Алексей Гравицкий
Земля – Паладос
Глава 4
Изображения, сменявшие друг друга на экране, могли быть иллюстрацией чего угодно, только не добродетели, коей отличались священники Церкви Света. Молодой офицер разглядывал картинки со смесью любопытства, азарта и удивления.
– Это точно ваш человек? – спросил он наконец.
– Да, это он, – вздохнул брат Джон, ведущий священник-администратор на Земле.
Офицер усмехнулся. Экран моргнул, кадр сменился.
– Он?
– Он. – Джон хмуро ткнул пальцем в изображение маленькой одиночной камеры. Там, растянувшись на узкой плоской койке, лежал худой рыжий мужчина. Из одежды на нем были одни только шорты, минимум на два размера меньше, чем требовалось, и почему-то розового цвета.
Мужчина не был юным, на вид лет тридцати с небольшим. Загадкой оставалось, как тридцатилетний мужик в здравом уме и твердой памяти может оказаться в одиночке с недельной щетиной на припухшей физиономии и в дамских шортах веселенькой расцветки. Заключенного мнение окружающих, кажется, заботило не слишком. Он лежал на спине и спал тем сном, которым, если верить поговоркам, спят младенцы и праведники. Впрочем, хоть камера и не фиксировала звук, храпака рыжий, судя по всему, давал совсем не младенческого.
– Он точно член Церкви? – усомнился офицер, пальцы его забегали по клавиатуре. – Вот уж никогда бы не подумал, что ваш брат священник окажется в нашей тюрьме…
– Поверьте мне, – брат Джон нависал рядом мрачнее самой черной тучи. – Это совсем не то, чем мы хотели бы гордиться.
Офицер снова едва заметно улыбнулся:
– Хорошо, давайте посмотрим.
Изображение на экране сменилось текстом.
– Господин Исаак Лимор Фрэнсис Браун, задержан в два часа ночи вблизи озера Парано, в трех километрах к северу от деловой части города, – офицер сделал паузу и вздохнул.
– Ну, продолжайте, – брат Джон зло скрежетнул зубами. – В чем его обвиняют?
– Э, на самом деле, это… – офицер издал странный хрюкающий звук: то ли рвавшийся наружу смех сдержал, то ли чихнуть хотел – со спины не разберешь. – Пилотирование летательного аппарата в нетрезвом состоянии, господин священник-администратор.
– Что? – Джон подался вперед.
Офицер снова захрюкал, причем нервно и часто, из-за чего у священника отпали последние сомнения. От злости потемнело в глазах. Вот ведь! Смешно ему.
– Пилотирование летательного аппарата? – пробормотал Джон. – Это еще что такое? Дайте посмотреть. – Он наклонился, отстранив молодого насмешника от монитора, и принялся сам читать текст. – Где он взял этот аппарат? – сквозь зубы процедил священник, ни к кому не обращаясь, но офицер принял вопрос на свой счет.
– Не могу знать, сэр. Но когда его задержал один из наших патрулей, он был явно пьян и… – офицер снова замялся.
– Что еще?
– Хотите посмотреть видеозапись? – предложил офицер.
Священник кивнул, пальцы молодого весельчака застучали по клавишам. Через мгновение экран потемнел и появилось изображение. Был пятничный вечер, и в ресторане, где стояла камера, царило оживление. Люди болтали, смеялись, пили. Среди них, спотыкаясь, ходил человек, тот самый, что теперь лежал в розовых шортах в камере номер 32. Мужчина был одет в черный костюм, какие носили лишь члены Церкви Света, и был при этом в стельку пьян.
– Исаак… – прошипел священник, когда увидел, как молодой человек направился в сторону двух молоденьких девушек. То, что происходило дальше, священник-администратор постыдился бы описать словами даже на исповеди.
Зато теперь стало ясно, как на его пьяном собрате оказались розовые дамские шортики.
Брат Джон молча смотрел на экран, и на его лице ужас сменялся злостью, злость – стыдом, а стыд – новым приступом непонимания, ужаса и праведного гнева. Офицер стоял рядом и откровенно забавлялся. Когда зафиксированные несколькими камерами безобразия закончились, священнику-администратору показалось, что у него прибавилось седых волос. И немало.
– Можно удалить эту запись из вашей базы данных? – мрачно спросил он. – Это компрометирует Церковь, и мы не хотели бы огласки.
Офицер, к радости Джона, кивнул, но сразу оговорился:
– Мне понадобится разрешение от капитана.
– Хорошо, вы получите его через час, а до тех пор постарайтесь не показывать это никому.
Брат Джон повернулся и пошел к выходу, спиной чувствуя издевательский взгляд тюремщика. Нет, он не осуждал насмешника – на его месте Джон тоже, наверное, посмеялся бы. Отчего не посмеяться над федералами? Но в неприятную ситуацию попал не смешливый офицер, а брат Исаак из Церкви Света. И это чертов брат Исаак лежал сейчас на чертовой тюремной койке в чертовой одиночной камере в треклятых розовых шортах. И всё же… священник огляделся и, убедившись, что его никто не видит, тихонько улыбнулся.
Впрочем, слабость была минутной, уже через мгновенье на лицо вернулось отрешенно-философское выражение, каковое и подобает носить служителю Церкви. Брат Джон остановился возле двери кабинета капитана и легко, но вместе с тем настойчиво постучал, требуя разрешения войти.
Пробуждение оказалось не из приятных. Голова разламывалась. Во рту была такая сухость, словно он неделю провел в пустыне без еды и воды, а привкус напомнил о старых носках, которые он всегда держал в нижней части шкафа. Тело ломило, каждое движение странно отдавалось внутри, да так, что нутро торопливо собиралось наружу.
Исаак судорожно сглотнул. Хорошо хоть память не отказала. Нет, подробности прошлого вечера расплывались, словно в тумане, но, по крайней мере, он не забыл, как его зовут и где он находится. А это уже неплохо.
Сейчас бы чего-нибудь съесть, а еще лучше выпить. Не зря же древние говорили, что подобное лечат подобным. Как учил личный опыт, в таком состоянии смотреть на еду, а тем более на выпивку, без рвотных позывов трудно.
Но трудно только в первый момент. Стоит впихнуть в себя что-то горячее, а лучше горячительное, как становится легче.
Дверь плавно распахнулась, и в камеру въехал автоматический уборщик. Его жужжание окончательно вывело Исаака из дремотного состояния. Он открыл глаза и с невероятным усилием сел на койке. В программу машины-уборщика, видимо, входили и другие функции. Перед дверью появилась тележка, а на ней стояли два подноса: один с яичницей, другой с беконом и тостами. Ниже обосновались в два рядочка десяток кружек с водой.
Вид пищи заставил Исаака почувствовать голод, и он подвинул тележку поближе. Взял кружку и жадно осушил в один глоток.
– Кто-то там наверху неплохо ко мне относится, – сообщил Исаак машине-уборщику и приступил к трапезе.
Горячая еда и впрямь возвращала к жизни. По мере насыщения аппетит не угасал, а наоборот, раззадоривался. И рыжий священник решил подарить желудку маленький праздник в виде обильного завтрака.
Снаружи поднялся шум. Исаак глянул через решетчатую дверь на соседа из камеры напротив. Здоровенный татуированный мужик кидался на решетку и орал что-то явно недоброе. Исаак решил не прислушиваться и не обращать внимания на шум, а посвятить себя завтраку. Настроение поднималось. В самом деле, не орать же и не кидаться на решетку только оттого, что ты в тюрьме. В конце концов, тюрьма – не такое плохое место. Кормят прекрасно. Тишина, покой, масса времени и аскетическая обстановка – всё, что нужно, чтобы посвятить себя размышлениям, философским изысканиям и сближению с верой.
Исаак расслабился и решил попробовать себя в этих самых философских изысканиях. Но мысли отчего-то в голову лезли совсем не умные и большей частью сводились к событиям прошлой ночи. Каждый раз, когда на память приходило что-то постыдное, он корчил гримасы и качал головой.
Причина безобразий и злоключений крылась в том парне из бара. И о чем он только думал, когда решил соревноваться с ним в выпивке? А бармен тоже хорош. Нет, чтоб вытурить обоих из заведения, так он только и рад подливать. Исаак в очередной раз покачал головой, но тут же спохватился – в висках и затылке всё еще ныло.
Уборщик закончил свое нехитрое дело и двинулся к выходу, подцепив тележку. Исаак поспешно слямзил с нее остатки тостов. Автоматический уборщик выкатился в коридор, дверь за ним закрылась. Машина прошуршала к следующей камере, лязгнула соседняя дверь. Через мгновение из-за стены послышались нецензурные вопли. Исаак прислушался.
– Какая гнида? – доносилось снаружи.
– Тридцать вторая одиночка, – зло отозвался знакомый голос соседа напротив.
Сочетание «Тридцать вторая одиночка» показалось ему смутно знакомым. Исаак подошел к двери и выглянул сквозь прутья наружу. Этого оказалось достаточно, чтобы сосед напротив снова кинулся на решетку:
– Ты, дятел! Я тебя убью, понял? Сегодня же на прогулке. Это будет последнее, что ты сожрал в своей поганой жизни!
– Вы мне? – не понял Исаак. – А в чем дело?
– Это общая жратва! – бился о дверь тот, что напротив.
Исаак поперхнулся. Тост почему-то встал поперек горла неприятным, корябающим комом. Он припомнил тележку с десятком кружек, глянул в коридор на ряд дверей, тоже около десятка. Похоже, его камера была первой.
– Это тот, розовый фламинго? – донеслось из-за стены. – Не убивай этого мальчика, мы из него девочку сделаем…
Исаак с трудом сглотнул. Слушать дальше не хотелось. Он вернулся на койку и погрузился в раздумья. Мысль теперь была одна и опять совсем не философская: как избежать утренней прогулки?
Впрочем, думать пришлось недолго. «Кто-то наверху», видимо, и впрямь относился к Исааку с симпатией. Не прошло и получаса, как дверь снова распахнулась. На этот раз в камеру вошел самый обычный живой офицер.
– Свободен, – сказал офицер и добавил с улыбкой: – С вещами на выход.
Эту новость он принял как благословение господне, а принесший ее офицер стал едва ли не архангелом. Потому на подначку тюремщика Исаак даже не отреагировал. Да и кто обращает внимание на подначки, ощущая абсолютное счастье?
Чувство безграничного счастья поубавилось и приобрело вполне осязаемые границы, когда офицер, этот святой человек, из тюремного корпуса проводил Исаака в зал ожидания. Там в уголочке скромно стоял брат Джон с кислой миной на постной физиономии. В руке он держал чистую черную рясу.
Стоило только увидеть брата по Церкви, как эйфория прошла, словно не бывало. Исаак стыдливо опустил голову, чувствуя, как наливаются пунцовым небритые щеки, и двинулся навстречу священнику-администратору. Джон с укоризной протянул рясу.
– Вот. Надень это. Мы не хотим, чтобы брата Церкви видели в дамских тряпках.
Исаак взглянул на свой наряд, осознал, подобно библейскому Адаму, что гол, и устыдился.
Одеваться под надзором старшего священника-администратора было неудобно. Руки тряслись, пальцы не слушались, в голову лезли мысли о раскаянии.
Брат Джон окинул взглядом облаченного в рясу Исаака и, кажется, остался доволен.
– Теперь вот что, – сухо заговорил он. – Капитан был так добр, что разрешил тебя освободить, сделав лишь предупреждение. Он также обещал сохранить этот инцидент в тайне. Однако мы считаем, тебе нужно как следует подумать о своем поведении и о том, что ты мог испортить репутацию всей организации.
Исаак кивнул. Священник-администратор был столь зануден, что раскаяние как-то само собой отступило, уступив место скуке, с какой Исаак обычно слушал, как его отчитывают.
– Идем.
– Куда? – не понял он, настроившись уже на продолжительную проповедь.
– Тебя ждут на совете, – коротко отозвался Джон.
Исаак вздохнул и вышел вслед за священником-администратором, шлепая босыми ногами по холодному полу. Он никогда не горел желанием встречаться с советом, тем более сейчас. Особенно сейчас. Потому что это «приглашение» могло означать только одно: у него крупные неприятности.
Всю дорогу Исаак провел в безмолвии. На сей раз мысли, которые его терзали, были вполне философскими. Он таращился невидящим взглядом в окно на проносящиеся мимо леса и поля и силился понять, как можно нажить себе неприятности на Земле, самой тихой и самой скучной планете во всей Галактике.
С этой мыслью Исаак откинулся назад. В голове снова стучало, а внутри от тряски поднимался на дыбы обильный завтрак, и рыжий священник боялся, что его стошнит.
Глава 5
Вернувшись в безумный мир из аскетичных стен одиночной камеры, Исаак понял, что возможность размышлять о вечном отдалилась от него на совсем уж заоблачное расстояние. Разум и душу заполнили терзания и мысли о раскаянии. Потом обрушился вечер. Причем скорее, чем того хотелось бы. А вместе с сумерками пришло время от помыслов переходить к действиям. Во всяком случае, братья по Церкви определенно ждали от него покаяния.
Одетый в простую черную форму священника-следователя, Исаак стоял в центре круглого зала. Голова опального служителя культа была смиренно опущена, что не мешало рыжему искоса поглядывать на пять огромных кресел, возвышавшихся перед ним. Сидящие в креслах члены совета изучали что-то на контактных панелях и интереса к виновнику собрания пока не проявляли.
Исаак даже не догадывался, что отображается на этих панелях, но затягивающееся молчание ему не нравилось. А молчали все пятеро, плюс смотритель, который всегда сопровождал посетителей в зал собраний.
В том, что за случившееся его ждет наказание, Исаак не сомневался, как не сомневался, что оно будет достаточно суровым. Но тишина угнетала, а не прозвучавший пока приговор, казалось, тяжелел с каждой секундой безмолвия.
«Что с ним могут сделать? – лихорадочно мелькали в голове мысли. – Ну, допустим, выгонят из Церкви. Обидно, конечно, но не смертельно. Может, и к лучшему». Исаак облегченно вздохнул, но тут же про себя чертыхнулся: «Как же он забыл?! Уйти из Церкви невозможно! Единожды став братом Церкви Света, ты останешься братом до конца».
О конце думать не хотелось, умирать в ближайшее время Исаак не собирался. Ну, и что тогда решат в отношении опального священника члены совета? Какое наказание придумают?
А что бы он сделал на их месте? Придумал бы другую форму наказания.
Исаак дал волю воображению и пришел к выводу, что если члены совета размышляют подобным образом, то ему до конца дней, видимо, придется коротать время в тяжких трудах и бесконечных молитвах. От этой мысли он жалобно покосился на советников.
Тот, что сидел в центре, – седовласый старец по имени Теодор – оторвался от контактной панели и посмотрел на рыжего священника всепонимающим отеческим взглядом. Исаак почувствовал, что уменьшается в размерах.
Теодор откашлялся и заговорил тихим, с хрипотцой, баритоном:
– Брат Исаак, знаешь ли ты, зачем тебя вызвали на совет?
Исаак кивнул.
– Очень хорошо, – похвалил старик и продолжил: – Так как твое поведение не может остаться незамеченным, мы должны решить, что с этим делать…
Теодор снова воззрился на панель и принялся монотонно перечислять прегрешения брата по Церкви. Исаак зажмурился. Не то чтобы он расстроился или раскаялся в том, что натворил прошлой ночью. Скорее, он был удивлен и обрадован, узнав, что совету известны далеко не все его похождения.
Так, например, от внимания старейшин укрылась короткая, но бурная интрижка с официанткой Тиной. Девушка грезила соблазнить священника из Ордена. Исаак не был уверен, что это единственная мечта Тины, но сделал всё от него зависящее, чтобы она осуществилась. Вроде бы это было неплохо, хотя всех подробностей рандеву он вспомнить не смог. Кажется, Исаак ей что-то пообещал. Вот только что? Он попытался припомнить, но память устроила забастовку, и рыжий священник начал строить предположения. Буквально от первого же его бросило в холодный пот.
Нет, обещать жениться на ней Исаак точно не мог. Не настолько он был пьян. Или настолько? Нет, нет и еще раз нет. Это должно быть что-то другое, что не посягает на его свободу. Но что? Деньги? Ужин в новейшем ресторане возле космопорта? Не то. Все последующие попытки отвязаться от дурацкой версии также не увенчались успехом. Мысль о свадьбе лезла в голову тем сильнее, чем активнее он пытался избавиться от нее.
– …итак, Исаак, ты понимаешь, что нам не остается ничего другого, кроме как признать тебя виновным за содеянное и дать тебе задание для искупления вины, – ворвался в нестройный поток мыслей вкрадчивый голос седовласого Теодора, который всё это время продолжал говорить.
Исаак поспешно кивнул. Кто ж тут будет спорить, когда Теодор – не только один из пяти членов совета, но и настоятель главного отделения Церкви на Земле, и…
Точно! Девушка хотела, чтобы он показал ей внутренние покои священников! Ну что ж, не так уж плохо, во всяком случае, лучше свадьбы. Возможно, получится провести ее туда тайком как-нибудь после праздников. Только сперва надо будет заглянуть в бар, посмотреть на барышню трезвым взглядом. Если на трезвую голову она покажется симпатичной, то почему бы и не рискнуть…
Тон советника изменился, и Исаак понял, что прозевал нечто очень важное. Он пытался собраться и слушать внимательно, но от монотонного голоса Теодора клонило либо в сон, либо на посторонние мысли. Поэтому, пропустив половину монолога, он услышал только последние слова:
– …ты отправляешься немедленно. Всё, что тебе нужно, уже в транспортном судне. Ступай. Это дело нельзя откладывать.
Исаак хотел уточнить, куда он должен лететь, но не успел. Теодор наклонил панель и нажал на кнопку в подлокотнике. Спустя мгновение кресла опустели. Несколько секунд рыжий тупо смотрел перед собой, туда, где только что были люди, силясь понять, как такое возможно. Наконец дотумкал, что похмелье отпустило не до конца. Это же голограммы! За последние несколько лет члены совета редко встречались друг с другом вживую. С тех пор как Исаак стал братом Церкви, он мог припомнить всего один такой прецедент. Кажется, тогда нужно было расписать условия договора с кланами техномагов. Во всех остальных случаях члены совета присутствовали на заседании в виде голограмм.
Вопрос о судьбе пьяного брата был пустяком, потому Исааку не стоило надеяться, что для его обсуждения кто-то из отцов Церкви прибудет лично. Но общение с голограммами его отчего-то обидело.
– Отправляешься немедленно, – проворчал он, передразнивая Теодора и не боясь уже быть услышанным. – Искусственный вердикт искусственного совета.
Возникло дурацкое желание показать пустым креслам язык, но двери за спиной открылись, и Исаак вышел, быстро прилепив на лицо смиренное выражение.
Снаружи его ждал смотритель.
– Куда теперь? – полюбопытствовал Исаак.
Но тот до ответа так и не снизошел. Видимо, уже был в курсе Исааковых похождений. Молча развернувшись, сопровождающий потопал в сторону жилых помещений. Исаак вздохнул и двинулся следом.
Смотритель привел провинившегося священника-следователя в его комнату. Рыжий обрадовался было, что теперь дадут отдохнуть, но куда там! Всё, что ему позволили, – это быстро собрать вещи. Следующим пунктом оказался офис главного священника-администратора.
«Всё складывается удачно, – подумал Исаак, увидев, куда его привели. – Брат Джон, конечно, зануда, но, по крайней мере, расскажет, куда ему лететь и зачем».
Брат Джон был явно недоволен, и Исаак не без основания предполагал, что причина недовольства кроется в нем. Хорошо еще, что священник-администратор не знает про официантку. Или знает? Джон вытащил его из тюрьмы, так что, вполне возможно, ему известно больше, чем совету.
Опальный священник украдкой глянул на главного администратора. Джон продолжал мерить шагами комнату, заложив руки за спину. Его лицо сохраняло мрачное выражение. Наконец он остановился и посмотрел на Исаака. Тот опустил очи долу, всем видом показывая смирение. Хотя по-настоящему смиренным сидящий на полу, по-турецки скрестив ноги, Исаак не выглядел.
– Как ты себя чувствуешь? – вдруг спросил главный администратор.
Интересно, подумалось Исааку, его действительно заботит самочувствие брата или вопрос с подковыркой? Так и не решив, в чем подвох, он слегка покачал головой:
– Могло быть и лучше.
– Могло быть, – согласился Джон. – А кто виноват?
– «Три мудреца», – тут же отозвался Исаак.
– Какие еще мудрецы? Откуда?
– Из бутылки, – ответил провинившийся священник. – Я знал, что не стоило это пить. – Исаак снова попытался играть смирение, но припомнил вкус той бурды со странным названием «Три мудреца» и скривился. Если верить бармену, этот напиток был приготовлен по древнему рецепту, использовавшемуся еще в двадцать первом веке. Хотя чего-чего, а веры этот прохиндей с шейкером в ловких руках не вызывал. Да и «Три мудреца» с двадцать первым веком у Исаака не шибко ассоциировались. Если верить сборникам рецептов, относящихся примерно к тому времени, то более правдоподобным был бы коктейль с названием «Секс на пляже» или «Исповедь грешницы».
– А, неважно, – отмахнулся Джон. – Лучше поговорим о твоем задании.
Исаак задумался. О том, что должен делать и куда лететь, он не имел ни малейшего представления. Но признаться главному администратору в том, что он попросту прохлопал ушами речь советника Теодора, было бы ошибкой. Поэтому Исаак продолжал отыгрывать покаяние, надеясь, что брат Джон не будет задавать никаких конкретных вопросов.
– Ты уверен, что справишься с этим?
Исаак кивнул.
– В одиночку?
Исаак снова кивнул.
– Если ты думаешь, что это очередная поблажка, то ты ошибаешься. На этот раз всё по-настоящему. Ты в самом деле можешь столкнуться с Призраком.
Последнее слово заставило Исаака поднять глаза на главного администратора:
– А кто-то пару недель назад говорил, что Призраков не видели уже лет двадцать, – съехидничал рыжий, хотя внутренне напрягся от такой новости.
– Я говорил, – еще больше нахмурился Джон. – Их и в самом деле не видели. Только это ничего не значит. Призраки осторожны, они могут быть где угодно, и тебе лучше заранее приготовиться к встрече с ними.
– Да я всегда готов, – ухмыльнулся Исаак. – Не переживай.
Джон пристально посмотрел на рыжего следователя. Тот выглядел беспечным, как ребенок. Он всё еще не верит, подумалось Джону, никогда не верил и продолжает не верить. С другой стороны, его можно понять. Он никогда не видел Призрака, более того, никогда не разговаривал с теми, кто с ними сталкивался. А верить в то, чего не видел…
А разве это не основа веры? Просто верить и знать, что так оно и есть! Так, может, на самом деле Исаак принял на веру информацию о Призраках и просто дурачится по своему обыкновению. Если так, то выговор, который он получил от совета, действия не возымел.
– Это не шутки, – сердито повторил Джон.
– Не шутки, – послушно кивнул Исаак.
Джон снова заложил руки за спину и стал наворачивать круги по комнате. «Если всякий раз он так топает, когда погружается в мысли, – подумал Исаак, – то странно, как он до сих пор не протоптал тропинку в ковре».
– Что ты знаешь о Призраках? – остановился Джон.
– То же, что и все, – пожал плечами Исаак.
– То же, что и все, – хмуро передразнил администратор.
– Расскажи больше, – парировал рыжий.
Джон запустил руку в волосы, нарушив прическу, крякнул и снова молча стал вышагивать по кругу. Прямо пони, а не священник-администратор.
– Не маячь, – попросил Исаак, подождав с полминуты, но собеседник его не услышал.
– Принято считать, – неожиданно нарушил молчание Джон, – что Церковь Света возникла, дабы изгнать Призраков и привнести порядок в мир хаоса. Это всё красивые слова, и в них только доля истины. Документов о той, первой войне с Призраками практически не сохранилось. Всё, что уцелело, лежит в архивах Церкви, и я уже давно пытаюсь разобраться с ними.
– Ну и как? Нашел что-нибудь интересное?
– Нашел. По всему выходит, что никакого хаоса не было.
Исаак фыркнул:
– А что было?
– Просто беспричинная резня, – нахмурился пуще прежнего брат Джон. – Много веков назад, когда людям казалось, что они наконец покорили космос, на краю галактики появилась вихревая воронка.
– Что за воронка?
– Кто ж ее знает. Скорее всего, это было некое явление, с которым люди столкнулись первый и последний раз. Объяснить не смогли, но название дали. Из воронки в наш мир проникли Призраки. Они вселялись в людей и уничтожали всё живое, целые миры исчезли навсегда, и за какие-то десять лет вся наша цивилизация оказалась на грани истребления. Именно тогда на руинах разоренной человеческой империи и восстала Церковь Света, восстала из тьмы и пепла, восстала для защиты человечества, – в голосе брата Джона звучало всё больше пафоса.
– Аминь, – не удержался от шпильки Исаак.
– Ты будешь слушать? – рассердился Джон. – Или скабрезничать?
– Слушать, – кивнул рыжий.
– Наши собратья, первые священники Церкви, вступили в битву с Призраками. Поверь, это была война на выживание, и священники ее выиграли. Церковь спасла человечество, уничтожив большую часть Призраков. Большинство, но не всех. Некоторые успели скрыться. И с тех пор мы неустанно охотимся за ними. Мы единственные, кто, сталкиваясь с Призраками, остался в живых, мы единственные, кто научился бороться с ними.
Исаак кивнул:
– Расскажешь о Призраках?
– Призраки – бестелесные создания неизвестного происхождения, питающиеся людскими душами, вернее, той энергией, что заключается в наших телах. Но до сегодняшнего дня доказать или опровергнуть данное утверждение никто не смог.
– Может, расскажешь что-то, чего я не знаю?
Джон насупился, запыхтел, как сильно обиженный ежик, и продолжил прерванный путь по комнате.
– Дело в том, – снова заговорил он, – что о сути Призраков нам ничего конкретно неизвестно. Официально принято говорить, что Призраки ослабли, встречаются крайне редко и справиться с ними может любой священник Света. Если же откровенно, это не так. Одолеть Призрака может далеко не каждый. Они встречаются реже, это верно. Но они столь же непредсказуемы, как и прежде. И бороться с ними, не имея практики, становится сложнее, а не легче. Ты должен учитывать это. И еще: за последние месяцы случаев, похожих на одержимость, было зафиксировано больше, чем за предыдущие несколько лет.
Джон замолчал. Рыжий следователь ждал еще какое-то время, затем подал голос:
– Это всё?
– Нет, – встрепенулся администратор. – Есть еще кое-что, что не принято рассказывать, но необходимо знать каждому священнику-следователю, отправляющемуся на подобное задание.
Исаак навострил уши. Брат Джон вынул амулет с выгравированной символикой Церкви Света и вручил его Исааку.
– Теперь это неотъемлемая часть твоего арсенала. Береги его.
– Что за бирюлька? – Исаак с интересом разглядывал подарок.
– Это амулет заточения. Уничтожить Призрака не так легко: они бестелесны. Когда ты встретишь одного из них, скорее всего, ты столкнешься с его носителем. Носителя ты убьешь, Призрака – нет. Его можно уничтожить двумя способами: либо заточить в умершем теле носителя, что практически невозможно, либо при помощи обряда в чистилищах нашей Церкви. Этот амулет – контейнер-тюрьма, с помощью которого ты сможешь поймать и перевезти Призрака в чистилище.
– Любопытно, – протянул Исаак. – А как эта штука работает?
Вопрос был задан скорее из вежливости, но священник-администратор принял ее за интерес и самозабвенно углубился в технические дебри, из которых рыжий не понял и десятой части.
Брат Джон оказался столь любезен, что проводил Исаака до космопорта. Не то и в самом деле беспокоился за брата по Церкви, не то опасался, что тот самостоятельно без приключений не доберется. Если такие опасения и имели место, то администратор ошибался. Рыжий забрался на заднее сиденье того же самого летательного аппарата, который доставил его из участка, откинулся на спинку и тихо-мирно продрых до самого космопорта.
Проснулся Исаак оттого, что кто-то мягко, но настойчиво теребил его за плечо. Следователь открыл глаза.
– Прилетели? – зевнул рыжий.
– Идем, – кивнул Джон и, не дожидаясь ответа, вылез из салона наружу.
Исаак встряхнулся, закинул сумку на плечо и бодро пошел за главным администратором. Спросонья он соображал плохо, к тому же все мысли сводились к одному непреодолимому желанию: жутко хотелось чего-нибудь выпить. Лучше всего холодного пива, хотя бокал вина тоже оказался бы не лишним. Но увы: ни денег, ни времени у Исаака не было. Он зажмурился и представил бар космопорта. Небольшой, уютный, в ретро-стиле. Изящные кружечки с ячменным напитком золотистого цвета, скрытым под толстым мохнатым слоем пены. Рыжий сглотнул и украдкой глянул на брата Джона. Тот шел рядом и посматривал на него с таким красноречивым выражением, что все мысли о баре улетучились сами собой.
Джон не спускал с него глаз ни на минуту. Вместо бара он потащил священника-следователя к маленькой двери в спецотсек для особо важных посетителей. Эту дверь, как и то, что за ней находилось, Исаак знал очень неплохо. Будучи молодым священником, он проходил здесь стажировку. Работа в спец-отсеке была отвратительна. Он торчал там часами, встречая важных гостей, которые приезжали в Церковь. А кроме того, сопровождал братьев, приезжавших и уезжавших в большом количестве.
С одной стороны, этот выход был много удобнее – не нужно пихаться в сутолоке космопорта. С другой – если они пошли здесь, значит, ни одного бара по пути уже точно не будет. Исаак тяжело вздохнул.
Пройдя по длинному коридору, они попали в зал ожидания. Пока администратор выяснял, всё ли готово к отъезду, следователь скромно присел в кресло. Истории о Призраках, с которыми ему, возможно, придется встретиться, ничего, по сути, не объясняли. И он до сих пор терялся в догадках, куда и зачем летит. А впрочем, не всё ли равно? Без сомнений, его пошлют в приличное место, возможно, какую-нибудь колонию в Солнечной системе. И задание, скорее всего, окажется пустяшным – из разряда «приехал, посмотрел, составил отчет о странных толчках, пророчествах, таинственных исчезновениях и – улетел восвояси». Толчки, пророчества и исчезновения и вправду иногда случались, но причина их крылась чаще всего не в темных силах, которым призвана противостоять Церковь, а в банальной халатности одних и хитрожопости других – проще говоря, в человеческом факторе.
За скучными мыслями Исаак чуть было снова не заснул, но в этот момент вернулся администратор. В руке он держал стандартный коммуникатор священника-следователя.
– Это тебе, – Джон протянул прибор.
– Спасибо.
– Теперь слушай и запоминай. Как только прибудешь на место, свяжешься с диспетчерской. Там тебе сообщат последнюю информацию и дадут инструкции. Ни в коем случае никакого пьянства. Ни на корабле, ни по месту назначения. Я могу рассчитывать на твою сознательность?
Исаак кивнул, хотя уже решил, что выпьет хотя бы кружку пива после взлета и затем по кружечке каждый час, пока корабль не сядет.
– Ну, корабль готов, – брат Джон посмотрел на выход в другом конце комнаты и вздохнул. – Ступай.
Исаак поднялся, кивнул и двинулся к выходу. Через несколько шагов остановился и обернулся:
