bannerbannerbanner
Зачем человеку Бог? Самые наивные вопросы и самые нужные ответы

Алексей Осипов
Зачем человеку Бог? Самые наивные вопросы и самые нужные ответы

Полная версия

В какого Бога верили первые люди

Верую во единого Бога.

Символ веры

Какому Богу поклонялся Homo sapiens: солнцу или «Солнцу правды» – единому Богу? Об этом наука не говорит.

Археология и этнография в изучении истоков европейской цивилизации достигают своим взором лишь до руин храмовой культуры Мальты (IV–II тыс. лет до н. э.), от которой не осталось вообще никакой письменности. От Крита до Микен (III–II тыс. лет до н. э.) до нас дошли только хозяйственные записи и несколько нерасшифрованных текстов, так что о характере религиозных верований того времени можно лишь гадать.

Индийские веды, время написания которых не простирается за границы II тысячелетия до н. э., говорят о Боге и богах. При этом более древние тексты (на языке пали), как считают многие исследователи, ближе к монотеизму (единобожию), в то время как поздние (санскритские) – к политеизму (многобожию) и пантеизму (отождествлению Бога с миром).

Подобная же картина вырисовывается и при изучении религиозных источников иных цивилизаций: ассиро-вавилонской, китайской, американской и других. За лежащим на поверхности политеизмом исследователи нередко находят очевидные следы прамонотеизма (изначальной веры в единого Бога)[37].

Сохранившиеся письменные источники истории европейских религий начинаются очень поздно – лишь с «Илиады» Гомера, то есть приблизительно с VIII–VII вв. до н. э.

Однако древнейший в мире датированный памятник религиозной литературы – корпус текстов из египетской пирамиды царя Унаса (середина XXIV в. до н. э.) – прямо говорит о едином Творце «видимого и невидимого мира» Ра-Атуме[38].

Христианский взгляд основывается на свидетельстве Библии, которая говорит, что первые люди непосредственно общались с единым Богом. Она сообщает, что вера в Него сохранялась у Авраама (2000 лет до Р.Х.) и его прямых потомков. Заповедь о почитании единого Бога стоит первой среди десяти основных заповедей Моисея (XVI век до Р.Х.) и повторяется многократно и настойчиво в текстах как Ветхого, так и Нового Заветов.

Объективным основанием к принятию библейских свидетельств является тот факт, что достоверность Библии как одного из древнейших исторических письменных источников подтверждается множеством научных, и прежде всего археологических исследований[39].

Исходя из этого, можно с достаточным основанием говорить о монотеизме – вере в Единого Бога – как первой религии человечества, которая затем в силу целого ряда причин постепенно деградировала до различных форм так называемых народных (языческих, или естественных) религий, верований и суеверий.

Что обусловило эту деградацию и как она повлияла на возникновение новых религий?

Как возникли другие религии

Они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце.

Рим. 1, 21

Библия в качестве основной причины, обусловившей угасание монотеизма и возникновение политеизма и других религиозных и псевдорелигиозных верований, называет нравственный упадок личной и общественной жизни древних народов. Всё большее стремление к наслаждениям, богатству и власти над людьми, природой и высшими силами, включая и самого Бога, глубоко искажало сознание человека и открывало простор для развития в нём самых низменных страстей, различных извращений (пример Содома и Гоморры), превращая его в существо духовно и морально больное, неспособное к духовным переживаниям, к восприятию Бога.

На нравственную причину как основной источник искажения у людей их религиозных воззрений указывают и многие древние небиблейские авторы. Цицерон, например, писал: «Многие о богах думают не право, но это обыкновенно происходит от нравственного развращения и порочности: все, однако же, убеждены в том, что есть сила и природа Божественная»[40].

В результате упадка нравственного и духовного уровня людей образ единого Бога постепенно приобретал характер земного властителя, «слу́ги» которого (ангелы, демоны, жрецы, герои) заведовали разными сторонами человеческой жизни и отношение которых к человеку прежде всего влияло на его внешнюю, материальную жизнь. Сам же единый Бог постепенно отходил в сознании людей на задний план. Мысль о Нём исчезала, Он становился фактически ненужным. Вместо Него реальными богами становились Его «слуги», которыми народное воображение населило небо и землю. Так возникали разные народные (языческие) верования со своими специфическими представлениями о богах и скрытых силах – политеизм, анимизм, астрология, шаманизм, оккультизм – породившие в конечном счёте атеизм и прямой сатанизм. Немалое значение в этом процессе имели и отдельные личности (как, например, Будда, Конфуций, Зороастр), которые формировали (и реформировали) религиозные воззрения целых народов.

В то же время идея единого Бога никогда не покидала человеческое сознание. Она оставалась центральной истиной ветхозаветной иудейской религии (основатель Моисей), просуществовавшей до пришествия Христа[41]; христианства (основатель Иисус Христос) и возникшего через 600 лет после него мусульманства (основатель Мухаммед).

Один ли Бог во всех религиях?

Если кто скажет тебе: ту и другую веру дал Бог, – отвечай: разве Бог двоеверен?

Прп. Феодосий Печерский

В современную эпоху возрастающих экуменических и межрелигиозных контактов вопрос о том, одному ли Богу поклоняются в разных религиях, становится всё более жизненно важным. Ибо очевидно, что единство исповедуемого ими Бога означает и единство по существу самих религий, их принципиальную равнозначность. Эта идея о единой мировой религии в настоящее время усиленно внедряется в сознание человека. Её активно продвигает в сфере межхристианских отношений экуменическое движение.

Серьёзным шагом на пути глобальной реализации этой идеи на межрелигиозном уровне явилась организованная Римским папой Иоанном Павлом II в 1986 году в городе Ассизи (Италия) конференция «Всемирного дня молитв о мире» религиозных лидеров. Тогда это беспрецедентное событие собрало многих представителей мировых религий: от далай-ламы до архиепископа Кентерберийского, от папы римского до митрополитов Православной церкви, в том числе и Русской. Первая конференция стала началом ежегодных подобных встреч, проходивших в разных городах Европы и Америки.

Но очевидно, что эта идея ведёт человеческое сознание к религиозному индифферентизму, утрате одного из важнейших духовных стимулов – поиска истинной веры. Серьёзной опасностью уничтожения различий между религиями (и культурами) является модель так называемого мультикультурализма, возникшая в США и принятая Западной Европой. Эта концепция ведёт к фактически полной утрате своей идентичности теми религиями, в которых вероучительные истины являются их основой. Это прежде всего христианство и ислам.

Естественно, возникает вопрос: насколько обоснованна данная идея?

Не говоря уже о глубоко принципиальных различиях в понимании Бога между монотеизмом и политеизмом, в самих монотеистических религиях образ Бога далеко не однороден. Здесь также имеются существенные различия в Его понимании.

 

Принципиальные отличия от прочих религий видим в христианстве. По его учению, единый Бог в Своей внутренней жизни является триипостасным: Отец, Сын (Логос) и Святой Дух; Логос, вторая Ипостась, воплощается; спасение человечества совершается Крестом, смертью и Воскресением Христа. Ничего подобного нет ни в иудаизме, ни в мусульманстве, и не только нет, но и, как писал апостол Павел, мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие (1 Кор. 1, 23).

О чём говорят эти религиозные различия в учении о Боге?

Хотя Бог есть Дух и Он выше каких-либо определений, но поклонение Ему, естественно, требует Его осязаемого образа (понятийного, нравственного, символического, иконографического), который бы определял не только вероучительное и духовно-нравственное содержание религии, но и всю жизнь верующего. Поэтому в каждой религии существует свой образ Бога, и именно этот Его образ является её Богом. То есть каждая религия имеет своего Бога, и все они очень различны.

Так, апостол Павел Самого Христа называет образом Бога невидимого (2 Кор. 4, 4; Кол. 1, 15), образом Божиим (Флп. 2, 6), сиянием славы и образом ипостаси Его (Евр. 1, 3). И напротив, о язычниках он пишет, что они славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся… Они заменили истину Божию ложью и поклонялись, и служили твари вместо Творца (Рим. 1, 23–25). В Ветхом Завете читаем даже такое: И утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего. Богами чуждыми они раздражили Его и мерзостями своими разгневали Его: приносили жертвы бесам, а не Богу (Втор. 32, 15–17).

Оказывается, поработившись страстям, можно наделить образ Бога сатанинскими свойствами, и тогда реальное поклонение дьяволу становится сущностью данной религии. Об этом предупреждает апостол Павел: Язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами (1 Кор. 10, 20). Ибо какое согласие между Христом и Велиаром? (2 Кор. 6, 15).

Таким образом, становится понятно, что мысль о единстве Бога во всех религиях не просто ошибочна, но и глубоко лукава и прямо склоняет к подмене Христа Его противоположностью – антихристом. Она ведёт к фактическому уничтожению всех религий, и прежде всего христианства, и торжеству такой религии, в которой каждый может верить, как хочет, но только в границах царства «земного рая».

Но должен же быть образ Бога, являющийся откровением Самого Бога?

Что отвечает христианство

Я есмь путь и истина и жизнь.

Ин. 14, 6

Каждая религия для подтверждения своей истинности должна иметь объективные аргументы, указывающие на Божественность её происхождения и сверхъестественный характер её истин.

Христианство предлагает целый ряд таких аргументов.

1. Исторический аргумент

Возникновение христианства и особенно его сохранение в условиях беспрецедентных преследований остаётся большой загадкой. Такой авторитетнейший атеистический исследователь этого вопроса, как Ф. Энгельс, писал: «Христианство… возникло в Палестине, причём совершенно неизвестно, каким образом»[42].

Но почему же неизвестно?

Вопрос о происхождении христианства разрешается с полной научно-исторической достоверностью на основании многочисленных источников. К ним в первую очередь относятся писания Нового Завета, составляющие в совокупности 27 книг восьми авторов, непосредственных очевидцев описываемых ими событий, а также свидетельства учеников апостолов (I–II вв.) и их учеников – древних христианских писателей Церкви (II–III вв.).

Содержание всех этих источников можно свести к следующим основным положениям: в Иудее явился учитель по имени Иисус, названный Христом. Он отличался исключительной святостью жизни. Это был обещанный древними еврейскими пророками Мессия. Своё мессианское достоинство Иисус Христос засвидетельствовал поразительными чудесами, жертвенной смертью на Кресте, чудесным Воскресением и уникальным учением по всем основным религиозным вопросам.

Основные исторические сведения, содержащиеся в этих христианских источниках, подтверждаются такими «немыми свидетелями», как христианские катакомбы, изображения, монеты, вполне определённо говорящие о времени (первая половина I века) и особенностях возникновения христианства.

Свидетельства этих памятников находят своё полное подтверждение в письменных сообщениях нехристианских историков той эпохи. Эти источники, большей частью враждебные по отношению к новой религии, особенно важны, поскольку не заинтересованы в какой-либо защите христианства.

Наиболее древним из этих сообщений об Иисусе Христе является, по-видимому, письмо сирийского философа Мары Бар-Серапиона к своему сыну, написанное из плена в конце I – начале II века. В нём он называет Христа Мудрым Царём, Которого казнили иудеи и Который не умер «благодаря новым законам, которые Он дал»[43].

Интересное свидетельство о Христе оставил известный римский государственный деятель и учёный Плиний Младший (62–114 гг. н. э.) в своём письме к императору Траяну. В нём он, в частности, сообщает, что христиане «обычно по определённым дням собирались до рассвета; воспевали, чередуясь, Христа как Бога и клятвенно обязывались не преступления совершать, а воздерживаться от воровства, грабежа, прелюбодеяния, нарушения слова, отказа выдать доверенное»[44].

Важное свидетельство о Христе содержится в рассказе крупнейшего римского историка Тацита (55–120 гг. н. э.) о пожаре Рима (64 г.), бывшего во времена правления императора Нерона (54–68 гг. н. э.). В этом рассказе он пишет, что «Христа, от имени которого происходит это название (христиане), казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие вновь прорываться стало наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме»[45].

Не менее интересное сообщение принадлежит знаменитому римскому историку Светонию (70–140 гг. н. э.), который в своём труде «Жизнь двенадцати цезарей» сообщает, что император Клавдий (41–54 гг. н. э.) «иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, изгнал из Рима»[46]. Об этом указе императора сообщается и в книге Деяний апостолов, где говорится, что апостол Павел, придя в Коринф, нашёл там высланных иудеев, потому что Клавдий повелел всем иудеям удалиться из Рима (18, 2).

Ценное свидетельство об Иисусе Христе оставил еврейский историк Иосиф Флавий (37–100 гг. н. э.). В своём сочинении «Иудейские древности», написанном около 93 года, он, в частности, сообщает: «В это время[47] жил Иисус, муж мудрый, Которого едва можно назвать человеком, потому что Он совершал чудесные дела, учитель таких людей, которые принимали истину с радостью… Он был Христос. И после того, как Пилат, по доносу знатнейших наших мужей, присудил Его к крестной смерти, однако не оставили Его те, которые и прежде Его любили. Он опять явился им живой в третий день, как пророки Божии предсказывали об этих и многих других, относящихся к Нему делах. И до сего дня не исчез род христиан, названных так по Его имени»[48].

Здесь же Иосиф Флавий (в книге 20-й, гл. 9) сообщает и об апостоле Иакове: «Первосвященник Анна собрал суд и поставил перед ним брата Иисусова, называемого Христом, по имени Иакова [ср.: Гал. 1, 19] и некоторых других, которых обвиняли в нарушении закона, и приказал побить их камнями». Рассказывает об Иоанне Крестителе, называя его «праведным мужем», и о его казни Иродом. При этом Иосиф добавляет, что происшедшая вскоре после этого гибель войска Ирода была «Божиим наказанием Ироду за смерть Иоанна» (кн. 18, гл. 5, 2).

Эти письменные свидетельства показывают, насколько нечестными были заявления так называемой мифологической школы, возникшей во Франции, и пропаганды советского атеизма, объявивших Христа мифом.

Однако основная сила исторического аргумента, подтверждающего Божественное происхождение христианства, заключается в необъяснимости факта сохранения христианства в условиях почти трёхвековой смертельной угрозы каждому исповедующему Христа. Жестокие гонения на христиан начались с распятия иудеями Самого Христа[49]. Затем по совершенно непонятным причинам и Рим, отличавшийся полной религиозной свободой, принял карательные законы против христиан.

Христиане были признаны последователями недозволенной религии («religio illicita») и «в принципе объявлены подлежащими наказанию»[50]. В результате страшные публичные казни христиан совершались по всей империи. Их всенародно подвергали пыткам, на аренах цирков отдавали на растерзание диким зверям, распинали на крестах, осмаливали, привязывали к столбам в парках и с наступлением темноты поджигали и т. д. Об этом сообщают крупнейшие римские историки того времени: Плиний Младший, Светоний, Тацит.

Известный христианский мыслитель и апологет Иустин Философ (†165) свидетельствует, что стоило только человеку объявить себя христианином, как он осуждался на смерть[51]. Другой крупный апологет Тертуллиан (†220) писал: «Всякая провинция, всякий город имеет своих богов… у одних нас отъемлется свобода совести»[52]. За христианами не признавалось само право на существование.

 

Но что же видим? Множество людей, несмотря на все эти ужасы, принимали христианство и шли на мучения и смерть. Ни одна другая религия в мире не дала за свою историю стольких миллионов мучеников за веру! Иустин Философ писал: «Сократу никто не поверил так, чтобы решился умереть за это учение; напротив, Христу, Которого отчасти познал и Сократ… поверили!»

Как понять этот потрясающий и уникальный в истории мировых религий факт? Никаких логически и исторически оправданных объяснений его нет.

Остаётся признать, что причиной сохранения и распространения христианства в этих невероятных условиях могло явиться только то, что выходит за границы естественных явлений жизни, но о чём настойчиво сообщает множество свидетелей-очевидцев того времени. Это многочисленные поразительные сверхъестественные факты: исцеления неизлечимых хромых, глухих, слепых, прокажённых и прочих больных, мгновенное получение знания иностранных языков, поразительные духовные и нравственные изменения, происходившие с принимающими христианство, – подобные чудеса сопровождали проповедь апостолов и их учеников. Эти необыкновенные деяния видели и о них слышали очень многие по всей империи (см. Евр. 2, 4). Отсюда становится понятным, почему, несмотря на угрозу жестокой смертной казни, множество людей принимали христианство, и оно в 313 году получило свободу.

Игумен Никон Воробьёв (†1963), в 30-х годах сам перенёсший лагерные страдания за веру, писал: «Уповая на Него [Христа], апостолы всё претерпели, но победили мир – небольшое количество овец победило несметные стада волков. Разве это не доказательство силы и промышления Божия?»[53]

Действительно, лишь признание Иисуса Христа не просто Человеком, но и Богом объясняет, как могла сохраниться Его религия не только в Римской империи, но и в последующие времена во многих других странах, в том числе в советской России.

2. Вероучительные аргументы истинности христианства

Христианство встало в резкое противоречие по отношению ко всем существовавшим до него религиям[54].

Ф. Энгельс

Христианство, выступив на арену истории, действительно вступило в резкое противоречие со всеми предшествующими религиями по самым основным вопросам. Все христианские истины: о Боге-Любви, Троице-Боге, Логосе – второй Ипостаси Бога, Его воплощении; о человеке, его духовной жизни, его спасении распятым и воскресшим Христом и др. – уникальны по своему содержанию. Они глубоко отличны как от ветхозаветной иудейской религии, так и от всех других религиозных и философских учений той эпохи. Это множество новых по существу и удивительных по своему характеру религиозных идей невольно заставляет задуматься, как и откуда могли они возникнуть у неучившегося Сына плотника (см. Ин. 7, 15; Мф. 13, 54–55) и Его учеников – людей некнижных и простых (см. Деян. 4, 13)? У самых известных мудрецов того времени не было даже намёка на подобные мысли. Кто же этот Иисус и каков источник Его удивительных и совершенно новых прозрений и откровений?

Рассмотрим самые основные из них, относящихся к главной истине религии – учению о Боге.

Общие замечания

Когда я говорю о Боге, слова мои подобны льву ослепшему, который ищет водного источника в пустыне.

Максимилиан Волошин

У великого древнегреческого философа Платона (†347 до н. э.) есть такие слова: «Простые вещи не поддаются определению». Действительно, сложную вещь можно как-то определить, называя составляющие её свойства. Простую же можно понять, только увидев её. Как, например, можно объяснить человеку, что такое красный цвет или сладкий вкус, если он никогда с ними не соприкасался? Очевидно, что способ один – он должен увидеть, попробовать, ибо никакие слова здесь не помогут.

Христианская религия учит о Боге как первичной Простоте, Он, по-славянски, про́стое Существо. Поэтому любое слово о Нём, любое Его определение будет недостаточным. И все те имена и качества Бога, которые приводятся в Священном Писании и богословской литературе, являются не чем иным, как лишь некими земными аналогами Его невыразимых свойств. Ибо Он есть Дух, а не какое-то существо из тончайшей материи, и потому не может быть описан языком и понятиями нашего обычного опыта. Преподобный Симеон Новый Богослов (X в.) так и писал: «Я… оплакивал род человеческий, так как, ища необычайных доказательств, люди приводят человеческие понятия, и вещи, и слова и думают, что изображают Божественное естество, – то естество, которого никто ни из ангелов, ни из людей не мог ни увидеть, ни наименовать»[55].

Но при всей невозможности дать адекватное описание свойств Бога, тем не менее совершенно необходимо иметь верные ориентиры для их понимания, ибо в противном случае человек теряет и возможность какого-либо отношения к Богу, и идеал своей нравственной и духовной жизни. Поэтому в христианстве Бог открывается как Любовь, Разум, Личность, Справедливость, Святость. Эти и другие положительные Его характеристики утверждают, что Бог – не зло, не неправда, не ненависть, и, таким образом, человек получает возможность чёткого различения между истиной и ложью, добром и злом и т. д. Иначе теряются все нравственные ориентиры жизни, и можно прийти к тому, о чём писал Д. Мережковский:

 
И зло, и благо… – два пути,
Ведут к единой цели оба.
И всё равно, куда идти.
 

Но христианство своим учением о Боге решительно утверждает: нет, не «всё равно, куда идти»!

У одного из святых – Григория Паламы́ (XIV в.) – есть замечательное высказывание, которое в кратких и ёмких словах раскрывает ещё одну из сторон христианского учения о Боге и характере Его связи с миром. Святитель Григорий писал: «Бог есть и называется природой всего сущего, ибо Ему всё причастно и существует в силу этой причастности, но причастности не к Его природе, а к Его энергиям». Эта мысль подчёркивает две важные характеристики Бога.

Первая – Бог неотделим и не отчуждён от природы мира и человека, ибо всё существует в силу причастности Ему. Вторая – эта причастность мира Богу не означает однако его единоприродности, единосущности с Богом. Поэтому становится понятным, почему христианство не приемлет деизма[56], полностью отделяющего и отчуждающего Бога от мира и делающего окружающий мир бездушным объектом потребительских интересов человека. Оно отвергает и пантеизм, отождествляющий Бога с миром, исключающий в Нём личность и открывающий простор для понимания Его как некой безликой оккультной (скрытой) силы, которую можно использовать в своих интересах, – и тогда развиваются разные виды шаманизма, колдовства, магии, сектантства и т. п., уродующие сознание человека, его психику, всю жизнь.

Бог есть Любовь

Христианское учение о Боге не только отличается от многих прежних о Нём представлений, но и возводит Его понимание на высшую для человеческого сознания ступень. Бог в христианстве – не как в других религиях, где Он именуется высшим Разумом, Творцом, Властителем мира, справедливым и милостивым Судьёй. Он – Любовь. Апостол Иоанн Богослов прямо пишет: Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8). В им написанном Евангелии читаем: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3, 16–17). И добровольный Крест Христов показал всю силу этой любви.

Но как понимать в таком случае постоянно встречающиеся в Священном Писании и у святых отцов выражения о Боге судящем, гневающемся, наказывающем, милующем? Святые отцы отвечают на это. Так, святитель Иоанн Златоуст, у которого в проповедях можно встретить сколько угодно высказываний о гневе, огорчении и прочих «чувствах» Бога, когда раскрывает догматическое учение о Нём, то прямо говорит: «Когда ты слышишь слова “ярость” и “гнев” в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых»[57]. Подобное же пишет и святитель Григорий Нисский: «Что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия, или милости, или гнева, – этого никто не будет отрицать даже из мало внимательных к познанию истины Сущего»[58]. Преподобный Кассиан Римлянин даже так говорил: «Без богохульства нельзя приписывать Ему и возмущение гневом и яростью»[59].

Христианское понимание отношения Бога к человеку можно показать на таком примере. Отец строго предупреждает ребёнка, чтобы он не баловался со спичками. Но, увы, пожар случился. Ребёнка спасли. Что делает с ним отец? Наказывает? Нет! Ребёнок уже с ожогами и плачет от боли. Отец только жалеет его, лечит, приговаривая: «Потерпи, мой милый, всё пройдёт, только больше так не делай». Так и Господь относится к согрешающему человеку.

Ибо грехи – это разной тяжести раны, которыми человек, чадо Божье, увечит, наказывает себя. И Господь, как истинный Отец и Врач, по-прежнему любя его, вынужден для исцеления его души и подготовки к вечной жизни применять соответствующие средства: болезни, внешние и внутренние скорби, несчастья, тяжкие страдания перед смертью и др. Но это не месть, не наказание человеку от Бога, а лекарства Его любви.

Для нехристианского сознания, высшим нравственным принципом которого является справедливость, такая мысль, возможно, трудно приемлема. Но что пишет, например, святой Исаак Сирин: «Милосердие и правосудие в одной душе – то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому даёт, чего он достоин… А милосердие есть печаль, возбуждаемая благодатью, и ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздаёт (злом), и, кто достоин добра, того преисполняет (с избытком)… Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие – в одной душе»[60].

Христианское учение о Боге-Любви явилось совершенно новым в древнем религиозном мире, как иудейском, так и языческом. Но как оно могло возникнуть у Иисуса Христа, воспитанного в законнической иудейской вере в Бога, милостивого к праведникам и мстителя грешникам? Это действительно трудный вопрос, если во Христе видеть лишь праведного иудея. Только признание Его Сыном Божиим (Мф. 14, 33), образом Бога невидимого (2 Кор. 4, 4; Кол. 1, 15) разрешает эту проблему.

Один и три

Credo, quia absurdum

(Верю, потому что непонятно).

Ещё одно новое и беспрецедентное для религиозной и философской мысли того времени учение о Боге находим в Евангелии. Иисус Христос, являясь правоверным иудеем, твёрдо исповедующим единого Бога, вдруг утверждает, что этот единый Бог – не замкнутая в Себе Личность, но в Своей сущности триипостасен – имеет три Лица.

Это безначальный Отец, предвечно рождающийся от Него Сын (Логос-Слово) и предвечно исходящий от Отца Дух Святой. Три Ипостаси единосущны, поэтому имеют единую любовь, единый ум, единую волю, единое действие, «единотройственную благодать», по выражению святителя Василия Великого. Это учение о полном сущностном единстве при отчётливо выраженной особенности каждой Ипостаси в Боге поражает своей глубиной и не имеет какого-либо прецедента во всей религиозной истории мира. Последующая святоотеческая и философская мысль постоянно обращается к этой вероучительной истине, усматривая в ней основу понимания сущности бытия.

Чтобы как-то осмыслить и понять это парадоксальное учение о Святой Троице, являющееся непреложной истиной христианства, предлагаются различные аналогии.

Например, у древнегреческих мыслителей было понятие об «атоме» (греч. ἄτομος – неделимый), который считался предельно простой, неделимой частицей, элементарным «кирпичиком» в устройстве всех вещей мира. Это убеждение присутствовало в физике вплоть до XX века, когда было открыто, что внутри «неделимого» атома, оказывается, скрывается целый мир. Вот какие неожиданные тайны открываются при более глубоком проникновении даже в сущность материи.

Подобное же произошло и в познании природы Бога, когда Он полноценно открыл Себя человеку и показал, что, будучи единым, тем не менее в своей сущности является Триипостасным. Это откровение было необходимо, чтобы человек мог знать, что Христос не просто человек, и не просто Бог, принявший вид человека, но Богочеловек, и потому понять, что Его Крест и Воскресение и Его учение являются спасением для человечества.

Учители Церкви, чтобы приблизить понимание истины о единстве Бога и Троичности Лиц в Нём, предлагают и другие аналогии. Так, исходя из того, что человек является образом Божиим, они указывают на троичность духовной природы человека и высказывают следующую мысль. Преподобный Симеон Новый Богослов говорил: «Собственный твой дух во всём уме твоём, и весь ум твой во всём слове твоём, и всё слово твоё во всём духе твоём, нераздельно и неслиянно. Это есть образ Божий. Как ум не больше и не меньше души, душа – ума, слово – ума и души, таким же образом не больше и не меньше Отец Сына, Сын – Отца, Святой Дух – Отца и Сына, но собезначальны суть и равночестны»[61]. Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Образ Троицы Бога – троица человек… Ум наш – образ Отца; слово наше – образ Сына; дух – образ Святого Духа… Ум без мысли существовать не может, и мысль без ума. Потому-то всякая мысль имеет свой дух»[62].

Учение о Боге-Троице не было реакцией на существовавшие в то время представления о божественных триадах – о них плотник Иисус просто ничего не знал. Но вот что можно видеть при сравнении Его учения с теми представлениями.

Христианство говорит о Святой Троице как Едином Боге. Языческие же понятия тритеизм и триморфизм — соответственно о трёх богах и о проявлениях одного и того же бога в трёх разных видах (формах).

Самой распространённой формой языческих триад являлась семейная триада, в которой присутствуют бог-отец, богиня-мать и их бог-чадо. Но в христианской Троице рождает Отец, а не мать, второй Ипостасью является Сын, а не богиня; третья Ипостась, Дух Святой, – вообще неизвестна язычеству. Все три Ипостаси Святой Троицы при этом, в отличие от семейной триады, равночестны, то есть равнопочитаемы, поскольку одной сущности.

Так что кроме числа «три» в этих триадах нет ничего общего с христианской Троицей.

37См., напр.: Покровский А. И. Библейское учение о первобытной религии. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901. Хрисанф (Ретивцев), архим. Религии древнего мира в их отношении к христианству. СПб., 1873; 1875. Т. I–II; Светлов Э. Магизм и единобожие. Брюссель, 1971. (См.: Примечания и Краткая библиография). Наиболее основательное исследование у этнографа В. Шмидта в его 12-томном труде «Der Ursprung der Gottesidee (Происхождение идеи Бога)». Münster, 1912–1955.
38См.: Зубов А. Б. Победа над последним врагом // Богословский вестник. 1993. № 1.
39См., напр., Керам К. Боги, гробницы, учёные. М., 1960; Вулли Л. Ур халдеев. М., 1961; Церен Э. Библейские холмы. М., 1966.
40Цицерон. О природе богов. Цит. по: Кудрявцев В. Начальные основания философии. Серг. Посад, 1910. С. 176–177.
41Возникший на её почве иудаизм – новая религия, об образе Бога в которой говорить сложно из-за его принципиальной противоречивости в различных течениях иудаизма.
42Маркс К., Энгельс Ф. О религии. М., 1955. С. 160.
43Барниколь Эрнст. Жизнь Иисуса в плане истории нашего спасения. Галле, 1958. С. 72. См. также: Аверинцев С. С. Стоическая житейская мудрость глазами образованного сирийца предхристианской эпохи (увещательное послание Мары Бар-Серапиона к сыну) // Сб. Античная культура и современная наука. М.: Наука, 1985. С. 67–75.
44Письма Плиния Младшего. М.-Л.: Академия наук СССР, 1950. Кн. X. Письмо 96. С. 343–345.
45Тацит П. Анналы. Л., 1969. Кн. 15. С. 298.
46Светоний Г. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1966. Кн. 5. С. 140.
47При Понтии Пилате.
48Флавий И. Иудейские древности. СПб., 1900. Кн. 18. С. 300.
49В те дни произошло великое гонение на церковь в Иерусалиме… Савл терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу (см. Деян., гл. 8–9). См. также: Сергий Мансуров, свящ. Очерки из истории Церкви // Богословские труды. М., 1971. № 6.
50Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Т. II.
51Иустин Философ, св. Разговор с Трифоном Иудеем. § 96.
52Тертуллиан. Апология, XXIV.
53Никон (Воробьёв), игум. Письма о духовной жизни. М.: Благовест, 2013.
54Мысли Маркса и Энгельса о религии. М.: Атеист, 1955. С. 60.
55Симеон Новый Богослов, прп. Божественные гимны. Сергиев Посад, 1917. С. 272.
56Деизм (от лат. Deus: Бог) – учение, говорящее о Боге как Творце Вселенной, но отрицающее Его Промысл о мире и человеке.
57Иоанн Златоуст, свт. Беседа на Пс. VI. 2 // Творения. СПб., 1899. Т. V. Кн. 1. С. 49.
58Григорий Нисский, свт. Опровержение Евномия // Творения в 8-и частях. М., 1864. Ч. VI. С. 428–429.
59Иоанн Кассиан, прп. Обозрение духовной брани. § 85 // Добротолюбие. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993. Т. 2. С. 55.
60Исаак Сирин, св. Слова подвижнические. М. 1858. Сл. 89. С. 599.
61Богословские Труды. № 17. М.: Изд. Московской Патриархии, 1977. С. 193.
62Игнатий (Брянчанинов), свт. Об образе и подобии // Сочинения. СПб., 1905. Т. 2. С. 128.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru