Алексей Лавров
Тень души 3
– Привет! – ответила Лена. – Конечно, хочу!
– Тогда подъезжай к стрелковому клубу через часик, – проговорил я. – Не забыла, где клуб?
– Я помню, – ответила она и смущённо спросила. – А можно с Денисом?
– Можно, – сказал я добродушно.
Вообще-то неумно давать ему возможность научиться стрелять, но он же может и сам найти другой какой-нибудь клуб. Пусть лучше стреляет у меня на глазах.
Через час я приехал на своей инвалидной коляске на парковку клуба. Лена и Денис уже ждали меня у дверей. Мы вместе прошли внутрь, я представил их как своих друзей. Лене опять дали «ПМ», а Деня выбрал «Беретту». Он сам купил себе и Лене патроны.
Мы прошли к моей ячейке, Кольт дожидался меня в ящике. Милый, добрый дедушка! Какая трогательная забота!
На огневом рубеже уже стреляла Оля с папой, узнал её по причёске. Подошли к ней поздороваться. Оля ужасно обрадовалась и сходу принялась учить Лену и Дениса. Я скромно отошёл и принялся расстреливать мишень от бедра.
Интересно у меня стало получаться, в голове будто появилась система наведения. На пистолет смотреть уже не нужно, я его просто чувствую, как и положение мишени. Траектории отчётливо себе представляю, словно рисую, и укладываю пули, куда нравится. Первым барабаном выбил в круговой мишени смайлик…
– Неплохо, – раздался за спиной голос деда.
– Привет, деда! – обернувшись, сказал я радостно. – Спасибо тебе за Кольт!
– Пожалуйста, – ответил он. – Я смотрю, ты с друзьями, не буду тебя отвлекать.
– Не-не! – возразил я. – Я всю неделю хотел с тобой поговорить.
– Ну, пойдём тогда в буфет, – предложил он.
Мы прошли в уютный зальчик, взяли в баре по стакану сока и расположились за столиком. Я без обиняков изложил проблему. Он отчего-то хмурился. Вынул телефон и сухо заговорил через несколько секунд:
– Алё. Здравствуй, Дима. Скажи, пожалуйста, ты русскую речь понимаешь? Очень хорошо! Тогда почему Артёму приходится обращаться ко мне для решения вопросов в его собственной фирме? – дед, кривясь, помолчал и проговорил сдержанно. – Он большой мальчик, сам сделал выбор… Мы заключили сделку… – он сказал неожиданно резко. – Засунь совесть себе в жопу! Где она у вас была, когда вы придумывали эту хрень?! И чем ты думал, когда втянул в это сына?! Молчишь? – дед вздохнул и продолжил спокойнее. – Короче так. Обеспечь Артёму всё необходимое для его работы… вот так-то. Ире передавай привет.
Дедушка убрал телефон и смущённо улыбнулся.
– Папа всё решит, не волнуйся.
– Ты сказал, что это моя собственная фирма, – проговорил я, задрав брови.
– Да сразу оформляли на тебя, – ответил он благодушно. – Но документы у меня в сейфе. И у вас мой финансовый менеджер.
– Спасибо, деда! – искренне поблагодарил я.
– Пока не за что, – хмыкнул он. – Ну, пошли, постреляем.
Глава 5
Забавные существа эти взрослые серьёзные люди! Я же ясно сказал Вадиму и отцу, что пауза в игре у меня не более суток, игре пофигу, что у кого-то выходные. И всё равно папа обиделся, что я наябедничал деду. Ну, судя по тому, каким тоном он со мной разговаривал. Позвонил мне сам и сказал сухо:
– Настрелялся? Теперь давай в НИИ.
А я только второй барабан расстрелял! и чуть-чуть начал третий Но делать нечего, пришлось прощаться с дедом и ребятами. Приехал в фирму, позвонил отцу ещё раз, он сказал идти в кабинет Вадима.
Вадик тоже выглядел невесело. Он, видите ли, хотел вывезти семью на природу. Только отъехали, и позвонил Димон, то есть мой папа. Пришлось бедняге высаживать жену и ребятишек и ехать на работу, а у него, между прочим, в багажнике маринованное мясо и походный мангал.
– Это хорошо, – сказал я. – Закончим тут и шашлыков пожарим на парковке.
Он странно на меня посмотрел, и я добродушно добавил:
– А я пива куплю.
Вадик тяжело вздохнул и перешёл к делу. Родитель мой в эту минуту переписывает код, чтоб я мог самостоятельно пользоваться вирт-капсулой, а Вадим, системный аналитик, займётся со мной хозяйством.
– Погоди, – помотал я головой. – Какой код? Мы же собираемся эти капсулы продавать людям, их тоже кто-то должен в них укладывать, а потом нажимать кнопки?
– Всё-то тебе надо знать, – проворчал Вадим и принялся объяснять. – Я тебе говорил, что для людей будет обычная игра… в смысле обычная программа для обычных компьютеров. А у тебя изолированный квантовый процесс!
– Причём тут процесс? – осторожно спросил я. – Я ведь лежал в коме.
– Вот это и есть самое оно, – сказал Вадик с загадочным видом. – Понимаешь, квантовый вычислитель нельзя выключить, как человек не может отключить мозг. Мы с твоим папкой, когда ты выпал в коматоз, посмотрели характеристики. Так твой изолированный процесс работал! Вот тебя в капсуле не было, а по данным ты игрался.
– И когда я очнулся, процесс остановился? – осторожно уточнил я.
– Не то, что остановился, – проговорил он. – Скажем так, резко снизилась интенсивность.
– Интересно, – задумчиво пробормотал я и перешёл к делу. – Так каким хозяйством будем заниматься?
– Это тебе лучше знать, – хмыкнул Вадик. – Твой дед приказал обеспечить условия. Что тебе нужно?
Я высказал заранее заготовленные пожелания. Значит, чтоб это был только мой кабинет, входить разрешено отцу и Вадиму, но с моего разрешения. Само собой, вирт-капсула, компьютер, санузел обязательно с душевой кабинкой, раскладной диван, шкаф для белья, шкаф для бумаг, стол, холодильник и микроволновка.
Вадик сказал, что фигня вопрос, сейчас организует. Всё поставят за счёт фирмы, а наполнять холодильник и менять бельё мне придётся самостоятельно. Вадим тут же позвонил и заказал дополнительное оборудование.
Вдвоём мы сходили в службу охраны, и Вадик представил меня строгому дядьке в деловом костюме и с выправкой военного как нового сотрудника с полным допуском. Вместе мы спустились через все посты охраны на секретный этаж, посмотрели тот самый кабинет, где я уже ложился в капсулу.
Потом встречали доставку и тащили раскладной диван, а потом холодильник, а то грузчиков магазина дальше вахты на первом этаже не пропустили. Я сбегал на вахту за микроволновкой, а Вадим забрал из своей машины маринованное мясо и положил пока в новый холодильник. Принялись перетаскивать из других кабинетов шкафы…
Не так я себе всё представлял. Реальная жизнь она такая… реальная.
Хотя ничего особенного, никто не преломился. Вадик спросил, всё ли меня устраивает. Я благодушно покивал, а он вручил мне ключи от кабинета и напомнил о рекламном фильме про мой экзоскелет. Мол, раз выходной всё равно уже испорчен, так не стоит терять время.
Сначала мы прошли в спортивный зал, Вадим пояснил, что здесь тренируются охранники и сотрудники НИИ. Ничего себе такой зальчик, мне понравился. Потом притащили в зал прожекторы и видеокамеру. Вадик принялся настраивать свет, попутно объясняя, что от меня требуется.
Мне предлагалось просто продемонстрировать, на что я способен в экзоскелете. Я бегал, прыгал, приседал, ходил колесом, становился на мостик, отжимался и вертелся на перекладине. Короче, устроил себе обычный урок физкультуры. Под конец съёмки Вадим смущённо проговорил:
– Чёрт знает, что такое. Если б я тебя не знал, никогда бы не поверил, что ты инвалид.
Я на это только пожал плечами. К счастью Вадику позвонил мой отец, сказал, что у него всё готово, и позвал на обед. Мы отнесли на место прожекторы и камеру, и Вадим проводил меня в рабочую столовку НИИ.
Надо же, с детства тут отираюсь, а в столовую пришёл первый раз. Я с интересом огляделся. Папка уже ждал нас за столом, за другими столиками сидели парни в форме охранников. Мы загрузили подносы, рассчитались на кассе и подсели к моему отцу. Поели молча и прошли в мой новый кабинет.
Первым делом папа мне показал, что требуется включить и куда кликнуть. После этого капсула откроется, мне нужно просто в неё улечься. Закроется сама, а после окончания сеанса, когда капсула откроется, я в течение минуты должен из неё встать, тогда у дежурного не загорится тревожный сигнал. Так что лучше после сеансов не разлёживаться.
Я сказал, что всё это очень мило, и Вадик предложил на этом заканчивать. Он достал из холодильника своё маринованное мясо и очень серьёзно попросил в воскресенье его не дёргать. Папка смущённо пробурчал, что мы постараемся, и Вадим ушёл. А я подошёл к дивану и принялся отстёгивать экзоскелет.
– Ты чего, сынок? – удивился отец.
– Да сразу опробую твои переделки. Всё равно скоро заканчиваются сутки паузы с прошлого сеанса, – ответил я и добавил заботливо. – А ты домой уже езжай.
* * *
«Приветствуем, игрок!
Продолжение прерванного сеанса.
Приятной игры»!
Лежу на спине с закрытыми глазами. Прошлый раз как обычно поставил игру на паузу перед сном. И когда вернулся, как всегда припомнил игровые обстоятельства. Шесть дней уже здесь прожил и добился кое-каких успехов.
В плане физической подготовки, понятно, за столь короткий срок ждать результатов глупо. Работал, конечно, с персонажем, но старался не перегружать. Закаливал волю – мне постоянно жутко хотелось есть. Растягивал связки и занимался с силами духа – будет энергетика, пойдёт и всё остальное.
Но всё-таки нагружал, причём, с прицелом на скорейшую практическую отдачу. Тренировал удары, бил мешки с мукой и крупами в подсобке отцовской лавки, их же пытался ворочать для отработки бросков. Удары кое-как получались, а броски совсем не.
А для выносливости и общего развития вечерком после ужина сделал коромысло. Попросту сбил с черенка лопату, всё равно стоит в хозяйстве без дела. В сарае нашлась довольно длинная верёвка. Отрезал длинную часть, расположил вдоль черенка и привязал её обрезками покороче. Потом ещё из двух кусков верёвки сделал петли и привязал их к ручкам кувшинов. А верёвки ещё оставалось изрядно длинны, навязал на ней узлов с небольшими интервалами.
Вот с утреца, как проснулся в пять часов, немного размялся и побежал к общественному источнику с мотком верёвки на плече, а поверх него коромысло с двумя кувшинами. Платить за воду я, разумеется, не собирался, да и служащий ещё не проснулся.
Вечером дядька последний раз открыл и закрыл кран, подождал, пока горожане могли дотянуться до воды с парапета, опечатал колесо, да и пошёл домой. А водички, между прочим, в бассейне оставалось довольно много.
Прибежал я к источнику и опустил на палке первый кувшин. Легко наполнил и потащил вверх. Ерундовая, вроде, задача, но только если ты не свободный эллин пятнадцати лет из древнего Константинополя, кто в жизни тяжелее ложки ничего не подымал. Чуть сам в бассейн не грохнулся, но вытащил на волевых. Без паузы и раскачки подвязал к палке второй кувшин и опустил его в бассейн. Попёр наверх, стиснув зубы.
Как вытащил кувшины, подвязал верёвку к стволу чахлой пальмы у парапета и сбросил конец в бассейн. Народу по раннему времени не было ни души, так я без стеснений снял хитон и прыгнул с парапета в воду. От души наплескался и полез наверх, хватаясь за узлы руками, ногами и зубами. Вот это было приключение!
Выволок пухлое туловище Артемиса на парапет и, как был голый, лёжа на спине, погрузился в медитацию для восстановления сил. Немного пришёл в себя, оделся, отвязал и смотал верёвку, подвязал кувшины к коромыслу, взял на плечо и потопал домой.
И с чего я думал, что с коромыслом будет сильно легче? Два ведь кувшина, а не один! Вот два раза и отдыхал по пути, несмотря на все свои таланты. Кувшины с водой поставил у дверей дома, отнёс своё коромысло в сарай и хорошо припрятал.
Признаться, воду я принёс вовсе не для семейства Артемиса. Взял один кувшин на голову и потопал к соседскому дому. По воспоминаниям персонажа, мама каждое утро жаловалась, что осталось мало воды, и взять её в такую рань негде. У соседей, должно быть, такие же трудности.
Артемис был настоящим сыном торговца, его натура чуть не закипела, когда я только подумал предложить сразу два кувшина воды. Память выдала справку, что ни одна хозяйка не заплатит за воду больше одной нумии и будет торговаться, пока за эту нумию не отдам оба кувшина. К тому же один кувшин ещё может оказаться теоретически лишним, а два наводят на подозрения.
Как хозяйки не сетовали на стеснённость в средствах, как ни стыдили и не обвиняли меня в вымогательстве, я слушал с придурковатым безразличием и отвечал только:
– Если вам не надо, я дальше пошёл.
Ну, что с меня взять – головой же ударился. Вот получил я монетки – деньги только вперёд – перелил воду в хозяйские кувшины и вернулся домой. Успел как раз вовремя, Лариса меня обыскалась и уже шла сказать маме, что я куда-то потерялся. Успокоил сестрёнку и на будущее попросил так из-за меня не волноваться.
Потом завтрак, пошёл в гимнасий. Меня позабавило, как быстро в городе разлетаются слухи. Ребята рассказывали, что вчера какого-то паренька, сына отпущенника, загрызла собака, прям перегрызла горло. У кого-то пёс сорвался с цепи. Его ищут, но вряд ли найдут – держать таких собачек могут лишь состоятельные люди.
После занятий никто меня не встречал и, когда я пошёл с мамой и Ларисой за водой, у общественного источника не заметил тех ребяток. Похоже, что теперь они стали меня избегать. Ну, так и должно быть. Пожаловаться мальчики на меня не могут, им же придётся рассказать, как они вымогали у свободного эллина деньги. Вот и пусть доводят себя страхами, а мне ещё требовалось поработать над собой.
Я и работал все эти дни по одной программе. Только с четвёртого дня игры вставал немного раньше и делал два рейса к общественному источнику. И сегодня пришил на хитоне внутренний кармашек для монет. Так-то я деньги прятал в своей конурке, но завтра мне предстояли серьёзные расходы.
Подведя промежуточные итоги, психологически настроился на игровую реальность и сразу уснул.
* * *
Проснулся, как включился, через пять часов, то есть в четыре утра. Первый результат усиления духа – требуется меньше сна.
Выполнил дыхательную гимнастику, провёл короткую медитацию и отправился за коромыслом и кувшинами. С мотком верёвки и коромыслом на плече босиком побежал к бассейну. Первым рейсом после того, как набрал воды, ополоснулся.
Мне уже довелось с отцом и братом сходить в общественную баню. Пара нет, веников тоже, пива лучше даже не спрашивать, только вода тёплая. И ведь никакая баня не заменит утренних омовений. Я ж в своей реальности практически десантник, а это вот почти фонтан.
Из бассейна вылез по верёвке без особых трудностей, персонаж привыкает. Оделся, поднял коромысло и бодрым шагом пошёл к дому. Отдохнуть уже не останавливаюсь. Поставил в сарайчике полные кувшины, спрятал верёвку и подвязал пустые. Снова бегом к бассейну. В это утро решил сделать три рейса.
Я человек серьёзный, раз решил, так и сделал. Без перерыва на отдых отнёс воду четырём ближайшим соседям. Они уже мои постоянные покупатели, обошлось без лишних разговоров. Отдыхал, когда две новенькие хозяйки сетовали на стеснённость средств и обвиняли меня в вымогательстве, а я им туповато отвечал:
– Если вам не надо, я к другим пойду.
Управился до завтрака. Прошёл в столовую, только сандалии надел. Получил молитву, кусок сыра и горсть сухофруктов с кружкой воды. Пожелав маме и сестрёнке хорошего дня, потопал как бы в гимнасий.
Утреннюю гимнастику сегодня я решил прогулять. Всё ж равно там никто со мной уже играть не хочет. Говорят, нет шансов. И эти дети всю дорогу обзывают Артемиса пухляком! Хотя последние дни скорее уважительно называют.
Во внутреннем кармашке у меня лежали двадцать две нумии, и шагал я в городской центр. В памяти Артемиса выудил, что бумага для прошений и доносов, а так же перья и чернила продаются в аналогах нашей «Роспечати». Паренёк ходил в такую лавку с отцом, когда тому потребовалось писать прошение о приёме Артемиса в гимнасий.
Лист белой бумаги стоил целых пять нумий! И торговаться бесполезно – это государственная пошлина. Купил три листа, чтоб лишний раз не ходить, пузырёк чернил за две нумии и десяток перьев за три монетки. Не, это просто какой-то грабёж! Чёртовы бюрократы!
В гимнасий пришёл ко второму часу. С умной мордой уселся со всеми за стол, положил перед собой чистый лист, перо и чернила и воззрился на преподавателя. Ребята дружно уставились на меня, большей частью с открытыми ртами. Грек отчего-то выглядел смущённым.
Весь урок он через предложение прославлял базилевса, а я скептически на него поглядывал. В конце часа написал на листе, что он, имя и род занятий, подозрительно часто говорит об автократоре. На переменке во дворе дети избегали смотреть в мою сторону.
На следующем часе преподаватель меня усиленно не замечал. Я написал, что он, имя и род занятий, подозрительно редко говорит об автократоре. А третьим уроком была история, учитель вёл себя, как обычно. Я написал, что пока о нём, имя и род занятий, затрудняюсь написать что-то определённое, нужно продолжить наблюдения.
Последним был закон божий, на этом уроке я листик и чернила с перьями убрал в сумку и старался не отсвечивать. О боге рассказывал настоящий священник, а к церковным персонаж испытывал буквально телесный страх. Вот их-то как раз все отчего-то и считали осведомителями.
После уроков я пошёл домой, и день покатился по шаблону. Те же мои упражнения и занятия, да сходил с мамой и сестрой к источнику. Лишь за ужином, когда дошли до воды с вином и сухофруктов, папа Александр осторожно спросил, что я записывал на уроках, и кто мне дал дорогую бумагу.
Ух-ты, как кого-то припекло! Сразу доложили!
Я, честно глядя папе в глаза, заявил, что не могу об этом говорить. И не соврал ведь ни разу! Ну, как бы я ему рассказал, что тишком таскаю общественную воду и продаю соседям, а фокус с бумагой мне нужен просто, чтобы иметь возможность прогуливать этот дурацкий гимнасий?
Кто осмелится выгнать за непосещение открытого доносчика? Сразу заподозрят в нелояльности. Как хорошо всё-таки учиться в автократическом обществе! За наше счастливое детство спасибо, базилевс родной!
* * *
Вот на другое утро я притащил шесть кувшинов воды и продал их соседям. После завтрака как бы пошёл в гимнасий, а на самом деле свернул к общественному источнику. Выбрал позицию для наблюдения, навалился спиной на ствол дерева и занялся медитативным созерцанием.
Пришёл я немного рано, но мне совсем нетрудно уже ждать часами. Глаза открыты, мыслей нет, работаю с силами духа. В прошлой миссии привык на весле драккара.
У парапета стали собираться первые хозяюшки. Накормили своих мужиков и отправили на работу, службу или учёбу, а сами пошли за водичкой первый раз за день. Второй раз пойдут уже после обеда.
Подошли мама с Ларисой, и вскоре после них пришёл служащий. Придирчиво проверил печать, громко гундосо проговорил:
– Во славу базилевса! – и открыл кран.
К нему выстроилась очередь. Через несколько минут вода в бассейне поднялась достаточно, и первые хозяйки наполнили свои кувшины…
Упс! А вот и мой клиент! Русоволосый, востроносый, кареглазый худенький паренёк среднего роста пришёл в компании девушки и моложавой женщины. С четверть часа они простояли в очереди, о чём-то беседуя с другими хозяйками, наконец, наполнили свои кувшины и пошли, не оглядываясь. Просто трудно оглядываться с полным кувшином на голове.
Я, соблюдая почтительную дистанцию, тронулся за ними. Они свернули в проулок и вышли на улицу, идущую параллельно нашей. Вошли в приличный дом, а я занял позицию у стеночки в тени и снова принялся ждать.
В скором времени русоволосый паренёк вышел из дому, тревожно огляделся. Чудак! Что он мог заметить на солнце после домашнего полумрака? Вот и потопал деловым шагом в мою сторону. Когда между нами оставалось всего пару метров, я шагнул к нему и нанёс ему прямой удар открытой ладонью в лоб.
Паренёк упал на спину, и я пнул его в бок, потом в живот, врезал в лицо, по спине. Он корчился в пыли у моих ног. Я тряхнул левой рукой, заточка оказалась в ладони. Присел рядом с ним на корточки, приподнял его голову за волосы, а острую штучку приставил к шее и слегка порезал кожу. Пацан в ужасе замер.
– Здравствуй, ублюдок, – сказал я ласково. – Хочешь что-нибудь сказать напоследок?
– Не убивай! – прохрипел он. – Ради бога!
– А ведь я тоже просил меня пощадить, – напомнил я задушевно.
– Прости! – жалобно заныл он. – Ради бога! Не убивай!
– Как тебя звать? – спросил я.
– Никон, сын мастера Макария, – проговорил он поспешно.
– Ты должен мне тридцать нумий, – продолжил я. – Согласен, Никон?
– Согласен! – ответил он радостно.
– Сегодня ты принесёшь их на то место, где я перегрыз вашему приятелю глотку, и будешь ждать меня, когда я пойду из гимнасия, – проговорил я благодушно. – Или уже этим вечером я тебя зарежу, мразь.
– Я принесу деньги! – горячо заверил меня парнишка.
– Вставай, – сказал я, поднимаясь с корточек.
Он встал на ноги, а я, убирая заточку в рукав, спросил:
– Кто из вашей компании живёт рядом?
– Паисий, – с готовностью ответил Никон.
– Пойдём к нему, – проговорил я. – Позовёшь его на улицу.
Мы прошли немного, через четыре дома я снова встал у стеночки в тени, а Никон пошёл звать приятеля. Тот был дома и охотно вышел погулять. Никон привёл Паисия, тоже русоволосого, худощавого и кареглазого. Я приветствовал его ударом кулаком в солнечное сплетение.
Далее психологическая подготовка ногами, к которой присоединился и Никон, и деловая часть. Паисий очень просил его не резать, согласился с долгом в тридцать нумий и повёл нас к третьему их приятелю Платону.
Он оказался смуглым и черноволосым крепышом, пинали его уже втроём, и парнишка был очень рад, что остался жив. Легко признал должок и повёл к четвёртому члену шайки Феодору. Тот тоже был смугл и черноволос, но стройнее Платона, и били его вчетвером. Так он счастью своему не сразу поверил, когда бить перестали, и с радостью на разбитой моське заявил, что охотно заплатит мне за моральный ущерб.
* * *
Я ненадолго простился с ребятами и пошёл в гимнасий. Дело можно считать практически сделанным. Судя по их домам, ребятишки из приличных по местным меркам семей, просто как все дети отпущенников недолюбливают свободных.
Шайка держалась только на авторитете загрызенного мною белобрысого здоровяка, что детки и доказали, сдавая и избивая друг дружку. Друг другу они не верят, а без своей банды подростку на улицах беда – легко станешь жертвой другой какой-нибудь банды.
Я лучший кандидат в вожаки. Прежде всего, убедительно показал свою крутизну. Более чем убедительно. Во-вторых, наказание назначил с одной стороны справедливое, примерно столько же они все с меня и вымогали, а с другой вполне разумное. Придётся поднапрячься, но по тридцать нумий они наверняка сумеют украсть или выпросить дома. А скорей всего, припрятаны у них монетки на всякий случай.
В общем, довольный собой я с деловым видом пришёл в гимнасий к последнему уроку. Ничего никому не объясняя, уселся за стол и положил перед собой новый чистый лист. Ребятки на него выразительно посмотрели. Ну, у какого ещё честного свободного эллина может быть каждый день казённая бумага?!
В этот раз я слушал учителя со скучающим лицом и ничего записывать не стал. На сегодня достаточно одного «страха чистого листа», бумагу нужно поберечь – мне ж на самом деле её даром не дают.
Из гимнасия к месту встречи шёл на кураже. Приведут ребятки с собой родичей или попробуют справиться сами? С подобным чувством я шагнул с борта «Отваги» на пристань в Грэйфэльхрин-фиорде. Навстречу наконечникам копий и дротикам тяжёлых самострелов. И ничего не преувеличение – тогда, как сейчас, пути назад не было.
Парни стояли, прислонившись спинами к стене того же дома. Я замедлил шаг и остановился, они подошли ко мне. Никон первый протянул мне руку и сказал:
– Вот твои нумии.
Я подставил ладонь, и он высыпал в неё монеты. Другие без слов отсыпали назначенный мною штраф.
– Без претензий? – солидно проговорил чёрненький крепыш Платон.
– Все претензии я уже высказал белобрысому, – ответил я небрежно и важно добавил. – А это ваши взносы в казну банды.
Пацаны удивлённо на меня посмотрели, и я принялся за разъяснения:
– Не, если хотите считать это вирой, считайте и проваливайте. А кто хочет быть в банде и заниматься взрослыми делами…
– Какими делами? – робко спросил Паисий.
– Сказали ж тебе, взрослыми, – солидно сказал Платон и участливо добавил. – Иди домой, детка.
– Сам иди! – огрызнулся Паисий. – А я в деле.
– Я тоже, – сказал Никон.
– И я, – проговорил Феодор.
– Хорошо, – проговорил я. – Тогда сейчас расходимся по домам, обед скоро. Вечером к шести часам собираемся возле общественного источника.
Пацаны солидно покивали и разошлись. Смешные! Шли в одну сторону, но с таким видом, будто друг друга не знают. Хотя…
Они походу только сегодня о себе что-то начали узнавать.
* * *
Обед начался как обычно, только за водой, разбавленной вином, мама смущённо заговорила:
– Аотемис. Одна соседка у источника говорила, что ты предлагал ей утром кувшин воды за нумию…
Я с покер-фэйс жевал сушёный абрикос.
– Я не поверила, у нас же никогда не было лишней воды по утрам, – продолжила мама. – Но потом другая соседка сказала, что тоже купила у тебя утром кувшин воды. А потом третья!
Интересно, досчитает она до шести?
– Артемис продал трём соседям за утро по кувшину воды? – весело уточнил отец.
– Вернее сказать, что продал трём соседям один кувшин! – фыркнул братец. – Но у него никогда не хватит на такое мозгов.
– Жара стоит ужасная, – проговорил я безразлично. – Кажется людям.
Сестрёнка ехидно захихикала. Мама ещё сильнее смутилась и опустила глаза. Интересно, кто меня сдал? Блин, спрашивать уже неловко. Ладно, потом спрошу у Ларисы и устрою болтливым заразам водную блокаду. К хорошему привыкают быстро, а отвыкать неприятно.
После обеда занимался медитацией, тренировками, сходил с мамой и сестрой за водой. Незадолго до шести взял в сарае своё коромысло, верёвку и две корзины, пошёл к общественному источнику. Меня уже ждали Никон и Паис, вскоре подошли Феодор и Платон. И я повёл свою новую банду на дело.
Дело касалось самого для меня в этот момент важного – питания. Артемис был истинным сыном торговца и торговую информацию впитывал, как губка. В его памяти нашлись интересные сведения.
Рыбу для продажи на рынке ловят ночью, а по утрам перекупщики забирают улов по дешёвке и сразу везут на рынки. Конкурировать с ними буквально опасно для жизни. Для себя же и на засолку или для сушки рыбу ловят с утра до вечера, и никто рыбаков на пристани не встречает.
По пути я изложил ребятам план – мы просто купим рыбы, сколько сможем упереть, и предложим соседям всего лишь по двойной цене…
– Облезут соседи! – азартно заявил Платон. – Моя семья и сама возьмёт рыбку!
– И моя тоже! – сказал Никон.
Феодор и Паисий так же не видели смысла подкармливать соседей. Вопрос со сбытом, таким образом, был убит, толком не поднявшись. Всё складывалось замечательно, только топать по узким кривым улочкам до рыбацкой пристани около семи вёрст.
Когда дошли, у моего воинства значительно поубавилось пылу. Но я ведь главарь или где! Волюнтористским решением приобрёл три большие корзины кефали за семьдесят нумий. Две корзины пришлось брать собственно с корзинами, по пять нумий за штуку, а из третьей я перевалил рыбу в две свои корзинки.
Пацанам предстояло тащить по двое большие корзины. Из верёвки я сделал им петли через плечо и привязал к ручкам, а свои корзинки соответственно прицепил к коромыслу. Потопали, горестно сопя.
Прошли немного, и я скомандовал короткий отдых – парни начали запинаться. Малость подышали, я приказал продолжить движение. На следующем привале Паисий спросил, как мы поступим с прибылью. Поделим?
– Нет! – отрезал я сурово. – Нужно вкладывать деньги в развитие. Купим тележку.
– А где держать осла или лошадь? – скептически спросил Платон. – Да и пошлины за проезд в город немаленькие.
– Сами будем таскать, – сказал я. – Всяко легче, чем на горбу.
– У меня батя колёсный мастер, – проговорил Никон. – Договоримся недорого.
– Тогда по двойной цене слишком мало, – заявил Феодор. – Давайте хотя бы по тройной! Всё равно на рынках рыба раз в десять дороже!
Пацаны согласно закивали – им уже не казалась тройная цена чрезмерной. Ну, учитывая их труд. Я дал команду продолжить путь, парни засопели решительнее…
Часа за полтора дошли до дома Феодора. Он отнёс мою корзинку с рыбой, то есть половину большой корзины. Вынес пустую корзину и тридцать нумий. Сказал, что мама сразу будет жарить. Такая же история повторилась и с другими ребятами – рыбу забирали, не торгуясь, и сразу принимались готовить.
Возле дома Никона я назначил сбор банды завтра в шесть возле общественного источника – снова сходим за рыбкой. Пустые большие корзины оставили на хранение Никону, и я распустил повеселевших ребят. Ещё бы, за два часа мы заработали сто двадцать нумий или шесть серебряных мелиарисий!
К своему дому я пришёл в одиночестве с двумя корзинками рыбы на коромысле. Мама, конечно же, сразу принялась её жарить, а я рассказывал, что купили рыбу с друзьями на рыбацкой пристани. И если всем хочется, чтоб я и дальше носил рыбу, с папы всего тридцать нумий…
– Ты сын купца, сынок, – серьёзно проговорил Александр. – И ты станешь купцом. Не стыдись зарабатывать деньги.
– Чёрт! – воскликнул Гераклит. – Я готов поверить, что утром он продал трём соседям один кувшин воды!
Лариса весело засмеялась, мама добродушно улыбалась. Ужин, таким образом, немного задержался, но прошёл необычно весело, даже празднично. Жареная рыбка была – ммм! – пальчики оближешь! И её было много, я впервые здесь наелся досыта.
Гераклит пристал, что это за штука такая, на которой я притащил корзины, и не связана ли она с теми кувшинами воды, что померещились соседям. Трудно хранить секреты от родных, да и не такой уж это важный секрет. Я рассказал всё, как есть…
За столом долго не стихал смех. Батя и Гераклит хлопали меня, то по плечу, то по спине и хохотали во всё горло. Лариса заливалась колокольчиком, а мама попросила хотя бы один кувшин оставлять себе – воды вечно не хватает на утро.
После ужина я посидел во дворике в медитации и пошёл спать. Два дня игры, час в моей реальности. Я улёгся на свой тюфяк, закрыл глаза и сосредоточился на желании выйти из игры. Перед глазами появилась рябь настройки, потом на белом фоне всплыли буквы:
«Остановка сеанса по решению игрока.
Если не вернёшься в игру за сутки своего времени, миссия будет провалена.
До встречи, игрок»!
Белый свет померк, с тихим жужжанием открылась крышка. Я сел и перекинул ногу через край капсулы.
– Как самочувствие, сынок? – раздался голос папки.
Я оглянулся, он сидел за столом и пил кофе. Ага, домой он поехал!
– Нормально, – сказал я, вставая.
