин, я вообще не на планете родился.
– И там все, значит, на нас похожи? – попытался разрядить обстановку бармен.
– Нет конечно, пластика. Коррекция генома местами, дышать и пить эту дрянь надо же, но в основном пластика. Наша медицина далеко вперед ушла.
– Хорошо выглядишь.
– Средне статистически, так задавалось, даже аллергия на арахис есть, – засмеялся Джон, – Чуть не окочурился, представляете? Хорошо, в кораблике моем униспас есть под любые ваши болячки. Еле добежать успел, кольнулся, отпустило. Теперь всегда с собой ношу, – Джон похлопал себя по внутреннему карману пиджака, – Все-таки наша медицина далеко вперед ушла. А так, я вообще гермафродит, практически все разумные к этому приходят, и вы к этому придете… пришли бы. Хотя, туда вам и дорога, настолько тупого быдла я ни на одной планете не встречал… – снова завелся Злыдень, без остановки изливая потоки брани, возмущения, обвиняя в глупости весь род человеческий и отдельных её представителей в частности.
Под конец длинного монолога на него все посетители смотрели такими разными, но наполненными одинаковой яростью, глазами. Все, кроме разве что Трудяги и бармена.
– Гореть вам всем в вашем аду! А я пошел, пора мне. И виски у вас, кстати, дрянное…
Рыжий бармен незаметно щелкнул спрятанным тумблером под стойкой и наполнил стакан Злыдня до краев:
– Последняя, за счет заведения.
Джон встал, залпом выпил, и нетвердой походкой покинул бар.
За ним сразу же, во главе с седым бородачом, вышли байкеры. Расплатились и вышли студенты, не произнося ни слова.
– Пожалуй, и мне пора, – Трудяга встал, поспешно поблагодарил бармена и вышел из бара.
Бармен не спеша выключил уличную иллюминацию, повесил табличку «Закрыто» и, насвистывая ирландскую мелодию, вернул на места бутылку местного недорогого виски, бутылку ирландского подороже, и бутылку арахисового бурбона. «А не хрен достойный напиток с соком смешивать»,– подумалось ему.
