Алексей Рудаков
Братство

Глава 3

Борт среднего транспорта «Бубалюс^[1]». Созвездие Весталок, пространство четвёртой звезды.

267 год правления 28 Императора.

– Семён? Ну что там – с поджаркой? – корабельный кок Вильсон появился на камбузе, держа в руках объёмистый баул.

– Да нормально всё с ней, доходит, – я кивнул на плиту, где парила чуть сдвинутой крышкой сковорода и вернулся к своему занятию – продолжил медленно перемешивать растопленное в кастрюльке масло, осторожно посыпая его мукой и следя, что бы в готовящейся смеси не образовались комочки.

Шёл третий год моего пребывания в этом мире и пока всё было нормально. Следуя советам Дока, я уволился с военной службы, благо ранения и медали помогли решить этот вопрос без особых проволочек и, получив на руки неплохое выходное пособие, которого мне хватило на полтора года безбедной жизни, стараясь освоиться в это новом для меня мире.

Ну а после… После пришлось искать работу.

Я закончил курсы поваров, устроился помощником корабельного кока на средний транспорт, где и пребывал по настоящий момент.

– Молоко приготовил? – Вильсон поставил звякнувший стеклом баул на стол.

– Угу, холодное. Сейчас заливать буду. Чего приволок?

– Да всего понемногу. Фух… Едва допёр. – Он раскрыл сумку и принялся доставать из неё разнокалиберные бутылки, расставляя их по столу в понятном только ему порядке.

– Откуда такое богатство? Всем дают? – Мой помощник, молодой паренёк только полгода как закончивший курсы поваров, протянул было руку к одной из бутылок, он кок так зыркнул на него, что Павел предпочёл не рисковать и даже отошёл от стола, принявшись изображать мойку посуды, бросая жаждущие взгляды на баул.

– И даже не думай, – Вильсон погрозил ему пальцем и занялся расстановкой бутылок. – Так. Старику нашему – пара коньяка.

Две пузатые бутылки темно зелёного стекла, украшенный золотистыми этикетками заняли место во главе стола.

– Старпом. Он много не пьёт. Ему винца лёгкого. – Наполненная рубиновой жидкостью бутылка, своей формой, больше напоминавшей винт от мясорубки, встала рядом с капитанской парой.

– Деду… Вискарь.

– Ты про его помощников не забудь. Помогают нам сильно, – я закончил заливать холодное молоко в смесь масла с мукой и прибавил газу – смесь должна была покипеть немного, выпарить лишнее, прежде чем в неё можно будет добавить молотого мускатного ореха.

– И жрут тоже, каждый за троих, – он недовольно поморщился, но потом вздохнул. – Но ты прав. Помогают хорошо. От них, в отличии от кое-кого из здесь присутствующих, – он покосился на поварёнка, но тот сделал вид что полностью поглощён вытиранием салатницы. – Ладно. Деду ВСОП дадим, а им и простого довольно будет.

Четыре бутылки ровной шеренгой отгородили долю старпома и капитана от пока ещё свободной поверхности стола.

– Штурман и его бездельники. Этим и одного пузыря много будет.

– Не жмись, – убедившись, что будущий соус ведёт себя строго в соответствии с моим планом, я повернулся к столу. – Сам же знаешь – напутают со своими расчётами и привет. И пыли не останется.

– Вот пусть и сидят трезвыми.

Черная кошка, пробежавшая между ними, была мастером своего дела. Кок и Штурман Самарин не общались уже около года. Может и больше, не знаю. Я нанялся на этот грузовоз год назад и всё это время их общение шло строго через посредников, полностью исключая прямые контакты. Согласно корабельной легенде он разругались из-за ставок на тотализаторе. Самарин проиграл, а Вильсон, наоборот – выиграл, что и привело к конфликту – с точки зрения штурмана, кок располагал некой инсайдерской информацией, которой, в силу своей природной жадности, не поделился с сослуживцем. Вильсон же, разумеется, отмёл подобные слухи и, в свою очередь, обвинил уже Самарина в поклёпе. Ну а дальше – как это и бывает, слово за слово… Вполне обычная, бытовая ситуация. Вот только мириться они ну никак не хотели. И покидать корабль – тоже, считая, что именно его уход будет расценен экипажем как признание своей неправоты.

– Да ладно тебе. – Приподняв крышку я помешал соус. – Дай им хотя бы пару пузырей.

– Пару? – он с сожалением посмотрел на бутылку в руке. – Пару, значит? Павел! – Окликнул он моего помощника. – На вот, отнеси тем господам две бутылки. – Вильсон протянул моему помощнику два джина. И смотри, – повернувшись ко мне, кок хитро улыбнулся. – Если на трапе опять упадёшь и разобьёшь обе…

– Виль?!

– Одну. Одну – разобьёшь, то я… – он погрозил поварёнку кулаком и продолжил, глядя мимо него. – Ух как ругаться! Не буду!

– Так у меня руки же заняты? Как я по трапу полезу? – Павел явно уже прикидывал свой навар.

– Разобьёшь обе, – я погрозил ему рукоятью черпака. – Ноги оторву и тебе же скормлю. Как Айсбане. Уловил?!

– Ага. Есть не разбить обе!

– Тогда беги, – Вильсон кивнул на дверь, и он тут же покинул помещение камбуза.

– Я чё я? Чё я? – повернувшись ко мне и напоровшись на мой неодобрительный взгляд он деланно удивился. – Я-то тут при чём, если твой подчинённый такой криворукий?! И вообще, займись делом!

– Поджарка готова, соус сейчас дойдёт. Салат Павел сделал. Суп со вчера остался.

– Вот и не отвлекай, – невпопад ответил он и вытащил сразу несколько набольших плоских бутылок, напоминавших своим видом фляги – такие удобно носить в нагрудном кармане.

– Ещё коньяк? – Не обращая внимание на его недовольное ворчание я взял в руки одну из них. – Ром? Ты чего это? В смысле – кому?

– Мелкие – парковщикам, а вот эти, – Виль вынул одну за одной три высокие картонные коробки. – Первому, второму и помощнику второго.

– А не жирно? И почему именно Ром?

– Так Вриз же говорил, забыл?

Я отрицательно мотнул головой и, засыпав молотого ореха в подошедшую смесь, принялся её перемешивать.

– Ну что он хочет с сигарой и стаканом рома посидеть.

– С сигарой? На корабле?! Где?

– Как где? – он подмигнул мне с самым заговорщицким видом. – Там, под вытяжкой, где кое-кто курит втихую. Кстати, – он ухмыльнулся и посмотрел прямо на меня. – Ты, если того нарушителя, ну мало ли, всякое бывает – увидишь, так скажи ему, что после курения неплохо было бы заборник вытяжки протирать, а то на ней пепел оседает. Скажешь?

Я неопределённо пожал плечами, не желая признавать свою вину. – Ну… Если, вдруг, увижу и не забуду – скажу.

– Вот и молодец. Кто у нас остался? – Он достал ещё штук пять бутылок и, расставив их на столе, склонился над ними, как полководец, планирующий бой на карте.

– Суперкарго со своим, – я выключил газ под кастрюлей с соусом и продолжил. – С гоблином своим.

– С гоблином, это ты верно подметил, – кивнул Вильсон. – Вот не понимаю, – он взял за горлышко поллитровку водки, и я кивнул, одобряя его выбор – со Смайсом и его помощником Жаком, отношения не сложились уже у меня. Суперкарго, как специалист, я хочу сказать, он был, не спорю, хороший, но вот как человек… Мне не нравилось в нём всё – начиная от его внешнего вида – густо напомаженная и разделённая на тонкий прямой пробор шевелюра вкупе с тонкими, какими-то крысиными усиками, постоянно бегающими глазами и заканчивая манерой общения – Смайс общался со всеми так, будто самим фактом того, что он соизволил обратить на тебя внимание и снизойти до беседы, делал огромное одолжение собеседнику. Жак, бывший его заместителем и числившийся старшим по грузовым отсекам, был, в принципе, нормальным мужиком, вот только его словарный запас состоял не более чем из двух, может трёх десятков слов, две трети из которых не подлежали цензуре. Общаться с ним, в силу этого было сложно – меня хватило на несколько бесед, в ходе которых я был послан куда-то уж слишком далеко и единственным плюсом которых, было пополнение моего словаря новыми терминами и неожиданными речевыми конструкциями.

– Не понимаю, – продолжил тем временем кок. – Как они, такие разные и уживаются вместе?

– Понятия не имею и знать не хочу. – Я залил поджарку соусом и снял сковороду с плиты. – Водки им дай, ну Жаку точно.

– Может Смайсу текилы?

– И лимон есть и соль.

– Тогда так и сделаем. А это тебе, держи. – Он протянул мне бутылку, сквозь прозрачные стенки которой виднелось светло жёлтое содержимое.

– Хм… – Я взглянул на этикетку. – Мускат? А в честь чего такая щедрость, начальник?

– А что – нельзя? – Вильсон посмотрел на меня исподлобья. – Сегодня исполняется девять лет, как я по космосу мотаюсь. Как тебе такой повод?

– Дата же не круглая?

– Не нравится, давай сюда! – Он протянул к моей бутылке руку, и я поспешно убрал её себе за спину.

– Да ладно тебе, – я отступил от стола и поставил бутылку в нишу над вытяжкой, заранее предвкушая сочетание нарушение сразу двух запретов – курения и распития на борту во время похода. Карательных мер я не боялся – наш Старик, капитан Лосев был из тех ветеранов, которые спокойно смотрели на мелкие нарушения. Команда сыта? Жалоб на самочувствие после еды нет? Камбуз чист? Ну и делайте что хотите, только со своими обязанностями справляйтесь.

Первый раз он запалил меня на второй неделе моего пребывания на борту, и я уже начал собирать свои вещи, ожидая пинка под зад в следующем порту, но его не последовало, как и хоть какого-то нагоняя или замечания от своего непосредственного начальника на борту этого среднего транспортника. Поймав меня во второй раз, это произошло спустя полгода, Лосев посоветовал споласкивать рот хвойным лосьоном, но – без усердия, тем самым негласно подтвердив моё окончательное зачисление в команду.

А стоило ему покинуть камбуз, как появился Виль, и не говоря ни слова, поставил на стол плоский флакон с именно такой этикеткой. Вот только был там не лосьон, а хороший коньяк из личных запасов капитана. Что же, на каждом корабле свои традиции и правила.

Завтрак, обед и ужин собирали в кают-компании практически весь экипаж, кроме, разумеется, находившихся в этот момент на вахте или занятых срочным ремонтом – наша коробка давно миновала годы корабельной молодости и сейчас на ней постоянно что-то выходило из строя, обеспечивая Деда и его парней постоянным фронтом работ.

Однако сегодня было сделано исключение из правил – минут за сорок до ужина, вообще-то, по порядку, это должен был быть обед, но получение груза заняло больше времени, чем планировалось, так вот – за сорок минут до ужина к нам, по трансляции, обратился сам Старик, что уже само по себе было совсем не рядовым событием:

– Прошу внимания, экипажа. – Несмотря на то, что большую часть своей карьеры наш капитан провёл на военной службе, использовать казённые фразы он не любил.

– Коллеги, буду вам весьма признателен, если через сорок минут, вы все, включая дежурную вахту, соберётесь в кают-компании. Корабль попрошу поставить на автопилот. Спасибо.

Динамики смолкли, и я озадаченно потёр лоб – чего ради кэпу вдруг потребовалось всех собирать? Дня рождения или иного, какого праздника, вроде не было, рейс был самый обычный, рядовая ходка – весело взяли груз и быстро, с улыбочкой, дотащили до получателя. Чего ради шум?

– Что? Всех вот прямо с вахт? А рулить кто будет? – Павел, собравший приборы для сервировки стола потёр лоб позаимствованным у меня жестом. Для него я был не только начальником, но и авторитетом – боевые медали, полученные на эсминце, делали меня героем в его глазах.

– А чего рулить-то? Через минут двадцать уйдём в прыжок, минут пять – ну, десять, в гипере, а как вынырнем, всё одно час висеть без дела пока генераторы накопители не зарядят.

– Да, но…

– Что но? Ты лучше приборы как следует вытри, что бы народ морды не кривил, мол опять всё мокрое.

Он молча кивнул и принялся перебирать вилки и ложки, протирая полотенцем те, которые, на его взгляд, были не в должном состоянии.

– Расслабься. – Я закончил перекладывать мясо в мельхиоровую чашу и накрыв её крышкой, повернулся к нему. – Старик не первый год ходит, да и поверь – после выхода из прыжка, в рубке, я имею в виду, делать нечего. Скука. Можно, конечно, на новый курс лечь, но толку от того, что ты чуть ближе к следующей звезде сместишься – никакого. Масштаб не тот, понимаешь?

– А как же Устав? Он же предписывает…

– Так мы не на военном и не в бою. Идём стандартным торговым, пиратов тут нет, да и не нужны мы никому – наверняка в трюме опять либо руда, либо мясо. – Я хотел было добавить, что даже если бы мы были вне охраняемого торгового коридора, то и в этом случае на нас бы – с таким грузом, никто бы не позарился, но осёкся – уверенности, что груз именно такой у меня не было.

Смущала задержка при погрузке.

Такое уже было – месяца три назад. Тогда Лосев выбил фрахт на перевозку какого-то оборудования, и мы приняли на борт два отделения морской пехоты – для охраны, если кто попытается нас перехватить. Захватывать нас никто не стал и десантники, пробездельничав весь рейс, покинули наш борт в точке назначения, получив за это весьма приличную сумму денег.

Увидев мою заминку Павел вопросительно посмотрел на меня, но ответить ему я не успел – пол провалился под моими ногами и по телу прокатились чередующиеся волны жара и холода, подтверждая переход нашего корабля в гиперпространство.

– Уже? – Поварёнок озадаченно потёр лоб. – Ты же говорил, что минут через двадцать?

– Могли и раньше уйти, может Дед чего починил. – Я пожал плечами. – Ты лучше не отвлекайся. Бери тарелки и иди стол накрывать. Я тебя догоню.

– Друзья! – Лосев, облачённый в парадный мундир со всеми своими регалиями и даже с погонами капитана второго ранга, поднялся со своего места во главе стола держа в руках рюмку коньяка. – Я понимаю, что это собрание, на которое я попросил прибыть всех, вызвало у вас вопросы и хочу сделать небольшое, – он сделал паузу и обвёл присутствующих взглядом. – Сообщение.

Сейчас в кают-компании был собран весь экипаж – все двадцать четыре человека, что сам по себе было беспрецедентным случаем – на моей памяти что здесь, что ранее, такого не было, особенно учитывая, что мы не стояли в доке, а висели в пространстве безымянной номерной звезды, ожидая завершения накачки прыжковых накопителей энергией для следующего прыжка.

– Вы все помните, что несколько месяцев назад нам удалось получить удачный фрахт. Правда, большая часть оплаты ушла десантникам, но зато мы получили высокий рейтинг в компании… Впрочем, её название вам ничего не скажет – главное, что мы исполнили тот контракт строго в соответствии с договорённостями, оставив нашего нанимателя довольным.

На несколько секунд в отсеке зародился шум – все помнили тот рейс в основном благодаря морским пехотинцам, которые маясь от безделья, лазили по всему кораблю, путаясь у нас под ногами.

– Так вот, – Лосев повысил голос и шум быстро стих – все ждали сути его речи. – Вы безусловно заметили, что мы покинули станцию с задержкой. Сейчас я могу сообщить вам её причину – мы ждали новый груз от этой же компании. И, благодаря нашей репутации – мы получили новый фрахт.

По кают-компании прокатился одобрительный гул.

– Ещё минуточку. Потерпите немного и да – Жак, я понимаю, что водка греется и выдыхается, но – ещё буквально один момент. Совсем коротко – у нас сейчас полный трюм их техники. Оплата за этот рейс такая, – он позволил себе победно улыбнуться. – Что после его окончания каждый из вас получит премию, равную вашим двум годовым доходам.

– Ура! Капитану – ура! – вскочил со своего места один из парковщиков, но Лосев движением руки отправил его на место. – Самое последнее. Как это не печально, друзья, но я принял решение закончить свою карьеру капитана. После разгрузки наш Бубалюс будет продан. Выручка – разделена между всеми. Я уже провёл предварительные переговоры и могу сказать – после этого рейса вы все станете весьма обеспеченными людьми. Ваше здоровье, друзья! – Он поднёс рюмку к губам и прежде чем её опрокинул весело подмигнул нам.

Мы дружно последовали его примеру.

– Что ж. – Капитан сел на своё место во главе стола. – Приятного аппетита.

В помещении сразу стало шумно – звякали приборы, разросся и повис гул голосов – всем не терпелось обсудить с товарищами последние новости.

– Здорово! Вот уж не ожидал такого! – ко мне повернулся сидевший рядом Павел. – А что ты думаешь, а, Семён?

– Конечно… – рассеяно ковыряясь вилкой в тарелке, невпопад ответил ему я. Есть не хотелось – я нахватался кусочков, пока готовил, да и после таких новостей лично мне кусок в горло не лез. Решение капитана сильно перечёркивало мои планы.

Нет, я не был против получения приличной суммы, это было совсем не лишним, но вот мои планы, его решение перечёркивало полностью. Работая на борту Бубалюса я надеялся постепенно дойти до пилота, получая практическое обучение, ради чего весь год старательно откармливал Второго Пилота, балуя его различными вариантами копчёностей, до которых он был большой охотник и получая взамен возможность практиковаться в управлении нашего грузовичка. Под его присмотром и только в пустом пространстве, разумеется. Ещё полгода такой практики – благо всё фиксировалось в бортовом журнале и моей карте, и я мог бы попробовать сдать экзамен на оператора маневровых, от которого открывалась прямая дорога к должности помощника Второго Пилота и далее – к креслу Первого.

– Что конечно? – непонимающе переспросил поварёнок, но тут же переключился на более важный для себя вопрос. – Ты как думаешь – нам за корабль, я про свою долю, сколько обломится?

– Средний грузовоз, класс Вол, – я неопределённо покачал головой. – Новый, со стапелей, лимонов так сорок пять – полста потянет.

– А наш?

– Не менее тридцатки.

– Ух ты ж… – Он быстро прикинул в уме. – Это, наверное, больше миллиона монет каждому, да?

– Ну где-то так, – я кивнул головой, разглядывая собравшихся. В основном народ веселился, во всю налегая на подаренное Вильямом спиртное. Среди всеобщего веселья островками спокойствия и даже немного какой-то отстранённости, выделялись трое – сам Лосев, который просто глушил свой коньяк стопками, игнорируя закуски, Самарин, который меланхолично крутил в руках пустую вилку, уставившись неподвижным взглядом в стоящую перед ним полную рюмку и, к моему удивлению – Виль. Кок так же не пил, предпочитая налегать на мясо. Зато его он поглощал с завидной скоростью, не забывая пополнять свою тарелку, стоило ей опустеть. Я понимающе кивнул – сладкая парочка оказалась за столом впервые за долгое время и что самое плохое – они сидели точно друг напротив друга, старательно избегая встречаться взглядами.

– Коллеги! – Старик встал и постучал вилкой по пустому стакану для воды, стоявшему рядом с ним. – Я вас покину, дела ждут, но вас прошу не обращать на это внимания. По контракту мы должны доставить груз послезавтра, но благодаря нашему штурману мы немного срезали путь и сейчас находимся в одном переходе от конечной точки. Прошу сильно не набираться, особенно это касается пилотов, – он посмотрел на хорошо поднабравшихся парковщиков. – Завтра вам придётся поработать. Так что… – Он поднял рюмку. – Спасибо вам, мужики! Спасибо и удачи!

Опрокинув рюмку, он коротко поклонился и вышел из кают-компании.

– Слышь… Это… Семё…ик…оон, – мой подшефный, после ухода Лосева, окосел просто моментально, дав мне повод подумать о роли личности капитана в плане дисциплины и придания сил экипажу.

– Ой… Что-то мне… – Он явно позеленел и я, подхватив его под мышки и поволок в сортир под смешки более крепких товарищей.

Уложив его в койку я некоторое время колебался – вернуться в кают-компанию или пойти на камбуз и посидеть там в тишине, прикидывая планы на будущее. Сам я пьяным, даже выпившим не был – моя бутылка так и осталась стоять в нише над вытяжкой – я про неё просто забыл, а выходить из отсека после того как капитан начал свою речь было бы по крайней мере бестактно, так что, всё это время, я пробавлялся яблочным соком, надеясь, что никто не попросит пробовать моего типа вина. Так, собственно, и произошло – народ принялся активно потреблять свои напитки, не обращая никакого внимания на состояние стаканов соседей.

Вернуться? Захватить пузырь и присоединиться к общему веселью?

– Что скучаешь? – Со мной поравнялся куда-то спешащий Самарин и я прижался спиной к переборке, пропуская его. Странно, но от него спиртным и не пахло.

– Да вот думаю – возвращаться или нет.

– Понятно. Как Павел?

– Да что ему будет… Спать уложил – к утру проспится.

– Молодёжь… Совсем пить не умеет. Ты бы поторопился, народ там сейчас всё подряд добивает, смотри – опоздаешь, безо всего останешься. А выпить надо, всё же такое раз в жизни бывает. – Он махнул рукой в сторону кают-компании, откуда, сквозь приоткрытую дверь доносились пьяные выкрики – народ точно пошёл в разнос.

– Иди-иди.

– А вы что?

– Забыл коррекцию учесть. Вот только вспомнил. Сейчас поправку внесу и вернусь. А утром – на свежую голову, проверю. Там встретимся, – он ненавязчиво подтолкнул меня к двери и хлопнув по плечу на прощанье, направился в рубку.

На свежую? Хм… Он же и так трезв. Чего комедию то ломать?

Покачав головой, я повернулся в сторону камбуза. Сидеть в компании конкретно пьяных мужиков мне не хотелось, и – тем более, идти туда со своей бутылкой. Выжрут же, моментом – судя по тому, что крики перешли в подобие пения народ, покорил очередную высоту на пути к полному отключению мозгов. Я уж лучше один, в тишине – с сигаретой и бутылкой, посижу. Да и завтрак приготовить надо… Хотя… Им рассол на завтрак потребуется, какая там еда – после такого-то возлияния. Или всё же приготовить чего?

Прикидывая утреннее меню я и не заметил, как ноги сами принесли меня на камбуз. Привычно активировав таймер духовки, я быстро слепил из заранее приготовленного теста два десятка плюшек и обильно посыпав их корицей, отправил в печь.

Вот теперь и самому можно расслабиться – автомат сам включится и всё сделает, так что мне только останется накрыть стол, поставить посреди него блюдо с выпечкой и ждать самых стойких.

Выпить что ли?

Я вытащил бутылку из ниши и покрутил её в руках – с ней явно было что-то не так, вот только что именно я понять не мог. Бутылка как бутылка, пробка залита сургучом, этикетка с рельефным тиснением – вроде всё было правильно, но какая-то деталь неосознанно заставляла меня напрячься. На ней явно чего-то не хватало, а вот чего именно – понять не мог. Решив разобраться с ней позже, я взял её в руки, намереваясь поставить обратно – в нишу, как мой палец скользнул в выемку на донышке, какие бывают у дорогих марок и кожу что-то неприятно царапнуло. Заинтересовавшись я уселся на диванчик и включил лампу – первое время, до появления поварёнка, я практически жил тут – Виль сразу перевалил на меня большую часть грязной работы, так что мой рабочий день заканчивался обычно в районе утра – по корабельному времени и я несколько раз засыпал прямо за разделочным столом. Появление диванчика было подарком от капитана, явно заметившего моё состояние, ну а лампу я уже сам приобрёл – для удобства чтения различной местной литературы.

Осторожно перевернув её вверх донышком и подставив под яркий свет, я пригляделся, стараясь разглядеть то, что укололо меня. Разгадка обнаружилась быстро – в воронкообразном донышке бутылки было проделано небольшое отверстие, чьи края характерно блеснули, когда на него упал свет лампы.

Странно… Заводской брак? Но тогда бы автоматика не пропустила. Да и кому надо ремонтировать бутылку – проще скинуть в переплавку и сделать новую. Кроме того – Вильсон закупал алкоголь хоть и оптом, но в хорошем месте и что бы там оказалось подобное… Не. Конкуренты сожрут моментом – за качеством всего, что можно было съесть или выпить тут следили очень строго.

Так и не найдя ответа я встал и засунул её обратно в нишу, решив отложить решение этой загадки до утра – судя по корабельным часам уже было начало третьего и до завтрака оставалось не более четырёх часов, как раз достаточно что бы слегка отдохнуть.

Продремать мне удалось не более пару часов – сначала запищала, переходя в рабочий режим плита, а затем, как мне показалось – всего несколько минут спустя, что-то, очень похожее на приглушённый пистолетный выстрел гулко бухнуло внутри корабля. И ещё! И ещё раз!

Кто-то явно стрелял из огнестрела – послышались ещё три выстрела, после чего восстановилась тишина, но спать я уже не мог и уселся на диване зевая, протирая глаза и не понимая – была ли стрельба явью или деталью моего сна.

Судя по часам, было без малого шесть утра – автоматика работала исправно, наполняя небольшое помещение камбуза ароматами свежей выпечки, отчего я машинально ткнул кнопку кофе машины, внося в душистый запах хлеба резкую нотку бодрящего кофейного аромата.

За дверью послышался какой-то шум, но я не обратил на него никакого внимания – обычно в это время вдоль коридоров корабля начинали ползать примитивные автоматические пылесосы, чьи мозги сбивались от любого чиха, заставляя тупые железки биться о переборки в поисках прохода.

Коротко пискнул кофейный аппарат и я, достав сигарету протянул руку к сенсорной панели вытяжки – утреннее кофе вкупе с сигаретой были моей привычкой, отказываться от которой я не собирался.

Вытяжка включилась с громким щелчком, похожим на приснившейся мне выстрел, отчего я поморщился – парни Деда воевали с ней уже месяца два, пытаясь устранить этот дефект, но пока они неизменно оказывались в числе проигравших.

От двери снова послышался какой-то шум, но теперь к царапанью добавился и лёгкий стук – очередной шедевр местной автоматики требовал внимания специалистов. Глотнув кофе, я положил сигарету на край плиты и подойдя к двери, чуть приоткрыл её, намереваясь отвесить доброго пинка тупой железяке.

Дверь двигалась туго, будто автомат встал на тормоз – мне пришлось ударить её плечом, отбрасывая препятствие снаружи. Это помогло – створка резко дёрнулась, открывая проход и на меня упало тело Павла, перемазанное кровью.

Рывком втянув его тело в отсек, отчего парнишка глухо вскрикнул, не открывая глаз, я захлопнул дверь и двумя поворотами блокирующих створку рычагов, заблокировал её, делая проход абсолютно непреодолимым для любого, решившего попытаться проникнуть внутрь.

Камбуз, несмотря на то, что относился к второстепенным отсекам – с точки зрения живучести корабля, но при этом имел класс опасности два, то есть был местом повышенной опасности, благодаря чему размещался в самой дальней точке жилого пространства, вдобавок гранича своим потолком с внешней обшивкой корпуса. И именно благодаря этому расположению наша дверь была рассчитана на многое – вплоть до пробоя корпуса и разгерметизации помещения – если бы подобное произошло, то давление воздуха в коридоре дополнительно бы прижало её, предотвращая возможную утечку.

– Павел? Пашка, ты жив? – Я присел перед ним на корточки и всмотрелся в его бледное лицо, прикидывая какую помощь я могу ему оказать, не покидая отсек.

– Се…мён, – он приоткрыл глаза и снова закрыл их. – А… Мне не больно.

В этот момент я порадовался, что его глаза были закрыты – иначе бы он увидел, как я прокусил себе губу, сдерживая крик – не больно!

Если не больно, то всё, отходит, может в мед отсеке ему бы и помогли, но мы то были на камбузе и помочь ему, хоть чем-то, я был бессилен.

– Зачем? Что…это он…в меня? – Что бы разобрать его шёпот я наклонился к самому его рту и невольно отпрянул, когда оттуда появилась первая струйка крови.

– Кто, Паша, кто в тебя стрелял? – Понимая, что поступаю жестоко, я слегка встряхнул его пытаясь хоть таким способом привести умирающего в чувство.

– Ой… Боль. но… – Он часто задышал – развязка приближалась, но всё же переборол себя и выдохнул. – Вильсон…

В следующий момент его голова опустилась на грудь и он, разом обмякнув, мягко завалился на бок.

С минуту я молча сидел рядом с ним, пытаясь осознать услышанное – зачем коку убивать парня? И тем более, что через несколько часов мы все должны были бы стать весьма обеспеченными людьми? Какой резон вешать на себя мокрое? С криминалом тут боролись основательно, не оставляя преступившим закон ни малейшего шанса на снисхождение и делая их пребывание в освоенных системах полностью невозможным. Вильсон… После такого, а теперь я был уверен, что вся услышанная стрельба мне не приснилась, у него был только один шанс избежать наказания – застрелиться. И в чём тогда резон? Угнать корабль? Так он же не пилот, да и без помощи парковщиков, а их восемь человек – по одному на каждый движок, ему не справиться. Если только он не в сговоре с ними… Хорошо, допустим – подкупил он их. Чем-то. Деньгами? А где их тратить? На первой же планете или станции – при контроле на выходе из порта заметут. Угрозами? Возможно – но одному запугать восьмерых? Парни они не робкие – массой бы задавили. Но – допустим. Как-то он их того.

Уболтал.

Корабль, допустим, пилотировать он умеет, а дальше что? Будет по системе мотаться, пока топливо и воздух не кончится? В прыжок кто корабль поведёт, расчёты новые – кто делать будет? Самарин? Да этот предпочтёт быть убитым, нежели с ним рядом в сортире присядет.

А тогда что получается?

А то – сиди-ка ты, повар Семён тихо и жди, когда полиция объявится и вытащит.

Приняв такое решение, я начал действовать и первым делом накрыл тело Павла чёрным пластиковым пакетом для мусора. А что делать? Других материалов-то у меня не было, это всё же кухня.

Я не стал произносить над его телом никаких клятв или обещаний – чего ради зря воздух сотрясать?! Убийца был мне известен, с корабля он никуда не денется – спокойно ждём полицию и уж потом сочтёмся. Но всё же странно – чего это вдруг Вильсон, которого за год я узнал, как спокойного, уравновешенного и слегка даже подторможенного человека, станет открывать стрельбу в корабле? Заняв голову подобными рассуждениями, я обновил кофе в кружке и вытащив из отключившейся духовки плюшку, уселся за стол – делать было нечего, и я решил таким образом скоротать время до своего неизбежного освобождения.

Ждать пришлось не особо долго – две с половиной кружки и три плюшки – последние сегодня удались просто на славу и жуя их я мог только сожалеть, что сегодня вряд ли кто сможет по достоинству оценить мой кондитерский шедевр.

И вот – как раз, когда я меланхолично размышляя о превратностях судьбы, дожёвывал третью, корабль вздрогнул и послышался неприятный скрежет, который лично мне показался одним из самых, если не самым приятным звуком в моей жизни – с Бубулюсом кто то швартовался. И, что немаловажно – этот кто-то очень торопился, судя по тому, что свой корабль наш гость просто притёр к нашей обшивке, тормозя об её поверхность.

Может сделать полицаям кофе? Они такие – стук-стук, отдраивай давай! Полиция!

Ну, я открываю дверь, а тут стол, кофейник и гора свежих плюшек.