Алексей Рудаков
Боги Падшие

Но цена была велика.

Стоило только яркой плети хоть краешком зацепить верткий силуэт, как тот тотчас взрывался, разбрасывая в стороны обломки, либо, если Фортуна была благосклонна к пилоту, откатывался в сторону оставляя за собой дымный хвост и разбрасывая искры замыканий.

Несли потери и верные Орилу бойцы. Из дюжины бортов, начавших свою отчаянную атаку на Трирему, к той линии, где, сбросив туши торпед, кораблики смогут отвернуть, дошло не более семи. Остальные – изрешечённые попаданиями, горящие и просто мёртвые, медленно вращались позади своих более удачливых товарищей, своими телами, словно вехами, отмечая проделанный путь.

– Здесь наварх, – притянул к себе микрофон Змеев: – Дория, уходи. Пускаю торпеды. Ты в друзьях, но мало ли что.

– Боги берегут обережного, – раздалась в ответ древняя пословица и оставшиеся в строю Пиллумы брызнули в стороны, спасаясь от шустрых, но порой крайне тупых, противомоскитных ракет.

Наблюдавший за происходящим Орил грязно ругался, когда на месте очередного торпедоносца распухал огненный шар или, когда потерявшая управление машина вываливалась из плотного строя. Бой ещё не был проигран – достаточно было всего двум торпедам достичь корпуса ненавистного корабля чтобы тот, получив значительные повреждения, свернул в сторону, прекращая свою атаку.

Всего два – и Трирема, так некстати возникшая здесь, отвалит в сторону пуская дым из своих бортов. Биремы он не боялся, оставшись в одиночестве она, скорее всего, не станет испытывать судьбу и покинет поле боя.

А что ей делать?

Своими орудиями, пусть и довольно опасными для всех остальных кораблей, она будет долго ковырять его борта, защищённые плитами из лучшей бессонской стали.

За это время он, и в этом Орил не сомневался, сможет уболтать колеблющихся, благо атака родного корабля всегда воспринималась пилотами как личное оскорбление, и те, спасая свой дом, пойдут в атаку. Ну а то, что Бирема, попавшая под фокус почти трёх десятков палубников, из которых чуть меньше половины составляли Скорпиусы долго не протянет, в этом бывший жрец не сомневался.

Что ж до Дории и присоединившихся к нему пилотов, то тут Орил дал волю своей фантазии. Отступников, если те решат вернуться, предпочтя родной корабль мучительной смерти в пустоте, ждали оковы и долгая, показательная казнь в Метрополии.

– И это славно, что на борту оказались еретики, – пробормотал он себе под нос, покачивая стволом, направленным в сторону вахтенных: – Слышите, вы! – Выкрикнул он и довольно оскалился, видя, как дёрнулись от его окрика замершие офицеры: – Отступников ждёт кара! Они, – договорить он не успел – глаза офицеров расширились и Орил, продолжая держать их под прицелом, скосил глаза на обзорный экран.

Со стороны было хорошо видно, как борт проклятой Триремы озарился пусками торпед и жрец, грубо выругался, непристойно поминая запретных богов.

Не прошло и десятка секунд, когда между рвущимися вперёд торпедоносцами и Ренегатом вспыхнуло множество звёздочек – двигателей ракет ближнего действия.

Всё.

Это был конец.

Идущие без прикрытия машины были обречены.

Будь то обычный, стандартный флотский бой, то эти ракетки, схватив своими локаторами верткие истребители, послушно бы отвернули за своими поводырями, растрачивая крохи топлива в гонке пущенных на форсаж движков. В этом и состояла задача Пиллумов – перехватив на себя противомоскитки, уйти с боевого курса Скорпиусов, расчищая им дорогу к цели.

Взаимодействие палубников было отработано до автоматизма – рывок к цели, увод ракет ближнего радиуса в сторону и финальная точка боя – торпедная атака, пережить которую редко кому удавалось.

Так было всегда, но не сейчас.

Стая ракет, обрадованная скоплением несущихся на них целей, немедленно вцепилась в них и продолжая радоваться прямому курсу понеслась вперёд, деля меж собой корабли.

Очереди, пущенные из уцелевших носовых турелей, сбили всего несколько штук, а в следующий момент меж Секстером и Триремой вспухло крупное облако разрыва, хороня в себе и души верных Орилу пилотов и его надежды на победу в этой, так хорошо начавшейся, операции.

– Всё, – обречённо выдохнул заменивший убитого связиста офицер: – Сейчас она накормит нас торпедами. Конец. Броне полный залп не сдержать.

Словно подтверждая его слова Трирема чуть повернулась и её борт вновь озарился вспышками пусков.

– Всего две? – глядя на стремительно приближавшиеся точки облегчённо выдохнул Орил: – А ты боялся, – криво усмехнулся он связисту: – Благая Убийца с нами! У пиратов нет торпед на полноценный залп! Приготовить корабль к удару! – Щегольнул он знаниями, подчерпнутыми из тонкого буклета о корабельном бое, подготовленного ему секретарём.

– Есть приготовить! – Повторив его приказ вахтенные склонились над пультами, а он, видя их лихорадочную работу, довольно улыбнулся, радуясь выправлению ситуации.

Торпеды, бессильные что-либо серьёзно повредить, играли сейчас на него – стоит только их боеголовкам расцветить корпус Секстера вспышками разрывов, как пилоты – и те, что колеблются, и те, которых комеск поднял на бунт, мигом развернут свои машины на Трирему, грозящую их дому.

Перебьёт ли она хрупкие кораблики, вынудят ли москиты её отступить – всё это было не важно.

Развернувшийся прямо подле борта бой, его запись, правильно обработанная и разумеется, верно преподнесённая, представит его отчаянным героем, бросившим вызов противнику, многократно превосходившему его по силам.

Не справился? Не отстоял склады?

Что же – Фортуна переменчива, но он хоть попытался, а что не получилось – таково воинское счастье. Да и неудавшаяся атака на Трирему будет ему в плюс, показывая каким армадам он бросил вызов. Кивнув своим мыслям, Орил поспешил сделать зарубку на память, чтобы корабль, доставивший ему столько хлопот, предстал на экране в двух грозных и отличных друг от друга ипостасях, пугая зрителей обилием и мощью напавших на Секстер противников.

Да, это должен был быть поистине героический фильм.

Выпущенные его кораблём тучи палубников вели шквальный огонь по противнику, прорываясь сквозь дым и пламя заградительного огня. Кто-то погибал, шепча слова Благодатных молитв, кто-то крутил петли, уходя от зенитного огня, к счастью для Орила неотличимого глазом от огня турелей торпедоносцев. Он уже видел, как это будет – Скорпиусы, теряя борта под шквальным огнём налетевших откуда-то истребителей, прорываются-таки к цели. Начинается финальный отсчёт, за кадром слышится голос экипажей, поющих хвалебную песнь Белому Пламени, и тут! О коварство! В их строй влетают ракеты ближнего радиуса. Вспышки взрывов, развороченные корпуса и сквозь них, размазывая о корпус человеческие фигурки и раздвигая обломки, показывается острый нос пиратской Триремы.

Материнский корабль коротко вздрогнул, потом ещё раз и Орил, поспешно отбросивший в сторону прочие мысли, вцепился в подлокотник кресла.

– Повреждения?

– Броня держит, наварх, – оторвал голову от своего терминала Второй помощник: – Принимаю доклады, – склонился он над экраном, начиная проглядывать рапорты: – Повреждение паропроводов на уровнях Б-Семь, Б-четыре и подпалубе К-два. Короткие замыкания по всей носовой части – техники уже исправляют. Пожар на складе Тетра-пять. Уже локализован, аварийные службы рапортуют что устранят за пять минут. Общая оценка повреждений – незначительная.

– Отменно, – откинулся на спинку своего кресла Орил: – Разворот. Ложимся на обратный курс. Домой.

– А наши? Господин наварх? Там же наши пилоты? – Второй показал рукой на экран где виднелись крохотные огоньки, спешащие к своему космическому дому.

– Право вернуться на борт ещё надо заслужить, – презрительно скривил губы вновь ощутив себя повелителем, наварх: – Посмотрим, как они воевать будут. А там, если постараются, может и откроем палубы. Это – приказ! – Добавил он твёрдым тоном и качнул стволом, видя, как изменился взгляд молодого офицера: – Курс домой! Начинаем разгон!

– Исполняю, – коротко поклонился Второй, но отдать приказ он не успел – вспыхнувшая ярко красным плашка терминала требовала немедленного вмешательства.

– Господин наварх, – пощелкав переключателями и считав данные с появившегося окна, развернулся он к Орилу: – Носовой магнитный генератор, – отвёл офицер глаза в сторону, не рискуя пересечься с ним взглядом.

– Что с ним? Да говори же, бестолочь!

– Сотрясение сместило его с фундамента, а рассинхронизация ввела ротор в резонанс, отчего…

– Короче, таракан! Раздавлю! Что?

– У нас больше нет магнитного поля, наварх. Мы открыты лучам, господин.

Орил уже было хотел встать и задать молодому хорошую трёпку – только пару-тройку оплеух, не более того – убивать последнего офицера в рубке было бы преждевременно, но тут, в опустившейся тишине, сухо щёлкнул датчик радиации, потом щелчок повторился и, спустя пару секунд, показавшихся всем весьма долгими, щелкнул ещё раз.

– Ничего, – стараясь не морщиться выпрямился в кресле наварх: – Ерунда! Наша броня ослабит! А дойдём до дома, – дал он обещание, которое, разумеется, не собирался исполнять: – Всех в лучшие клиники определю!

– Господин наварх! – Стоило ему смолкнуть, как кресло вахтенного, отвечавшего за сенсорные системы, развернулось в его сторону: – Трирема, господин!

– Что она? – Поморщившись, Орил посмотрел на экран, где причина всех его нынешних неприятностей споро разворачивалась другим бортом готовя новый залп.

– Наблюдаю остаточные следы радиации, господин! На этом борту, – вытянул он руку, указывая на корабль.

– Они что? Корабль на свалке отходов подобрали? – Фыркнул наварх: – Так тем хуже для них!

– Осмелюсь не согласиться, господин, – побледневший специалист сглотнул, хорошо помня участь тех, кто пытался перечить Орилу, но всё же продолжил: – Предполагаю наличие грязных боеголовок, наварх, – неожиданно чётко и по-военному кратко, доложил он.

– И что? Броня сдержит, до дома дойдём, а там, – он хотел было ещё раз напомнить про клинику, но тут пол у него под ногами снова вздрогнул – Трирема нанесла очередной удар.

– Радиация? – Дёрнулся он, но датчик, единственный сохранявший в рубке спокойствие, ответил прежним равномерным щелканьем, успокоившим перепугавшуюся не на шутку вахту.

– Отсутствует! Повреждения в районе первой палубы, – принялся выкрикивать Второй, быстро считывая показания приборов и отчёты аварийных команд: – Броня держит!

– Слава Пламени! – Встав из кресла, Орил осенил себя священным знаком.

– Повреждены моторы створов ворот на первой! – Не обратив внимания на него и даже не осенив себя подобным жестом, продолжил выкрикивать офицер: – Защелки сбиты! Первая палуба, – сглотнув он выпрямился и в точном соответствии с Уставом, доложил: – Господин наварх! Первая палуба открыта! Готовы совершать полёты, – дёрнувшись, офицер нервно хихикнул: – Или принимать борта.

– Какие полёты! Что ты несёшь?!

Борт Триремы снова полыхнул огнём пусков и вахтенный, тот самый, что докладывал о радиации, коротко вздохнул: – Всё. Конец нам. Они грязными шарахнули. Такую дозу цепанём, ни одна клиника не поможет.

За стеной, где висел экран, грохнуло, послышался лязг сминаемого металла, и оператор сенсоров криво усмехнулся, доставая из кармана плоскую флягу: – Амба, мужики. Корабль заражён. Слышите? – Сделав глоток, он протянул её соседу: – Взрыва не было. Значит оно. Распыляют.

– А может и нет, – принял флягу его товарищ: – Фон есть, факт, но не дураки же они себе яйца жечь? – Он отпил и занюхав рукавом, продолжил: – Десант это. Ща нас резать будут.

Не обратив внимания на вопиющее нарушение Устава – за распитие на посту полагалась немедленная казнь, Орил, метнулся ко Второму и, схватив его за грудки, часто затряс приводя в чувство: – Почему не сбил? Точечная защита где? Почему не стреляли?

– Приказа не было, – слабо колыхался в его руках парнишка, явно пребывавший в предобморочном состоянии: – Вы не приказали, наварх, – слабым голосом добавил он, вяло сопротивляясь натиску.

– Убью! – Отскочив от него Орил вскинул пистолет, но смех, раздавшийся от терминалов спецов заставил его дёрнуться.

– Ага, – увидев, что его заметили, отсалютовал ему флягой сенсорник: – Кончай его. А потом и меня, даруй милость, – он вновь приложился к фляге: – Это лучше, чем от радиации заживо гнить.

– Или под ножами дохнуть, – отобрал у него выпивку товарищ: – Пираты, она в деле пыток, того, мастера.

Его слова отрезвили наварха и он, оттолкнув Второго, склонился над терминалом связи, быстро включая канал общекорабельного оповещения.

– Говорит ваш наварх! Слышите меня? – Военные формы речи напрочь вылетели у него из головы, заместившись привычными по прошлой, жреческой жизни, фразами: – Дети мои! Всем собраться на первой лётной! Гнусный враг пытается взять нас на абордаж! К оружию! Спасём родной корабль! Все на Первую! Отстоим наш дом! Не позволим!

– Ты, – выключив связь, Орил отвесил Второму крепкую пощёчину: – Очнулся?

– Так точно, господин наварх – принялся тереть покрасневшую щеку парнишка, приходя в себя, что было видно по его глазам где появился более-менее разумный отблеск.

– Дуй на первую! – Развернул его за плечи в сторону выхода из рубки Орил: – Там десант. Наши все там. Организуй оборону. Отстоишь – отдам корабль в управление.

– Наш корабль? Мне?

– Да! Отстоишь корабль – быть тебе здесь Тетрархом! Иди же! – Практически вытолкнув его из рубки Орил метнулся в сторону второй двери, за которой располагались его покои – привилегия капитанов Империи.

Замерев на пороге, он бросил короткий взгляд назад, но всё, что он увидел была парочка пьяных спецов, сидевших на полу и несвязными голосами спорящих что лучше – сгореть от радиации, или окончить свои дни под рукой палача.

Качнув головой – эта сцена, в отличии от героически ушедшего на смерть Второго Помощника не должна была появиться в его фильме, он нырнул в свою каюту и подскочив к терминалу Тетрарха, выдернул из гнезда кристалл бортжурнала.

Подкинув на ладони тёмно вишнёвый, словно светящийся изнутри цилиндрик, Орил сжал его в ладони и криво улыбнулся – ничего, бой проигран, но сражение ещё не завершено! Правильная подача произошедшего и его, после искреннего покаяния, простят, слегка пожурив за рвение. А там, он мечтательно прикрыл на миг глаза – слава героя сделает своё дело, расчистив путь наверх. Кто же посмеет встать на пути у человека, жизнью рисковавшего во славу Благодатного Огня и, что более важно – благосостояния новых господ!

Подскочив к стене, он сдвинул в сторону стилизованный под факел светильник. Секунда, другая, мягкий щелчок и отошедшая вглубь стены панель открыла узкий лаз, ведший к маленькой технической палубе, где его ждала личная яхта.

Запрыгнув на скоб-трап Орил принялся быстро спускаться – радиация или десант должны были быстро прикончить защитников Секстера, убирая ненужных свидетелей, а задерживаться, подвергая опасностям своё бренное, но нежно любимое тело он не собирался.

Глава 5

Продолжающая предыдущую, завершая рассказ о неожиданной встрече и повествующая о Законах Союза, неожиданно сработавших против его членов.

Компенсаторы сработали скверно – торпеду тряхнуло, послышался скрежет сминаемого метала и ремни, притягивавшие Чума к подобию кресла-койки, больно впились в тело выбивая воздух из груди.

– Твою ж дивизию! – Прохрипел он, хватая ртом воздух: – Так и, – договорить он не успел – корпус абордажной торпеды раскрылся, замки ремней расщёлкнулись и он, вместе с прочими десантниками, кубарем покатился по палубе первого лётного уровня.

– Строимся! – Вскочив, махнул он рукой, указывая направление и огляделся, рассматривая окружение – прежде ему только раз случалось бывать на авианосце. Но то был Земной, режущий гладь моря корабль, а сейчас…

А сейчас он стоял внутри просторного ангара у дальней от открытых посадочных ворот стене. Чернота космоса отливала синевой плёнки силового поля и Чум, пусть с запозданием, но облегчённо выдохнул. Терзавшие его весь перелёт опасения не подтвердились – силовые генераторы, как и обещал Карась, на пару с Тетрархом, направлявшим торпеды, уцелели.

– Строй сбит, командир, – почтительно кашлянул подошедший Маркус, дёрнув головой в сторону, застывшего в готовности десанта: – Какие будут приказания?

– Приказания – самые простые, – Чум показал рукой на двустворчатые двери метрах в пятидесяти от двух плотных шеренг: – За ними ещё одно помещение и экипажу, решившему нас остановить, кроме как там собраться негде. Не будут же они по одиночке на нас брсаться.

– Принято! – Понял его с полуслова легионер: – Манипула! – Занёс он над головой пиллум, по силовому лезвию которого пробегали молнии разрядов: – Направление – прямо! Цель – те двери! Задача – блокировать! Исполнять, ленивые ящерицы! Вперёд! За мной! – И, подавая пример, он первым порысил в указанном направлении.

Створки распахнулись, когда строю оставалось пройти-пробежать последние полтора десятка шагов.

– К бою! Шиты включить! Пилумы – вперёд! – Одним движением Маркус оказался в первом ряду и опять, подавая пример остальным, выставил вперёд руку, перед которой тотчас замерцала пелена силового щита: – К отражению атаки! – Его короткое копьё, медленно пройдя сквозь щит, выставило наружу подрагивавшее, словно от нетерпения, жало.

– Защитим корабль! Их мало! Вперёд! – Из накатывавшейся сквозь проём толпы выскочил молодой, чуть старше двадцати лет парнишка с офицерскими нашивками и, взмахнув над головой обрезком трубы, бросился прямо на копья.

– Стой! Да стойте же вы все! – Чум продрался сквозь плотный строй десантников вовремя – промедли он ещё пару секунд и офицерика бы приняли острия, разрывая молодое тело на части.

– Всем стоять! – Перехватив парня он крутанулся на месте, приёмом айкидо используя его силу против него самого и тот, не успев понять, что происходит, полетел назад, прямо в руки своих товарищей.

– Сдохнуть спешите? – Появившийся в его руке штурмовой револьвер, тот самый РШ-12, уже известный читателям, недобро глянул на подавшейся назад экипаж: – Так все там будем, – усмехнулся он: – Только куда спешить? У Плутона и без нас дел хватает, не будем лишний раз его беспокоить, – эффектно крутанув вокруг пальца револьвер, этот трюк Чум отрабатывал почти месяц, он не глядя сунул его в кобуру: – Поговорим? Кто старший?

– Ну я, – давешний парнишка, сунув трубу соседу, шагнул вперёд: – Второй Помощник. Силан Татион Феликс. Сейчас, в силу обстоятельств, – по его лицу прошла волна бледности: – Исполняю обязанности старшего по кораблю. После нашего наварха, разумеется. Пламенеющий Орил сейчас появится, – упоминание начальника, должного прийти на помощь, придало ему сил и Силан гордо выпрямил спину: – Не знаю кто вы, но вас ждёт суровая кара!

– Подождёт, в смысле – перебьётся. Кара, – рассмеялся Чум: – И с пламенеющим этим того, облом. Не придёт он.

– Как это не придёт? Он был в рубке, а вам туда не пройти! Путь к ней преграждён нашими телами! Вам придётся перебить весь экипаж…

– Да сбежал он, – махнул рукой в сторону Чум, перебивая эту возвышенную речь: – На яхте. Минут десять уже как – наш Ренегат, – довёл он руку до проёма лётной палубы, где, за плёнкой силового поля виднелась Трирема: – Засёк его кораблик, когда тот полным ходом драпал, прикрываясь, – Чум хохотнул: – Точно, как ты, Силан, и сказал – вашими телами.

– Это невозможно! Наварх никогда бы не покинул борт! Орил – великий человек и он бы предпочёл.

– А ты вызови его, ну или гонца в рубку сгоняй.

– Лжец! – Выхватив трубу он взмахнул ей и направил тронутый ржой конец в грудь Чума, словно то был меч: – Мне нет необходимости проверять твои слова! Орил…

Его заглушил рёв двигателей садящегося неподалёку Пиллума и из кабины, откинув колпак обтекателя выбрался Дория.

– Орил? Наш великий кормчий? – Хмыкнул он, откидывая шлем: – Свалил он. Я сам видел отметку, удалявшуюся от корабля. Кто здесь из инженерных?

– Ну есть, – вперёд протолкался невысокий мужчина в сером комбинезоне технической службы: – Сейчас глянем, – вытащив из-за пазухи небольшой планшет он принялся двигать пальцами по его экрану: – Так… Системы жизнеобеспечения… Живые формы… Экипаж… Ранги, – принялся выбирать он нужную категорию: – Хм… Силан? – Повернул он экран ко Второму Помощнику: – А они не врут. Если сенсоры в порядке, то Орил и вправду свалил нахрен около четверти часа назад. Последний раз он светился на малой технической в секторе Зета-два-ноль. Там его сигнал пропал.

– Зета-два-ноль, – Силан прищурился на потолок силясь припомнить детали плана корабля, но всё тот же техник пришёл к нему на помощь: – Не напрягай голову зря – не вспомнишь. Это техническая выгородка под личный катер капитана. Чтобы он мог к себе гостей принимать – особых, ну, ты понимаешь.

– Не верю! Вы…вы клевещете на него!

– Силан, – подошедший к нему комэск вывернул трубу из его пальцев: – А зачем? К чему мне, или ему, – он кивнул на Чума: – Тебе врать. Орил сбежал, бросив всех нас. Это факт, – он отшвырнул трубу в сторону и та, с неприятным дребезгом покатилась по палубе: – И теперь нам решать, – продолжил он, когда она замерла: – Как дальше жить.

– Он… Меня… – Поникший Второй прошёл сквозь расступившихся людей и присел на корточки у переборки привалившись к ней спиной: – Обещал, что я капитаном стану. Здесь, – добавил он, закрывая ладонями лицо.

– А ты потянешь? – Подошедший к нему Чум присел напротив: – На вот, держи, – протянул он ему платок: – Всё нормально, парень. Крушение надежд – ещё не конец жизни. Хочешь стать капитаном – станешь! И, если дурить-тупить не будешь, то даже хорошим!

– Вы думаете?

– Не я, наварх наш. Змеев, – поднявшись на ноги, Чум поднял руку призывая перешёптывавшихся людей к вниманию: – У меня есть для вас – для всех вас, сообщение от наварха Змеева. Слушайте! Это не предложение – всё будет именно так, как я скажу. Ни обсуждений, ни торга не будет!

– По какому праву? – Выступил вперёд техник, вертя в руках свой планшет: – Это наш корабль!

– По праву сильного, – Чум покосился на приподнявшиеся острия пиллумов и демонстративно перевёл взгляд на трубу: – Вы не бойцы – вы техники. И ваша сила, – он повысил голос, перекрывая начавший расти недовольный шум: – в ваших головах и руках. Это ваша ценность и мы её признаём. Наш наварх забирает этот корабль. Как он и обещал – ничья свобода ограничена не будет. По прибытию в порт Курага любой из вас, кто не захочет заключить с ним Корабельный Договор, волен уйти. А вот оставшимся, – он подмигнул внимательно слушавшим его людям: – Лёгкой жизни не обещаем. Корабль надо привести в порядок – позор для такого красавца пребывать в столь плачевном состоянии! Работы будет много – но Литаврист должен быть идеален! Наш наварх – ну просто зверь, когда дело порядка касается!

– А нам что? – Стоявший молча Дорий сложил руки на груди: – Техники – с ними понятно. А что с нами – пилотами? Вы из корабля что – транспорт, или бордель сделать хотите?

– Что до борделей, так этого добра и на Кураге хватает. Нет! Этот корабль как был боевым бортом, так им и останется! А что до пилотов – Корабельный Договор и добро пожаловать домой!

– Согласен! – Решительно тряхнул головой комэск: – Ну что, мужики, – перевёл он взгляд на экипаж: – Возродим былую славу Литавриста?

– Вместе – возродим, – положил ему руку на плечо Чум: – И украшение носовое вернём, лучше прежнего – негоже такому красавцу без него быть!

Путь на Кураг занял у них почти неделю.

Причиной тому были не только перегруженные трюмы «Оскала Фортуны» и «Ренегата», но, как это не печально, состояние «Литавриста Марса». Торпедные оплеухи, нанесённые ему Триремой, хоть и не смогли пробить его броню, но оказались именно той знаменитой соломинкой, готовой переломить хребет выносливому верблюду.

Короткие замыкания, утечки, прорывы и пожары – всё это вынуждало экипаж вести корабль даже не экономическим, а малым ходом, всеми силами борясь за живучесть своего корабля.

Но до Курага они дотянули.

Появление такого гиганта, на чьём фоне и Бирема, и Трирема выглядели просто карликами, вызвало нешуточный переполох персонала крепостей. Потребовались долгие переговоры и даже личные визиты Шороса и Змеева, прежде чем Секстеру дали добро на посадку.

Надо отметить, что, едва стихнув в космосе, переполох, как вредный вирус, перебрался на планету подняв на уши решительно всех.

Владельцы развлекательных заведений, окружённые лучшими представительницами древнейшей профессии, хозяева лавочек запасных частей, с яркими каталогами в руках, и просто праздношатающиеся, среди которых было много желающих завербоваться на гордость Старой Империи, вся эта яркая толпа окружила доки, наблюдая за посадкой огромного корабля.

Отдельного упоминания заслуживает Йота, на плечи которого пали все заботы по приёму прибывшего на Кураг гиганта. Технократ просто дымился, в бешеном, даже для этого создания, ритме, решая возникавшие каждую минуту проблемы. И это было не фигуральное выражение – исходящий от него жар, вкупе с курившимся из-под капюшона дымком яснее ясного показывал напряжение, свалившегося на Главного механика космопорта. Но Йота не зря считался лучшим. Три дока, оперативно перемещённые друг к другу и составленные вплотную, уже топорщили свои захваты, усиленные дополнительными блоками, готовясь принять в свои объятья исполинскую тушу материнского корабля.

Остывать, пощёлкивая и испуская потоки желтоватого, но к счастью окружавших его, ничем не пахнувшего пара, из-под своей глухой робы, он начал только тогда, когда Секстер, надёжно схваченный манипуляторами, замер на своём новом ложе отдыхая от потрясений боя и испытаний тяжёлого перехода.

Делёж добычи начался немедленно, стоило только контейнерам, споро извлечённым из трюмов, образовать горку на торговой площадке, куда их отволокли шустрые дроны под управлением остывшего и вяло пошевеливавшего руками Йоты.

– Моя работа исполнена, – кивнул он внушительной делегации, возглавляемой губернатором и, даже не посмотрев на добычу, развернулся в сторону доков, над которыми виднелась верхушка Секстера: – Если наварх позволит, – блеснула на солнце выскользнувшая из широкого рукава клешня: – То я бы хотел провести диагностику вашего нового приобретения.

– Наварх, конечно, позволит, – кивнул Змеев, переводя взгляд с добычи на корабль: – Вопрос в цене.

– Диагностика – бесплатна, – в черноте повернувшегося к нему капюшона сверкнуло несколько огоньков: – По окончании вам будет передан лист с перечнем модулей, необходимых к замене. Вы сможете приобрести их либо самостоятельно, либо их приобрету я, экономя ваше время.

– Давайте мы обсудим этот вопрос после, – Змеев, прекрасно понимавший ограниченность своих финансов, не был готов дать немедленный ответ.

– Как скажете, наварх, – технократ, немедленно потерявший к нему интерес, двинулся в сторону Секстера, освобождая место нетерпеливо переминавшейся с ноги на ногу делегации.

Стоило только Йоте отойти подальше, как пёстрая толпа, в которой модные длиннополые сюртуки перемежались расцвеченными золотом и серебром куртками, обступила Змеева.

– Мой дорогой наварх! – Байро, державший под руку Шороса, приветственно взмахнул тросточкой, которую держал в свободной руке: – Видите, господа! – Высвободив руку, он взмахнул и ей, одновременно и подзывая остальных и указывая на гору контейнеров: – Я был прав! Удача, ветер крыльев которой я уловил при нашей первой встречи, благоволит воинам Зеи! Первый же выход, господа, и такая добыча! Восхитительно! – Сунув тросточку подмышку он несколько раз хлопнул в ладоши и делегация, словно получив разрешение, окуталась благожелательным шумом.

– Спасибо, господин губернатор, – склонил голову в поклоне Змеев: – Если вы не против, то мне бы хотелось перейти к дележу добычи. Дел, вы же понимаете, – бросил он взгляд на Секстера: – Много.

– Конечно, конечно, – выудив тросточку, Байро обвёл ею контейнеры: – Как мне уже сообщили, ваша добыча тянет на пятьдесят три, с небольшим хвостиком, миллионов. Хвостик, – одарил он Змеева самой радушной улыбкой: – Мы считать не будем. В виду его крайней незначительности. Итого, две трети, как мы и договаривались, составят тридцать пять, опять же с крохотным хвостиком миллионов. Вы согласны, дорогой наварх?

– Да, – всё ещё не улавливая подвоха кивнул Змеев: – К демонам хвостики!

– Речь воина! – Одобрительно закивал Байро: – Господа! – Обернулся он к остальным, вновь разродившимся ободрительным шумом: – Вот такие воины приведут нас к свободе и процветанию! Остаток, восемнадцать миллионов, вы поделите с Шоросом, в соответствии с вашими договорённостями. Тут я пасс, – выставил он вперёд ладони: – Что же до доли Курага, то вам будет выплачено вознаграждение в размере трёх миллионов, кое вы поделите пополам.

– Трёх? На двоих? – Возмутился Змеев: – Но груз же – ваши две трети, это тридцать пять?! А нам вы и десяти процентов от этого не даёте?!

– Таков закон, дорогой мой наварх, – взяв его под руку, мягким тоном произнёс губернатор: – Вы же сами понимаете – содержание планеты, пополнение складов, где вы получите, за символическую плату, все необходимые модули, всё это стоит, и, должен вас заверить, стоит немало. Я уж не хочу говорить о сложностях приобретения всего того, что позволяет вам выходить в космос. Уверен, – выдернув руку, он замер перед Змеевым: – После спокойного и зрелого размышления вы найдёте совершеннейшую справедливость таких правил. Средства будут переведены на счёт вашего Ренегата, – его тон стал холодным и Байро, хлопнув кончиком тросточки себя по сапогу, двинулся прочь, показывая неуместность какого-либо торга.

– Суров, но справедлив, – проводил его взглядом подошедший Шорос: – Ничего, наварх, на других планетах нам бы и этого не оставили. А так, хоть полторашку получили.

– Ну да, – вздохнув, согласился с ним Змеев: – Это лучше, чем ничего.

– Рад, что вы начинаете верно смотреть на вещи, – расплылся в улыбке Шорос: – Теперь по нашей доли. Делим по-честному.

– Давайте, – не скрывая во взгляде подозрения посмотрел на него Змеев: – По-честному, как я это понимаю, пополам? Вам девять и нам столько-же. Так?

– Ну что вы! Меня не поймут мои люди, предложи я такой вариант. Даже не учитывая всю подготовку операции – в конце концов это были только мои расходы, вклад моего корабля куда как больше.

– Вы про заградительный огонь? А то, что мои люди высадились на Секстере? А то, что именно мы убедили палубников перейти на нашу сторону? Про торпеды, вынудившие Орила сбежать – вы про них тоже забыли?

– Это ваша победа и я не собираюсь оспаривать её, – выставил вперёд руки Шорос: – Но у меня на борту сто двадцать человек, в то время как у вас – всего двадцать четыре. Согласитесь – разница колоссальна!