Алексей Живой
Великий царь
Глава четвертая
Вакханалия
Путь до следующего пункта назначения, периекского городка Прасии, проходил вдоль по берегу моря. Оставив позади обширные угодья царя Леонида, немного поколебавшие веру Тараса во всеобщее равенство даже в Спарте, геронт и его сын некоторое время молчали, предаваясь созерцанию. Уж больно день был хорош. Песчано-желтые скалы, сквозь которые проходила великолепно вымощенная камнем дорога, поросли редкими деревцами с сочно-зеленой листвой. Лазурное море поблескивало под лучами солнца, навевая умиротворение. Глядя на все эти красоты, Тарас даже позабыл о цели поездки и под скрип телеги, которой теперь правил Панорм, стал предаваться сладостным воспоминаниям. А вспомнить хотелось многое.
Перед свадьбой, хотя Тарас и был уже «заслуженным» воином, несмотря на свой возраст, папаша невесты решил устроить ему несколько испытаний, прежде чем отдать свою дочь. И Тарас не мог отказаться, – Автоний имел на это все отцовские права.
К счастью, все испытания, кроме некоторых, были на силу и ловкость. Сначала инструктор эфебов потребовал от Тараса метать копье на меткость и тяжелые камни на дальность. Эти состязания новоиспеченный спартиат выиграл с легкостью, оставив позади всех лучших эфебов Амикл, воспитанных будущим тестем.
Тогда уязвленный Автоний «предложил» ему подобно древним героям состязаться в беге с конем.
– На нем будет сидеть один из моих эфебов, – заявил Автоний, нервно поглаживая бороду, и указав на рослого парня. – Он проскачет три круга, а ты должен пробежать их быстрее.
Прежде чем ответить, Тарас помолчал. Он чувствовал себя немного уставшим: эти предсвадебные «олимпийские игры» в Амиклах слегка затянулись. Но Елена с любопытством наблюдала за ним из-за ограды стадиона, и он не мог ударить лицом в грязь.
– Выиграешь – ты победил, Гисандр, – добавил Автоний, хитро прищурившись, – а в случае проигрыша должен будешь вычистить конюшни на дальнем краю стадиона. А потом биться сразу с пятью моими лучшими эфебами на мечах.
«А тесть у меня не промах, – усмехнулся Тарас, поглядев на длинный сарай, где обитали местные лошади, которых в основном использовали на работах, а изредка для упражнений эфебов в ловкости, хотя конницы у спартанцев и не было, – просто так дочь не отдаст. Хорошо еще не заставляет биться со всей армией Аргоса. Ну, а с пятью пацанами я как-нибудь управлюсь, надо лишь обогнать этого вялого тяжеловоза».
Скользнув по скуластым лицам поджарых длинноволосых парней в серых гиматиях, шагнувших вперед по команде Автония, Тарас кивнул. Особого выбора у него не было. А качать права он не собирался – это было ниже достоинства настоящего спартанца.
– Давайте сюда вашего коня, – решился Тарас.
Автоний махнул рукой уже выбранному для этого состязания эфебу. Тот вскочил на коня без всякого седла, наддал ему пятками и устремился во весь опор вдоль деревянной ограды стадиона. Тарас, отстав на несколько шагов, устремился за ним. Он бежал изо всех сил, да и подготовка имелась. Не раз и не два Хрисид гонял свой лох по окрестным горам Пелланы с полной выкладкой. И Тарас выдерживал эти марш-броски, не жалуясь. Однако здесь ему все время приходилось догонять. Хотя на втором круге Тарас метров двадцать даже продержался впереди, но к третьему уже иссяк и, как ни старался, так и не смог догнать лошадь. Уж больно прыткой, на удивление, та оказалась.
«Ну, просто Геракл какой-то», – усмехался Тарас, разгребая чуть позже засохшее дерьмо деревянной лопатой, пока привязанные к крюкам лошади смотрели на него немигающим взглядом. На эту работу у него ушло почти два часа, вслед за чем он должен был драться сразу с пятью лучшими эфебами Автония.
Едва Тарас вышел из конюшен весь в соломе и провонявший лошадиными испражнениями, учитель фехтования – лучше бы он этого не делал – с ухмылкой напомнил ему об этом. К тому моменту, как Тарас закончил разгребать дерьмо, он был уже на взводе.
Первым же ударом рукояти затупленного меча в челюсть спартанец отправил в нокаут самого рослого из противников. Второго, отбив удар клинка сверху, «угостил» ударом ноги в пах, заставив надолго позабыть про женщин. Выронив меч и щит, парень выл, катаясь по траве. А Гисандр тем временем быстро расправился с остальными.
Третий эфеб чуть дальше, чем положено выставил вперед левую ногу и тут же получил мощный удар по колену, в котором что-то хрустнуло. Гисандр был очень зол и не заботился о том, как эти парни завтра будут «тащить службу». Пусть уж их учитель фехтования сам разбирается с педономом и начальником лагеря, раз решил подключить их к испытаниям жениха своей дочери. Потеряв все оружие, и этот достойный эфеб присоединился к своему «однокласснику», уже валявшемуся на траве.
Оставалось двое самых стойких ребят, с которыми пришлось немного повозиться. Они нападали то попеременно, то разом, даже заставив Гисандра некоторое время отступать. Отбивая удары щитом и уклоняясь от них, Тарас выжидал момента, чтобы наказать кого-то из быстрых эфебов за первую же ошибку. Но те ошибок не делали. В общем, это были достойные противники. И все же Тарас не мог позволить себе проиграть второе состязание подряд на глазах у молодой невесты, хотя оно и могло показаться несправедливым.
– Спартанцы не сдаются, – сплюнул он кровь из рассеченной губы, когда пропустил удар тупым мечом, едва не лишивший его глаза, и нанес ответный ногой в грудь раскрывшемуся противнику, – они либо побеждают…
Парень отлетел назад и, споткнувшись, рухнул навзничь, распластавшись на траве.
– …либо умирают! – пригнувшись, Тарас крепко уперся ногами в землю, сгруппировался, пропустил просвистевший над головой меч последнего бойца и жестко принял его корпус на плечо. По инерции эфеб, задохнувшись от удара в солнечное сплетение, перелетел через Гисандра и упал позади него, выронив щит. Но тут же поднялся, выставив вперед меч, бешено вращая глазами и ловя ртом воздух.
– А ты крепкий парень, – удовлетворенно заметил спартиат, молниеносным движением вышибая меч из дрожащей руки и повторяя удар ногой в грудь.
– Ну, вот и конец испытаниям, – пробормотал он, убедившись, что эфеб лежит лицом вниз, и откинул носком сандалии в сторону скатившийся с головы противника шлем. Для верности Тарас бросил взгляд на Автония, наблюдавшего весь поединок, – не измыслил ли тот еще что-нибудь?
– Странно ты дерешься, – произнес будущий тесть, – но эффективно. Кто тебя научил?
– Один мастер, – туманно ответил Тарас и добавил, вспомнив удивление Эгора и Архелона, – из местных.
– Кто он? – уточнил Автоний. – Я его должен знать.
– Вряд ли, – напрягся Тарас, не желая продолжать этот разговор, – он учил меня в детстве и давно умер.
– Жаль, – нехотя отступил Автоний, – хороший был мастер, раз ты так запросто уложил пятерых моих лучших учеников, почти не используя меч. Можешь считать, что прошел испытания… родственник.
На этот раз по лицу бородатого крепыша Автония, скрестившего руки на груди, промелькнула настоящая улыбка, за которой не скрывалось никакого подвоха.
Окинув взглядом стонавших на поле битвы эфебов и не найдя глазами Елену, Тарас устало кивнул, как будто речь шла о рядовом событии, и отошел к ручью, который тек на дальнем краю поля, чтобы омыть свою рану. Кровь уже почти запеклась, но губа была слегка надорвана. А попади эфеб чуть выше – иметь бы Елене одноглазого жениха.
Тарас перелез через ограждение. Раздвинув высокий, в рост человека, кустарник, который густо рос по обоим берегам и, зачерпнув ладонью воду, стал смывать кровь. Рана саднила и должна была еще некоторое время болеть, но Тараса отвлек от грустных размышлений внезапно раздавшийся голос.
– Ты храбро бился, воин, и теперь я принадлежу лишь тебе.
Тарас перестал скрести свою губу и поднял глаза, – перед ним никого не было. На другом берегу ручья лишь колыхнулся кустарник, словно с ним заговорила речная нимфа и, едва сообщив приятную весть, скрылась в водах. Правда, голос у нимфы был очень знакомый. И Тарас некоторое время ждал, не сводя взгляда с противоположного берега, отделенного от него лишь парой метров. И дождался. Спустя мгновение из кустов появилась Елена, босая, в невесомой тунике и с распущенными волосами. Войдя в воду, она медленно направилась к нему. Глядя на это соблазнительное тело, обтянутое мокрой тканью, Тарас мгновенно позабыл все свои раны. Казалось, и кровь прекратила струиться из рассеченной губы.
Оказавшись рядом, она обвила его шею руками и приникла в поцелуе, нисколько не смущаясь кровоточившей раной. Даже напротив, осторожно погладив ее нежной ладонью. Ответив на поцелуй, Тарас обхватил ее упругое тело и захотел обладать ею тут же, прямо на песке, не обращая внимания на то, что за спиной у него огромный стадион, а вокруг целый город. И не маленький, по здешним меркам. Правда место было тихое, и к стадиону примыкала роща, довольно густая, исполнявшая роль местного парка. А ближайшие дома горожан были лишь в нескольких сотнях метров.
– Я хочу быть с тобой прямо сейчас, – заявил Тарас, обшаривая пальцами все изгибы стана своей возлюбленной.
– Здесь нас могут увидеть, и отец еще не ушел с поля, – проговорила Елена, уже таявшая в руках Гисандра, однако, добавила, лукаво улыбнувшись: – Но победитель должен получить награду.
И она увлекла его сквозь ручей и кусты в рощу. Там, пробежав метров пятьдесят и отыскав укромный уголок, укрытый со всех сторон листвой, Тарас уже хотел повалить ее на траву, как девушка вдруг уперлась в его грудь рукой и указала на дерево. Поначалу нетерпеливый Тарас не понял, чего она хочет. Но, проследив за ее жестом, увидел раскидистое дерево неизвестной породы, похожее на иву. Ее широкий ствол буквально в двух метрах от земли расходился на несколько мощных почти горизонтальных веток. Таких, что, изогнувшись рядом, создавали природное ложе, укрытое от посторонних взглядов листвой.
– Ты хочешь заняться этим на дереве? – Тарас не ожидал такой игривости от скромной гимнастки.
– Это особое дерево, – почти серьезно произнесла Елена, – говорят, здесь обитает дух рощи и встречается на нем с нимфами. А иногда сюда заходит Дионис.
– Тогда не будем гневить духов, – сразу согласился Тарас, озираясь по сторонам, – давай побыстрее залезем на дерево и попробуем, пока не пришел Дионис. Или… еще кто-нибудь.
Он помог взобраться Елене на дерево и, пока она устраивалась там, сорвал с себя доспехи, бросил их прямо на траву вместе с мечом и вскарабкался следом. Такого в своей жизни он еще не делал. Конечно, кора немного царапала коленки, а обнимать девушку, держась одной рукой за ствол, чтобы не свалиться вниз, было не очень удобно, но Тарас справился с этой нелегкой задачей. Спартанцы не отступают ни перед чем. Обвив его шею руками, обнаженная Елена стонала так, что Тарас уже начал переживать, не сбегутся ли на крики все местные духи или прохожие. Но обошлось. А второй раз он уже наловчился и проделал то же самое «без рук», крепко держась за набухшие груди и балансируя на сотрясавшихся ветвях. В общем, Дионис мог быть доволен.
Проводив Елену кружным путем домой, где, к счастью, Автония еще не было – видно, все еще занимался на стадионе со своими эфебами, – Тарас вновь повалил ее на лежанку и успел доставить девушке удовлетворение еще пару раз. Простились они окончательно разомлевшие, договорившись о скорой встрече. И тем же вечером Тарас отправился в свое имение, но по дороге заглянул к отцу, которого обещал навестить.
Геронт был дома и с удовольствием принял сына. Переночевав и набравшись сил, Тарас, впрочем, не сразу отбыл из окрестностей Спарты в дальнейшее путешествие. Ему помешало одно обстоятельство, вернее целых три.
– Что это с твоим лицом? – утром буднично поинтересовался Поликарх, привыкший за свою долгую жизнь к увечьям среди бойцов.
– Да так, – отмахнулся Тарас, выпивая воду из кувшина и поглаживая небольшой шрам на губе, – до свадьбы заживет. Обряд проходил.
– Ну и как? – усмехнулся мудрый геронт, прищурившись на солнце.
Они стояли на балконе, наблюдая за мирно работающими на полях илотами и обозревая окрестные пейзажи, в которых преобладал желто-золотистый цвет.
– Прошел, – подтвердил Тарас, – правда, для этого пришлось научить жизни пятерых эфебов.
Про конюшни Тарас умолчал, ведь, в конце концов, он получил в тот день даже больше, чем рассчитывал.
– Я и не сомневался, – приобнял его за плечо геронт, – значит, скоро свадьба?
– Ну, да, – кивнул Тарас, вспоминая о том, что Елена хотела приурочить ее к первой неделе после очередного религиозного праздника. Не то Артемиды, не то Аполлона. Каждое из божеств носило у спартанцев сразу несколько эпитетов и считалось отдельной ипостасью бога, а потому и праздников было великое множество. До того праздника, за которым должна была последовать свадьба, оставалось уже немного. Буквально пару недель.
– А что, Гисандр, – вдруг сальным голосом проговорил геронт, проводив взглядом проходившую мимо сарая Хилониду, даже с корзиной на голове грациозно покачивающую бедрами, – не хочешь ли ты на последок поразмяться с нежными козочками? Ведь Елена, насколько я успел узнать ее, потом тебе спуску не даст. Она достойная партия и ее надо чтить, как жену.
«Похоже, папаша сам предлагает мне устроить мальчишник, – догадался Тарас, – неплохая идея. Да и не в двадцатом веке появилась, как я погляжу».
– Ну, мне, конечно, надо возвращаться в Пеллану, – не очень усердно стал возражать Тарас, – но на один денек я мог бы задержаться.
– Я все подготовлю, – взялся за дело геронт, ухмыльнувшись, – ты будешь доволен.
Он резко обернулся, собираясь спускаться по лестнице, однако, пройдя пару шагов, остановился.
– Но чтобы потом, Гисандр, ты вел себя достойно.
– Обещаю, – проговорил Тарас, которого уже захлестнули мысли отнюдь не платонического содержания, когда он заметил еще одну рабыню, немногим старше Хилониды, что склонилась в интересной позе на поле, выдергивая из земли какие-то овощи. Ее хитон натянулся, поднявшись вверх, оголив загорелые ляжки. А все остальное распалившееся воображение Тараса уже дорисовало.
Тем же вечером Поликарх, исчезнувший куда-то на полдня, сообщил Тарасу, что он может отправляться в известный ему сарай, где его ждет много приятного.
– Извини, не смог удержаться и проболтался, – заметил престарелый геронт с легкой завистью в голосе, – желаю отлично провести ночь. Все, что тебе нужно для этого, ты найдешь в сарае.
От предвкушения новой встречи с милашкой Хилонидой Тарас едва не возбудился уже по дороге. Но, проникнув в сумраке под крышу уже известного ему вдоль и поперек сарая, оторопел от увиденного. Старик геронт постарался на славу, чтобы насытить последние холостяцкие дни Гисандра плотскими утехами.
Присев на копну сена, его ожидали сразу пять обнаженных дев, среди которых была и Хилонида. Но ее еще девичьи груди терялись теперь на фоне куда более пышных форм длинноволосых гречанок. Скользнув взглядом по лицам, Тарас узнал только троих – это были рабыни «отца». А еще двух прелестниц ему, похоже, одолжил сосед. Разглядывая это буйство плоти, Тарас почувствовал, как за его спиной пробежал призрак Вакха.
– Одна жена хорошо, а две лучше, – пробормотал он, приближаясь, – ну а пять, вообще великолепно. И почему я не султан?
Гречанки воззрились на него, молча ожидая, кого он выберет первой. Присев между обнаженных дев, Тарас едва не опрокинул кувшин и плошки со снедью, вопреки всем спартанским законам, оказавшиеся здесь. Но тут же ухватился за эту возможность оттянуть выбор, неожиданно ставший для него проблемой.
– Хилонида, налей-ка вина, – попросил Тарас, чтобы иметь время справиться с охватившим его замешательством, а пока молодая прелестница выполняла его просьбу, ощутил горячее бедро сидевшей рядом пышной крестьянки с узким лицом и длинными черными волосами.
Не в силах сдержаться, он положил свою руку на ее бедро и провел по коже, гладкой как шелк. Девушка вздрогнула, словно от разряда тока, и слегка напряглась, осмелившись поднять глаза на молодого хозяина. Это были глаза испуганной серны. Тарас некоторое время гладил рукой ее бедро, а потом запустил руку еще ниже. Затем быстро повалил ее на живот и пристроился сзади, обхватив упругие ягодицы.
– Эх, Хилонида, – пробормотал Тарас и вошел в уже готовую к соитию девушку.
А когда, немного подвигав бедрами, он со стоном закончил в первый раз, то, наконец, расслабился и с удовольствием выпил вина. После чего принялся за Хилониду, ничуть не расстроенную тем, что первой выбрали не ее.
«Нет, все-таки греки развратят кого угодно», – думал Тарас, когда прошел полный круг и отдыхал перед заходом на второй, с наслаждением барахтаясь между пяти потных тел. Эта ночь пролетела мгновенно и показалась ему очень короткой. А когда он, изможденный любовными играми, покидал вместе со своим гаремом на одну ночь сарай, ему вновь послышался смех Вакха. Но Тарас не стал обращать внимания на свои галлюцинации, ведь без этого греховодника здесь явно не обошлось.
Поспав до обеда, чтобы набраться сил, Тарас, наконец, облачился в свои доспехи и в сопровождении верного Этокла отправился в сторону Пелланы. Сладкие ночные воспоминания еще не успели выветриться из головы, когда он миновал Спарту и углубился в оливковую рощу. Вскоре позади послышался шум – стук копыт и скрип колесницы. Тарас обернулся, чтобы рассмотреть приближавшихся людей. Нечасто на этой дороге можно было увидеть такое средство передвижения для богатых, все чаще попадались крестьянские телеги или обычные повозки. В колесницах разъезжали лишь самые помпезные из спартанцев, что осуждалось остальными.
Не прошло и минуты, как с ним действительно поравнялась колесница, в которой стояла еще одна знакомая прелестница – та самая черноволосая бестия, что поборола Елену в первой же схватке и стала лучшей среди молодых спартанок на Гимнопедиях. Звали ее Гелона. Первое, о чем невольно вспомнил Тарас, это то, как она настойчиво терлась о его уставшее тело своими бедрами, вызывая желание во время парада победителей. Тогда он едва сдержался. А сейчас в нем возникло стойкое предчувствие, что неспроста она появилась на этой пустынной дороге. Похоже, кое-кто с небольшими рожками и хвостом, опять постарался.
– Здравствуй, Гисандр, – первой начала разговор воительница, иначе было и не назвать эту крупную девицу, затянутую вместо хитона в кожаную мужскую рубашку, которую обычно носили спартанцы под панцирем, – я еду по этой дороге в свое имение. Если нам по пути, то я могу подвезти тебя.
– Я не устал, – ответил Тарас, отклонив голову в шлеме немного назад и медленно осматривая ее прелести снизу вверх: девчонка была кровь с молоком, и первое, что он заметил, была необъятных размеров мускулистая и хорошо прокачанная физическими упражнениями попа, крепко державшаяся на мощных бедрах. Не зря Гелоне достался первый приз за борьбу. Все остальное тоже было на месте. Лицо у спартанки было красивое, яркое, выразительное. Но попа!
– Пожалуй, я проедусь с тобой некоторое время, – сдался Тарас, запрыгивая в колесницу, откуда он бросил взгляд на Этокла, тащившего щит и копье, и сказал с нажимом:
– А ты пойдешь пешком следом за нами. До конца рощи. Но не слишком торопись.
Этокл молча поклонился, быстро уловив, к чему клонит хозяин. Гелона, словно всю жизнь ждала этого момента, хлестнула лошадей, и они быстро оставили медленно бредущего оруженосца позади. То, что оба они, едва встретившись, подумали об одном и том же, Тарас понял очень быстро. Буквально через пару минут. Стоило Этоклу исчезнуть из виду, и Гелона вновь повела себя как на Гимнопедиях – стала нежно прижиматься бедром. Да с каждым мгновением все плотнее, явно давая понять, что на этот раз Тараса ничто не спасет от ее желания. И хотя ехали они молча, разговоры были уже не нужны, оба все понимали без слов.
С Гелоной он совокупился прямо в лесу, едва мощнотелая красотка свернула с дороги и повозка остановилась среди деревьев. Эта сильная женщина за двадцать минут неистовой страсти просто выпила из него все соки, заставив ублажать ее по-всякому. А потом скрылась в пыли, хлестнув лошадей, словно ее и не было.
«Пора заканчивать этот затянувшийся мальчишник, – решил боец, – а то, так и до животного опуститься недолго, если думать только промежностью».
Спустя пару дней абсолютно изможденный Тарас добрался-таки до Пелланы, где сразу же был вызван лохагом на службу и принял участие в учебном сражении, а потом и марш-броске. Честно говоря, он был очень рад этому, так как времени и сил на женщин у него больше не оставалось. Хотя даже после дневного марш-броска он ощущал себя гораздо бодрее, чем после двадцати минут с Гелоной. Как он узнал спустя месяц, Гелона вышла замуж и теперь жила недалеко от Селласия. «Похоже, – усмехнувшись, поймал себя на мысли Тарас, – у нее тогда был девичник».
– Давай остановимся у ближайшего источника, отец, – предложил Тарас, неохотно возвращаясь из воспоминаний. Он случайно заметил вырубленную в скале нишу, где бил небольшой фонтанчик, – посидим немного, а то я устал трястись в этой колымаге.
– Ну что же, давай, – согласился Геронт, тоже размышлявший о чем-то своем. – Панорм, подвези нас вон к тому бассейну.
Через пару минут они омыли руки и лица, и, освежившись, присели на прохладные камни, что находились в тени нависавшей скалы.
– Скажи, отец, – вдруг спросил Тарас, глядя на блестевшую перед ними морскую гладь, – а почему у нас нет флота? Ведь он мог бы стать столь же грозным оружием для врагов, как и наша армия.
– Так завещал нам Ликург, – ответил мудрый геронт, вытирая рукой мокрое лицо. – Спартанцам запрещено строить военные корабли и служить во флоте. Мы сильны своей армией.
– Да, наша армия лучшая во всей Греции, – кивнул Тарас. – Но ведь если бы у нас был флот, то мы могли бы стать вдвое сильнее. Ведь море омывает все наши берега. Да и добраться нашей армии до других враждебных полисов было бы гораздо легче.
– Ты осуждаешь наши традиции? – брови Поликарха поползли вверх.
– Нет, что ты, – поспешно добавил Тарас, – но ведь у афинян, наших главных врагов, есть и то, и другое. Иногда они оказывают нам сильное сопротивление на суше, но у них всегда есть возможность нанести нам удар в спину и высадить своих солдат на любом из наших берегов. А у нас нет таких возможностей.
– Не нам менять заветы Ликурга, – хмуро ответил геронт, но в его словах Тарас уловил нотки согласия. Похоже, старому геронту тоже не все нравилось в древних заветах, хотя он сам был их охранителем.
Поликарх встал, поправив гиматий, и сделал несколько шагов по направлению к повозке.
– Поторопимся, – сказал он, обернувшись к Гисандру, все еще отдыхавшему в тени небольшого грота. – Прасии уже близко, а нас ждут дела. Ведь ты еще не нашел мастера.
