Алексей Кочетков
Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре
Итак, поддержка украинского «мирного большинства» как антитезы «агрессивному меньшинству» из фразы Соареша Западом является несомненным фактом. Таким же фактом, как и террор «мирным большинством» несогласных, как Одесская Хатынь, как сотни убитых и тысячи беженцев Донбасса. Эти факты настолько вопиющие, что нынешнее состояние украинского общества уже называют фашистским. Однако, термин «фашизм» очень часто используется для дискредитации политических противников, его критерии зачастую неясны. Попытаемся разобраться в данном вопросе с помощью точных дефиниций и определенно ответить на вопрос, кого же поддерживают Соединенные Штаты и Европа и что за идеал сложился на Евромайдане?
В одном из заключений политических экспертиз о признании идеологии фашистской дается ссылка на два фундаментальных исследования по идентификации фашизма известного американского ученого Стэнли Пэйна (Stanley G. Payne. «A History of Fascism. 1914–1945». – Madison, London: The University of Wisconsin Press, 1995) и известного британского ученого Роджера Гриффина (Roger Griffin. «Fascism». – Oxford, New York: Oxford University Press, 1995; Roger Griffin. «The Nature of Fascism». – London: Pinter Publishers, 1991). Эти авторы дают определение фашизма для так называемого «фашистского минимума», соответствующего «идеальной модели фашизма».
Согласно Пэйну, фашизм – это «форма революционного ультранационализма, имеющего целью возрождение нации на основе виталистской философии; структурированного по принципу экстремальной элитарности, массовой мобилизации, вождя; оценивающего насилие положительно как цель и метод; склонного считать нормой войну и/или военную мощь». Гриффин определяет фашизм, как «род политической идеологии, чьим мифологическим ядром в различных преломлениях является палингенетическая (связанная с революционным (радикальным) возрождением, основанным на обращении к прошлому, на его идеализации и романтизации) форма популистского ультранационализма».
На основе этих определений, сделанных, заметим, западными исследователями, была сформулирована группа признаков, характерных в основном для или только для фашизма, применимость которых к ситуации на Украине мы попытаемся предварительно оценить:
1. Крайний национализм (шовинизм), доходящий до расизма и в агрессивных проявлениях – до геноцида.
С самого начала лозунги евромайданцев включали в себя полный набор посылов, направленных против русских. Не против государства Россия, а именно против русских. Здесь можно вспомнить и «кто не скачет, тот москаль», и «москаляку на гиляку (на сук)», и «колорадов», и циничную «копченую сотню», и представителей партии «Свобода», отрицающих за русскими любое гражданское право, даже право на собственное имя (Фарион). Апофеозом можно считать даже не Одесскую бойню – ужасающее преступление, но все же преступление спонтанное, а идею, озвученную представителем новой власти, и.о. министра обороны Михаилом Ковалем, о проведении всего населения Донбасса через фильтрационные лагеря с целью выявления «террористов».
Традицию в рафинированных формах германского нацизма продолжил на интернет-странице украинского посольства США премьер-министр Украины Арсений Яценюк, заявив, что украинцы оказались под угрозой убийства оккупантами и спонсируемыми ими «недочеловеками».
2. Идея диктатуры национальной элиты во главе с вождем, на основе организации этой элиты как руководящей верхушки партии военизированного типа.
До возникновения Евромайдана можно было говорить только о наличии украинских партий и движений, обладающих отдельными чертами фашистских. Среди них уже называвшаяся «Свобода» и ее ранняя ипостась – СНПУ. Однако новый майдан неожиданно высветил новую силу, которая до этого считалась маргинальной и не игравшей серьезной роли – конгломерат националистических движений под общим названием «Правый сектор». Несмотря на свою первоначальную малочисленность, именно они были той силой, которая вновь и вновь разжигала конфликт, не давая ему затихнуть. Именно эта сила несет в себе идеи формирования толпо-элитарного общества с опорой на военную силу. Здесь же нелишне вспомнить и более ранние идеи Дмитрия Корчинского о «казаках и свинопасах» в украинском обществе.
3. Создание военизированной партии «орденского» типа с жесткой дисциплиной и военизированных формирований.
Формирование частей национальной гвардии преимущественно из боевиков «Правого сектора» полностью отвечает этому критерию, хотя и в начальной фазе Евро-майдана «Правый сектор» выступал как военизированная структура. Да, пока эти формирования напоминают штурмовиков Эрнста Рема, однако в этом движении уже начинают проступать черты гитлеровской СС. Единственно, до чего катастрофически не дотягивает волынско-галицийский нацизм, так это до германской эстетики. Нет у них ни своего стиля, ни даже дизайнеров наподобие Хьюго Босса.
4. Определение врагов нации – внутренних и внешних.
Евромайдан и в лице радикалов, и в лице политической оппозиции и рядовых обывателей изначально определял Россию как своего врага, как врага украинства. После отделения Крыма и референдумов в Новороссии удалось определиться и с врагами внутренними. Ими стали все сторонники федерализации, жители восточных областей, все, кто позволил себе хотя бы критически отнестись к Евромайдану. Нарастает дегуманизация политических оппонентов, делая невозможным любые формы диалога с ними.
5. Претензии на распространение духовных ценностей своей нации и своего движения во всем мире.
Евромайдан и противопоставление всему русскому создали на Украине благоприятную почву для распространения идей об особой миссии этой страны, призванной стать «восточным щитом европейской цивилизации» и «бастионом перед нашествием новой орды». С трибун Майдана из уст разного рода оппозиционеров, да и самих европейских политиков звучала мысль о том, что украинцы – это пример для всех европейцев. Еще в декабре президент Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу вещал, что «люди, которые стоят на улицах Украины, несмотря на мороз, пишут новую страницу в истории Европы». И, удивительно, средний класс Украины поверил этому!
На траурном вече 30 марта 2014 г. и.о. министра культуры Евгений Ныщук прямо утверждает: «Украина сегодня является источником спасения для всей Европы. Она настолько живая, креативная, духовная – то, чего сейчас не хватает Европе».
Надо отметить, что в целом, эти идеи перекликаются с идеологами украинского «интегрального национализма» периода между мировыми войнами. Они также говорили о необходимости сдвинуть границы цивилизованной Европы к ее географическим границам – к Уралу и Каспию, полностью вытеснив великорусское культурное и политическое влияние.
6. Пропаганда и романтизация бескомпромиссной борьбы за «всемирно-исторические» идеалы движения и культа жертвенности и героической смерти во имя победы.
Пожалуй, наиболее любопытный момент в становлении идеологии Евромайдана. Культ смерти вообще оказался очень развит в рядах евромайдановцев, особенно в галицийско-волынской его составляющей. Здесь можно упомянуть похоронные лозунги «герои не умирают», настоящий культ «небесной сотни». Собственно, к этому же разряду можно отнести и ставшее нарицательным высказывание Яценюка о «куле в лоб».
7. Пропаганда культа силы и устрашения не только так называемых врагов, но практически всего населения.
К сожалению, в данном случае речь идет о жизнях людей и список преступлений украинских радикалов постоянно расширяется, причем каждое последующее преступление зачастую оказывается все более и более чудовищным.
Ряд преступлений и зверств националистов впечатляет. Террор представителей местных администраций боевиками Александра Музычко (Сашко Билого), Корсуньский погром, когда в ночь с 20 на 21 февраля 2014 г. неподалеку от города Корсунь-Шевченковский вооруженные активисты Евромайдана остановили автобусы, в которых из Киева в Крым возвращались несколько сотен сторонников президента Януковича. Автобусы были сожжены или захвачены, а ехавших в них людей, включая женщин и подростков, ждали жестокие избиения и издевательства. Конечно же, Одесская бойня, ужасающие факты убийства беззащитных, раненых людей. Геноцид, развязанный Киевом на Донбассе… И злобно-радостное восприятие происходящего украинским «креативным классом».
8. Пропаганда фашистской, антисемитской и другой ксенофобской литературы.
Сложно, да, наверное, и не нужно выделять какие-то примеры отельных изданий ксенофобского характера, когда буквально все украинские СМИ превратились в гигантскую машину по разжиганию ненависти. Ненависти к России и русским, к своим согражданам – «титушкам», а потом «колорадам», к сторонникам федерализации, противникам украинизации. Просто ненависти. Характерно, как многие из трезвомыслящих граждан Украины, имеющих возможность сравнивать российские и украинские СМИ, оценивают степень их лживости. Если российские лгут процентов на 50–60, т. е. многие факты предвзято интерпретируются, намеренно нагнетаются, то уровень лжи в украинских оценивается в 80–90 %, т. е. правдивы в них только географические наименования. Впрочем, даже это не всегда.
9. Придание огромного значения семиотическому (знаковому) языку политического стиля (языку собраний, сборищ, шествий, партийных символов, униформе, лексике), обязательность этого стиля, по крайней мере для членов фашистской организации, как своего рода специфического отображения фашистской идеологии.
Собственно, очень многое из уже государственного стиля Украины выросло из украинского нацизма времен Второй мировой войны. Героизация военных преступников прошла в несколько этапов. Сначала было признание лидера ОУН Степана Бандеры и главнокомандующего УПА Романа Шухевича героями национально-освободительного движения, потом признание их героями Украины, установка памятников и называние улиц в их честь. Потом факельные шествия с нацистской символикой на Западной Украине. В последние годы – уже факельные шествия в Киеве, распространение нацистских красно-черных флагов наряду с официальной государственной атрибутикой, использование нацистских кричалок и приветствий («Слава Украине! Героям слава», «Слава нации! Смерть врагам!») в том числе и официальными лицами в Верховной Раде или правительстве. Сейчас все это приелось и стало элементом быта. Наверное, также было и в Германии, когда обычные людские приветствия заменило вскидывание руки и возглас «Хайль!»
10. Идея построения тоталитарного государства на основе принципа корпоративности (этот признак был характерен для итальянского фашизма, но не является обязательным для фашистской идеологии).
Весь ход событий после 22 февраля 2014 г. на Украине демонстрирует строгое соблюдение принципов построения тоталитарного и корпоракратического государства на Украине. Со времен Гитлера в Европе не было никого, кто совмещал бы одновременно функции главы исполнительной и законодательной власти. Александр Турчинов возродил былые традиции, став спикером Рады и и.о. президента. Одним из лозунгов раннего Майдана была борьба с олигархами. Видимо, поэтому днепропетровский олигарх Коломойский был назначен губернатором в своей области и активно взялся за борьбу с «сепаратизмом», назначая награды за головы, вооружая подразделения национальной гвардии и продолжая спонсировать радикальные группировки от «Свободы» до «Правого сектора». Олигархи-губернаторы Игорь Балута в Харьковской и Сергей Тарута в Донецкой областях. И, конечно же, олигарх-президент Петр Порошенко. Различия с Германией и Италией 30-х гг. прошлого века только в одном – там выстраивалось корпоративное государство, в котором ведущую роль играл промышленно-финансовый капитал, а на Украине – олигархат. В этом смысле Украина также находится в русле европейских тенденций постмодерна и постиндустриализма. Только, пожалуй, в том смысле, что в результате она придет к деиндустриализации и скатится из современности в архаику.
К сожалению, даже краткий тезисный обзор применимости «фашистского минимума» к современному украинскому государству не оставляет сомнений в том, что происходящее в этой стране – становление современного фашистского государства в самом строгом смысле этого слова. Украина удовлетворяет буквально всем критериям фашизма. Отметим, что сейчас речь идет не о каком-то отдельном движении или партии, а обо всем государстве. И, к сожалению, защитником зарождающегося фашизма стала столь пострадавшая от него Европа. Это печально, но, увы, закономерно, поскольку либерализм и фашизм – это разные стороны одного и того же явления, на которое наш соотечественник К. Н. Леонтьев смотрел с ужасом, а американский философ японского происхождения Фрэнсис Фукуяма – с ожиданием и надеждой – на появление «последнего среднего человека» и «конец истории».
В последнее время стали появляться сравнения «антитерористической операции», проводимой Киевом в Новороссии, с чеченскими войнами, которые вела Россия. На первый взгляд и там и там шла борьба государства с сепаратизмом, и там и там государством применялись жесткие меры. Однако это сравнение представляется корректным только на первый взгляд.
Нельзя забывать, что первые захваты горадминистраций проходили на Львовщине и на Волыни, что «протестувальники» весело скакали под лозунги «москаляку на гиляку», что даже по форме сильно напоминало чеченский зикр, что именно радикалы, существование которых так не хочет признавать представитель современного украинского «креативного класса», были движущей силы майдана. Наконец, нельзя забывать, что именно эти «протестувльники» сейчас пришли к власти. Иными словами, если в России государство боролось с мятежниками, то на Украине победившие мятежники борются с теми, кто мятеж не поддержал. И в этом – ключевая разница. Новороссия терпела пана Ющенко, ярых русофобов и западников «оранжевой революции», но она не стала терпеть фашистов, разжигающих ненависть в самом украинском обществе. Ведь еще в середине февраля, когда положение Януковича и «Партии регионов» стало более чем шатким, никаких разговоров о сепаратизме на Юго-Востоке, да что там, даже в Крыму, не возникало. Ни среди властей, ни среди обычных граждан. Протест начался после того, как люди поняли, что дальше – край. После Корсуньского побоища, после того, как власть и силовики (да, плохие, такие-сякие) оказались отданными на унижение боевикам. Одесская бойня и карательная операция на Слобожанщине не могут быть поняты и правильно оценены без понимания развития Евромайдана, без рассмотрения умонастроений в образованных и сытых слоях украинского общества. Потому что именно эти представители среднего класса и оказались главными разрушителями. Именно с их молчаливого одобрения действовали боевики, которых уже начали сдавать в утиль киевские политики. Но фашизм не уходит с радикалами. Фашизм – это диагноз всего общества. Фашизм – это нынешняя украинская власть.
Книга Станислава Бышка и Алексея Кочеткова «Евромайдан имени Степана Бандеры: От демократии к диктатуре» как раз и посвящена исследованию феномена возникновения нацистской идеологии в наше время. Ее ценность в том, что она написана непосредственно в ходе трагических событий на Украине, и авторы были свидетелями многих из них. Подобный взгляд изнутри на развитие кризиса в украинском обществе позволяет разобраться в истоках происходящего на Украине и дать почву для прогнозов на будущее. Но все же один из основных выводов, которые необходимо сделать, следующий: главная жертва фашизма – это тот народ, который становится приверженцем этой идеологии. Исторический пример демонстрируют Германия и Япония, актуальный – Украина.
Бедрицкий А. В., кандидат политических наук, директор Международной организации по наблюдению за выборами CIS-EMO
Предисловие к первому изданию. Расколотая Украина
«Хто не скаче, той москаль!» – с такой кричалкой прыгали, согреваясь, молодые и не очень мужчины и женщины, вышедшие на киевский Майдан Незалежности зимой 2013–2014 гг. Они скакали и смеялись, ведь никому в «дивном новом мире» украинской революции под знамёнами Степана Бандеры не хотелось прослыть исконным врагом украинской государственности – «москалём».
По версии словаря современного украинского языка и сленга «Мислово», слово «Евромайдан» было названо наиболее популярным словом 2013 года[1]. Ставшее популярным за десять лет до этого слово «майдан» (площадь), как казалось, обрело понятный европейский вектор. Во всяком случае, официальные лица Евросоюза и США приветствовали массовые выступления граждан в центре Киева, называя их не иначе, как проявлением сознательного европейского выбора украинского народа. Но затем раздались первые выстрелы и пролилась первая кровь будущей «небесной сотни».
Массовые выступления «рассерженных горожан» на Украине имели объективные причины. Это был протест против неэффективности и коррумпированности власти, против милицейского и чиновничьего произвола, против невнятности и бесперспективности политического курса президента и правительства. Неоправданно жестокий разгон «Беркутом» собравшихся на Майдане нескольких сотен студентов, недовольных тем, что президент Янукович не подписал договор об ассоциации с Евросоюзом, стал лишь последней каплей, триггером. Накопившаяся за годы, если не за десятилетия злоба прорвалась наружу. «Так жить нельзя!» – решили жители украинских мегаполисов. А как можно?
Любые национально-освободительные движения, а именно в этом контексте видят свою борьбу участники и симпатизанты «Евромайдана», помимо собственно освобождения от «внешней» или «внутренней оккупации», в качестве своей положительной программы используют те идейно-политические тренды, которые господствуют в обществе (или, во всяком случае, в его наиболее активной части). Так, в Российской Империи в 1917 г. в тренде были исключительно левые и леворадикальные идеологии, в арабских странах во время «Арабской весны» 2010 г. – радикальный исламизм, на Украине 2013–2014 гг. таким трендом стал радикальный же национализм, потеснивший либеральные и народно-демократические «отклонения».
Привыкнув к «бархатным революциям» конца 80-х гг. XX в., цивилизованный мир жил в уверенности, что иные варианты резкой смены власти, сопровождающиеся насилием и массовыми убийствами, в Европе невозможны. Поэтому, когда противостояние в центре Киева в феврале 2014 г. перешло в «горячую» фазу, многие эксперты стали говорить о некоей внешней силе, стоящей за кровопролитием. В качестве этой силы традиционно выступали либо Российская Федерация, либо Евросоюз и США. Всё зависело исключительно от точки зрения или же ангажированности эксперта.
Британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю приписывают фразу: «Людям нужно говорить правду, но при этом вовсе необязательно говорить всю правду целиком». Именно на такой полуправде, если не на откровенном передёргивании фактов, к сожалению, строится та медиакартинка, на основании которой жители России и стран Запада, не говоря уже об Украине, делают свои выводы о том, что происходило и что происходит на Украине в настоящее время. Поэтому задача-максимум, которую ставят перед собой авторы данного исследования, – преодолеть однобокость и тенденциозные трактовки «Евромайдана» и приблизить читателей к объективной оценке причин и последствий новой украинской революции. Революции, которая из объединяющей всё общество перед лицом неэффективной власти, опирающейся на репрессивный милицейский аппарат, после «победы» превратилась в сильнейший разобщающий фактор. И силу этого фактора сложно переоценить.
Украинский национализм был в политическом и историческом тренде с момента обретения страной независимости в 1991 г. Именно националисты, а не левые, как во многих других государствах, стали главной «уличной» протестной силой задолго до «Евромайдана». На массовых акциях, которые организовывала объединённая украинская оппозиция, националистические партии, прежде всего «Свобода», были единственными, кто демонстрировал «живых» идеологически мотивированных и готовых к силовым столкновениям активистов. Либерально-демократические партии, напротив, могли брать лишь количеством – многочисленными «майданарбайтерами»[2] предпенсионного и пенсионного возраста, перед митингами получавшими атрибутику, а после выстраивающимися в очереди к «бригадирам» за положенными деньгами. Учитывая катастрофически низкий уровень зарплат и, тем более, пенсий на Украине, их никто не винит.
Когда демократический «Евромайдан» по всей стране перешёл в «горячую» фазу, для столкновений с милицией, захвата складов с оружием и штурма городских администраций «майданарбайтеры» и обычные «рассерженные горожане», составлявшие основную массу протестующих, никак не годились. И именно тогда на сцене появились неонацистские боевики под ширмой «Правого сектора», который при ближайшем рассмотрении оказался объединением известных ранее праворадикальных военизированных группировок. Красно-чёрный флаг «Правого сектора» недвусмысленно указывал на преемственность от Организации украинских националистов (ОУН) Степана Бандеры.
Когда пролилась первая кровь и над Майданом Незалежности стали доминировать бандеровские стяги, многие их тех, кто ранее всецело поддерживал «Евромайдан», призадумались. И запад, и восток Украины одинаково желал положительных перемен в обществе, улучшения качества жизни, установления власти закона и порядка – под эгидой Евросоюза или без неё. Однако то, во что превратился «Евромайдан», как и та власть, которая установилась в стране после падения режима Януковича, мало походило на европейскую мечту. Стабильность и коррупция сменились разрухой и… коррупцией, помноженными на фактический паралич правоохранительных органов и разгул неонацистских банд, которые «именем революции» совершают разбой и самосуд.
Поразительным контрастом на фоне «улицы» смотрится новое «революционное» правительство, сформированное в основном из представителей неолиберальной партии «Батькивщина», возглавляемой Юлией Тимошенко. Впрочем, украинские неолибералы, получившие максимальные дивиденды с кровопролитных гражданских протестов, легко переняли свойственный неонацистам «язык вражды» и соответствующую риторику. Учитывая общий идейно-политический климат в стране, такое сращивание либерализма с радикальным национализмом и ксенофобией может иметь далеко идущие последствия.
Два десятилетия назад вышла знаменитая работа Джина Шарпа (Gene Sharp) «От диктатуры к демократии», ставшая настольной книгой для устроителей государственных переворотов во всём мире, от Европы и арабских стран до Южной Америки. В 2014 году, очевидно, пришло время писать другую книгу. Книгу о том, как в ходе «демократических» революций к власти приходят политические силы, которые значительно менее демократичны и миролюбивы, чем только что свергнутые «диктаторы».
Без понимания причин, нельзя понять следствия. Без понимания идейных и организационных основ современного украинского политического национализма, ставшего единственной ударной силой «Евромайдана», нельзя спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации на Украине. В данной книге рассказывается о развитии украинских националистических группировок с 1991 г. по настоящее время, основной упор делается на историю парламентской партии «Свобода» (до 2004 г. – Социал-национальная партия Украины) и непарламентского «Правого сектора», рассматриваются идеология, психология и методы политической работы данных структур. В приложении читатель сможет найти основные программные документы рассматриваемых организаций, а также дайджест наиболее серьёзных преступлений, произошедших в период украинского безвластия в феврале-марте 2014 г.
Не принадлежа ни к одной из противоборствующих сторон украинской революции (или государственного переворота, кому как нравится), но испытывая безусловную симпатию к народу Украины, авторы искренне надеются, что представленная читателю работа станет маленьким кирпичиком в деле построения в стране по-настоящему демократического общества, основанного не на вражде и ксенофобских мифах, но на уважении к себе и окружающим.
Станислав Бышок, Алексей Кочетков, апрель 2014 г.
