Алексей Олегович Заборовский
Темный сон над Столбами
На площадке третьего этажа нас ждал очередной «сюрприз». Нас встретил резкий взгляд нашего бойца, он стоял над обезображенным телом. Мертвый сидел спиной к стене с широко раскинутыми ногами, на среднем пальце левой руки было надето кольцо от ручной гранаты. Выше пояса все тело было изуродовано ее осколками. Сидевший боец явно подорвал себя гранатой. Молчаливую сцену прервал встречавший нас боец.
– Пойдем наверх, там есть еще покойники. И их немало.
Пролет перед четвертым этажом напоминал совсем уж огрызок от стены, пришлось снять рюкзаки, и понести их в руках плотно, прижавшись спиной к стенке. Мы, наконец, поднялись на четвертый этаж. Справа дверь была завалена, влево же уходил длинный коридор. Мы добавили шаг, справа проносились пустые кабинеты с разнесенной офисной мебелью. В конце коридора был поворот, немного не дойдя до него, я услышал металлический лязг из-под ног, я случайно пнул небольшую кучку гильз, они разлетелись, вызвав остановку отряда.
– Все под контролем.
Мы двинулись дальше, за поворотом нас ждала та еще картина; небольшой холл с полом усыпанным гильзами разного калибра, стены – решето, огромные лужи застывшей крови и десяток или даже два растерзанных тел. Это было место настоящей бойни. У многих тел не хватало конечностей, включая голов. На полу также валялись несколько трупов существ, я таких еще не встречал, хотя думаю, никто из нас не видел таких тварей до этого рокового часа. Я подошел к ближайшему монстру и стал его изучать взглядом. Рост около двух метров, ноги тонкие, словно спицы, лодыжки обтянутые грязным бинтом. Фигура худая, ребра буквально можно пересчитать, руки тонкие жилистые, кисть четырехпалая, если три пальца вполне смотрелись буднично, то четвертый представлял собой длинный шип сантиметров шестьдесят, все это придавало рукам неестественную длину. Морда с огромной пастью с тремя рядами клыков, кожа темно-синяя, от дальнейшего исследования меня отвлек скрип. Справа в глубине здания был утоплен кабинет, его дверь то открывалась со скрипом, то закрывалась. Этот маятник был остановлен мощной рукой нашего бойца, мы вошли вовнутрь, где увидели статую украшающую апогей ужасных событий, произошедших на четвертом этаже административного крыла блока управления станции. В едином порыве слились два тела и застыли, словно бронзовые статуи. «Статуя» состояла из двух фигур солдата и существа, солдат сидел на столе, а над ним нависла двухметровая фигура его убийцы. В районе правого легкого торчал шип, пробивший тело солдата насквозь. Драка была ожесточенной, кровью были залиты стены, мебель разнесена в щепки. Недалеко от стола валялся шип существа, потерянный во время драки. На теле солдата виднелось множество «свежих» ран, рука неестественно висела застывшей культей, очевидно, была раздроблена ключица. Шип же в легкое стал лишь финальной точкой, закрепившей смерть солдата, однако именно эта последняя атака стала роковой и для существа, в крепко сжатом кулаке виднелась рукоять армейского ножа, воткнутого в место, где у обычного человека располагаются кишки.
Что удивило – выражение лица обоих; существо без эмоциональное, с большими лиловыми глазами, лицо солдата…. Именно так я себе представляю лицо умирающего Данко; взгляд сильный, какие мысли были в его голове? Наверняка не о том, что жить ему осталось несколько секунд… Думаю, он был внутренне рад, что сделал больше, чем было в его силах.
С холла послышался крик.
– Капитан!
– Магомед, не кричи. Что случилось?
– Там движение.
Мы подошли к окну. В районе бархана, откуда мы рассматривали станцию, суетились темные фигуры, трудно было понять это люди или очередная порция существ или другой мрази, возможно буквально все. Бинокль был бесполезен, однако в мощный прицел снайперской винтовки не только смогли понять, что это люди, но различить даже их лица. Один из отряда, очевидно, командир, задорно раздавал приказы, остальные также задорно их выполняли, они готовились к ночлегу. Лицо командира показалось знакомым, я начал его пристально рассматривать, пытаясь вспомнить, откуда знаю его. Командир присел и вытер лоб рукой.
–Какого черта, на руки виднелись до боли знакомые часы, да и прическа та же самая. Белые длинные волосы.
– Да, быть этого не может, человек на которого я смотрел через роту линз, был человеком, чей труп мы нашли в машине на стоянке буквально пару минут назад.
– Капитан, там это…
–Что это?
– Мужик из машины.
– Не неси чушь, дай винтовку.
Он выхватил винтовку у одного из бойцов и начал всматриваться.
– Да быть этого не может, что за ерунда.
Я же начал изучать других, тут показался мужик «из кабинета» и подошел к тому, что из машины.
–Капитан, да что же это такое.
Капитан молча, отставил винтовку, развернулся и огромными шагами оказался посередине холла возле перевернутого лицом в пол трупа, он присел и резко перевернул мертвого. На лице командира возник настоящий страх, на него смотрел он, только мертвый. Мы, не договариваясь, начали переворачивать тела, в надежде не увидеть того, что увидел командир.
Чуть более чем через две минуты каждый из нас, кроме меня, к своему ужасу нашли самих себя. Я еще не встречал такого смятения на лицах прожженных бойцов, как в эти минуты. Конечно, страх я видел даже на лицах настоящих волков, но тут было совсем другое, мы столкнулись с чем-то новым, непонятным и явлением малообъяснимым. Неужели это еще одна мерзкая шутка проклятой пустыни, все же она решила забрать наши души.
Я так же, как и другие, не спеша осматривал «свободные» трупы, но так и не нашел себя. Где мой труп, может его растерзали на мелкие кусочки, или он валяется в одном из кабинетов. Или я просто не погиб.
Интересно, что чувствует человек, нашедший свой труп. Я не знаю, чтобы случилось со мной, но вот состояние своих товарищей могу описать. Сержант отряда просто сидел с лицом, словно выточенным из камня, а по щеке градом лились слезы вперемежку с потом. Сержант Функс сидел, и молился еще один боец сидел на коленях и тоже тихо молился. Магомед и Юра стояли и курили. Странную картину человеческого смятения прервал командир, он снова подошел к своему трупу, достал пистолет с глушителем и выстрелил покойнику прямо в лоб.
– Так парни у нас есть задача и ее никто не отменял, и кучка мертвого мяса нас не остановит, они уже мертвые, а мы с вами пока еще …
Он не успел договорить, как по зданию разлетелся растерзывающий перепонки рев, потом еще один, потом он превратился в один сплошной поток звуков. Мы понимали – приближается что-то ужасное. То, что нас уже убило.
– К оружию, занять оборону. Размажем этих уродов. Юра мины.
Юра достал несколько мин и быстро установил их на входе. Каждый и нас приготовился к бою. Кажется, это будет серьезная схватка. Мы понимали, что наш путь, скорее всего, окончен. Миссия по спасению не удалась, и погибнем в груде собственных тел. Как хочется увидеть станцию из нутрии, понять ее, пройтись по ее бесконечным туннелям. Я в книге прочитал, что на гидроэлектростанциях есть нулевой этаж, который находится под рекой. Нулевой этаж – это такой туннель, по которому подается специальный газ для заморозки грунта под плотиной. Эх, зараза. Ладно, нужно выгнать мысли из головы впереди бой, из которого нужно выйти живым.
Шум приближался и вот – вот что-то неизвестное готовилось накрыть нас своей беспощадной лавиной. Я мысленно начал отсчитывать секунды. Одна, две, три, четыре на счет семь из-за угла повалили темно-синие твари, подобные той, что была убита солдатом в кабинете. Раздался взрыв противопехотной мины, одна тварь рухнула на землю без лап, вторую снесло на пару метров и сильно ударило о стену. Мы не стали долго заставлять себя ждать и начали поливать их огненным штормом. Твари оказались на удивление живучими даже те, что словили мины. Для того, чтобы окончательно свалить хоть одну, нам пришлось выпустить не меньше двух десятков пуль. Да первый удар был слабым и мы его остановили. Мы продолжали работать, но как бы мы ни старались, твари начали пребывать, я насчитал уже не менее шести, они выпрыгивали из-за угла и с огромной скоростью приближались, издавая при этом не человеческий мерзки рев. Они обошли нас с другой стороны и начали валить из двери в конце длинного коридора. Магомед достал гранатомет, и практически не целясь, пустил ракету в сторону новой темно-синей волны, ракета угодила прямо в грудь ближайшего врага в метрах сорока от нас. Взрыв на секунду ошеломил тварей, нескольких разнесло на мясо, окатившее стены, одна из тварей горела и в агонии каталась по полу, выблёвывая внутренности. Мы не успели порадоваться маленькой победе, рев атаки раздался за спиной и твари повалили на нас со стороны запасной лестницы, да еще оклемались те, что проглотили ракету гранатомета. Рукопашная Схватка была неизбежна. И она последняя.
Первым принял удар Юра, он прожил не больше двух секунд и был, проткнут шипом прямо в горло, при этом его нож угодил аналогичным способом в горло твари, он умер не зря, секунду спустя три твари вгрызлись в тело сержанта, разрывая его буквально на куски. Тем самым он дал время остальным прожить немного дольше. В жестокой схватке с нашим командиром была убита одна тварь, но на него медленно надвигались еще не менее трех. Я перезарядил опустевший магазин и направился в сторону Магомеда, он стоял на одном колене, в руке у него была гирлянда гранат. Но не успел я пройти и пару шагов, как передо мной выросла огромная фигура, даже не успел нажать на курок, получил мощный удар шипом, от смерти меня спасла винтовка, на которую и пришелся выпад, она погнулась бумерангом, рука потянулась к ножу, но тут я получил еще один удар.
Выбив окно, я словно в замедленной съемке полетел к земле, снег был глубоким, и мне повезло, что за исключением звенящей головы других повреждении не было. Пока я выбирался, на четвертом этаже раздался мощный взрыв. Языки пламени вырывались из окон. Кажется, Магомед воспользовался гирляндой. В этот раз гранаты были не учебные. Я остался один или нет? Времени подумать нет. На улице погода изменилась в доли секунды подошла та самая буря, сильный ветер, небо затянуто мрачными снежными тучами, начиналась холодная темная метель.
Я даже подумать не успел о дальнейшем, как ощутил на себе пристальный взгляд, и резко обернулся, увидел двух тварей уставившихся на меня через снежную пелену. Одна была порядком потрепанной и под ней накопилась небольшая лужа крови. Я побежал в сторону стоянки, та тварь, что была целой, помчалась за мной. Порывистый ветер кусал и не давал время сосредоточиться. В снежной буре не сразу нашел нужную машину, пару раз наткнувшись на закрытие машины, наконец, увидел ту самую, как мне казалось спасительную. Заскочив в машину к белокурому трупу, которого мы обыскали двадцать минут назад, попытался разжать окоченевшую кисть с зажатым пистолетом. Сейчас это было единственным шансом на спасение, у меня было совсем мало времени. Существо меня обнаружило. Тварь запрыгнула на крышу и начала наносить мощные удары, шипом пробивая ее насквозь, первый удар пришелся на голову белокурого мужика, второй проскользил совсем рядом уже с моей головой.
– Ну же! Я должен жить сволочь окоченелая.
Импульсивными движениями дергал кисть и наконец, она поддалась, я передернул затвор. Но очередной удар шипа достиг цели. Он пришелся на мое левое плечо, острый шип без проблем вошел в него на сантиметров десять. Я решил не оставаться в долгу и нажал на курок, боже мне повезло, пистолет был исправен и готов, возможно, к своему последнему бою, несколько пуль пробили крышу и угодили в существо, это стало понятно по реву и по резким дерганьям шипа в моем плече. Схватив шип поврежденной рукой, благо на ней была толстая перчатка, и это давало мне немного времени, прежде чем останусь без руки. Через мгновения я отправил всю обойму в крышу. Тяжелая туша рухнула, плечо сильно разворотило, но шип остался внутри. Выбора нет. Я извлек шип, из раны бежала кровь, много крови. В поисках спасения открыл примерзший бардачок, бинго в нем лежала аптечка и пара полных обоим. Будем жить. Первым делом перезарядил пистолет, спасибо блондину, он был запасливым покойником. Я очень грубо перебинтовал плечо, а точнее просто заткнул его ватой и обвязал поверх одежды бинтом. Я медленно вылез из машины с целью добить вторую раненую тварь. Что-то ее долго нет, если повезет, то померла и лежит где-то между машинных курганов. Но нужна уверенность. Пробираясь через густой снег и машины, я наступил в лужу свежей синей крови. Секунда, сильный удар, и я покатился кубарем, рисуя в воздухе пируэты, меня остановил капот машины, от удара о который едва не потерял сознание. Очередное везенье. Существо было слабым, поэтому не смогло убить меня одним ударом. Оно медленно шло в моем направлении, пистолет был потерян где-то в полете. Достав нож, я стал ждать своего убийцу. Со здоровой тварью ножом бы я наверняка не справился, но с раненой вполне. Хотя не сказать, что сам нахожусь в лучшем состоянии, но отступать сейчас только на тот свет, а я туда пока не стремлюсь.
Существо медленно плыло ко мне, из-за метели его движения выглядели совсем бесшумными. Мое сердце билось как отбойный молоток, кровь резко прилила к голове, адреналин зашкаливал, я был готов к последней схватке. Существо остановилось в десяти метрах от меня, внимательно вгрызаясь в меня своим бездушным взглядом. Возможно, оно понимало, что для нас обоих это была последняя схватка. Может у него был разум, и оно стояла передо мной, мысленно прощалось со всем, что знало и, что если так можно сказать, любило. На миг мне показалось, как из его алых глаз капнула слеза.
Ну, все началось…
Первый шаг сделала тварь, я лишь сильнее сжал нож в руке. Она медленно, словно усыпляя, подошла на дистанцию атаки. «Резкий», насколько это возможно выпад, был встречен блоком ножа. Мы взяли паузу, следующий выпад не заставил себя долго ждать, он был не такой резкий. Но оказался более успешным для моего врага. Тварь буквально прижалась ко мне, и мы со смертельной хваткой вцепились друг в друга, я пару раз ударил ножом прямо в грудь, сам же пропустил колющий удар бедро. Боль ушла, было только ощущения текущей по ноге жидкости. Я продолжал наносить удары. Кровь летела во все стороны. В горячке схватке мы оказались в месте, где заканчивалась парковка, и начинался небольшой склон. Очередная атака существа и вот мы уже кубарем катимся по скользкому склону. Существо оказалось сверху, на меня лились ручьи крови, заливая лицо. Оно рычало, и никак не могло нанести смертельный удар, видимо катясь со склона, ему переломало руки, и он оказался без одного острого шипа, это был мой шанс, я сжал нож и с силой его вогнал в подбородок снизу. Он издал предсмертный всхлип и всей массой тела рухнул на меня. Под нами раздался громкий хруст, мы провалились под землю.
«Так закончился мой»
Глава III
Станция внутри
По ощущениям пролетел метра четыре – пять. Распластался на твердой земле, сверху меня одеялом накрыл труп убитой твари, послушался хруст, очевидно, были сломаны ребра, мой опыт подсказывал, что, по крайней мере, не меньше двух. Туша была тяжелой, и я никак не мог ее скинуть, да еще и полученные травмы давали о себе знать. Наконец, провозившись по ощущениям не меньше десяти минут, сумел таки, наконец из-под нее выбраться. Встал на ноги. Голова трещит, словно пил всю ночь. Бедро кровоточит и болит, с плечом все было лучше, но не настолько, чтобы не обращать на него внимания. Беспокоили ребра, на каждом вдохе из груди вырывалась ужасная боль. Нужно срочно перебинтоваться. Слава богу, что, несмотря на все безумие произошедшего на станции не потерял скарб. Я сбросил рюкзак достал аптечку и методично перебинтовал бедро и повторно плечо, также укрепил грудь все тем же бинтом. Понятно, что это не спасет, но мне нужно найти другое место и попробовать зашить раны. Нужно двигаться дальше.
По освещению, проходившему через небольшую дырку сверху, можно сделать вывод – мы провалились в туннель. Из-за разыгравшейся на поверхности бури, в туннеле резко потемнело. Еще порывшись в потрепанном рюкзаке, достал армейский налобный фонарь. Напялив его на раскалывающую от боли голову, осмотрелся, вытер пот заливший глаза, побрел в сторону, откуда, как мне показалось, лились потоки теплого воздуха.
Это был технический туннель с километрами ржавых труб, он был пропитан сыростью, кругом капала вода, стены давно поросли ковром плени и грибка. Температура в туннеле становилась все выше. Хороший знак, только вот куда я приду? К спасению или смерти? Хоть мое тело и функционировало, но оно явно посылает мне сигналы, что умирает, так, что найти помощь это мой последний шанс. Главное не останавливаться.
Через полчаса непрерывного движения наткнулся на развилку, влево уходил туннель с теплым воздухом, в правом на расстоянии десяти метром была ржавая металлическая дверь, прямо же накатывал волнами холодный воздух. Не знаю почему, но я прошел прямо метров тридцать до резкого поворота туннеля вправо. Снова моя интуиция.
За поворотом открывался вид на огромный машинный зал, его освещал свет, проходивший через большое количество окон усеявших потолок зала. Хорошо было видно ряд сердец плотины – десяток турбин. Из туннеля в машинный зал вела лестница из вбитых в бетонную стену металлических скоб. В голове прокрутил короткий план действий…
Резкая боль в спине скрутила мысли в маленький шерстяной клубок…Очнулся от непрекращающейся боли; сколько я был без сознания десять минут, двадцать или шестьдесят… Руки уже сильно окоченели от холода, судорожно отогрев пальцы, в кармане нащупал шприц адреналина. Думал, уберегу до критического момента. Кажется, он настал. Ну, по крайней мере, если меня еще раз вырубит. Боюсь, уже не проснусь. Почему меня скрутило так резко? Ой, какой же тупой вопрос я себе задаю. Нужно уже дать телу запал.
Шприц то и дело старался выскользнуть из рук. Наконец, зажав его в кулаке, жадно вогнал его в вену. Возбужденная до предела нервная система погнала мое тело дальше. Лестница осталась позади, и ноги вступили на ровный пол машинного зала. Зал был скрыт под килограммами пыли вперемежку с холодными кристаллами льда, как и нашей станции на стене висел большой плакат с лысым мужиков в кепке, такое ощущение, что он построил все электростанции этого мира. А над плакатом на стене отчетливо читалось ОАО Саяно-Шушенская ГЭС.
Грустный воздух прорезал слегка уловимый гул. Механический гул привел меня к одной из турбин; прислонив к ней ладонь, почувствовал тепло и легкую вибрацию. Сердце плотины билось, в блестящем металле турбины, было отражение, на котором растянулась немного злая и ироничная улыбка. Теперь я точно знаю – плотина живая, вот только кто об этом узнает? Моя радость может остаться только моей, конечно, можно с ней молча умереть с улыбкой на лице. Но тогда все будет напрасно. В голову лезли именно такие банальные мысли; о долге, о желании доказать, что–то себе и другим. Рациональность ушла, видимо побочный эффект адреналина и разбитого организма.
Раны на теле давали о себе знать все сильнее, чувствую, что теряю силы!. Наверное, в конце останется только воля к жизни и мое временно теплое тело. Обернулся еще раз осмотреть зал, в поисках того, что меня заставит биться за жизнь. В метрах пятнадцати от меня на пыльном полу просматривались четкие отпечатки ботинок, по рисунку это были мои, но я там точно не проходил, или проходил, точно не помню, хотя след был не таким свежим, как моя тропа, по которой я сюда добрался. Может там, в конце следов лежит мой труп! Возможно, раз я его не нашел в зале управления, может он вот здесь в глубине станции. Я должен взглянуть на него. Собравшись с последними силами, медленно пополз спиной по стенке. Нужно идти.
«Новая» тропа уходила вглубь зала. Оттолкнувшись от стенки турбины, покачиваясь, перешел на, как мне показалось, спасительную дорогу. Тропа уходила в широкий туннель, ускорил шаг, старался как можно скорее добраться до конца, в какой-то момент перешел на настоящий неконтролируемый бег. В одном из поворотов не смог справиться с семидесяти пяти килограммовой тушей и с силой влетел в бетонную стену. Сознание помутилось окончательно, пришло четкое понимание – это "конечная" станция, конец жизненного пути,…но где мой труп?
Через пучину бессознательного состояния, почувствовал, как моя рука волочится по холодному и мокрому полу, сметая сантиметры пыли. Голова пульсировала, боль накатывала волнами все сильнее. Но даже через пучину боли четко ощущал движение моего обмякшего тела. Меня просто волокли, неведомо куда. Если это снова каннибалы, то лучше умереть. Не хочу быть чьим-то ужином на праздничном столе. Почему снова дурные мысли, вдруг меня хотят спасти, ведь если бы я был пищей, меня проще добить и на месте расфасовать по пакетикам, а не тащить целиком. Хотя строить логические цепочки в мертвом мире дело сугубо неблагодарное, да и глупое. Сил открыть глаза не было. Почему я не храню гранату в кармане, как это делал Магомед. Думаю лучший аргумент в последнем споре, средство на все случаи жизни. Эх, вернуть бы время немного вспять. Мы остановились, после меня подхватили и уложили на, что-то мягкое, по ощущениям это были тряпичные носилки. Тело словно бушлаты на станции скатилось к центру, когда руки прижались к кипящему от боли в боку, окончательно потерял сознание.
Очнулся на операционном столе, я понял это сразу. В глаза била характерная для операционных яркая лампа особой формы. Я видел такие раньше. Когда до станции работал в нашем госпитале. Так, что я точно знал, где нахожусь. Надо мной колдовал врач. Он бормотал двадцать шестой, двадцать шестой, двадцать шестой и продолжал ковыряться.
Он увидел, что я пришел в сознание, его глаза наполнились радостью, это было заметно, несмотря на маску скрывавшую половину лица. Дальше я множество раз проваливался в пучину сна и снова выбирался и так до бесконечности. Резкая боль накатывала волнами, то и дело, заставляя меня приходить в себя. Когда я с твердым сознанием вернулся в мир живых, врач еще работал. Наконец-то он закончил свое дело. Он снял маску, на меня смотрел я или моя точная копия… с болью накатил и страх, еще перед боем в станции, все это было страшно и странно, то теперь же это походило совсем уж на бред. Я работающий врачом, нет, это действительно бред.
На мгновение промелькнула мысль, возможно, это действие препаратов (они даже во сне меня не оставляли). Я уже было пытался что-то сказать, но я себя переоценил и снова вырубился.
Сколько я проспал, даже представить не могу. Все перемешалось. Когда очнулся, почувствовал резкую головную боль и тянущую боль в правом бедре. Лежал я судя по всему в палате, комната представляла собой небольшой грот – тупик с одним-единственным выходом. Воздух был достаточно легким и немного холодным, конечно пар изо рта не шел, но все же морозил. Рядом со мной стояла металлическая стойка. В руку впилась капельница, по тонкой трубочке (из бутылок со стойки) в меня вливали полупрозрачную жидкость. Я медленно сполз с кровати, ноги немного подкосились, по телу пробежал заряд слабости, все ломило. Пока лежал так этого не ощущал. Главное, же сейчас одно, что я жив, а значит, пока бьется мое сердце, моя миссия не провалилась. Нужно продолжить. Нужно убежать. Я должен добраться до Томска, меня там жду сотни людей.
Хотя в моем состоянии решиться на путь через пустыню значит умереть, и тем самым подвести людей, которые на меня по-прежнему надеются. Нет, сейчас нужно выздоравливать, хоть немного. Набрать минимальной силы и в путь. А вдруг тут есть транспорт и я с легкостью доберусь до «дома». Представляю, как меня будут встречать. СТОП. Кто меня спас? Я так был рад, что живой, что даже забыл задать себе маленький вопрос. А зачем меня спасли? Может я пленник и от меня хотят информации? Нет явно мимо, что я не в плену выдавала слегка приоткрытая дверь. Я не заперт, а значит, мои спасители меня не боятся. Голова и так, болит, так тут еще это. На тумбе возле кровати стояла прозрачная тарелка, на ней лежала плитка шоколада и приличного размера сухарь. Тут еще и кормят, пока все выглядит, так, будто бы меня тут не прибьют. Нужно попробовать встать и осмотреться, зияющая щель двери манила выбраться. Любопытство победило. Нужно постараться…
Я собрался с силами, выдернул иглу капельницы и перенес свое тело в сидячее положение. После скинул ноги на холодный пол, что интересно совсем не чувствовал пяток, будто бы отлежал, странное чувство. Наконец встал. Медицинский халат скользнул по телу и тихо сполз на пол. Мне открылось мое раненое тело. В районе грудины меня украшал пошарканный бинт, он же обнял поврежденное бедро, рука болталась на трех вязках и совершенно не хотела поддаваться отправляемым мозгом импульсы, словно она мне не принадлежала. Только сейчас заметил большое количество мелких ран и ссадин. Голова кружилась, словно воронка унитаза.
Нужно двигаться, с каждой секундой путь до двери становился все дальше. Я оперся на стену, и медленно покачиваясь, направился к выходу. Как же тяжело дается каждый сантиметр пути. Нужно поднажать, как мог, оттолкнулся от стены и направился в свободный полет. Смягчил удар о дверь здоровой рукой и буквально вывалился из двери. Прежде чем упасть на четвереньки теплый воздух окатил лицо. Здорово. Но теплый воздух не спас от настоящей бури боли, пробившей все тело. Я был на полу, ко мне тут же подбежал охранявший меня человек. Его не было видно до этого момента, мешала стена. Он помог мне подняться.
–Я в порядке.
Постарался, чтобы это звучало как можно уверенней. Я повернулся к собеседнику, моя сиделка была мужчиной примерно моего роста в Балаклаве, скрывающей его лицо полностью. Все – таки охранник и все-таки тюрьма. Я решил не отступать и продолжил грузить вопросами.
– Где я?
Охранник лишь поднес ко рту рацию.
– Он очнулся. Для таких ран вроде выглядит вполне неплохо. Но если будет не соблюдать режим, наверное, помрет.
Я было пытался задать еще вопрос, но меня прервала сирена, которая не издавала звука, но достаточно сильно надоедала своим ярким светом.
Человек в маске коротко приказал сесть на стул около палаты и подождать пару минут. Для меня это было спасение, только сидя боль, отступила хоть немного. Через несколько минут к нам подъехал небольшой старенький, обшарпанный годами электрокар грузовичок. Охранник помог мне усесться в «кузов».
Ехали мы по главному техническому туннелю об этом говорили высокие потолки и хорошая дорога, стены были сырые из серого бетона со следами опалубки вдоль всего пути. От туннеля то и дело отходили другие мелкие туннели высотой не более двух метров. Настоящая сеть, паутина если угодно. Сколько же нужно времени, чтобы ее изучить, а сколько сюда можно поселить людей. Пожалуй, сюда войдет весь наш город с запасом. Через десять минут мы добрались до небольшого грота с двумя дверями на противоположной стене. Охранник – водитель помог мне встать и проводил меня в правую дверь.
Внутри было двое, огромный лысый мужик с легкой щетинной и доктор – точная моя копия, если бы я был старше на лет десять и с горячей привычкой пить каждый день. Что странно, это нисколько меня не удивило, видимо, наступил момент, когда необъяснимые вещи стали скучной обыденностью. Может, конечно, виной боль, которая никак не отступала, а лишь отпускала на считанные секунды, только для того, чтобы вернуться через мгновения. Меня уложили на кушетку, так что бы я мог видеть своих собеседников. Седой «Я» внимательно продолжал в меня всматриваться.
– Приехали. Слава богу, ты очнулся, я уж думал, что-то не так сделал и потеряем.
Начал доктор, что он доктор легко читалось в его халате с пятнами высохшей крови. Он указал на второго.
– Знакомься, это Сергей Шамрай – Главный инженер станций, по совместительству и ее владелец.
Доктор перевел кисть на меня.
– А ты номер двадцать шесть. Извини, пришлось тебе присвоить номер, а то слишком много Петровых вокруг ходит.
После он жутко посмеялся. Доктор был мной, с несвойственной для меня нервозностью и суетой. Глубоко посаженные глаза светились печалью и усталостью. Передо мной был я не я. Он готов был к очередному глупому монологу, я решил перехватить инициативу.
– Что здесь происходит? Кто вы такие? Чего вам нужно от меня:
Выдавил я из своей больной груди.
– Ты присядь, присядь! Сейчас все объясню, расскажу все, что знаю сам, если конечно, ты не сильно слаб.
Зачем мне садиться, если я уже можно сказать и так сижу. Это точно я? Ладно послушаем, а потом так или иначе все узнаем.
– Пожалуй, справлюсь.
Доктор завел рассказ
– Попал я сюда самый первый, как и ты был выбран для экспедиции, также шел с отрядом по снежной пустыне, и так же как и твой, наш отряд принял бой и тоже все погибли, кроме меня. Правда, мне пришлось немного сложнее, к тому времени, как ты понимаешь, еще никто не вложил пистолет трупу, что в машине. Пришлось отбиваться подручными, так сказать, инструментами.
Доктор сделал паузу и нервозно посмеялся, в голове промелькнула мысль, что он совсем поехал головой.
– В общем, оказался внутри станции совсем один. Обустроил себе небольшое жилье, залечивал раны. Мне повезло, в отличие от тебя ничего серьезного не получил. Но холод стоял жуткий, еле выжил, это сейчас тут тепло благодаря Сергею. Ну, так вот, через неделю, когда наконец-то выбрался наружу, блуждал по туннелям около недели, изучал новый дом. Обследовал станцию согласно первоначального плана, из головы не вылезала мысль направиться в обратный путь в город и закончить миссию. Но это было невозможно, метели бушевали несколько дней. Однажды наступил штиль и блуждая по туннелям наткнулся на раненого «себя», мы оба жутко испугались я и опомниться не успел, как мы схлестнулись в смертельной драке…
Короче первую свою встречу с собой вновь прибывший я, не пережил. Я собрал припасы, и это позволило мне протянуть еще некоторое время. Через какое-то время снова попался «я». Тогда понял, что все это неслучайно, со вторым я даже пытался поговорить, он никак не мог поверить в происходящее, и все закончилось, как и с первым. К встречи с третьим я соорудил маску, правда произошла другая беда, он был так сильно ранен, что через день умер от ран. Тогда уже я обнес медпункт и соорудил его тут в безопасном месте. Так вот там я начал тренироваться как врач, ох это было непросто, в общем, выжить смог только двенадцатый, дал ему имя номер один, следующий выжил только пятый после первого. Ну и так далее. И тут мы начали задумываться, как нам увеличить количество выживших, мы сначала попробовали вмешаться лично в ход событий на поверхности, правда как мы только поднимались, ничего не происходило: ни боя, ни смертей, только существа начинали нас обхаживать, и мы вынуждены были снова уходить под землю. А потом уже придумывали разные мелочи для повышения количества выживших людей. Как пример, все тот же пистолет, каждый раз с полной обоймой. Большая куча мягкого снега под окном, мы даже лестницу обрушили, чтобы как можно меньше тварей могло до вас добраться. И прошло какое-то время, и стал выживать каждый четвертый.
