Алексей Пехов
Пересмешник
Сколько себя помню – мой университетский однокашник еще ни разу не промахнулся, стреляя по мишеням. В отличие от вашего покорного слуги, давным-давно забросившего такие развлечения.
– Как прошла охота в поместье Зинтринов?
– Стреляли вальдшнепов, – коротко ответил я, избегая рассказа о том, что никто из-за излишне выпитого ни разу не попал в цель. Талер, как заядлый охотник, болезненно воспринимает промахи и ушедшую от пуль добычу.
– Пора идти. Я нанял коляску, – движения у него излишне резкие, кажущиеся незнакомым людям нервными и суетливыми. – Куда ты спрятал Шафью?
Он вытянул тощую шею, оглядывая пустой холл за моей спиной, а затем с укоризной посмотрел на меня.
– Никуда я ее не прятал! – отмахнулся я от него. – Твоя паранойя когда-нибудь сведет тебя в могилу, мой друг. Если девушка не хочет с тобой общаться, значит, на то у нее есть какие-нибудь причины. Нет! Даже не думай. Я спрашивать, а тем более принуждать ее ни к чему не буду.
Когда Шафья только появилась в моем доме, старина Талер, одиночка-Талер, нелюдимый Талер, любитель оружия, никогда раньше особо не замечавший женщин, заинтересовался красотой магарки, но дальше этого интереса дело не пошло. Затем, однажды, когда я, он и МакДрагдал убили пузатую бутылку кальвадоса, изрядно захмелевший полковник, на дух не переносивший магарцев, то ли в шутку, то ли всерьез назвал Шафью одной из ревари. Те являлись жрицами Гарвуды – огромной небесной птицы, которой поклоняются в центральном Магаре. Мол, эти жрицы – лучшие наемные убийцы, и частенько служили раджам.
Далее последовала история о том, как в розовом городе Джайджарате, где располагалось несколько пехотных полков перед первым ударом на Кальгару, две ревари уничтожили почти все командование, прежде чем солдаты пристрелили врагов.
– Шустрые бестии! – покрасневшее от выпитого лицо полковника было гневным. – Проворнее мяурров. Чик-чик своими кривыми ножиками, и куча трупов! Да еще и магия защитная! Они даже от пуль уклонялись какое-то время!
История о пулях запала Талеру в душу, несмотря на то, что на следующий день полковник все отрицал и лишь делал круглые глаза.
– Какая ревари? – рокотал он в седые усы и недоуменно щурил глаза. – Эта девчонка в цветастом сари с кучей браслетов на руках?! Она?! Ты с ума сошел, мальчик! Да мало ли что я говорил! С кем не бывает!
Но Талер не успокоился, проверил эту историю по военным архивам, однако ничего о гибели офицеров в Джайджарате в открытых источниках не нашел, а к секретным его не допустили. В общем, какое-то время он относился к Шафье очень настороженно, чем вызывал у меня улыбку. А затем стал просить ее показать, как следует убегать от пуль, чем перепугал бедную девушку до смерти.
Когда Талер начинает наседать, он становится похож на тощего коричневого спаниеля. Такой же настырный и ошалевший от собственного буйного воображения.
Пришлось попросить его оставить Шафью в покое и перестать корчить из себя идиота. Он страшно обиделся, но умерил свой пыл. С тех пор прошло уже несколько месяцев, но служанка старается не попадаться моему другу на глаза. Так. На всякий случай.
Бласетт ждал нас у двери. Помог мне надеть плащ и вручил моему гостю его старую вельветовую шляпу.
– Удачного вечера, господа.
Он распахнул дверь и обреченно вздохнул:
– Опять!
На крыльце лежали: плохо обглоданная цыплячья ножка, прокомпостированный и порядком испачканный трамвайный билет, пустая катушка от ниток, дырявый башмак, ворох алых кленовых листьев и подшипник.
– Ну, вчера было хуже, – философски заметил я, нахлобучивая шляпу.
– Вчера? – удивился мой друг. – У тебя что – мусорная свалка?
– Видимо именно так кто-то и считает, господин! – лицо у Бласетта было мрачным, на скулах появился румянец. – Вчера была окоченевшая крыса на венке из роз. Последний, судя по надписи, был украден с кладбища Невинных. А позавчера – целая горка стекла и еще какая-то дрянь. Чэр эр’Картиа! Я же от двери никуда не отходил. И никого не услышал! Только что, гады, положили!
Талер склонился над кучей мусора, и его острый нос едва не уткнулся в дырявый башмак.
– Быть может, какая-то черная магия, Тиль?
– Вряд ли, – возразил я. – Стэфан бы почувствовал.
– Верно, – отозвался все это время державший рот на замке амнис. – Нет волшебства. Какие-то хулиганы.
– Без сомнения, это чэра эр’Тавиа, – у Бласетта была лишь одна теория.
– Старушка-соседка? – изумился Талер. – Полно! Она безобидна. Правда, помнится, в наши студенческие годы, едва не оприходовала меня своей клюкой, когда заметила, что я целюсь из пистолета в одну из ее кошек. Я пытался ей объяснить, что оружие не заряжено, но…
Он с трагическим видом развел руками. Наверное, помнил, как его гоняли по всей улице.
– Бласетт бьется с вандалами уже не первый день, – объяснил я другу.
– Если хотите поймать хулигана, поставьте ловушку. Капкан, например. Или противопехотную мину. У меня есть знакомые на армейских складах. В принципе, могу достать.
– Спасибо, – усмехнулся я. – У тебя, как всегда, радикальные способы решения проблем. Боюсь, мой дворецкий замучается оттирать стены от крови. К тому же, пострадает фасад и окна.
– Ну, как хочешь. Идем. Коляска ждет.
Я попрощался с Блассетом и поспешил за Талером.
– Ты посмотри какой красавец! Семь патронов в барабане! Дальность прицельной стрельбы двести тридцать футов! – Талер от восхищения глотал слова и то и дело поправлял вельветовую шляпу, съезжающую ему на глаза. – Держи. Оцени вес!
Он пихнул мне новую звезду своей коллекции – вороненый револьвер производства компании «Лугг и Хаувер», начав расписывать его достоинства. Я вежливо поддакивал в нужных местах. Талер частенько занимал у меня деньги, чтобы купить себе очередную игрушку. Я без проблем одалживал – мне не жалко.
– Чем он стреляет?
– Любой боезапас, – мой друг просто сиял. – В том числе и последние разработки тропаелл. Разумные опалы, например.
Я удивленно поднял бровь, но Талер сразу скорчил загадочную физиономию. Было понятно, что это тайна, и пока он не готов о ней рассказать.
Иногда я поглядывал по сторонам, гадая, успеем ли мы добраться до дома Катарины к положенному сроку. Она вместе с мужем жила на самом востоке Кайлин-ката – района, находящегося севернее Золотых полей.
Когда мы миновали мост Праведности, соединяющий Олл и Кайлин-кат, уже стемнело. В отличие от других районов Рапгара, на востоке города следили за освещением, и на улицах здесь горели электрические фонари. Разумеется, они стояли не так часто, как в Небесах или Золотых полях, но достаточно для того, чтобы лошадь не продвигалась на ощупь.
Талер закончил хвастать, забрал у меня пистолет, спрятал его в карман плаща, и мы разговорились о Ночном Мяснике, строя предположения, кто это может быть, и когда, наконец, господа из Скваген-жольца смогут хоть что-то сделать для его поимки.
– Быстрее! – обратился мой приятель к извозчику.
Ползли мы, действительно, излишне медленно.
– Запрещено, господин. Нельзя, – виновато ответил тот.
– С каких это пор?! – вскинулся Талер.
– Со вчерашнего дня, господин. Городской совет издал закон. В темное время суток теперь положено ехать медленно, чтобы патрули жандармов могли рассмотреть пассажиров.
– Не поможет, – сказал мне Талер. – Если они думают, что Мясник перемещается на колясках, то как они смогут узнать его? Он что в крови с головы до ног или носит у всех на виду топор?
Я лишь пожал плечами. Ни одного патруля за всю дорогу мы так и не встретили.
Коляска катила по прямой улице, проходящей с запада на восток через весь остров Рыбы. Кайлин-кат состоит из конгломератов маленьких кварталов, находящихся отдельно друг от друга и разделенных большими дубовыми рощами и прекрасными лугами, все еще сохранившимися в нашем заросшем домами, заводами и грязью городе. По своей престижности Кайлин-кат гораздо выше, чем Олл, но не дотягивает до Золотых полей, а тем более Небес. Основной процент живущих в этой части города – хорошо обеспеченные Иные: ка-га, богатые семьи мяурров, ранее служивших в армии и гвардии и, разумеется, пикли. Именно в недрах Кайлин-ката спрятаны машины, с помощью которых пикли даруют Рапгару электричество.
Здесь же находится Раковина – завитое спиралью перламутровое здание, и днем и ночью освещенное тысячью фонарей. Оно второе по яркости в Рапгаре и уступает лишь княжескому дворцу. Несколько минут назад мы как раз проехали мимо Раковины. На улице не было ни души, пикли всегда рано ложатся спать и встают чуть свет.
Дорога тоже была пуста, последний экипаж мы встретили минут десять назад.
– Не люблю здесь бывать, – проворчал Талер, поднимая воротник плаща.
Район с домами пикли, так похожими на морские раковины, остались позади. Началась парковая зона, за которой располагался восточный Кайлин-кат, где жили преимущественно люди, которым не по карману купить виллу в Золотых полях, но которые побогаче и повлиятельнее всех остальных.
В рощах на электричестве экономили, несмотря на то, что местечко было не из дешевых. Фонарей здесь имелось раз-два и обчелся. Светили они тускло, и стоило миновать ближайший, следующий казался маленькой искоркой – до него следовало ехать футов шестьсот. Так что в ночном осеннем мраке лошади ползли еще медленнее, и, если бы не два масляных фонаря на коляске, экипаж, боюсь, и вовсе бы остановился.
– Старина. Быстрее. Заплачу двойную цену, – сказал я извозчику.
Тот вздохнул, повозился, посмотрел по сторонам, явно ожидая, что в ближайших кустах прячется патруль синих мундиров, и неохотно чмокнул губами, подгоняя лошадей.
– Мы не успеем даже к перемене вторых блюд, – пробубнил Стэфан.
Анхель сохраняла полное спокойствие. Судя по идущим от нее ощущениям – она спала. Я ответил трости, Талер вопросительно посмотрел на меня, сообразил, что я разговариваю с амнисом, и нахохлился. Он тоже понимал, что мы крайне неприлично опаздываем. И нам будет очень неудобно перед Катариной.
Я задумался всего на несколько мгновений и пропустил момент, когда ситуация на улице изменилась.
– Что это за дрянь?! – с отвращением спросил Талер, вжимаясь в спинку сиденья.
Он на дух не переносил насекомых, а сейчас перед нами вилось целое облако из этих созданий.
– Светлячки, – пожал я плечами, наблюдая за суетящимися светящимися жучками.
И тут же нахмурился:
– Постой… откуда они взялись осенью?
– Вот и я не знаю.
Стэфан напряженно сказал:
– Они созданы с помощью магии.
Спросить «кому это понадобилось» и «для чего» я не успел, так как ответ пришел почти мгновенно. Серебристый росчерк прилетел издали, разрезал ночь и врезался в извозчика, который тут же мешком повалился на землю.
Лошади испуганно остановились, а мы с Талером, не сговариваясь, выпрыгнули из коляски и спрятались за деревьями по разные стороны дороги.
– Однако на грабеж это не слишком похоже, – Стэфан, на удивление, был спокоен.
Анхель тоже собралась и готовилась к действиям. Что же – если стрелявшему хватит ума пойти врукопашную, у нее появится шанс повоевать. Я, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, посмотрел на труп возницы и выглянул из-за ствола. Почти сразу же рядом с лицом в древесную кору ударила пуля, и я отшатнулся назад.
– Спаси Всеединый! – весь налет спокойствия мигом слетел с моей трости. – Ты что, сдурел, голову высовывать?!
Препираться с ним не было ни времени, ни желания. Облако светляков дрогнуло и разделилось на две части. Одна поползла туда, где спрятался Талер, другая повисла у меня над головой, источая зеленоватый свет и прогоняя скрывающую меня темень.
Я скрипнул зубами:
– Талер! – тихо позвал я.
– Ну? – с придыханием ответил он.
– Сейчас буду у тебя. Не стреляй. Я в Облике.
– Угу.
Я принял Облик и быстро перебежал дорогу. Талер, держащий в каждой руке по револьверу, барабаны которых мерцали рубиновым, подвинулся, освобождая мне место:
– Оказывается, твоя невидимость годится хоть для чего-то, кроме студенческих шалостей.
Кривая усмешка пробежала по худому лицу моего друга. Доставшийся мне Облик – это его отсутствие. Ровно шесть секунд полной невидимости. Ужасно мало, на первый взгляд, но иногда этого бывает достаточно. Особенно в драке, когда даже самая малость может склонить чашу весов в твою пользу. Так уже бывало, и не раз.
– Они нас подсвечивают, – у Талера было большое желание расстрелять барабаны в насекомых.
– Но их можно обмануть. Как и стрелка.
Тот не заметил смену моей позиции, а волшебные светлячки так и вовсе впали в ступор, не понимая, куда я исчез, и остались висеть над пустым местом.
– Их двое, – возразил Талер. – Или же он один, но все время перемещается. Дерьмо скангеров! Где эти жандармы, когда они так нужны?!
Я думал об испачканных осенней грязью туфлях, одновременно размышляя, как быть дальше.
– Эй! Лучэр! – донесся едва слышный крик. – Скажи нам, где девчонка, и мы от тебя отстанем! Или же в следующую нашу встречу, пуля найдет твою голову! Подумай над этим!
– О-о-о! – протянул Талер. – Так это какие-то твои знакомые?
Не дожидаясь ответа, он отважно высунулся из-за дерева и трижды выстрелил. Дубовая роща и дорога озарились рубиновыми вспышками, а ответная пуля пробила его вельветовую шляпу, сбив ее с головы.
– Один готов, – по-собачьи ухмыляясь, сказал он, с сожалением ощупывая поднятую шляпу.
Эта была его любимой.
– Ты уверен? Ведь стрелял практически вслепую, – удивился я, успокаивая рвущуюся в бой Анхель и не слушая верещаний Стэфана о «разумной осторожности».
– А то! – он был очень доволен собой. – Вторая пуля во что-то попала. И это было явно не дерево.
Я помню, что слух у него такой же, как у мяурров и завью. Порой мне кажется, что Талер способен в грохоте фабричных станков различить звук мушиных крылышек.
– Мы не можем стоять здесь вечно! – сказал Стэфан. – Если у них только хватит мозгов нас обойти…
Дальше он продолжать не стал, предоставив мне самому сделать выводы.
– Дай мне пистолет, – сказал я.
Талер, ничего не спрашивая, убрал свой револьвер в карман плаща и вытащил из-за пазухи пузатого короткоствольного уродца. Протянул мне:
– В барабане пять обычных пуль. Осторожно со спусковым крючком – очень чувствителен.
Я кивнул, с неохотой снял плащ, думая не о том, как избежать пули, а о том, как не испачкать смокинг перед встречей с Катариной.
– Собираешься воспользоваться Обликом?
– Готовлюсь к этому.
У каждого лучэра свои отношения с его Обликом. Мой, как я уже говорил, держится всего шесть секунд, и чтобы принять его вновь следует прождать чуть больше минуты.
– Не высовывайся, – на всякий случай предупредил я приятеля. – И не пали, куда ни попадя. Мне мой смокинг еще дорог. Я позову тебя, как только все проверю.
– Хорошо. Осторожнее.
– Тот, в кого ты попал, был справа или слева от дороги?
– На той стороне.
Я кивнул, отдал ему недовольного Стэфана, взял в левую руку Анхель и, приняв Облик, быстро двинулся вперед. За имеющиеся у меня секунды, я преодолел достаточное расстояние и спрятался за очередным деревом. Посмотрел назад – как я и думал, бледное пятно света от светлячков так и осталось висеть над Талером.
Эмоции Анхель предупреждали меня о том, что в рукаве у изначального мага могут быть и более серьезные фокусы. Я, помня встречу в поезде, прекрасно это знал. Нет никаких сомнений – это те же люди, что бесцеремонно ворвались в мое купе в «Девятом Скором».
Думая об этом, я медленно продвигался вперед, стараясь держаться за деревьями и не шуметь. Последнее оказалось очень непросто. Листья под ногами то и дело предательски шуршали. Ладонь, удерживающая пистолет, стала влажной. Даже уверенный в том, что стрелявший не знает, что я продвигаюсь к нему, я каждую секунду ожидал услышать гром выстрела.
Один раз нервы не выдержали, мне послышался шорох справа, и я принял Облик, шарахнувшись в ту сторону и держа Анхель наготове. Но там никого не оказалось, я остановился, прислушался к ветру, затем прошел вперед еще немного, вплотную подобравшись к дороге. И здесь, на одном из деревьев, обнаружил прекрасную древесную развилку, куда можно было положить ствол тяжелого ружья, чтобы хорошо прицелиться. Стрелка, конечно, уже не было и, к сожалению, оказалось слишком темно, чтобы понять, остались ли на земле какие-нибудь следы.
Я проявил осторожность, дождался, когда вновь можно будет воспользоваться Обликом, перебежал дорогу и, оказавшись на противоположной стороне, почти сразу же наткнулся на брошенное ружье.
Но расслабляться было рано, поэтому я постарался исследовать как можно больше территории, пока не убедился, что опасность миновала. Мой нож был того же мнения – неизвестные ушли, отчего-то оставив оружие.
Я окликнул Талера. Он подошел в сопровождении светляков, вернул мне Стэфана, склонился над землей:
– Шальная пуля, если честно, – неохотно признался он. – Я его ранил. Видишь кровь? Оба, как я понимаю, убрались от греха подальше.
– С учетом того, что в нас нет дырок, так и произошло.
– Что-нибудь хочешь мне рассказать? – он забрал у меня свой пистолет, сунул его за пазуху.
– От смазливой девки из поезда одни лишь неприятности! – возмутился Стэфан.
– Расскажу чуть позже. Думаю, сейчас нам стоит уйти как можно дальше. Пока кто-нибудь не подъехал, или жандармы не появились.
– Нарушим наш гражданский долг? – усмехнулся Талер, подняв с земли ружье убитого и с интересом его разглядывая. – Пожалуй, это разумно. Мы и так опоздали. Катарина вряд ли будет в восторге.
– Нам повезло, что они промахнулись.
– По коляске? Из этого? – он кивнул на ружье. – Не думаю. Это «Лайтнер-200» – очень точная штука. И дальнобойная. Скажу даже больше – вышла ограниченной серией исключительно для одного пехотного полка и гвардии Князя. На черном рынке это оружие практически не появлялось. Стоит целую кучу фартов. Промахнуться из него, особенно с таким прицелом, да еще с такого расстояния – очень сложно. Да еще когда у тебя над головой эта светящаяся дрянь. Так что они попали туда, куда хотели.
– Это было всего лишь предупреждение, Тиль, – сказал Стэфан.
Анхель разделяла его мнение.
– А то я не догадался, – буркнул я.
– Я не знаю, кому ты перебежал дорогу, Пересмешник, но это очень серьезные ребята, раз с ними маг и такие штуки, – Талер с сожалением бросил ружье на землю.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Могу только гадать, зачем Эрин понадобилась этим людям. Но явно не для того, чтобы отвести ее под венец.
Глава 6
Прием у Катарины
– Слушай, перестань, – из-за отсутствия шляпы и поднявшегося ветра непослушные волосы Талера растрепались и перепутались. Теперь он на ходу пытался привести их в порядок и не отстать от меня. – Рапгар, конечно, огромен, но лучэров не тысячи. Достаточно лишь проверить списки пассажиров поезда, а их, уверяю тебя, жандармы написали, и дело в шляпе. Проклятье! И надо было им подстрелить мою любимую шляпу! Я на нее шесть фартов угрохал!
– А теперь угрохали ее. Оставь. Куплю тебе новую. В качестве подарка.
Я рассказал другу об Эрин, и теперь его въедливый разум строил теории. Каждая следующая была хуже предыдущей.
– То есть ты хочешь сказать, что эти умники забрались в Скваген-жольц… – с усмешкой начал я, но он меня перебил.
– Совершенно необязательно. Можно было подкупить одного из тех, кто был на станции. С другой стороны, если у них в руках был «Лайтнер-200» с полуавтоматической подачей патронов, с которым они расстались без всякого сожаления, потому что эта штука слишком тяжела для бега, то им ничего не стоило и в Скваген-жольц войти. И не только войти, но и выйти. Потому что люди, покупающие такие игрушки лишь для того, чтобы припугнуть, найдут деньги и для других целей.
У Талера есть еще один конек, кроме оружия. Теория заговора. Слава Всеединому, он редко забирается на эту лошадь, но если уж залезет, то из седла его выбить не так-то просто. Помню, еще в университете он горячо уверял меня, что Князя уже давно нет в живых, и всем заправляет Палата Семи. Как-то я рассказал об этом разговоре дядюшке. Он хохотал так, что то и дело менял Облик, а затем сжал кулак и поднес его к моему носу:
– Вот где мы у Князя, племянник. В кулаке! Каждый из Семи!
Талер придерживался своего мнения, впрочем, спустя какое-то время он сменил теорию на диаметрально-противоположную. За время нашего знакомства таких идей у него было больше, чем зубов в пасти тру-тру.
– А уж узнав, кто ты, найти тебя не представляло никакой сложности. Личность ты известная…
Я в ответ болезненно поморщился. Подобные «комплименты» мне никогда не нравились.
– А то, что они организовали засаду на дороге… – Талер поежился от ветра и сгорбился еще сильнее. – Ну, зная, где ты живешь и куда едешь, много ума не надо, чтобы вычислить дорогу. Я бы тоже там ждал.
– Я не считаю этих господ настолько всесильными, чтобы они знали о вечере Катарины и о том, что я там буду.
– Ну и зря! – опечалился он, оглядывая пустую улицу в поисках извозчика. – Информация всегда лежит на поверхности, главное видеть, где ее подобрать. Кто был в курсе, что ты туда поедешь? Ну, во-первых я, – он глупо хихикнул. – Во-вторых, слуги. В-третьих, домашние Катарины. В-четвертых, все остальные, кто знает, что ты ни за что не пропустишь это празднество.
Мы, наконец, увидели закрытую повозку, медленно ползущую по параллельной улице. Догнали ее, я назвал адрес, и через пятнадцать минут мы уже стояли возле особняка Катарины.
У ее мужа огромный и прекрасный дом с внушительным участком леса и пристанью на морском берегу. Господин Гальвирр, как и я, не слишком жалует Золотые поля, поэтому и обосновался именно здесь, хотя мог жить хоть в Небесах, по соседству с Данте, благо и денег, и власти ему не занимать.
Белый трехэтажный дворец был освещен огнями. С открытой веранды, где в жаровнях пылало пламя, доносилась мелодия симфонического оркестра. Судя по всему, если мы и опоздали, то ненамного – к воротам до сих пор подъезжали экипажи. Мы вышли, и Талер, несмотря на мои отчаянные возражения, расплатился.
– Давай войдем не через парадный? – он шмыгнул носом и стал похож на того забитого нескладного парня, которого я знал еще в университете. – Ты не против?
– Это неприлично! – возразил Стэфан. – Гостей должны встречать хозяева!
– Успокойся! – одернул я амниса. – Катарина и Рисах нас, разумеется, простят. Это не такой уж и страшный проступок. Идем.
Талер благодарно кивнул и поспешил первым. Я двинулся за ним.
Мой друг до сих пор чувствует себя не в своей тарелке, приходя на такие приемы. Общество высшего света его сильно тяготит. Талер не может похвастать ни благородной кровью, ни положением, ни огромными деньгами. Он обычный человек, которым вход на подобные приемы заказан. Такие могут лишь смотреть на все это со стороны, сквозь решетку забора, но никак не входить в залы, где хлещет шампанское, дорогое вино, на серебряных тарелках лежат деликатесы из дальних колоний, а наряженные в вечерние платья дамы носят на шеях целые состояния.
Талер здесь лишь потому, что он один из двух близких друзей Катарины (кто второй, догадайтесь сами) и проучился с ней в университете за одной партой семь лет. Они, несмотря на разное положение в обществе, заботились друг о друге, словно родные брат с сестрой, и были не разлей вода. И теперь, спустя годы, двери дома Кат всегда открыты для него.
Мой друг не любит акцентировать внимание на своей персоне. У большинства из присутствующих здесь хватает чувства такта не смотреть на худого человека в нелепом плаще так, словно тот – заглянувший на огонек митмакем. Но не все любезные господа хорошо воспитаны, и Талер, ненавидящий подобное отношение, вместо того чтобы взяться за пистолеты, сжимался и старался стать еще более незаметным, чем сейчас.
Мы зашли через восточное крыльцо, где вдыхал ночной аромат моря один из охранников Гальвирров. Заметив нас, он подобрался, затем узнал и поклонился:
– Доброй ночи, чэр. Доброй ночи, господин.
Мы ответили тем же и прошли в предупредительно распахнутую дверь. Прислуга у Катарины вышколена до высочайшей степени. Не успели мы оказаться внутри, а одному из трех дворецких огромного дома уже было об этом известно. Он тут же очутился рядом и поклонился:
– Позвольте ваши плащи и… – дворецкий замешкался, увидев голову Талера непокрытой. – Шляпу.
Слуга помог нам раздеться, забрал верхнюю одежду, мою шляпу и трость. Стэфан, пребывавший в дурном настроении и хотевший спать, ничуть не возражал.
– Спасибо, Вэйверли, – поблагодарил я дворецкого.
Тот остался доволен, что его имя помнят.
– Осторожно, – попросил Талер слугу. – Там пистолеты.
– Как я могу забыть, господин? – невозмутимо произнес Вэйверли. – С вашего позволения, я сообщу хозяевам о вашем приходе.
– Это будет очень любезно с вашей стороны, – сказал я, оглядывая ярко освещенный зал.
Огромные хрустальные люстры отражали электрический свет и казались выточенными из бриллиантов. Люди ходили по просторному залу, останавливались, здоровались друг с другом, общались. Оркестр играл «Шестую симфонию Рапгара».
Под плащом моего друга оказался вполне приличный смокинг, так что, не удержавшись, я поднял бровь. Он заметил мое удивление и неловко улыбнулся:
– Взял напрокат на этот вечер.
– А попросить у меня не мог? – покачал я головой. – Купить его было не проблема.
– Он мне нужен лишь на один вечер. Зачем тратить деньги? Если тебе их некуда деть, то дай в долг. Я присмотрел у одного коллекционера отличный двухзарядный «Болтсс» прошлого века.
Я закатил глаза и покачал головой. Горбатого могила исправит.
– О! Кат! – Талер от избытка чувств помахал рукой.
Мне иногда кажется, что он относится к ней совсем не по-братски, но успешно это скрывает.
Катарина шла к нам со стороны огромного банкетного зала. Со времени нашей учебы, она немного располнела, а ее глаза перестали быть наивными и все чаще казались усталыми, но улыбалась она также искренне и приветливо. Высокая, статная шатенка в прекрасном дорогом вечернем платье и очаровательной шляпке со страусиным пером…
– Ни слова Катарине о случившемся, – прошептал я, отвечая на ее улыбку.
Талер обиженно хмыкнул, словно я посмел заподозрить его в предательстве.
– Тиль, Талер, как я рада, что вы пришли!
От нее восхитительно и едва ощутимо пахло иланг-илангом и жасмином. Катарина – консерватор – и не изменила своим любимым духам за все прошедшие годы. Она протянула руку для поцелуя, я едва заметно коснулся ее губами. Талер сделал то же самое, немного покраснев.
– Ты, как всегда обворожительна, Кат, – искренне сказал я.
Она тихо рассмеялась и покачала головой:
– Уже не так, как раньше. Прежде я могла остановить драку в Старом парке между нашими и Маркальштуком одним движением брови.
– Думаю, тебе подвластно это и сейчас, – улыбнулся Талер, немного нервно поглядывая по сторонам.
– В какую историю вы опять влипли? – ее глаза вдруг прищурились.
– С чего ты так решила? – невинно поинтересовался я.
Она взяла нас под руки и, не спеша, пошла вперед, к гостям, свету, музыке и льющемуся шампанскому.
– Как будто я не знаю вас, мальчики! К тому же это выглядит достаточно странно, – она ткнула пальчиком в плечо Талера. – Ты не мог бы избавиться от этого, мой друг? Иначе госпожа Алинкат вновь хлопнется в обморок. Она до смерти боится насекомых.
Талер посмотрел на свое плечо, увидел там светлячка, последнего из тех, что вредили нам в роще, тихо выругался, смахнул его на пол и раздавил подошвой.
– Так что произошло?
– Ничего, стоящего твоего внимания в такой замечательный день! – рассмеялся я. – Позволь нам с Талером поздравить и тебя и Рисаха со столь знаменательной датой.
Я протянул ей маленькую перламутровую коробочку:
– Это от нас с Талером.
Тому хватило ума скорчить соответствующую случаю вежливую мину.
– Вам, право, не стоило… – сказала хозяйка великолепного дома, распахивая крышку, и на мгновение задохнулась от восхищения, услышав рокот моря:
– Всеединый! – ахнула она, округлив глаза. – Поющая жемчужина Кунгуни! Рисах пытался достать ее целых два года! Это же величайшая редкость! Где вы ее умудрились найти?!
– М-м-м… – загадочно промычал Талер.
– Для нас это была пара пустяков, – скромно улыбнулся я.
Разумеется, достать эту штуку для Катарины было совсем не пустяком, пришлось побегать, но теперь я наслаждался произведенным эффектом. Я помню, что она, обожающая море и воду, очень хотела получить в семью подобную безделушку. Мало того, что шумит приятно, так еще и для здоровья полезна. Такие штуки кидают в ванну, и они превращают обычную воду в целебную. Говорят, поющие жемчужины очень полезны для кожи. Богатые леди с ног сбиваются, чтобы добыть для себя всего одну и сохранить молодость.
– Знаю, какая это «пара пустяков», – она вернула нам улыбку и захлопнула крышку. – Прошу меня простить, стоит уделить внимание другим гостям. Я скоро вернусь, а пока пришлю Рисаха. Он отдувается за нас двоих возле парадного входа. Очень рада, что вы в этот вечер со мной.
Еще раз лучезарно улыбнувшись, она, едва слышно шурша юбками, величественно уплыла, по пути тепло здороваясь с гостями и оставив с нами аромат своих духов.
– Мог бы и предупредить заранее насчет подарка, – пробурчал Талер, проводив ее взглядом. – Я выглядел идиотом.
– Вовсе нет.
– Не думал, что нужно дарить подарок, – обреченно вздохнул он.
– Ну, обычно это прилично, особенно, если юбилей свадьбы, – серьезно отозвался я.
Он кивнул, потоптался на месте и сказал:
– Слушай, я голоден, как тру-тру. Вроде в зимнем саду накрыты столы для фуршета. Ты не против, если я тебя на какое-то время оставлю?
– Конечно. Только учти, что еще будет ужин для самых близких гостей. Смотри не набивай живот.
– Боюсь, что ужина я не дождусь, – виновато произнес Талер, понизив голос. – Скоро ночное заседание стрелкового клуба «Паровая пуля». Не хочу пропускать.
– Ну, объясняться с Катариной тебе, а не мне, – я едва заметно кивнул проходящему мимо знакомому.
Талер прочистил горло и осторожно сказал:
– На самом деле, в этом вопросе я рассчитывал на тебя. Понимаю, что без прощания уходить невежливо, но ты же знаешь Кат…
Я вздохнул:
– Ладно, Стрелок. На что еще нужны друзья?
Он ухмыльнулся, хлопнул меня по плечу и, немного ссутулившись, поспешил заглушать урчащий желудок. Я медленно прошел вдоль стены, изучая картины, которые и так знал наизусть. Здесь меня и поймал стюард, но я лишь покачал головой. Ни аперитива, ни шампанского не хотелось. Алкоголь, даже в маленьких количествах, притупляет разум, а когда ныряешь в бассейн, в котором плавают акулы, надо держать ухо востро.
Все еще продолжая держаться особняком, я рассматривал входящих в зал гостей, негромко беседующие между собой группки людей, и тех, кто, не задерживаясь, шел дальше – в банкетный зал, в зимний сад, на веранду или в комнаты для азартных игр.
