Алексей Николаевич Наст
Великий сыщик

– Не боишься ехать выпившим? Права отнимут.

– Денег дам – не отнимут.

– А попадётся принципиальный, тогда что? После реформы все стали честными.

– Я верю в русский народ! Его никакие реформы не сломают.

– А попадётся тебе татарин или хохол на дороге.

– Серёжа, я умоляю.

– Ну, – Сергей резвился. – Какой-нибудь дорожный полицейский из Грузии. Я читал в «Российской газете», что в Грузии дорожные полицейские мзды не берут. Ну, взяли его на практику… Показать пример нашим, так сказать…

–Сейчас, из Грузии, на практику? Ха-ха-ха…

–Я гипотетически предполагаю… Вдруг…

–Вазелину позвоню. Он договорится. Или даже Африкан. Серёжа, не бойся, нас «дорожные вымогатели» не трогают. От нас денег не поимеешь, зато будет масса проблем. Зачем это им?!

– Мудро ты всё излагаешь, – заметил Сергей.

Демон усмехнулся.

– У меня талант к словоблудию.

– Почему тогда не пошёл в политику? Умело швырять словесную шелуху – там это ценят,– отозвался с заднего сидения Сашка Филиппов.

– Точно говоришь, там без умения вещать, ничего не сообщая конкретно, делать нечего, – согласился Демон, и улыбнулся, блеснув сияющими зубами, недавно отшлифованными в зубной клинике и ещё не успевшими снова пожелтеть. Добавил, не то в шутку, не то в серьёз. – Стану постарше, может быть, попробую себя и в политике.

Чтобы не скучать, он врубил магнитолу с рыкающим негритянским рэпом. «Десятка» помчалась на ста двадцати километрах. Из-под колес летели бурные фонтаны воды.

– Взлетать собрался? – спросил Сергей.

– Да! Да! Е! Е! Да! Да! Е! Е! – ревели динамики.

Демон, ко всему прочему, поймав кайф от музыки, задвигал плечами, стал резко поворачивать голову и делать шеей, как гриф. Три рюмки бренди сделали своё дело.

– Да! Да! Е! Е!

– Он нас разобьет, – уверенно заявил Филиппов.

Песня неожиданно оборвалась, а Демон нажал на тормоз.

– Приехали.

В тишине было отлично слышно, как ливень стучит каплями об асфальт. «Дворники» сметали с лобового стекла мутные потоки.

– Как назло, – сказал Сергей.

«Десятка» стояла посреди заасфальтированного двора, образованного двумя пятиэтажками. Кое-где светились окна. Лавочки у подъездов блестели мокрыми деревяшками. По обе стороны асфальтированной площадки возвышались баскетбольные стойки с кольцами, чуть с краю ржавели хоккейные ворота с искореженной железной сеткой.

– Он лежал там, – кивнул Демон на одну из баскетбольных стоек.

– Ты видел сам?

– Сам не видел, но знаю, что там. Лежал и смотрел в небо пустыми зрачками.

– Во сколько его грохнули?

– Рано утром. Большего не знаю.

– Понятно. Что, Саша, за информацией придется к твоему дяде обращаться, – обернулся к Филиппову Сергей.

Филиппов вздохнул и пожал плечами. Капитан Апостолов уже не раз выручал своего племяша, передавая информацию, которой располагало официальное следствие.

– Демон, вы сами опрашивали жильцов?

– Нет. Никто ничего не делал.

– Ладно, сделаем по-умному. Сейчас свяжемся с Апостоловым и попросим его оказать посильную помощь.

Сашка Филиппов покорно покинул автомобиль, и ушел в шумящую дождем черноту – звонить из телефона-автомата любимому дяде. Свой сотовый телефон он, в очередной раз, сдал в ларёк в заклад, когда пьянствовал. Скорее всего, это было вчера. А звонить со своего сотового Сергей никому не разрешал, чтобы не светить номера, особенно это касалось Сашки.

– У Игрока была подруга? – спросил Демона Сергей.

– Бляди были. Разные и много. Он ведь спортсменом был, женился на местной, ради гражданства российского, мечтал до сборной нашей с годами дорасти, а как влетел – инвалидность, нищета – жена его бросила.

– Надо бы с ней побеседовать, с женой, которая бросила.

– Сделаем.

Вернулся мокрый Филиппов. Он уселся на заднее сидение и, кряхтя от холода и сырости, долго не произносил ни слова, наконец, закурил и блаженно заявил:

– Ха … Ну, и погодка … Поговорил. Он как раз дежурит. Сейчас, приедет, пообщаемся. Заодно в хате пошарим.

– С меня причитается! – заявил Сергей.

– Это он тебе сам скажет.

Через двадцать минут рядом с мокрой, истекающей ручьями, «десяткой» затих полицейский УАЗик. Из машины вылезли трое.

– Пошли, – сказал Сашка, толкая дверцу.

Сергей оказался под дождем. Перед ним стояли веселые Апостолов,

Коля Оленшайнц и Петька Матвеев. Все бывшие коллеги.

– Баринов, ты нам обязан по полставки выплачивать! – с ходу в карьер заявил смеющийся Петька. – Чуть что, бежишь к нам, нос свой любопытный суешь в официальные дела!

– Тайну следствия я не нарушаю. Я только хочу помочь определить истину. Как можно быстрее.

– Мы тебе собираемся помочь, а не ты нам, – пожимая руку Сергею, уточнил Апостолов.

– Точно. А то себя выдает эдаким Шерлоком Холмсом, а мы – глупые, ни к чему не годные, Лейстреды.

Лейстреды от такого сравнения весело заржали жеребцами.

– Ладно, я буду Лейстредом. Выкладывайте, что знаете, гении сыска.

– Не гони гусей, Серега. Зайдем в жилое помещение, согреемся, а там определимся.

– Понял, – Сергей обернулся к Филиппову, протянул ему двухтысячную купюру. – Беги, Саня, в ларек за водкой.

– Икры не забудь! – пожелал Апостолов.

– На икру получите отдельно, – отшутился Сергей.

Апостолов заметил Демона.

– Меня зовут Диман! – радостно сообщил тот, поменяв, ради полиции, одну гласную в своём прозвище, протягивая руку для пожатия.

Опера крепко поздоровались с ним. Демон удивленно покачал головой:

– Железные герои?

– Бандит? – в ответ поинтересовался Апостолов.

– Начинающий, – сознался тот.

– Если на днях не убьют, милости просим в наш изолятор. Там хорошо, спокойно, – пошутил Коля Оленшайнц.

Все засмеялись и пошли в подъезд.

Апостолов сорвал с двери опечатанной квартиры полоску бумаги с печатями городского УВД, быстро прокрутил ключ в щелкающем замке. Толкнув дверь, он шагнул в темную прихожую.

Все впёрлись следом и долго дышали друг на друга – никак не могли нащупать выключатель. Он оказался на противоположной стене. Вспыхнувший свет представил на обозрение аккуратное жилище в спартанском стиле – пустая прихожая, в зале старый полированный трехдверный шкаф, тумбочка от трюмо, но без зеркал – на ней стоял большой телевизор, у стены – диван и кресло-кровать, на полу покоился потерявший естественный цвет от старости и стирок, синтетический палас.

– Здесь он жил, – сказал Демон, и сам удивился скудости обстановки.

– Наездами жил? – усмехнулся Апостолов.

– Наездами, – Демон согласился.

Опера уселись на заскрипевший диван. Петька Матвеев врубил телевизор – на экране возник задумчивый плюшевый медвежонок Пух. Он почесал свой набитый опилками затылок и, удивленно, спросил у зрителей, почему ему нравится мёд.

Все хрюкнули. Дурацкий вопрос в двенадцать часов ночи.

По другим каналам показывали: пристойный секс, герой реслинга Сержант Мясо размазывал по рингу Джо из Чикаго, сборная России по футболу, в драматическом поединке со сборщиками бананов из Тринидада, вела семь-ноль, одержимый жаждой мёда Пух, весь в грязном дерьме, висел, держась за воздушный шарик, у пчелиного гнезда. Он опять спросил, не заметят ли пчёлы под шариком его?

– Сейчас узнаешь, – отозвался Матвеев.

Выходивший в подъезд Оленшайнц, вернулся, с окончательно промокшим, Сашкой Филипповым.

Филиппов обнимал бумажный пакет с бутылками водки и закуской.

Из кухни, такой же бедной, притащили шатающийся на ножках стол, откупорили водку, наломали кусками хлеба и колбасы.

– Поехали! – скомандовал Апостолов.

Пластиковые стаканчики вмиг опустели. Наполнили заново. Опять выпили, и теперь закусили.

– Итак? – принялся за дело Сергей. Он уже обшарил взглядом жилье Игрока, и понял – ничего интересного здесь найти не удастся.

Апостолов шмыгнул носом.

– Что тебе сказать, Сережа? Зарезали этого парня быстро, как свинью. Не знаю только, визжал он, или нет. Ножа на месте преступления не найдено, опрос жильцов ничего не дал – в момент убийства все спали – было очень рано. В этой хибаре обнаружить ничего не удалось – пусто. Следов никаких. Ясно одно – убили его не за то, что он играл по утрам в баскетбол во дворе …

– Да, он баскетбол ненавидел, – подтвердил Демон. – После выхода из больницы, ни разу за мяч не брался, и по телевизору этот вид спорта не смотрел. Он говорил, что этот спорт его обманул.

– Он был философ, – сказал Апостолов. Посмотрев на Демона, всего в русых тонких косичках, он перевел взгляд на Сергея. – На словах, покойный являлся вторым лицом в организации Жоры Вазелина. На деле торговал наркотой, потом выслужился, и жил сибаритом. В причастности к убийствам и ограблениям замечен не был. Самый главный босс у них, наш знаменитый Африкан Иноземцев.

Выпили еще по стаканчику.

Сергей пошёл в туалет. В квартире ничего для дела он не почерпнет. Придётся начинать с самого начала, хотя хотелось бы сразу узнать всё, без долгого копания в залежах многолетнего навоза.

«»»»»»»»

После неудачи с получением информации у официального следствия, за неимением таковой, Сергей наметил движение в сторону бывшей супруги Игрока – Тани Крючковой. Вышел наш супергерой из больницы нищий, хромой и сопливый, а тут родная женушка даёт от ворот поворот. И что дальше? Всё так и завершилось? Пошёл вон, Саша! И Саша пошёл?

Пьяные, вернулись на «десятке» Демона домой к Сергею. На обратном пути Демон «шалил» за рулём ещё больше – водка гоняла шарики в его мозгу с бешенной скоростью, но Сергей и Сашка теперь плевали на риск – им было уже всё «по большому барабану»…

Утром встали в половине одиннадцатого. Умывшись и напившись крепчайшего кофе, понеслись допрашивать Таню.

К своему удивлению, Сергей узнал от Демона, что Таня является киноактрисой, звездой местной студии (даже студия есть!), и организовал ей это процветание, не кто иной, как отвергнутый супруг.

– Вазелина попросил, тот сделал, – пояснил Демон, управляя «десяткой».

Машина лавировала в плотном потоке движения, из динамиков магнитолы неслось: «Да! Да! Е! Е!». Сашка Филиппов испугано жался на заднем сидении – езда Демона ему совсем не нравилась (Сашка был ещё молод (тридцать лет, разве возраст?) и хотел жить).

Когда «десятка» припарковалась у выкрашенной в экономичный зелёный цвет, ограды детского сада, Сергей подумал, что Демон подшутил, говоря о вдове Игрока, как об актрисе – на детской площадке играли малыши, строгие воспитательницы, бесстыже ржали в беседке, в компании двух хозяйственных рабочих из Таджикистана.

–За мной, – скомандовал Демон.

Они проследовали в здание, по узким коридорам пробрались к спортивному залу. У дверей зала толпились задумчивые мужчины. Здесь было много проводов, светили юпитеры, жевали, пили сок, говорили, писали бумажки, сновали операторы с видеокамерами. Шла съёмка.

Сергей смутился – надо же!

И тут одна из дверей в коридоре отворилась, и оттуда вышел огромный, мускулистый детина в алой тунике, в шлеме и в стянувшем торс золочённом поясе, но голоногий. На боку его болтался короткий римский меч.

– Привет, рыжий! – обрадовался ему Демон.

Друзья обнялись. Геракл жевал жевачку и пританцовывал, видимо, уже не сдерживая актёрского темперамента. Он, действительно, был рыжеволос – из-под шлема вились огненные локоны, и, даже кучерявые заросли на груди были с апельсиновым оттенком.

– Ты чего здесь? – спросил он Демона.

– Таню надо. Поговорить.

– Ждите. Сцену снимем, выйдет.

Хлопнув Демона по плечу, актёр прошествовал в зал.

– Чё снимают? – спросил Демона Сашка.

– Фильм «Спартак».

– Ого. А этот чувак кого играет?

– Спартака.

– Дак он рыжий!

– А кто сказал, что Спартак был не рыжим? – остался невозмутимым Демон. – Историки до сих пор спорят о его облике.

– Да это…

– Короче, Вазелин сказал, что Спартака должен играть Арсений и баста!

– Понял, – успокоился Филиппов. – А посмотреть можно?

– Смотри.

Сергей и Филиппов протиснулись сквозь толчею внутрь зала – посреди зала был сооружен круглый помост, обтянутый алым бархатом. Там и тут валялись подушки. Два студента-таджика в набедренных повязках, изображая индусов, обмахивали опахалом замершего изваянием, совершенно обнаженного, но в шлеме, Спартака. Он смотрел в потолок спортзала и обдумывал предстоящую битву с римскими легионами. У его ног сидела на коленях голая белая женщина, и трудила свои губы минетом. Как понял Сергей – это и была Таня Крючкова. Вот, значит, как отомстил за отвергнутую любовь Александр Пряха, он же Саша Игрок – упросил Вазелина опустить бывшую супругу в порнопроститутку.

– Она? – спросил он у протиснувшегося в зал Демона.

Демон заулыбался во весь рот.

– Да. Играет императрицу. Императрица тайно приехала предупредить Спартака о западне.

– Как же она предупредит, если её рот занят? – ехидно спросил Сашка. – И восстание Спартака было во времена Римской республики, тогда ещё императоров не было.

– Я не знаю. Рассказываю, что прочитал в сценарии. Сейчас Арсений пропялит её со всякими выкидонами.

– Фу, – скривился Филиппов. – И все на это будут смотреть?

– А вы не будете? Это ещё что! – загорелся Демон. – Потом император узнает об измене и накажет императрицу – наказывать сексом будут вон те парни. Всей толпой!

Сергей посмотрел на ожидающих своей очереди «актёров», и спросил Демона:

– Кто может рассказать подробно, как жену Игрока заставили такое делать перед камерой?

Демон вдруг стал серьёзным.

– Она могла отомстить Игроку?

– Могла, – согласился Сергей.

– Игрок попросил Вазелина наказать жену, босс поручил дело Халяве…

– Халява кто такой? – спросил Сергей, запнулся. – Тоже «актёр»?

– Ещё какой! – оскалился Демон.

– Сегодня можно с ним побеседовать? Я хочу, чтобы он рассказал, что было… Как Крючкова смирилась со своей долей… Или не смирилась?

– Всё узнаешь.

– Его можно увидеть?

– Увидеть хочешь? – Демон хмыкнул. – Нет проблем. А с ней, значит, говорить расхотелось?

Сергей мельком глянул на вошедшую в образ актрису.

– У неё рот занят.

– У неё всё занято на ближайшие годы.

Из детсада поехали за город. Сергей опять удивился, когда «десятка» въехала в кладбищенскую ограду.

– Приехали, – объявил Демон.

– Он что, здесь работает?

– Он здесь отдыхает. Пошли.

Они долго шагали между оградок с могилами, пока Демон не замер перед величественным погребением, выполненных из гранитных плит. Блестящий серый обелиск украшал барельеф – мужчина во весь рост в костюме, мизинец покойного украшал массивный перстень. Эпитафия гласила: «Оглянись вокруг. Здесь лежит много незаменимых парней».

– Кто его сюда определил? – спросил Сашка.

– Господь Бог. Нашли мёртвым за рулём любимого «Мерседеса» без признаков насильственной смерти. Сердечный приступ.

– Его бесчинства переполнили чашу терпения бога на небе, – констатировал Филиппов. – И как он расскажет нам историю про Таню Крючкову?

– Халява был весельчак. Любил таскать с собой оператора, и всё запечатлевать для истории. Едем ко мне, у меня есть флеш-карта с видеозаписью.

– У тебя и пообедаем, – нашёлся Сашка.

– Согласен, – не стал жмотиться Демон.

На обратном пути, он ритмично дёргал головой и покачивал плечами.

– Да! Да! Е! Е! – ревели динамики.

Филиппов бесился.

*****

Демон приготовил королевскую снедь: аппетитно урчащие горячим жиром, румяные толстые сардельки, салат из морепродуктов, и фрукты на десерт: виноград, персики и не свежий ананас.

Сашка Филиппов, не церемонясь, первым делом, схватил из вазы испуганный сочный персик, надкусил его, и повалился в глубокое кресло, перед огромным плазменным телевизором.

Демон вытащил из зеркальной тумбочки аккуратную флеш-карту, вставил её в разъём навороченного DVD-рекордера, с функциями компьютера. На экране возникла чужая квартира.

Сергей узнал покойного – Халява, в расстёгнутой пёстрой рубахе и шортах, сидел в кресле, а два его молодца держали за плечи зарёванную Крючкову. Крючкова было голой и сопливой.

– Пойми, бл-дина, твоя участь решена – ты будешь сосать и трахаться, трахаться и сосать, а мы на этом загребать бабки, – вводил в ум Крючкову Халява. Он был абсолютно спокоен и даже весел.

– Кто эти? – кивнул Сергей на молодцев, исполнявших черновую работу.

Демон уже сидел за журнальным столиком с закусками, и жевал сардельку. Он отвлёкся на мгновенье, отозвался полным ртом:

– Коротко стриженный – Васька Болт, слева который – Гусь. Быки.

– Где они теперь?

– После смерти Халявы, они оказались, как бы сами по себе. Болта недавно грохнули.

– Когда? – Сергей насторожился.

Демон задумался и стал серьёзен:

– Да за день до убийства Игрока!

Сергей многозначительно покачал головой.

На экране Крючкова кричала – Гусь бил её ладонью по щекам, но не сильно. Крючкова щерилась, дёргалась пиявкой в сильных ручищах Болта. Гусь стоял со спущенными штанами, и его полунабухшее хозяйство, покачивалось перед лицом истязуемой.

– Соси, тварина! – начинал терять терпение Халява.

– За что? – не понимала Крючкова.

– За то, что ты сука! – внушал правду Халява, возмущаясь непонятливости жертвы.

Гусь врезал посильнее, и Крючкова, вместе с Болтом, завалились на пол.

– Всунь ей, – скомандовал Халява.

Гусь присел перед пыхтящей в тисках Крючковой, стал что-то делать сзади. Ужасный вопль исторгся из глотки Крючковой.

Сергей и Филиппов вздрогнули, а Демон подавился едой…

Мужики на экране засмеялись. Гусь ритмично двигал тазом.

– Целку сломал, – заявил он. – Что, тёлка, в попу ещё не приходилось? А-а? Не нравится? Привыкай! …

– Зачем они это снимали? Попади запись в полицию, всей троице не поздоровилось бы, – сказал Сергей, обернулся к собеседникам.

– Халява ментов не боялся. Дальше в записи, Крючкову прошуруют по всей программе, и впустят наших «беспощадных сексуальных маньяков» – Пепса и Бычьего Члена, – хрюкнул Демон. Увидев постные лица собеседников, посмеялся. Заговорил строго. – Слыхали легенду о Бычьем Члене? Про индейцев. Ещё во времена…

– Ты не отвлекайся от темы.

– Короче, Крючкову опустили безжалостно, и где её пёрли Пепс и Бычий Член (пёрли профессионально – они это умеют) размножили отдельным фильмом. «Мрачные игры». Не смотрели? Диски во всех ларьках были в продаже. Полторы тысячи штук только в нашем городе разошлось. А через интернет сколько роликов продали! Стала наша Таня порнозвездой. Первое время Халява её эксплуатировал безжалостно, держал взаперти, а потом, когда привыкла, стал выпускать. Она уже не пытается слинять – всё равно поймают. Работает.

– Это мы видели. Надо разузнать, почему грохнули Болта. Может быть такая связь – Болт, Игрок, а причина – наша Таня громко плачет.

На экране Крючкова делала минет Болту и рыдала.

– Кстати, что с Гусём?

– Гусь какое-то время слонялся без дела, потом пошёл к Паше Степному. Ошивается у автосалона «СтепьАвтолэнд».

– Организуешь с ним беседу?

– О,кей.

– А кто такие Пепс и Бычий Член?

– Наши мудаки-студенты. Делают, что велят.

– Кто велит?

Демон закатил глаза к потолку, имея в виду бандитское начальство.

– Они живы? – спросил Сергей.

Демон хмыкнул.

– Сегодня утром были живы. Что им сделается? Они только в порно снимаются, да марихуаной приторговывают на факультете, а так – лохи.

– Они насиловали Крючкову, вот что!

– Кто ее только не насиловал!

– Они опускали. Гусь, Болт, Пепс и Член.

– Нет, Серёга, слишком просто – месть. Убит один Болт из четвёрки, остальные – живы, – заявил Сашка Филиппов, пожирая сардельку.

– Живы они или уже не живы, мы пока не знаем, – спокойно заметил Сергей, принимаясь за еду.

Видео выключили, чтобы не портить аппетит – картина беспредела была ясна.

– Сейчас стрелку с Гусём забьём, – цыкая зубом, сказал Демон, вставая из-за стола. – Если он на месте, сейчас и поговорим.

Демон достал из кармана рубашки мобильный телефон, набрал номер, долго слушал пустые гудки. Ухмыльнувшись, набрал другой номер.

– Кеша! Демон говорит. Гусь у вас? Разговор к нему есть. Вазелину надо кое о чём его расспросить. Что? Не хре… Не может… Мы подъедем!

Демон убрал мобильник в карман, ошалело обернулся к обедающим сыщикам.

– Гуся замочили! Два часа назад.

– Кто?

– Не видели. На автостоянке. Выстрелы слышали, и всё.

– Так, – Сергей отодвинул тарелку. – Надо срочно ехать к вашим мудакам-студентам. Гусь от нас улетел окончательно, а этих можем застать живыми.

– Да не может быть, чтобы из-за этой стервы людей грохали! – возмущенно заявил Демон.

– Никогда не говори никогда.

Демон быстро позвонил в общежитие, велел найти Пепса и Члена, и чтобы они сидели в своей комнате, и ждали их приезда.

– Эти хоть живы? – усмехаясь, спросил Филиппов.

Озабоченный Демон убрал мобильник, стал надевать куртку.

– Не знаю, чёрт бы их побрал. Они в общаге, но на этаже их нет…

*****

До студенческого общежития было минут двадцать быстрой езды. Ехали в тишине – Демон свою любимую мелодию не крутил – мучился дурными предчувствиями. Сергей был спокоен, но напряжён.

– Пепс – тоже кличка? – спросил Сергей.

Демон повёл плечами, словно испытывая озноб, отозвался преувеличенно громко:

– Естественно. Мы мало кого по имени зовём… тем более, он мудак. У него папашка «старейшина» деревни в Сибири. Что удивились? А как ещё именовать вурдалака, который сам сосёт со всех кровь? Сидит он на лесозаготовках. У него всё там в его липких руках. Половину тайги китайцам продал на брёвна. Пепс из Таёжного района. Папашка, по их местным меркам, великий мафиозник – распределяет квоты на рубку леса. Удивились? Хотите возразить – квоты даёт Москва? Кому даёт Москва, а остальным – такие папашки Пепсов. Руби и вывози, сколько влезет, главное, не попадайся. Они там Крезы – дяденьки, управляющие сибирской тайгой. И ещё. Не всяких диких монстров, типа горных козлов, амурских тигров и, там, приморских леопардов, можно хреначить. По закону эти существа – собственность государства, которую оно (государство), как бы, охраняет. Такие пиар-кампании проводят, что прослезишься… А лесные Крезы чхали на политические реалии – всё зверьё разделено между ними лично, и никто им не указ. Кому надо, организуют охоту с вертолёта… Господи, что я вам «секреты Полишинеля» рассказываю!? – Демон вдруг сбился и настороженно вопросил:

– Вы знаете, кто такой Полишинель, и в чём его секрет?

– Демон, не отвлекайся от рассказа. «Секрет Полишинеля» – это секрет, который ни для кого не секрет. Уймись, и рассказывай.

Демон удовлетворённо хмыкнул, поняв, что его «напарники» – люди образованные.

– Что хмычешь? – недружелюбно спросил Сергей.

– Образованные. – объяснил одним словом Демон.

– Дурень! Я ментом был. Не просто сержантом с улицы, а окончил высшее учебное заведение. Я, по любому, знаю больше тебя!

– Ой-ё-ёй! Ты книжек читал больше, а, больше меня, ты знать не можешь! Я – практик.

– Э! Практики, теоретики! – подал голос сзади Филиппов. – Прекратили спор – не время. Демон, что же дальше о Пепсе?

– Пепс из тайги в город выехал, охренел от «великолепия цивилизации», там ему по ушам настучали шустрые ребята – сгинешь в глуши, всю свою короткую жизнь пробегаешь в охотничьем камуфляже и болотных сапогах, скажи пахану, пусть сдаст десяток муфлонов, и езжай, куда хочешь, учись, вернёшься – боссом будешь, хозяином жизни. Пепс – к папашке – ныть. Тот согласился. Шустрые ребята привезли америкосов, отстегнули положенные бабки егерям, чтобы под ногами в тайге не путались, и – «сибирская охота» по всем правилам! Всей деревней пили самогонку до умопомрачения вместе с «высокими» гостями, а потом выгоняли живность под выстрелы туристов-охотников. Пепс теперь здесь. Студент.

– Не жалеет?

– Куда там! Его отсюда палкой не выгонишь! Ему Вазелин обещал квартиру трехкомнатную сделать. Нашли одного пьянчужку, которого можно вывезти в глухомань и забыть…

– А Бычий Член? – Сергей не хотел терять темпа откровений от Демона.

– Он же Харви Райнот. Эстонец. Родоки из состоятельных корпоративных служащих. Какая-то мега-корпорация. Приехал с папой, учился пай-мальчиком. Потом наши посадили его на иглу. А когда вызнали о его сокровище в штанах, вылечили (хоть он и упирался), определили в порноактёры.

– Папа не против?

– Папа всё время в корпорации, круглые сутки. Хочет заработать много «денежков». Вопрос: для кого, если близкие люди ему побоку?

– Для кого? – усмехаясь спросил Филиппов.

– А я не знаю! – преувеличенно громко отозвался Демон, словно был очень возмущён невниманием отца к погрязшему в пороках отпрыску.

– Вернёмся к сыну. У него член большой? – усмехнулся Сергей.

– Огромный. А Бычий – это из-за легенды. Сказание про американских индейцев. Жили-были индейцы на тихоокеанском побережье южнее Аляски, но севернее Калифорнии – побережье принадлежало России и громко называлось Русская Америка.

– Ты прямо, как в книге излагаешь, – заржал Филиппов с заднего сидения.

– Чтобы не возникало сомнений в правдивости повествования. Дело началось в 1834 году. Старейшина племени Мудрый Орёл как-то оттаскал за ухо шкодливого пацана, а тот пробрался к нему в вигвам и, пока старейшина спал, вымазал ему лицом птичьим дерьмом. Мудрый Орёл затаил злобу на паренька и, когда пришло время посвящения в охотника, дал ему имя Бычий Член. Опустил, короче.

Демон посмотрел на слушателей и рассмеялся.

Филиппов строго повелел:

– Излагай дальше.

– Бычий Член стал супер охотником, и собой был красив, а несчастен – девушки не хотели иметь мужем Бычьего Члена. Тогда он пошёл к Мудрому Орлу и попросил изменить ему имя. Мудрый Орёл, мучимый гордыней, отказал. Несчастный Бычий Член отправился, куда глаза глядят – в русский посёлок. Там он представился своим именем. Русские – народ понятливый, особенно женщины. Некто графиня Замойская, б-дь, какой свет не видывал (А свет видел всякое!) опробовала достоинство Бычьего Члена. Через неделю Бычий Член ублажил всех графинь в посёлке, мещанок и даже двух нерадивых монахинь. К нему стали приезжать специально, даже заворачивали круизные каравеллы. Стал он богачом – дом свой из брёвен в два этажа, жратва, огненной воды – прорва. Когда Мудрый Орёл униженно притащился к нему выпросить на нужды деревни пару пачек кирпичного чая и ящик патронов для ружей, Бычий Член (теперь своё имя он носил с гордостью) послал его подальше единственным словом, которое выучил по-русски: «Мудак». Вождь так и умер под новым именем: «Орёл-Мудак».

– А Бычий Член? – Филиппов был заинтригован старинной историей.

– Зарезали. Местный купчина – Злой Иван. Бычий Член пару раз давал в рот дочери Злого Ивана, Иван и зарезал. Тьфу… Такая же история! Зарезали! – обалдел Демон. – Вот, Сатана!

– Вот, вот, – подтвердил Сергей.

Демон сильнее надавил педаль газа – «десятка» птицей понеслась к студенческой общаге.

*****

Пепс и Член были живы.

Они покорно ожидали, сидя на продавленной кровати, спрятав руки между коленями.

«Как гомики», – подумал Сергей, проходя в комнату.

– Это наш Пепс, а это Бычий Член, – представил их Демон.

– Сам ты член! – возмутился Бычий Член, горя негодованием.

Демон зло расхохотался.

– Прости, я пошутил. Это Харви. Наш милый, хороший Харви.

И сразу же, Демон убрал с лица весёлость.

– Короче, парни, надо рассказать этим строгим дядям, как вы опустили Таню Крючкову. Запись мы видели, но хотелось бы знать, что осталось за кадром. – Демон оглядел сыщиков и пояснил студентам, удивляясь. – Такие у них желания. – Даже плечами пожал, как бы сожалея.

Студенты заулыбались, расслабились.

– А что за кадром? Всё в кадре, – заявил Бычий Член, он же Харви. – Халява приказал её поиметь для фильма. Она стала отбиваться, орать, вся вспотела, на сопли изошла. Болт ей влепил несколько горячих, она и взяла в рот у Гуся. С нами Гусь тогда был. Он её с самого начала плюхал, ещё до нас.

– Знаем.

– Я её в попу потом… Её Гусь и Болт перед этим … А мы сделали вертолёт – в три смычка. Оператор снимал.

– Кто был оператором?

– Не знаем. У Халявы всегда были какие-то левые операторы, необщительные типы, видимо, иногородние, делавшие разовую работу.

– Она угрожала потом, после съёмки? – спросил Сергей.

– Нет, просто плакала.

– А первое время кто её … перед камерой?

– Разные парни. Знакомые знакомых, всякие молодые охламоны, падкие до сладкого. Халява её не выпускал из квартиры, где снимали «кино». Привезут жеребцов, и давай работать. У неё режим быть: спать, жрать, трахаться. Как машина.

– Её били?

– Первое время. Но аккуратно, чтобы синяков видно не было.

– Кто бил?

– Я бил, он бил. Гусь бил.

– Халява бил?

– Халява не бил. Он только орал матом, да водку хлестал.

Сергей перевёл взгляд на молчавшего Пепса. Тот качнул головой, подтверждая всё сказанное своим собратом.

– Больше вы с ней не сталкивались?

– Как же! Сталкивались. Ещё как! Когда надо сниматься – идём, работаем.

– Она не выглядела обиженной, не упрекала вас?

– Вообще, не разговаривает с нами. Игнорирует до сих пор. В рот ей дашь – гложет, а в глаза не смотрит, и молчит. Стерва! Бывает, даже хрен опадает из-за этого – робеешь. Мало ли что у неё на уме!

– Может убить? – прямо спросил Сергей.

– Может.

Сергей посмотрел на Демона. Тот пожал плечами – что тут возразишь?!

Из общежития они поехали к месту гибели Гуся…

– Теперь нам ясно, что Крючкова до сих пор держит камень в душе на своих обидчиков. Их становится всё меньше. Хотя, самым главным, был Игрок, это ведь он попросил Вазелина опустить свою бывшую супругу. Он был её главным врагом. И она убрала своего главного врага!

– Всё это предположения, – отозвался Демон, внимательно управляя машиной.

– Пока у нас только предположения, ты прав. – согласился Сергей. Возражать Демону и что-то доказывать он, пока, не собирался.

Перед автостоянкой, у салона «Степь-Автолэнд», всё уже было вымыто, полиции не наблюдалось и, вообще, никаких следов недавней гибели человека не присутствовало. Мирная автостоянка – машины, скучающие, облезлые псы, амбалы в нечистом трико – охранники или местная братва (непонятно). Увидев Демона, один из амбалов, пошёл навстречу. Несмотря на прохладную погоду, он был в красной майке, не скрывавшей его мускулатурного великолепия, в грязном трико и шлёпанцах на босу ногу. На могучей шее висела массивная серебряная цепь тысяч за шесть рублей. Так, навскидку…

– Это Кеша, – пояснил сыщикам Демон. – С ним я говорил по телефону.

– Он кто? – спросил Сергей, меряя взглядом плотного малого.

– Он на подхвате. Мирный юноша, но по мелочи помогает братве Паши Степного. Вроде, бандит, и, в тоже время, сам по себе. Рыкнет – мало не покажется…

– Привет! – Кеша пожал руку Демона, стрельнул изучающим взглядом на сыщиков, но руку для пожатия не протянул. Сергей и Сашка, молча, кивками, поздоровались.

– Ну, что? – спросил Демон.

– В смысле? – ухмыльнулся Кеша.

– Что нового про Гуся?

– Про Гуся?! – удивился Кеша, но сразу расслабился. – Отлетался ваш Гусь! Что нового? Ничего нового. Поляки понаехали…

– Какие поляки? – удивился Демон.

– Полицейские. Теперь их поляками зовут! Так вот, поляки всех опросили, как никто ничего не видел, тряпкой мокрой асфальт замыли, труп увезли…