Алексей Олегович Безруких
Сам в себе режиссёр
Сцена в храме. Егор заходит в исповедальную кабинку.
– Святой отец я согрешил, – сказал Егор и перекрестился.
– Стоп-стоп! – схватив себя за голову, режиссер закатил глаза. – Креститься надо слева на право, а не справа налево! Это грубейшее нарушение! В сценарии чёрным по белому написано как рукой надо водить!
Психанув режиссёр удалился.
– А почему мы не в православном храме, Наван? – спросил Егор актёра играющего священника. – Мы же типа в России, а там везде православные храмы. Я католических вообще нигде не видел. Хотя где-то они есть.
– Пойми, – стал объяснять Наван. – Сандуй проамериканский тип. У него всё должно быть в их стиле. Здания, транспорт, люди, разговоры повадки, ну всё как в американском фильме. Всё вплоть до безумия. Просто запомни, ты в американском фильме…
Мимо проходит другой актёр.
– Эй, Базар, – обратился к нему Наван. – Почему нам тогда нельзя было разбить окно и сбежать из бункера от убийцы?
– Потому что мы в американском фильме… – сказали они в один голос.
– Знал бы раньше, – мотнул Егор головой. – Отказался бы…
– Прощаю тебе твои грехи сын мой, – зевнул актёр. – Пойду, что ли чаю хлебну.
Кафе. Егор с работниками студии, получив заказ, принимаются обедать.
– Концовка фильма полный кукареку, – стал делиться мыслями Егор. – Несчастного мальчика в детстве обидела девочка, и он спустя годы начинает мстить всем её друзьям, её родным, знакомым и даже посторонним, которые вообще не приделах. А взрослая девочка его типа убивает и карамба. Ну в чём тут мораль?..
– Ты походу вообще западное кино не смотришь? – спросил его один из коллег. – Это у них самый распространённый штамп в фильмах ужасов.
– Там нет марали, – присоединился к разговору другой коллега. – Вот какая мораль в фильме про Крюгера-педафила? Наверное, с него и пошёл штамп безумного сценария. А теперь их вон сколько узаконенных на Западе. Бедные дети. Лучше бы они не родились. Не там хотя бы…
– И по секрету, – продолжил первый. – Никакого сюжета здесь Джеки снимать не собирается. Шеф навешал тебе лапши, чтоб взять в оборот. Просто сроки поджимают…
Егор, почувствовав себя обманутым, потерял аппетит.
– Но как ты всем нам доказал, сценарий может переписаться даже во время прямой съёмки фильма, – добавил второй. – Глядишь, и мораль появится…
– Тебе Егор какой больше жанр по душе? – спросила сотрудница, переписываясь с кем-то по смартфону.
– Пока не знаю, Сайханцэцэг, – ответил он. – Боевики. А ты читать любишь? Какой любимый жанр?
– Инстаграм, – ответила она.
– Оригинально… – отвёл он задумчивый взгляд в сторону.
В конце рабочего дня Егор вернулся на съёмную квартиру. Спустя несколько дней. Егор вошёл в зал кинопросмотра. Там режиссёр на большом экране смотрел видео сцену. Преступник в тёмных очках жуя жвачку схватил девушку и приставил ей нож к горлу, а она продолжала в смартфоне писать сообщение.
– Бросай оружие, а то я её убью! – пригрозил преступник.
– С какой это стати? – спросил полицейский. – Чтоб ты меня потом убил?
– Я не шучу! – продолжал грозить преступник.
– Ты убьёшь её, я тебя и что тебе с этого станет? – спросил полицейский.
Девушка заинтригованно продолжала отправлять сообщения, а преступник жевать жвачку.
– Бросай оружие, а не то я взорву на себе бомбу! – продолжал преступник, достав из кармана какой-то предмет. – А стрельнешь в меня, я отпущу кнопку, и бомба взорвётся!
– Так у меня такая же! – сказал полицейский, расстегнув куртку.
– Ты не сделаешь это! – усмехнулся преступник.
– Я всё равно планировал покончить с собой, – заявил полицейский, – а так хоть не один…
– Блен!.. – напрягся преступник.
Девушка включила записать и кривляясь начала снимать то полицейского, то себя с преступником. Преступник задумчиво посмотрел в сторону и в этот момент полицейский выстрелил ему в голову. Преступник упал и, умирая, пожевал жвачку и надул большой розовый шарик.
На этом видео закончилось, и в зале включился свет. Егор подсел к режиссёру.
– Сандуй, актёр которого я заменяю уже в здании, – оповестил Егор.
– На кассе получишь расчёт, – вынув из кармана конверт, сказал режиссёр и подал его Егору.
Егор приняв конверт стал удаляться, а с другой стороны к режиссёру подсел сценарист и протянул папку с бумагами.
– Что здесь? – спросил режиссёр.
– Отличный сценарий для фильма, – ответил сценарист. – Называется «в скорлупе».
История молодой пары, которая распалась в результате трудной беременности. Молодая мать не может решить, как ей правильно поступить, но в итоге плюёт на советы врачей и родных и сохраняет плод.
Режиссёр зевнул и помял рукой глаза.
– Ребёнок рождается здоровым, – продолжал сценарист, – но вскоре оказывается, что он слепой, глухой и немой. О его роли в этой жизни общество узнает только тогда, когда оно будет бессильным перед природным солнечным явлением. Мать, научившая ребёнка жить во тьме, становится героиней в глазах родственников, когда ребёнок совершает подвиг, пройдя смертельно опасный путь вслепую…
– Я уже говорил, что такое не снимаю, – перебил его режиссёр. – И куда подевался продюсер?
Егор выслушав посмотрел на обоих и удалился.
Спустя какое-то время. Многоэтажное здание. Квартира. Тим с Димой стоят напротив Егора.
– Ты уверен, что кино твоя ниша? – спросил Тим.
– Обратного пути не будет, – предупредил Дима.
– Абсолютно, – ответил Егор. – Всегда хотел порежиссировать.
Парни открыли дверь в потаённую дополнительную комнату и проводили в неё Егора. В комнате стояло белое наклонённое кресло и рабочее место с компьютером.
– Это кресло сверхновая нейротехнология, – начал рассказывать Тим. – Ложишься в него и типа засыпаешь. Всё что ты себе представляешь, записывается на комп в видео формате со звуком. Потом когда надоест или проснешься, пересмотришь, что получилось, отредактируешь, доработаешь и предложишь в киностудию. По крайней мере, доход будет, на пропитание и жильё хватит. Вопросы есть?
– Как лицо изменить? – спросил Егор.