Алексей Николаевич Гаранов
Армагеддон
Глава 4
Когда они с Анной зашли в здание суда, их, как и всех входящих, провели через металлодетектор и записали на проходной, выдав пропуска. Они прошли на первый этаж и посмотрели расписание слушавшихся дел. Им повезло, открытое слушание по одному из уголовных дел начиналось уже через пятнадцать минут, и Андрей попытался узнать детали у секретаря.
– Вы проходите свидетелем? – спросила его женщина лет сорока, в очках и деловом костюме.
– Нет, нам интересно узнать, как работает районный суд, – ответил Андрей и широко улыбнулся. Его открытое лицо не предвещало подвоха. «А ведь я тоже становлюсь вруном», – с досадой подумал Андрей, когда его перебила Анна.
– Мы из газеты, нам нужен материал, – показала она удостоверение журналиста.
– Ну проходите, если так надо, слушание открытое, – ответила женщина. – Дело правда скучное, банальная квартирная кража. Подсудимых двое кавказцев, улики все косвенные. Даже не знаю, скорее всего их отпустят.
Поблагодарив секретаря за информацию, Андрей с Анной зашли в помещение для слушаний и сели в углу у окна. В небольшом зале находилось еще несколько человек, среди которых выделялась женщина лет тридцати в норковом манто. Судя по ее обиженному виду, она и являлась потерпевшей. Рядом с ней сидел мальчик лет десяти, с головой уткнувшийся в телефон. Женщина делала сыну замечания, но тот каждый раз снова и снова втыкался в телефон, пока она не отобрала его.
Через пять минут в помещение вошли полицейские и ввели двух подозреваемых. Они закрыли их за решеткой и сняли наручники. Обоим кавказцам было лет по тридцать. Не чувствовалось, чтобы они особо переживали, наоборот, вели себя свободно, смеялись и громко переговаривались на родном языке.
– Суд идет, всем встать, – огласил секретарь суда, когда зашла судья и заняла свое место за столом правосудия. Это была женщина средних лет, в очках и довольно суровая на вид. Со своих мест к ней подошли представительницы обвинения и защиты. Они немного посовещались втроем, после чего было заслушано дело. Из него следовало, что квартиру потерпевшей, правильно определенной Андреем с Анной, ограбили днем, когда та, отправив сына в школу, была на работе. Сувальдный замок был профессионально вскрыт, дорогие вещи, драгоценности и техника вынесены. Соседи ничего не видели, камеры слежения, сигнализации и отпечатков пальцев подозреваемых не было. Оставался вопрос, каким же образом кавказцы попали на скамью подсудимых?
Тут то и началось самое интересное. Оказывается, вещи пострадавшей случайно засветились в одной квартире. На проживающих, а жили те в съемной квартире, поступила жалоба от соседей на шум. Выехавший наряд полиции обнаружил там ряд нарушений. Проживающие распивали спиртное и громко ругались. На просьбу прекратить разгул, те оскорбили сотрудников полиции и ими была применена сила. Осматривая балкон, были обнаружены некие коробки с вещами. Среди них нашлись и вещи из списка потерпевшей. Объяснить происхождение коробок проживающие не смогли. Хозяева квартиры тоже не признали их своими. Но после оказанного давления, следствие выяснило, что вещи на балконе оставляли друзья задержанных, которые и сидели теперь здесь в качестве подозреваемых. Оба свою вину не признавали и у обоих было алиби на момент кражи. Они находились на Даниловском рынке, что подтверждала целая группа людей. Было алиби и у задержанных дебоширов. Подозреваемым, конечно, ничего не стоило отлучиться на час, успеть добраться до дома потерпевшей и вернуться. Но доказательств того не было. Не было и их отпечатков на краденных вещах.
В самый разгар допроса Андрей решительно нажал на кнопку пульта. Ему опять показалось, что помещение слегка встряхнуло. Самое интересное же началось сразу после этого. Один из обвиняемых по имени Казбек, на вопрос обвинителя, вдруг громко замычал и схватился за голову. Потом встал, крепко взялся руками за решетку, посмотрел на судью остекленевшими глазами и начал быстро говорить по-русски. Говорил он при этом весьма сносно. Второй тоже вскочил и стал поддакивать ему, вставляя подробности получения наводки и слежки за потерпевшей. Все это выглядело так, как будто им вкололи сыворотку правды, так нетерпеливо, перебивая и толкая друг друга, они раскрывали детали ограбления.
Судья и присутствовавшие остолбенели от происходящего. Вопросы уже никто не задавал, обвиняемые сами, наперегонки друг с другом, своими признаниями рыли себе могилу. И этому не было ни одного разумного объяснения. Обвинитель даже присела от неожиданности, не в силах остановить происходящее. Молчала с открытым ртом и адвокат.
Оба обвиняемых замолчали бы нескоро, если бы судья не стала стучать молотком по столешнице. Она нервно вытерла пот платком и объявила перерыв. Через некоторое время судья зачитала приговор. Оба обвиняемых были признаны виновными по статье 158 УК РФ кража со взломом группой лиц по предварительному сговору и получили реальные сроки осуждения. Правда восторжествовала.
– Ничего себе, – только и выговорила Анна, когда они вышли на воздух, – Мне это не приснилось? Ты активировал пульт?
– Да, как только они подверглись допросу. Ты и сама все видела. Я все еще в шоке, – Андрей поспешно повел Анну подальше от здания суда.
– Было такое впечатление, что их просто рвало наизнанку правдой. Я такого даже в кино не видела, – воскликнула на ходу Анна, еле поспевая за широко шагающим Андреем. Она была так возбуждена, что даже запрыгала от восторга. – Это же так здорово! Теперь мы можем делать чудеса!
– Ага, и нас вычислят. И что тогда?
– Кто?
– Да хотя бы и приятели осужденных!
– Тогда, я не знаю.
– А я знаю, тогда нам конец.
– Вы хоть пульт то выключили? – испугалась Анна, – А то с вами уже и страшно находиться. Как начну правду матку нести, а вы и засмеете потом.
– Выключил, не бойся, – Андрей проверил пульт в кармане, – Ладно, пульт мы проверили. Думаю, на сегодня достаточно, предлагаю по домам. Хватит приключений. Ты где живешь? Тебя проводить?
– Не надо, спасибо. Я к маме в больницу. Мне там выделили койку рядом с ней. Переночую там.
Они простились в метро и каждый поехал своим маршрутом, кое-как переваривая случившееся. Андрей же задумался еще и над тем, что подумают в суде. Не привлечет ли внимание их присутствие на этом необычном слушании и не заинтересуются ли ими. Данные паспортов то они оставили на проходной.
Глава 5
Ночью Андрей опять встретился с Ангелом во сне. Ему нужна была помощь, вернее ответы на мучавшие его вопросы о справедливости.
– Я ждал тебя, – встретил его Ангел. Они находились на крутом берегу Сибирской реки. С высокого утеса открывался завораживающий вид на тайгу. Река, извиваясь руслом, величаво несла вдаль свои воды мимо высоких корабельных сосен. Гранитные скалы надежно обжимали ее, и создавалось впечатление величайшей гармонии природы, где сама река, как женщина в объятиях мужчины, бурлила и неслась туда, куда ей и было предназначение.
– Красиво, – сказал Андрей, глядя вдаль, – В природе все красиво. Люди говорят, что женщина, она как расцветающий цветок, а мужчина, ее питающий горшок.
– Похоже на то, но в твоем голосе я чувствую грусть, – заметил Ангел, – Чем ты недоволен?
– Если бы души людей были также совершенны, как все это вокруг! – молвил в сердцах Андрей.
– А кто сказал тебе, что это совершенно?
– Я же это вижу!
– И также ты видишь души людей?
– Большая часть их заняты самолюбием и помыслами о своих заботах. Им нет дела до других.
– А кто сказал, что это плохо. И в природе все также. Вода точит камень, который преграждает ей путь, хищники питаются травоядными, которые в свою очередь поедают траву, выросшую на удобрениях от плоти умерших животных. Таков круговорот природы.
– Но человек обладает умом и сознанием! Ему дан шанс исследовать вселенную и сделать мир лучше, познать замысел вселенной! Ноосфера, так называл это Вернадский.
– А ты не думаешь, что замысла то никакого и нет? – спросил Ангел. – Может все лишь подвержено хаосу? И суть его все в той же конкуренции и уничтожения соперников. Сильные против слабых, здоровые против больных, может в этом и есть сама суть выживания?
– Но мало выживать, надо жить! Слабые могут объединиться, как муравьи в свои колонии.
– История не раз проверяла это временем. И куда вы пришли со своими объединениями? Все народные восстания заканчивались лишь сменой власти одних другими, а народ, или просто рабочая сила всегда оставался внизу пирамид. В революциях история все расставила на свои места. Посмотри, кто правит сейчас в России, во Франции или на Кубе. Горстка политиков и бизнесменов. Ничто не изменилось. Человечество обречено на иерархию власти.
– Тогда зачем ты дал мне пульт правды? Поиздеваться надо мной?
– Вам кажется, что боги ведут войну за ваши души, но все не так. Вы сами ведете эту войну. Сами становитесь из добрых детей эгоистами и циниками, сами крадете свое счастье.
– Я это понял давно, я работаю с этим. Но зачем мне все-таки пульт правды, ты так и не ответил?
– А ты так и не понял? Думай, на то у тебя есть время. Не все так просто, может ты прав и человек как раз меняет законы природы, становится ее повелителем. А сейчас мне пора, еще много дел. Ты у меня не один, – с этими словами Ангел развернулся и исчез в чаще, оставив Андрея одного у разбитого корыта собственных мыслей.
Он проснулся весь в поту. Подушка валялась на полу, простынь сползла, и одеяло тоже упало с кровати. «Ну приснится же такое», – думал он под струями холодного душа, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. «Если он думает, что мы обречены, то мысли о загробном мире не спасут человечество, да его и нет вовсе. Как он сказал? Я у него не один, кому же еще он дарит подарки? Может поговорить опять со священником»?
С этими мыслями он оделся, убрал кровать и приготовил себе кофе. Маркиз, чувствую настроение Андрея, особо к нему не приближался. Он лежал на кресле и занимался своим утренним туалетом, изредка, поглядывая на него своими желтыми глазами.
– Прости друг, сегодня мне не до тебя, – обратился к нему Андрей и погладил по голове. – Мне надо бежать.
Понимающий кот и не обижался, а только зевал. Андрей добрался до церкви так быстро, как только смог. В храме шла служба, и Андрей решил подождать снаружи. «Хорошо, что сегодня суббота и Анна выходная», – подумал он с облегчением. Ее образ встал перед глазами, и он вдруг осознал, что общество ее его вовсе и не тяготило. За то короткое время, что они были вместе, она стала ему ближе и понятнее, чем многие. И он понял почему. Она была честна и откровеннее, чем другие. Искреннее даже чем его супервизор Михаил, с которым они частенько пересекались обсудить пациентов. Михаилу он не звонил уже месяц, да и что было ему рассказывать? Про сны с Ангелом и пульт правды? Нет, к этому Андрей был не готов, хватит с него и Анны. Она с таким трудом поверила ему, и втягивать Михаила во все это он точно не желал.
Наконец, служба закончилась, и прихожане стали расходиться по домам. Андрей прошел в храм и поискал глазами священника. Тот оказался в дальнем углу и собирался уходить.
– Извините, святой отец, – поспешно обратился к нему Андрей. – Пару дней назад я был здесь, и вы пригласили меня прийти поговорить.
– А, тот неприкаянный, помню тебя, – сказал священник все тем же низким басом, уставившись на Андрея. Широкое лицо его, изборожденное морщинами, было умиротворенно, длинная борода аккуратно расчесана, а серые глаза смотрели молодо и приветливо. – У тебя были вопросы. Ну что же, у меня сейчас перерыв, подожди на выходе, потолкуем на свежем воздухе.
Андрей кивнул и вышел. На заднем дворе церкви было хорошо. Светило солнце и приятно пахло ладаном из церкви. Андрей смотрел на невысокие деревянные постройки. «Наверное здесь и живут служащие господу», – не успел подумать он, когда услышал голос священника.
– Так и живем здесь, скромно и смиренно, – проследил тот взгляд Андрея. – Пойдем, прогуляемся на задний двор. Вижу, неспроста ты вернулся. Тяжело на сердце? Сотворил чего или так покаяться пришел?
– Если бы, – ответил Андрей. – Я, батюшка, сны вижу. С Ангелом разговариваю. Но не так, чтобы как в сказке, а будто наяву.
– Бывает, всем сны снятся.
– Дал он мне во сне одну коробочку. Я назвал ее пульт правды. Так вот, этот пульт всех вокруг вместо лжи, правду говорить заставляет, – осторожно подошел ближе к теме Андрей.
– И такое во снах бывает, – ответил священник, степенно ступая рядом с Андреем и поглаживая бороду.
– Но дело в том, – решился наконец тот, – Что пульт этот оказался реальным, а не вымышленным. Да вы и сами видели, как тогда нищие запричитали у входа под его воздействием. Это же моих рук дело.
Тут священник остановился и внимательно присмотрелся к Андрею. Тот стал рассказывать обо всем с самого начала, и он его не перебивал. А когда Андрей закончил рассказ, священник взял его за руки и закрыв глаза молча держал так не менее минуты. Затем выдохнул и молвил.
– Верю тебе, все это чистая правда. Я это чувствую. И вот еще что скажу, не ты первый с божественной силой встречаешься. И вопросы твои нутром чую. Но вот не верующий ты, сомневающийся. А нынче как? Кто не верит, тот и не знает, куда идти. А еще чаще творит беззаконие, руку на ближнего поднимает. Вот Ангел и явил тебе чудо, как Фоме неверующему, чтобы ты встал на путь истинный.
– Ну вот, агитируете. Я, между прочим, сам психолог. Людям больше помогаю, чем вред приношу. А с Ангелом у нас такой разговор был, что он прямо мне сказал, что загробное царство может и вымысел. Разбирайся, говорит с этим сам. Человек человеку дан как соперник, а не друг и товарищ. Как и все в природе.
– Да, в природе зверь зверю часто не друг, но и друг друга они грызут только из необходимости. Человек же делает это из соблазна и страстей, сверх всякой меры, из прихоти. Перешли мы свои границы, давно пора посмотреть на это как на преступление.
– У животных всегда идет война за территорию, за самку. Выживают сильные особи, они же и продолжают род.
– Так-то оно так, но нам дан в отличие от них разум, душа, – возразил святой отец, – Разве этого мало! Мы должны быть лучше, добрее, милосерднее. Разве убийство себе подобного можно оправдать законами природы?
– А кто судья? Бог? Сказки это, что на том свете всех рассудят! Люди творят самосуд здесь и сейчас, в своих интересах.
– Заблудшие это люди, грешники. И грешат то они из страха, отсюда и меры не знают. А жить надо по любому с верой, без нее страх сильней человека. Страх и вера антагонисты и первое губит людей. Лучше знать, что будешь спасен и начать спасать самому, чем возгордиться и сотворить в себе Бога.
– Уж не о вере ли в себя вы говорите, святой отец? – спросил Андрей. – Я как раз считаю это важной опорой в человеке, его стержнем. Нельзя опускать руки.
– Так-то оно так, но только посмотри вокруг, сколько слабых. Не всем дан шанс опереться на себя. Люди перестали верить в чудеса, а значит и в добро, в справедливость. Перестали верить в государство и в помощь ближнего. Перестали верить в Бога. А он ведь и есть символ веры в то, что есть хорошее в тебе. Кто верит, не боится. Трусость – это ведь производная страха. И выходит, что легче пройти мимо беззакония. А потом и унизить, и обидеть слабого, обокрасть доверчивого. Но бог все видит, он ведь и есть совесть. И раз вручил Ангел тебе свой дар, значит ты его избранный. Подумай над этим.
Андрей задумался. Молча они дошли обратно до церкви.
– Приходи, поговорим снова. А сейчас мне надо идти, у меня служба, извини, – попрощался священник.
– А как звать вас, отец?
– Петром, а ты, как я думаю, Андрей? Очень имя тебе это идет. Словно ты и есть сам апостол, больно лик твой схож. Ну что, прав я оказался?
– Да, правда ваша, – удивился Андрей. – Только вот закончил он печально, на кресте, названным в его честь Андреевским.
– И прославился в веках. Всему божья воля, – перекрестил отец Петр Андрея и пошел обратно в храм.
Пошел своей дорогой и Андрей. Он обдумывал слова священника и понял, что, потеряв веру в свое учение, впал в апатию и его объял страх. «Прав священник, без веры человек слаб. Сильный тот, кто верит, хоть бы в свою исключительность, хоть в его величество доллар, хоть в самого дьявола. Любая вера делает человека исполином, приверженным борцом за свои идеалы. А иначе ты никто, слабый неудачник без дороги. Обочина тогда и будет твой финал, пьянство и деградация». Все это он наблюдал не раз на примере своих пациентов. Вначале уныние и безысходность, потом алкоголь и мученичество, отчаяние и бесполезные попытки вернуть уверенность.
«Что же, пора вернуть мне свой фундамент», – решил он. «Я только начал засомневаться и не отказался еще от Кантовского императива добра! Мало быть просто хорошим человеком, надо пронести добро в мир большой, проявить себя, добиться хоть малого результата. Как добиваются его все те же власть имущие, идущие от другого конца, от корысти. И у меня сейчас есть преимущество, которое мною проверено. После суда, никаких сомнений больше нет. Кстати, а что там Ангел говорил про других, которые есть у него»? – вспомнил Андрей. «Вот бы найти их и объединиться»!
– Нам нужно встретиться. Приезжай в Понедельник в офис, есть план, – коротко сказал он Анне по телефону.
За выходные похолодало, в Москву стучалась настоящая осень, с сильными ветрами и бесконечными дождями. Листва закружила по московским улицам и бульварам, и дворники не успевали сметать ее с асфальта. Но самое неприятное было в том, что темнело так рано, что многие совы, коим являлся и Андрей, не успевали толком насмотреться на свет дневной.
– Ну, и каков ваш план? – бодро спросила его Анна, снимая пальто и вешая на вешалку в углу. Туда же отправился и ее цветастый зонтик. Пуловер темно-синего цвета был ей к лицу, и Андрей немного больше обычного засмотрелся на свою помощницу.
– Что-то не так? – спросила Анна, придирчиво оглядывая себя.
– Нет, тебе очень идет этот цвет, – смутился Андрей и заставил себя перейти к делу. – Мне нужна твоя помощь. Ночью опять приснился Ангел, и он проговорился, что у него есть и другие протеже, такие как я. Вполне возможно, что и их он наградил чем-то особенным. Как бы нам найти их? Ты ведь работаешь в газете, может разместить объявление, или привлечь как-то их внимание. Что ты думаешь?
– Даже не знаю, – задумалась Анна. – Идея правильная, но вряд ли они откликнутся. Как бы вы отреагировали на объявление, типо «У кого есть чудеса?» или «Готовы помогать миру искать правду»?
– Да, выглядит глупо. Но как же нам их разыскать?
– Даже не знаю. Но из вас вышла бы неплохая команда мстителей, как у студии Марвел, – улыбнулась Анна.
– Ага, целитель правдой, какой-нибудь человек невидимка, прыгун, летун и алхимик в придачу! – съязвил Андрей.
– Вместе вы сможете больше, и не так страшно будет идти к цели, – возразила Анна, – Вот бы у меня была суперсила! Однако моя доля только служить героям, – пожала она плечами.
– Не утрируй пожалуйста, – прервал ее мысли Андрей. – Ладно, ты подумай тут в офисе, а мне надо встретиться со своим старым другом. Никуда не уходи, дождись меня, я не на долго.
Андрей вышел на встречу со свои наставником и супервизором Михаилом. Они еще утром условились встретиться в их любимом кафе, недалеко от метро. А так как они не разговаривали уже больше месяца, то Михаил был рад звонку.
– Ну что, опять будешь жаловаться на своего благодетеля Олег Ивановича? – пошутил бодрый мужчина, с улыбающимся лицом и изящными манерами, подходя к столику Андрея. Одет он был в джинсы и шерстяной пиджак, на ногах были мягкие туфли. – На твоем месте я бы на него не ругался, ты сам попал в эту ловушку. Я же звал тебя работать со мной, но тебе так хотелось самостоятельности и свободы. Скажи честно, хочется быть умнее других?
– Прекрати, Михаил, мы хорошо друг друга знаем, и не секрет, что мы не сработались бы. Поругались бы как кошка с собакой, – обнял Андрей друга, а сам подумал, – «Стоит ли рассказать ему про пульт, или нет»?
– Ты очень резко судишь людей, и заметь, в нашем ремесле это табу. Они всегда для тебя или честные, или негодяи. Категоричность, вот что губит тебя и твою работу. И еще справедливость, а это, как ты знаешь мощнейшее сопротивление в работе. Неужели ты думаешь, что мир справедлив? Я давно уяснил себе, что равенства нет и жизнь неодинаково одаривает людей. Всем не помочь, когда же ты это поймешь! От этого мне легче жить и делать свою работу. А что ты творишь? Гробишь карьеру и топчешься на месте. Зарабатывай и наслаждайся дарами.
– А я считаю, что трусливо смотреть и ждать в стороне, когда плохие парни делают свое дерьмо.
– Тогда тебе надо сменить профессию и пойти в полицию или в прокуроры. Но знай, ловя негодяев, ты и сам встаешь на путь крайности. Это как игры в героя и антигероя. Ты серьезно хочешь сгореть в этой борьбе добра со злом. Тебе это надо?
– Михаил, я никак не могу уложить у себя в голове одну мысль. Кажется, что как только пойму ее, все встанет на свои места. И груз с плеч упадет. Скажи мне, это правда, что большинство тех, кто рвется к успеху и славе играют на стороне зла? Неужели гении от дьявола? Ведь все, что нас движет к успеху, противоречит смирению и терпению. С одной стороны все правильно, их нечеловеческое напряжение и упорный труд, что ведет к победе, но с другой стороны, эгоизм и самолюбование. Одно убивает другое. В природе это работает для выживания, но с человеком то как?
– И ты считаешь, что все гении порочны? Эйнштейн, Коперник, Моцарт или Билл Гейтс? – улыбнулся Михаил.
– Недавно, перед смертью, Стив Джобс признал, что был неправ. «Неважно», – сказал он, – «Какая у тебя машина, за 300 тысяч долларов или за 30. Важно, что она тебя везет. И какие часы, за 200 тысяч долларов или за 20, они всего лишь показывают время. Дорогие вещи – символы успеха, но в конце пути они ничего не стоят». В жизни он был крайне сложным, вредным и придирчивым человеком. Он построил многомиллиардную компанию, но изменил отношение к жизни лишь на смертном одре. Замечательный актер и режиссер Вуди Аллен так сказал о жизни, – «Не важно каким классом мы едем в поезде. Остановка в конце пути у нас у всех одинаковая».
– Это все позерство. Нам что теперь, бить им по рукам, отбирать заслуги в пользу государства, бедных и больных? Это хорошо звучит на словах, но как ты помнишь, идейность в социалистической России быстро сменилась партийными привилегиями и все той же корыстью.
– Но где-то это работает! Норвегия национализировала продажу нефти, Швеция ввела колоссальную прогрессивку по налогам, и там казна забирает почти весь сверхдоход.
– И сейчас бизнес уходит оттуда. В Западной Европе и США держат занавес от мигрантов. Мир не справедлив ко всем. Все всегда хотят чуть больше для себя. Успеха, денег, славы, признания, любви. Как работает бессознательное Фрейда тебе, думаю, не надо напоминать.
– Вопрос только в том, как человек ограничивает свои желания с помощью сознания, – возразил Андрей. Разговор стал утомлять его. Он шел другим путем, и он видел, насколько они с Михаилом стали далеки друг от друга. – Все зависит от воспитания, – продолжил он, – Если некоторые народы, учат детей по-скотски относится к другим народам, а преступники учат своих детей преступлению, то мир уже в детстве подвержен обману. Это надо признать и лечить.
– Разные религии, разные подходы. Мы не можем работать психологами с пациентами, почитающими Коран или Талмуд. Равно как и в буддизме есть свои правила. Знаешь, как кстати Талмуд подходит к дележу? Так вот, послушай. Двое нашли покрывало, и каждый сказал: «оно мое». Они пошли к судье, и он спросил: «Как мне поделить покрывало между вами?» Один сказал: «разделите его на две половины, чтобы было поровну». Второй сказал: «нет, оно целиком мое». Тогда судья сказал: «по поводу одной из половин покрывала нет никаких разногласий: оба считают, что она должна принадлежать второму. Оставшуюся же половину я разделю поровну. Таким образом, первый, борец за справедливость, получит четверть; второй же, эгоист, получит три четверти. Вот это тебе еврейский подход. И если быть уж совсем честными, то и мы с тобой тоже ведем бой на пути к своему олимпу. Ищем признания пациентов и своего сообщества. Разве я не прав? B мире каждый сидит на своем шестке, со своим уровнем сил и энергии. А когда его что-то не устраивает, он делает скачок выше или в сторону. Нами всегда правят наши потребности. Ты же помнишь, что это база наших чувств, желаний и поступков.
– И наша сущность, воспитание, совесть. Именно она определяет человека, дерьмо он или нет. Неважно, какое у него образование или вероисповедание.
– Быть в здравом уме, вот это и есть твоя сущность. Постоянно работать над собой, соблюдая ту систему координат – где безопасно и свободно. Порою и трусость можно оправдать, когда ты становишься осторожным. Ты не забыл про сублимацию, это разумная защитная реакция человека.
– Да, но есть еще альтруизм и юмор. А сущность и есть выбор. Ты либо идешь одной дорогой, либо другой.
– Может ты и прав. Но у тебя опять есть только два цвета, черный и белый. Не мне рассказывать тебе про расщепление и амбивалентность. Зло и добро, насильник и жертва. Мадонна и блудница. Это отклонение, Андрей. Надо жить в оттенках серого цвета. Все порой сильно перемешано и человек может быть не так плох, как ты думаешь о нем.
– Да, Михаил. Я может и болен, но мне чертовски тяжело разглядеть сочувствие в глазах тех, кто легко наслаждается жизнью. Они отводят свой взгляд в сторону, когда видят невзгоды и несправедливость вокруг. Это и есть наша порочная система, в которой так прекрасно чувствуют себя негодяи. И пусть они, преуспевающие, не делают зло открыто, они все же молчаливо ему содействуют. Худшие сейчас правят везде, идейных заклевали, их выдавливают даже из церкви. Быть первым стало для нас не просто лозунгом, а императивом силы и войны. И они пишут нам законы.
– Но ты же помнишь, Андрей, что так было всегда, Америка как раз и создала свое корпоративное право и систему налогов, позволяющее богатым экономить свои расходы, тогда как бедные платят по полной.
– Именно, и мы идем этим путем, взяв у них худшее. Государство на то и существует, чтобы урезать аппетиты бизнеса в пользу простых людей.
– Государство ширма, мы оба это понимает. Ты же хочешь изменить то, что веками стоит на своих местах?
– Да, Михаил, моя психология не годится для успеха. Она печальна и трудна, как труден и путь к истине. Я лечу не симптомы и неврозы, я лечу совесть пациентов.
– В этом и ошибка. В теории может ты и прав, но меня от этого уволь. Я не хочу плыть против течения. Все это плохо закончится и в конце концов, тебя от беды спасет только чудо. Этот путь не приведет тебя к успеху.
