Николай Леонов
Незаконченное дело
– Ну так что вы там обнаружили? – Орлов решил не вступать в словесную перепалку, поскольку знал, что окажется проигравшим. – Докладывайте. И разойдемся по домам.
– Да докладывать, собственно говоря, и нечего. – Гуров вновь уселся к окну. – Похоже на непредумышленное убийство при ограблении. Хотя только похоже…
Вопреки обещанию «доложить и разойтись по домам» разговор в кабинете Орлова затянулся допоздна. Мария во время спектакля зря старалась рассмотреть мужа среди зрителей. Зря прождала и его машину по окончании спектакля. Гуров так и не появился. И Мария уехала домой на такси.
Тем для обсуждения оказалось более чем достаточно. И хотя Гуров обычно старался избегать предварительного построения версий, в этот раз генерал настоял на своем. Из-за этого сыщик вернулся домой совсем поздно. И ждал его лишь остывший ужин на столе…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Этим утром, пожалуй, впервые за лето почувствовалось приближение осени. И дело было даже не в легкой прохладе, голубой бездне неба и распустившихся на грядках гладиолусах. В самом воздухе витало волнующее с детства ощущение приближения сентября, который всегда вместе с первым школьным звонком приносил ожидание начала нового этапа жизни.
Вдохнув полной грудью пахнущий первым осенним морозцем воздух, Гуров провел рукой по покрытому холодной росой капоту своего «Пежо» и улыбнулся. Он, как, наверное, и тысячи других людей, никогда не мог избавиться от ожидания перемен в конце лета. Да, впрочем, никогда и не пытался. Хотя измениться уже ничего не могло.
Сегодня, так же как и вчера, сыщик пойдет на службу. Да и завтра, так же как и сегодня, будет выполнять свой долг профессионально и даже с самопожертвованием, без которого в его нелегкой работе невозможно добиться положительных результатов. И так продлится до того момента, пока сыщик будет жив. Или не уйдет на пенсию. А вот о пенсии Гурову думать не хотелось.
Нет, сыщик, конечно, прекрасно понимал, что расставание с оперативной работой будет неизбежным. Каждый человек стареет. И какими бы тренировками он ни старался сохранить молодость, неизбежное все равно случится: настанет момент, когда придется посмотреть правде в глаза и изменить образ жизни.
У Гурова это могло получиться лишь двумя способами. Либо уходом на пенсию с дачей, рыбалкой и разведением аквариумных рыбок в качестве способа убить свободное время. Либо получением какого-нибудь чиновничьего кресла в управлении. Ни то ни другое сыщику не подходило.
Гуров просто не представлял себя на кабинетной работе. Не то чтобы он не мог принести на этом месте пользу. Но любая кабинетная должность ассоциировалась у сыщика с подковерной борьбой и многочисленными интригами вокруг того кресла, которое придется занять. Открытый всем ветрам, Гуров не умел юлить и недоговаривать. Он всегда резал правду-матку людям в глаза. За что так и не дослужился до генеральского чина. Да и друзей имел – раз, два и обчелся! О чем, впрочем, никогда и не жалел.
Многие уважали Гурова и за профессионализм, и за твердость духа. Однако лишь некоторые пытались понять сыщика и принять его таким, какой он есть. Пожалуй, только Орлов и Крячко были способны на такое. Они двое да еще Мария! При воспоминании о жене Гуров поднял голову, нашел взглядом окна своей квартиры.
Он не ошибся. Строева стояла у окна, провожая его на работу. Заметив, что Гуров смотрит на нее, Мария погрозила ему кулаком. В ответ на этот жест сыщик прижал правую руку к сердцу и поклонился. Затем показал жене язык и сел в машину, вспоминая вчерашний разговор.
– Лева, я, конечно, понимаю, что глупо в очередной раз напоминать тебе о существовании телефона, – услышал сыщик голос жены, едва войдя в полутемную спальню. – Но и не делать этого нельзя. Поскольку опасаюсь, что ты совсем от рук отобьешься!
Гуров думал, что Мария спит, и, наскоро перекусив, постарался тихонько пробраться в кровать, чтобы не разбудить ее. Однако, несмотря на выказанное в виде холодного ужина на столе оскорбленное женское достоинство, Строева ждала мужа. Она слышала, как он вернулся домой, и не собиралась откладывать разговор до утра.
– Может быть, господин полковник соизволит мне объяснить, отчего произошло такое кардинальное изменение планов? – спросила Мария, глядя на застывшего в дверях сыщика. – Я весь спектакль отыграла из рук вон плохо. Пыталась рассмотреть тебя в зале и жутко нервничала.
– Ну, с твоим талантом, я думаю, никто этого не заметил, – усмехнулся Гуров и опустился на кровать. – К тому же поклонники все равно закидали бы тебя цветами. Даже если бы перепутала монологи.
– Лесть тебе не поможет! – Строева приподнялась на локте. – Лева, почему ты не приехал?
Гурову пришлось рассказать жене о новом поручении генерала. Начал он неохотно, стараясь как можно короче передать суть нового дела. Но благодаря неподражаемому умению Марии проявлять не только заинтересованность, но и участие разоткровенничался и рассказал практически все.
– А жена у Горохова молодая? – спросила Строева, едва сыщик закончил.
– Да нет. Больше сорока, – пожал плечами Гуров. – А почему ты об этом спросила?
– Лева, мне показалось, что ты не веришь этой женщине и не исключаешь возможности ее причастности к убийству, – ответила Мария. – Я еще могла бы тебя понять, если бы Горохова была молодой вертихвосткой. Вышла за богатого дядюшку. А потом убила его вместе с дружком, чтобы получить в свои руки деньги мужа. Но какой повод для убийства может быть у женщины, прожившей с мужиком всю свою жизнь?
– Ну, поводов-то может быть масса, – усмехнулся сыщик. – Начиная от постоянных придирок по поводу плохо прожаренного омлета, кончая желанием мужа развестись и оставить жену без привычной ей роскоши…
– Вот и я про то! – Мария посмотрела Гурову в глаза. – Ты всегда готов обвинить человека в преступлении. И не перестанешь думать о нем так, пока не найдешь абсолютных доказательств противного. И даже убедив себя в невиновности того или иного человека, все равно не думаешь о нем лучше. От переизбытка работы ты стал слишком мнительным.
– Ну, что выросло, то выросло, – немного обиделся сыщик, отстраняясь от жены. – Любая работа накладывает на человека свой отпечаток. Ты вот актриса. И я даже не знаю, естественна ли ты дома или продолжаешь играть очередную роль.
– Нет, мент, он и в Африке мент! – возмутилась Строева и стукнула мужа подушкой по голове. – Даже родную жену готов во всех смертных грехах подозревать!..
Гуров, выбравшись из-под подушки, накинул на Марию легкое одеяло, закрыв ее с головой, после чего завалил жену подушками. Она не осталась в долгу, и на кровати развернулось настоящее побоище. После непродолжительного сопротивления Гуров позволил жене повалить себя и капитулировал.
– Вот что, Лева, – заявила Мария, сдувая со лба прядку волос. – Завтра же скажи Орлову, что после этого дела ты уходишь в отпуск. И пусть он только попробует тебе отказать! Я такое устрою прямо в кабинете, что звонки из министерства покажутся ему детскими шутками. Он меня знает!
– Скажу, скажу, – покорно согласился Гуров. – Только, если он откажется, не устраивай в его кабинете стриптиз. Петр человек в годах, сердце у него слабое стало. Не дай бог, его еще инфаркт тяпнет…
За это он снова получил подушкой по голове…
Сыщик неторопливо вел «Пежо» к главку, раздумывая над вчерашними словами жены по поводу собственной мнительности. Несомненно, доля справедливости в них была. Но не более того. Гуров просто делал свою работу. И то, что Мария, да, наверное, и любой другой на ее месте, называла мнительностью, было всего лишь профессиональным отношением к делу, которому сыщик отдал всю свою жизнь.
От укоров жены мысли Гурова постепенно перешли к дискуссии, возникшей вчера в кабинете Орлова. Вся суть спора между ним и Крячко сводилась к тому, как же все-таки был убит Горохов. Станислав настаивал на том, что банкир сам впустил киллера в дом. Гуров не был абсолютно уверен в этом.
В пользу версии Крячко говорило несколько фактов. Во-первых, сигнализация. Пульт ее отключения находился в соседней с гороховской квартире, где располагалась охрана. Двое бравых молодцов постоянно дежурили в ней и отключали сигнализацию только тогда, когда телохранители банкира провожали его до дверей.
Если убийца попытался бы проникнуть в квартиру Горохова раньше хозяина, то охрана мгновенно бы узнала об этом. К тому же система сигнализации в доме банкира реагировала на разрыв. Убийца не мог перерезать провода, не подняв переполоха. Как в квартире с охранниками, так и в ближайшем отделении милиции.
Почти сразу после обнаружения разрыва цепи сигнализации на лестничной площадке Гуров связался с соседним участком внутренних дел. Сыщик узнал, что сигнал тревоги поступил в отделение. А наряд не выехал к квартире банкира только потому, что буквально через пару секунд телохранители Горохова сообщили об убийстве своего босса.
Дежурный по отделению посчитал эти два факта бесспорно связанными между собой. О чем и указал в рапорте. Однако, согласно заявлению судмедэксперта, Горохов к тому времени был мертв уже около часа. И более чем вероятно, что причиной разрыва проводов сигнализации было банальное короткое замыкание, а не попытка взлома квартиры.
Вторым фактом, говорящим в пользу теории Крячко, было полное отсутствие каких-либо повреждений на дверных замках квартиры Горохова. О качестве этих запоров говорить не приходилось. Даже Орлову, не присутствовавшему на месте происшествия, было ясно, что банкир плохих замков поставить не мог. На подбор к ним отмычек мог уйти не один час. К тому же такая работа непременно оставила бы на замках свои следы.
Третьим доказательством теории Станислава было наличие видеокамеры над дверью квартиры Горохова. Изображение с нее транслируется на монитор в помещении охраны. Взломщик просто не мог пробраться в квартиру незамеченным. Даже если бы ему каким-то чудом удалось отключить сигнализацию. А оба охранника в один голос утверждают, что к дверям квартиры банкира никто не проходил.
По настоянию самого Горохова, которое охранники считали просто причудой, видеонаблюдение за дверью квартиры банкира снималось сразу же после возвращения того домой и возобновлялось только после его отъезда или в случае получения сигнала тревоги.
Никто из охраны не мог внятно объяснить, зачем Горохову понадобилось давать им такие инструкции. Но с начальством спорить они не собирались. К тому же в квартире банкира был установлен монитор, имеющий прямую связь с этой камерой. Вот по нему Горохов и проверял, как выполняется это его распоряжение.
Ну и последним аргументом Крячко было положение тела Горохова и данные баллистической экспертизы. Они не оставляли никакого сомнения в том, что убийца стрелял в банкира из коридора.
После всего вышесказанного вполне логично было предположить, что посторонний человек просто не мог оказаться в квартире Горохова, когда там не было хозяина. Хотя бы потому, что рядом с входной дверью находится кнопка тревоги, связанная с квартирой охраны. Вот и получалось, что убийца проник в дом банкира только после появления там хозяина. Он был лично знаком с Гороховым. Иначе бы тот его в квартиру не пустил и поднял тревогу.
Гуров не отрицал вероятности того, что убийца мог быть знаком с Гороховым. Однако с остальными выводами, сделанными Станиславом после осмотра места преступления и получения данных от экспертов, соглашаться не спешил. Слишком много возникало вопросов, и пока ни одного ответа на них не находилось.
В первую очередь не было ясности с мотивом убийства. С одной стороны, сумма, украденная из сейфа наличных, и стоимость драгоценностей, похищенных из шкатулки, говорили о том, что Горохова убили с целью ограбления.
В этом случае убийца мог действовать по наводке и заставить банкира выдать секрет домашнего сейфа под дулом пистолета. Либо киллер, знавший Горохова лично, настолько пользовался его доверием, что располагал информацией о местоположении сейфа и коде его замка.
Существовала и другая версия. И основывалась она на способе убийства. Горохов был хладнокровно застрелен в сердце почти в упор. Затем киллер произвел контрольный выстрел в голову. Забрал из сейфа драгоценности, чтобы пустить следствие по ложному следу, и спокойно покинул квартиру прямо под носом у беспечной охраны. Все это говорило о профессионализме исполнителя и о заказном характере убийства.
Впрочем, ни одна из этих версий не вносила ясности в то, как киллер мог попасть в квартиру. Самым простым было бы согласиться с мнением Станислава: Горохов впустил убийцу сам. По своему опыту Гуров знал, что чаще всего решение проблемы лежит на поверхности. Но в этом случае многое его настораживало и мешало принимать очевидные вроде бы решения.
Гурову не давали согласиться с версией Крячко четыре факта. Во-первых, время убийства. Если банкир действительно сам впустил киллера в дом, то это должно было произойти почти сразу после того, как Горохов закрыл за собой дверь. Маловероятно, что никто из охраны банкира, да и он сам не обратили внимания на знакомого, поднимавшегося следом за ними по лестнице или спускавшегося вниз.
Во-вторых, сыщику казался подозрительным обрыв проводки. Вполне вероятно, что факт короткого замыкания после убийства был лишь простым совпадением. Но это могло оказаться и спланированной акцией. В любом случае следовало узнать у поставщика подобной системы сигнализации о возможности ее блокирования и вероятности коротких замыканий в цепи.
В-третьих, Гурова смущали ботинки Горохова. Один стоял на полочке для обуви, другой находился на ноге у банкира. Складывалось впечатление, что Горохов начал разуваться, затем услышал шум внутри дома. Осторожно пошел проверить и столкнулся со своим убийцей.
То, что банкир был застрелен из коридора, никак не противоречило теории Гурова. Дело в том, что спальня банкира соединялась дверями как с гостиной, так и с кухней. А из кухни шел выход в коридор. Услышав шум, Горохов направился в гостиную, а убийца прошел через кухню. И, естественно, стрелял в банкира из коридора. Это и было четвертым доказательством возможной правоты утверждений сыщика. Хотя убийца мог, угрожая пистолетом, пройти мимо Горохова и из гостиной. А уже потом застрелить его.
Гуров понимал, насколько важно сейчас было выяснить, находился ли убийца в доме до появления там своей жертвы. Подтверждение той или иной теории давало два разных круга подозреваемых, два отличных друг от друга метода ведения следствия. Чтобы не разрываться на части и не утонуть в море мелких и незначительных деталей, нужно было в первую очередь выяснить, как убийца попал в квартиру Горохова…
Гуров вновь, как, впрочем, было почти всегда, приехал на работу раньше Станислава. Сыщик вообще появлялся в главке одним из первых. Он любил в утренней тишине произвести последнюю корректировку плана на день, чтобы затем не тратить времени на ненужные уточнения с начальством и подчиненными. Но сегодня Гурова опередил Орлов. Впрочем, не он один. Сыщик только переступил порог своего кабинета, как зазвонил телефон.
– Лева, подойди ко мне, – услышал Гуров в трубке голос генерала. – Новости по Горохову есть…
Едва сыщик вошел в кабинет Орлова, как понял, что за новости появились у генерала. Большого ума для этого не требовалось. Поскольку генералов в кабинете было двое – Орлов и Кулагин, замначальника контрразведки ФСБ. Гуров знал его давно и испытывал к нему некоторую симпатию. Сыщик считал контрразведчика человеком честным и принципиальным. А эти качества он всегда ценил в людях высоко.
Павел Кулагин был на несколько лет младше Гурова, но по служебной лестнице взбирался исправно. Субординацию генерал соблюдал и начальству старался не перечить. Разве что в принципиальных вопросах. Но и тогда делал это корректно в отличие от резковатого Гурова. Потому и дослужился до генерала. И сыщик был уверен, что пойдет и дальше.
Гуров уважал Кулагина и как профессионала, и просто как человека. Но его появление в кабинете Орлова означало лишь одно – ФСБ предпринимает новую попытку вмешаться в расследование. Сыщика подобные действия спецслужб всегда раздражали. И то, что для разговора с ним из ФСБ прислали Кулагина, не делало спецслужбам чести.
– С чего это вдруг, Паша, нашим банкиром ФСБ заинтересовалась? – поздоровавшись, поинтересовался Гуров. – А твоего ведомства он каким боком касается? Занимался шпионажем на бундесвер?
– Петр Николаевич. – Кулагин с улыбкой посмотрел на Орлова. – Может, вашему Шерлоку Холмсу и не нужно ничего рассказывать? Уж больно он у вас догадливый!
– Что выросло, то выросло, – буркнул сыщик. – Ты, Паша, не увиливай от ответа. Играешь ты на чужом стадионе. И если твое начальство думало, что я тебя как друга меньше бить буду, то оно сильно ошиблось. Наоборот. Тебе еще больше достанется!
– Ага! Все-таки и Гуров может ошибаться, – рассмеялся Кулагин. – Мимо, Лева. Все ушло в молоко. Я пришел к тебе не с требованием отдать дело. Вези все на своем горбу, раз так привык. В этот раз тебе предлагается посильная помощь в виде информации и людей.
– Вот попали, на ровном месте и мордой об асфальт. – Гуров развел руками. – И в чем тут подвох?
– Ни в чем. Представляешь, ни в чем! – Последние слова Павел подчеркнул особо. – Ты когда-то сказал, что наши ребята хороши в силовых операциях. А как сыскари почти ничего не стоят…
– Ну я, допустим, не так говорил, – попытался возразить сыщик, но Кулагин его оборвал.
– Не в этом суть, Лева, – замахал руками Павел. – Просто начальники, которые повыше нас с тобой, решили, что лучше тебя с этим делом никто не справится. Вот и мобилизуют все силы тебе в подмогу.
– И давно Горохов у вас на заметке?
Кулагин удивленно вскинул глаза. Сыщик поморщился.
– Нет, я и без тебя знаю, что ФСБ наблюдает почти за каждым сотрудником банков. Я не о том. Мне интересно, когда им заинтересовалась контрразведка?
– Вот об этом я тебе и хотел рассказать, – улыбнулся Кулагин и повернулся к Орлову: – Петр Николаевич, может, все-таки переманить Леву в наше ведомство? Умеет он как контрразведчик на три шага вперед думать!
– Он, может, и на пять умеет, – буркнул генерал. – А переманить и не пытайся. Не пойдет он к вам. У него и тут дерьма хватает. Ладно, хватит друг другу книксены отвешивать. Переходите к делу…
Одна из крупнейших в России криминальных структур с завидной регулярностью умудрялась тайно переводить за рубеж крупные суммы валюты. ФСБ пыталась найти и перекрыть их каналы, но не слишком усердствовала. Поскольку дело это для России обычное, а у спецслужб и посерьезней забот хватало.
Но однажды выяснилось, что эта структура сумела запустить лапу в кредиты МВФ. Вот тут-то за нее и взялись всерьез, поскольку дело пахло международным скандалом. Да и внутри страны «разборок» не оберешься.
О том, что часть кредитов уплывает из страны, предпочитали помалкивать. Дело засекретили, и знала о нем лишь очень небольшая группа людей. Причем все они были лучшими специалистами своего профиля. И копаться в делах криминальной структуры принялись всерьез.
Долгое время их работа не давала никакого результата. Деньги по-прежнему уплывали из страны. А механизм осуществления этих операций оставался неизвестным. ФСБ даже не удавалось выяснить, на какие счета и в какие страны переводится валюта. Мафиозный механизм работал безупречно. Но однажды и он дал сбой.
Не зря еще древние говорили, что «язык мой – враг мой». Вот язык одного из второстепенных руководителей этой преступной группировки и подвел ее. На одной из пьянок бандит проговорился о том, что «Инвестбанк» якобы пляшет под их дудку. И Горохов работает на них.
За эту маленькую ниточку уцепились. Болтуна захотели разговорить побольше, но не успели – утром следующего дня он был найден у себя дома с двумя дырками. В сердце и в голове. Однако это не помешало начать тайную проверку счетов «Инвестбанка». А едва появились первые результаты, председатель совета директоров оказался мертв. Причем почерк убийства, судя по всему, один и тот же.
– Вот такие пироги у нас получаются, Лева, – вздохнул Кулагин. – Тебя решили с дела не снимать. Даже помощь оказывать всяческую. Хотя не могу утверждать, что параллельного расследования вестись не будет. Да ты и сам об этом догадываешься.
– Значит, говоришь, заказали Горохова? – задумчиво спросил Гуров.
– Судя по всему, это так, Лева, – ответил Орлов вместо Павла. – Не могут быть эти факты простым совпадением. – Генерал повернулся к Кулагину: – Только не пойму я, Павел, что вам этот киллер даст, когда его Лева найдет?
– Если убрали Горохова из-за возможности «засветиться», то и бумаги, подтверждающие переводы денег за границу, унесли с собой. В банке Горохов их, судя по всему, не хранил. – Кулагин потер переносицу. – Киллера нужно взять живым. Он нас выведет на человека, которому передал эти бумаги. А дальше весь клубочек мы за эту ниточку и раскрутим!
– Что-то я сомневаюсь, – покачал головой Гуров. – Но дело явно становится интереснее с каждым часом. Ладно, господа генералы, вы тут дальше обсуждайте проблемы взаимодействия, а мне работать нужно. – Сыщик поднялся с кресла. – Павел, мне нужно будет ваши бумаги на Горохова посмотреть.
– Через час они у тебя будут, – пообещал Кулагин.
И Гуров, согласно кивнув, вышел…
Станислав ждал сыщика в кабинете. Не в пример обычному кресло Гурова в этот раз он оккупировать не стал, а разместился за своим столом. Погрузившись в данные экспертов и протоколы показаний, Крячко сосредоточенно делал какие-то заметки на листе бумаги.
– На ковре у Петра был? – поинтересовался он, отрываясь от работы. – Ну и что в этот раз требовалось нашему мамонту сыска? Ты обмахивал его полотенцем после раунда в министерстве?
– Нет, – без тени улыбки ответил Гуров, усаживаясь за стол. – Я разговаривал с Кулагиным. У ФСБ есть подозрения, что Горохов переводил за границу деньги одной из мафиозных групп. Он утверждает, что банкира убрали именно из-за того, что спецслужбы стали слишком глубоко копать и он попал под подозрение.
– Да-а, – присвистнул Крячко. – Значит, дело они забирают? И я все утро трудился зря? Потребую у Павла компенсацию за моральный ущерб в виде двух литров «Смирновки». Как думаешь, нам с тобой этого хватит?
– Нам этого будет слишком много. – Сыщик усмехнулся. – Но о компенсации можешь и не мечтать. Поскольку следствие мы продолжаем. Причем с благословения ФСБ, министерства, аппарата президента и еще бог весть чего…
Гуров вкратце рассказал Станиславу об информации, полученной от Кулагина. Большинство ненужных в этот момент подробностей он опустил, отчего его рассказ получился не в пример короче генеральского. Но и его Крячко слушал вполуха. Гуров замолчал и вопросительно посмотрел на друга.
– Лева, надо думать, я все это прочитаю в досье на Горохова, которое ты потребовал от Павла, – ответил на взгляд Гурова Станислав. – Я тут кое в чем покопался, и у меня появилась одна интересная мысль. Думаю, ребята из охраны Горохова причастны к убийству. Если не сами же своего шефа и шлепнули.
– Интересная мысль. – Сыщик встал из-за стола и отобрал у Крячко пачку сигарет. – Давай выкладывай.
– Да ты сам посмотри. – Станислав, дав Гурову прикурить, забрал сигареты назад. – На вопрос Игоря о том, происходило ли в тот день что-нибудь необычное, они ответили отрицательно. А потом вспомнили, что дважды за утро в их квартире вылетали пробки.
– Ну и что? – поинтересовался сыщик.
– А то, что, по их словам, это случается часто. Поскольку всяких приборов в сеть включено слишком много, – ответил Крячко. – А в тот момент, когда отсутствует напряжение, их монитор слежения работать, естественно, не может. Это ты поймешь, если, конечно, физику в школе учил. Как раз тогда, когда не велась запись на видеокассету, к ним и мог прийти в гости киллер. Но и это еще не все!
– И что же дальше? – Гуров усмехнулся.
– А дальше, Лева, у нас есть лишний телефонный звонок! – Станислав явно наслаждался своей проницательностью и оперативностью. – В квартире у этих парней обычного телефона нет. Опасались, что в случае покушения на Горохова могут обрезать провода. Поэтому пользуются они сотовым. Так вот, перед тем как сообщить в милицию об убийстве, эти бравые парни куда-то звонили еще. Если ты не догадываешься, с кем они разговаривали, то могу дать подсказку: с заказчиком! Сообщили о выполненном задании.
– А почему не жене Горохова или не начальнику его охраны? – Сыщик затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
– Жене они не звонили. Это точно. – Крячко усмехнулся. – А вот начальника охраны я еще проверить не успел. Впрочем, если Кулагин прав и Горохов работал на мафию, то и охрана у него должна быть из боевиков…
– У твоей теории есть один большой недостаток. – Гуров вернулся на свое место. – Слишком много свидетелей. Четверо охранников, и когда выяснится, что звонили они своему начальнику, то еще и он. Дилетантство получается, а не работа серьезных людей.
– Ну это еще ни о чем не говорит! – попытался отстоять свою точку зрения Крячко, но сыщик перебил его:
– Стас, я тебе не запрещаю разрабатывать эту версию. Но только потом! А сейчас ты поедешь к Горохову и еще раз опросишь жителей дома. Может быть, кто-нибудь все же видел подозрительного человека вчера утром или днем.
– Послал бы я тебя, Лева, куда подальше, но боюсь, не дойдешь! У тебя маразм, и ты на полдороге забудешь, куда шел, – обиделся Станислав и встал. – Ты тиран, деспот и душитель молодых талантов…
Едва Крячко ушел, Гуров позвонил Гойде. Несмотря на свою довольно едкую отповедь, сыщик не спешил отбрасывать версию Станислава о возможном участии охраны Горохова в его убийстве. Она была не такой уж бредовой.
На самом деле практика групповых убийств всегда существовала в преступном мире и всегда будет существовать. Бандиты таким образом связывают себя групповой порукой. Особенно тогда, когда принимают новых членов в свои ряды.
Участвовали охранники Горохова в убийстве или нет, утверждать с полной уверенностью было невозможно. Нужно было еще многое проверить, прежде чем выносить те или иные суждения. Вот об этой проверке сыщик и попросил Гойду.
Следователь все равно собирался сегодня допрашивать охранников в официальной обстановке. Гуров рассказал ему о версии Станислава и об обнаруженном им же неизвестном телефонном звонке. Гойда хмыкнул в трубку и пообещал все тщательно проверить.
– Значит, Лев Иванович, сам ты думаешь, что охрана вряд ли замешана в убийстве? – хитро поинтересовался следователь в конце разговора.
– Ты же знаешь, что я никогда ничего не утверждаю, пока не наберу для этого достаточно фактов, – спокойно ответил Гуров. – А если ты думаешь, что я непременно сам бы взялся разыгрывать заведомо выигрышную сдачу, то ошибаешься. Излишне тщеславным я никогда не был.
– Значит, ты будешь искать драгоценности? – немного смутившись, спросил Гойда.
– Нет. На это дело я отряжу группу Веселова. – Сыщик немного поколебался, но все же рассказал об утренней встрече с Кулагиным.
– Веселые дела, – задумчиво пробормотал следователь, когда Гуров закончил говорить. – Пахнет жареным. Ты поосторожней, Лев Иванович.
– Да уж постараюсь, Игорь Федорович, – усмехнулся Гуров и повесил трубку.
Капитан Веселов, тридцатилетний парень, которого до сих пор не оставили в покое веснушки, постучался в дверь кабинета Гурова минут через пять после разговора сыщика с Гойдой. Об участии группы Веселова в раскрытии убийства Гуров еще вчера договорился с Орловым. И ждал капитана сегодня к десяти утра. Сыщик посмотрел на часы и усмехнулся. Стрелки показывали 8.50.
– Лев Иванович, разрешите войти? – поинтересовался капитан, заглядывая в приоткрытую дверь.
– Входи, Саша, входи, – улыбнулся Гуров. – Твои архаровцы с тобой?
– Конечно, Лев Иванович, – кивнул Веселов и шире распахнул дверь. – Все тут. В полном составе.
Следом за капитаном в кабинет Гурова вошли Тяжлов и Багаев, оперативники из группы Веселова. Оба старшие лейтенанты, имеющие немалый опыт сыскной работы. Гуров уже несколько раз привлекал их к расследованию тех дел, что вел сам. Знал их довольно хорошо и считал толковыми сыскарями. Хотя Тяжлов, пожалуй, был посообразительнее своего напарника.
Саша Веселов, по мнению сыщика, был увлекающимся человеком. Он считал Гурова великим сыщиком и не уставал сравнивать его с различными литературными персонажами. Полковник знал об этом и про себя посмеивался. Впрочем, об этом Гуров Веселову никогда не говорил.
Все трое вошедших еще не были в курсе дела, над которым им теперь придется работать. У Гурова ушло много времени, чтобы ознакомить парней с материалами по убийству Горохова и объяснить суть их задания. Под конец объяснений Багаев с Тяжловым выглядели несколько приунывшими. Лишь один Веселов сохранил бодрость духа.
Гуров прекрасно понимал их чувства. Заказное убийство крупного финансового воротилы обычно подготавливалось так тщательно, что на киллера практически невозможно выйти. А если след исполнителя все же и удавалось найти, то киллера спокойно устраняли и заказчики преступления оставались безнаказанными.
Было вполне естественным, что молодые лейтенанты не горели желанием впутываться в дело, которое могло длиться годами и все равно не принести никакого результата. Честолюбивые и стремящиеся вверх по служебной лестнице парни просто не могли испытывать радости от такой работы. Их карьера зависела прежде всего от раскрываемости преступлений, в расследовании которых Тяжлов с Багаевым участвовали. И вешать на себя «мертвое дело» они совсем не хотели.
Оптимизм Веселова тоже объяснялся просто. Капитан не мог себе представить, что дело, за которое возьмется Гуров, останется нераскрытым. Да к тому же Саше просто нравилось работать под руководством полковника. Он даже испытывал эстетическое наслаждение, глядя на то, как Гурову удается разгадывать самые запутанные головоломки.
– Не буду размахивать шашкой, но мы еще поборемся, – с улыбкой проговорил Гуров, закончив свой рассказ. – Понимаю, что дело выглядит очень и очень безнадежным. Но, хотим мы того или нет, его поручили нам. Нам искать этого киллера. И чем быстрее мы выйдем на его след, тем лучше будет для всех. И для вас в первую очередь.
– Вы думаете, Лев Иванович, убийца действительно попытается сбыть украшения жены Горохова? – недоверчиво спросил сыщика Багаев. – Зачем ему это? Он и так поимеет с заказчиков неплохие деньги. К тому же пятнадцать штук баксов с собой прихватил.
– Я, Андрей, не могу быть на сто процентов уверенным, что убийство было заказным, – словно малому ребенку объяснил ему Гуров. – Профессиональные киллеры никогда ничего у своей жертвы не берут. Такая мелочь им ни к чему. И если Горохова все же заказали, то убийца допустил ошибку, взяв драгоценности из сейфа. Это либо жадность, которая его непременно погубит, либо грубая имитация ограбления, до которой нормальный киллер никогда не опустится.
