Алексей Игнатов
Мир, сотканный из иллюзий
Во всяком случае, так должно быть. Исчезающий фонтан оживет, оторвется от ладоней иллюзиониста, промчится над зрительным залом. Он превратится в дождь, и сменится снегом. Снег упадет в зал и растает, не составляя следов. Новое шоу, полностью построенное на погоде, будет прекрасным! Если пройдет, как задумано.
Зерван дернулся в воздухе. Вскрикнул. И упал под ноги танцорам. Потоки воды обрушились на сцену и танцоры завопили. Ледяная вода смывала сценический грим, портила костюмы и сбивала с ног. Музыка умолкла.
–Ладно, перерыв три часа! – Зерван подал голос прямо с пола, где лежал в луже воды.
–Я пока устраню технически пробелы. Эхнэя, мне надо с тобой серьезно поговорить.
За кулисы он ушел, оставляя потоки воды за спиной. Три часа спустя сцена будет сухой и идеально чистой, как и его костюм, и те, кто спросят: «Как он это сделал?» не найдут ответа. Они не знают, где его искать. Но знает Эхнэя. И это становится проблемой.
–Ты вмешалась. Я почувствовал, ты вмешалась, и я навернулся с двух метров.
–Как бы я могла вмешаться? – Эхнэя изумленно захлопала ресницами. – Я даже не знаю, как ты это все делаешь, откуда вся эта вода берется.
–Ты вмешалась! – Зерван повысил голос. – Больше так не делай. И хватит играть со мной! Играть – это моя работа. Хватит увиливаний. Ты отлично знаешь, откуда вода. Давно все поняла.
Последние слова он произнес стоя уже в сухой одежде.
–Ты испортила мне номер. Ладно еще, что на репетиции! Я сразу ощутил, что это ты вмешиваешься. И уже не первый раз!
Первый раз чужую волю он заметил две недели назад, когда доставал попугаев из обруча. Обруч появлялся в его руке из пустоты, как и все остальное. Зерван взмахивал им, проводил сквозь воздух, и на той стороне обруча вспыхивал образ джунглей. Ревели слоны, текла река, и яркий попугай вылетал из него, делал круг над залом, и садился на плечо иллюзиониста.
Так было обычно. Но две недели назад попугай спикировал в зрительный зал и исчез, немного не дотянув до полного падения.
Второй раз чужая воля вошла в его выступление позавчера. Зерван ловил руками пулю. Это старый трюк, и каждому понятно, что пулю фокусник прячет в руке, а патрон в пистолете незаметно подменяет на холостой. Но нельзя стать великим, если повторять то, что делают другие, и Зерван не подменял патрон. Настоящая пуля летела к нему и замирала в воздухе, откуда он ее и доставал.
В этот раз пуля не зависла. Она пробила его грудь, и он упал, заливая кровью сцену. А потом поднялся в воздух, торжественно воскрес, и решил использовать этот ход на других концертах. Пуля не убила его, но смерть – просто еще одна иллюзия. Пуля не подчинилась – вот что страшно. Чужая воля нарастала, и он уже знал, чья это воля.
–Ты испортила номер. И вот только что чуть-чуть не убила меня на представлении с пулей. Я же чувствую, что это ты! Зачем? И как?
–А ты думал, можно вечно мозолить мне глаза своими трюками, и я не пойму, что к чему? Не научусь? Я столько лет с тобой, было время понаблюдать и перенять опыт. И никакие это не иллюзии!
Она протянула руку и на ладони зажглась сверкающая точка, как на руке Зервана появлялся родник. Точка росла и разгоралась в пламя. Оно поднялось, вздрогнуло, охватило руку. Эхнэя вскрикнула и замахала рукой. Пламя погасло.
